До Вячеслава Литвинова полевые игроки, воспитанные «Краснодаром», ни разу не дебютировали в РПЛ в стартовом составе. Защитник заиграл еще у Мурада Мусаева, при нем же попал в заявку на Лигу чемпионов, а освоился в старте у Александра Сторожука. Владимир Ивич тоже выпускал Литвинова — но реже, чем тому хотелось, и Вячеслава продали в «Сочи». Пока его родной клуб возглавляет таблицу, Литвинов вязнет с сочинцами в зоне вылета — но не отчаивается и в сентябре дебютировал за сборную России в Египте.
Александр Муйжнек встретился с Вячеславом и узнал кое-что увлекательное и очень проникновенное.
Что происходит с «Сочи», жалеет ли, что сейчас не на первом месте в РПЛ
— «Краснодар» на первом месте, «Сочи» — на последнем. Этот выбор и летом казался спорным. Не пожалел?
— Когда уходил, стимул у меня был один: хотелось играть в футбол. Нам с агентом говорили про варианты с разными клубами — но «Сочи» мною интересовался не один год. Меня ждали и вот подошли с конкретикой. Клуб видит в этом бизнес: спрогрессирую, закреплюсь в сборной, вырасту в цене — и «Сочи» на мне заработает. Пока, понятно, хочется просто приносить команде очки.
— Что сейчас происходит с «Сочи»?
— Обидно и жалко, что столько проигрываем. Во многих матчах заслуживали большего. Например, с «Краснодаром» — непонятный гол со стандарта. С «Ахматом» весь матч висели на их воротах, не забили. И так далее.
— Как пережил отставку Хохлова?
— Главная мысль была такая: это не есть хорошо. Да, неудачно начали сезон. Но мы прошли подготовку с Хохловым, что-то нарабатывали. Может, мы Хохлова не понимали, а он нас.
— Что для тебя хорошего было за полгода в «Сочи»?
— Получаю игровое время. Для меня это очень важно: я молод, нужна практика. Останься я в «Краснодаре», мог и не играть, а так и ждать своих шансов — непонятно, до каких пор.
Сейчас я вижу, что стал лучше по сравнению с прошлым сезоном. Дай Бог выкарабкаемся с «Сочи», переборем проблемы. Думаю, нам по силам выиграть все оставшиеся матчи и остаться. Главное, чтобы все верили.
— Не ищешь вариант с новым клубом?
— Думаю только о том, чтобы «Сочи» начал выигрывать. Команда готова бороться за более-менее высокие места. Все для этого есть — осталось найти свою изюминку, с которой и будем выходить и побеждать.
— «Краснодар» станет чемпионом?
— Шансы все еще большие, дай им Бог. «Зенит» в начале сезона потерял прилично очков. Уже приблизились, но «Краснодар» способен взять титул. Приятно удивлен тому, что ребята идут на таком месте.
— Жалеешь, что сейчас не там?
— Быть просто в обойме и сидеть на замене — это бы меня не устроило. У меня есть свои амбиции, хочу выходить на поле и прогрессировать. А не сидеть и ждать чего-то.
Как выбрался из села в Краснодарском крае, почему офигел в «Краснодаре», от чего там защищали учителя
— «Краснодар» тебя заметил пять лет назад. Где?
— В Славянске-на-Кубани. Туда мой первый тренер Валерий Асатуров отвез меня с братом, моим близким другом и еще одним парнем.
— Откуда отвез? Из Анапы?
— Все говорят, что я родом из Анапы. Нет! Всю жизнь провел в поселке Саук-Дере в сотне километров от Краснодара. Футбол для меня начался на сельской дороге — благо, канавы вдоль нее летом более-менее засыхали. Две вишни служили воротами. За то, что мы с пацанами били в забор, прилетало от отца.
Самое интересное — в раннем детстве футбол я вообще не любил. Дядя на беленькой PlayStation играл в симулятор — а я бесился, кричал: «Выключи!» Дядя, сам в прошлом полузащитник, все исправил, приведя меня на поле. Поле в поселке одно, его пацаны сами стригут, размечают, а потом играют.
— И ты этим занимался?
— Да. Обычно старшие говорят младшим: завтра матч, идите готовьте поле, надевайте сетку. Рядом с полем живет один футболист, выдавал нам газонокосилку.
— Про Славянск. Это же родина Миранчуков.
— Да-да, я и попал как раз к их первому тренеру Воронкову. Велел мне выполнить одно упражнение — я сделал, и Воронков такой: «Все нормально, остаешься».
Зам спортивного директора академии «Краснодара» Александр Викторович Шрамко смотрел филиалы в Славянске, Крымске, Анапе, по всему югу. Не знаю, почему сейчас этих филиалов нет. А ведь Сергей Николаевич Галицкий сумасшедшие условия делал! Игрок анапского филиала получал столько экипировки, что еще оставалась — ее носили дедушки, бабушки, братья, сестры.
— Ты всегда играл защитником?
— В Славянске был нападающим. А с «Краснодаром» как-то попал на турнир в Петербург. Соперники топовые — «Ювентус», «Барселона». Как раз против «Барсы» Шрамко мне сказал: «Марш в защиту». Я прыгал, отбирал, как-то спас ворота. Мне понравилось, вот и остался.
— Первые впечатления от академии «Краснодара»?
— Офигенно. Сколько полей, какая инфраструктура — школа, медцентр, бассейн! Когда мы подросли, еще и построили новенькие, современные коттеджи. Учителя старались, можно сказать, вторыми мамами нам стали. С ними, как и со Шрамко, я по-прежнему переписываюсь.
— «Вторые мамы» — в каком смысле?
— Учителя были с нами целый день. И защищали нас.
— Перед кем?
— Перед тренерами. Мы взрослели, а нам телефоны нельзя было на ночь оставлять, тем более ходить с ними куда-то. За это очень ругали, молодых особенно.
— Защищали-то как?
— Даже просто обнять, пообщаться важно. Или что-то за нами замечали, но тренеру не рассказывали. Понимали: нам тяжело. Кто-то один провинился — могли всю команду наказать. Потом всю неделю без телефонов ходить. Еще воспитатели не наказывали за запрещенную еду — мы ведь проносили украдкой шоколадки, конфеты.
— За оценками следят строго?
— И не только по обычным предметам. У каждого в портфеле был отдельный здоровый журнал поведения. Воспитатель в коттедже каждый вечер в этот журнал тоже записывала. И плохое, и хорошее — например, «много раз отвез вещи в прачку» или «убрал в столовой».
По понедельникам тренер проверял этот журнал. Допустим, там написано: «На математике в среду Литвинов баловался». За это получаешь.
— Что именно?
— Могли не выпустить на тренировку. Или поручали уборку. Вообще у меня по поведению всегда было «хорошо», в отличие от других предметов. Хотя с телефоном и меня, молодого, ловили после отбоя. Тоже хоттелось посидеть, поиграть. День загруженный — утром тренировка, потом учеба, вечерняя тренировка, уроки.
Как выдерживал тяжелые условия в академии «Краснодара», что думает о словах Тинькова про Галицкого, что советовал президент
— Знаю, Галицкий считает, что такая строгость молодым на пользу.
— А как еще стать футболистом, чего-то добиться? Сергею Николаевичу важно, чтобы человек не просто закончил школу — а действительно получил образование, стал человеком. Чтобы любил «Краснодар» потом, болел за него, даже если не станет футболистом или покинет академию.
— Форвард «Крыльев» Хубулов полагает, что ритм академии «Краснодара» не для всех: «Тебе 11-12 лет — и каждый день по два занятия». Видел тех, кто не выдерживал?
— Кто по родителям сильно скучал — да. Без мамы не может — и срывается домой. Согласен, это нелегко. Погулять можно только на выходных. Все любили на тренировках выкладываться, а не на учебе. Да, один выдерживает, другой нет. Но один хочет достичь целей в жизни, терпит, другой нет. Идет поваром работать, значит.
— То есть это правильный подход?
— Тяжеловато, но другого не вижу. Распустить всех, что ли? Плюс везде можно найти лазейку. Володя тоже находил.
— И ты?
— Ну да. Списывал (смеется). Взял и подглядел, чтобы вопросов у учителей не было. Ничего такого. Где-то не учил. Сидел и надеялся, что меня не вызовут. Да и воспитатели для нас сильно старались, с душой относились, понимающе.
Да и не знаю, заботится ли кто-то в московских академиях, как это делает Сергей Николаевич. Всем обеспечивал, мы только бутсы покупали.
— Кто для тебя Галицкий?
— Что он сделал для парней, для Краснодарского края, для города, для всей России… Великий человек в масштабах страны. Сколько воспитанников его академии сейчас в сборной! Таких бы людей побольше — все у нас было бы намного лучше.
Я видел, что про Галицкого говорил в интервью Тиньков. Но человек старается ради своей страны, города, наших людей. Тиньков что делает для людей? А Краснодар благодаря парку, стадиону, академии, клубу стал значимым городом. И много историй, как Галицкий просто так помог ребенку горничной в «Краснодаре».
А лично мне было невероятно приятно, когда Сергей Николаевич приходил посмотреть на обычные матчи команды нашего года. Вплоть до самой своей болезни.
— Как реагировал на эти новости?
— Сильно переживал. Понимаю, Галицкий выстраивает «Краснодар» так, чтобы все существовало и без него. Но мы, воспитанники, в это не верим.
— Ты с Галицким много общался?
— Конечно. Молодому мне он много что объяснял. Давал советы и о футболе, как играть. С чем-то я был не согласен, но понимал: это детище Сергея Николаевича, он хочет лучшего для «Краснодара». Да и в игру старается погружаться. А что сам не играл в футбол… Все ли аналитики играли? Зато Галицкий за свою жизнь много матчей увидел и разбирается.
Еще он меня наставлял: «Тебе как центральному защитнику нужно больше массы».
— Мышцы подкачать?
— Да. А когда я уже подступал к основе «Краснодара-2» и молодежки, Галицкий повторял: «Защитник становится крепким в 22–24, чтобы ему доверяли». Молодых на нашей позиции [в «Краснодаре»] не всех выпускали не то что в течение полсезона, а просто на матч. Молодого форварда тренер выпустил, он показал себя, даже забил — молодец.
— Тебе Галицкий говорил: терпи, жди?
— Да: «Работай, обрасти еще мясом». Давал понять: мое время наступит не в 19–20, а позже.
— Перефразировать можно так: будут играть Кайо и Алонсо, а вы, молодые — нет.
— Отчасти да. Но и мы должны выигрывать у них конкуренцию. Да, я где-то был не согласен, что Кайо на моей позиции играл. Он молодец, работает, прибавляет. Но были моменты, когда у Кайо каждый матч — либо красная, либо привоз. А я вроде как доказываю, но в основном на замене. Я этого, конечно, не понимал. Но я и не могу всей ситуации знать, на это есть тренеры.
Почему испугался меняться майками с игроками «Челси» на ЛЧ, как стал работать с личным тренером после слов Галицкого и кому отправляет фото еды
— Дебютировал ты как раз в паре с Кайо. Не страшно?
— Да нормально. Меня все поддерживали, я сам себя настраивал как мог. Тогда в Грозном мы уступили, но я показал уверенную игру.
— Ты понимал: это разовая акция?
— В общем-то да. Но стало ясно: в будущем на меня могут рассчитывать. Мусаев похвалил, из руководства звонили с восторгами. Я хорошо провел сборы с основой, мною снова были довольны.
И вот первый матч в 2021 году.
— Там провал?
— После красной Кайо я заменил Кабеллу — и попал под динамовский каток. Вроде все нормально, сводим к ничьей — но последний гол… Когда бьют в спину — не прям в корпус, а в бок, но чтобы человек упал — по-моему, это фол. Тюкавин со мной так и сделал. Судье указали на нарушение, позвали посмотреть повтор — а он решил: гол.
— Спрашивал у Казарцева почему?
— Нет, мне было слишком плохо. Ждал этой игры, думал, что все хорошо будет. А здесь из 2:0 получилось 2:3. Я в молодости за все переживал: «Теперь меня не возьмут» — представляешь, что было тут? Только заиграв в основе, начал задумываться о том, что все великие привозят.
— С великими ты пересекся, попав в заявку на Лигу чемпионов.
— Да, с «Челси». Очень значимый момент, до сих пор фото в телефоне храню: заявка на ЛЧ, в запасе Литвинов. Значит, я там был!
— Рюдигер, Хаверц, Зиеш — с кем-то сфоткался?
— Испугался. Кто-то майками поменялся, да и я хотел — но страшновато. И видеть-то вживую футболистов, которые до того для тебя существовали только по телевизору, уже огромные эмоции. Особенно испугался одного центрального защитника.
— Зума?
— Да! Как я, только в три раза крупнее, такой здоровый шкаф. Ну куда мне.
— Кто-то из легионеров «Краснодара» поражал?
— Берг и Кабелла — тем, как много работали в зале. Реми вроде весь такой хорошенький, а работал много. Рамирес тоже большой мастер: и в питании разбирается, и сколько языков знает. Пять паспортов у него или сколько?
— Тебе Кристиан советовал тренера по физподготовке Лукаса Карбальо — того, который занимался с Бернатом и Тьяго, а теперь со Сперцяном и Волковым?
— Предлагал. Но мне хорошего тренера нашего агент (Владимир Дейнека). Любовь к труду в меня вложил еще отец в поселке. Многим все дается на блюдечке, а мне — не так легко, как хотелось. И мне нравилось пахать.
За индивидуальные занятия я взялся как раз после слов Галицкого. Сначала работал в зале на объем с Антоном Антоновым, тренером по физподготовке в штабе Сторожука — сейчас оба в Туле. Потом агент предложил человека с конкретной специализацией.
— Какой?
— Взрывная работа. В РПЛ много огромных защитников, боевитых, но малоподвижных. Не знают, как свою массу применить. Я более пластичный, быстрый, но волокна мышц с помощью гантелей штанг, готовил ко взрывной активности. Сам бы я это направление не выбрал — послушал агента.
— Кто вас с агентом познакомил?
— Саша Черников. В том числе благодаря Владимиру я меньше переживаю. Он вел меня через мои психи. Говорил мне учить английский, читать книги, развиваться, заняться питанием, анализировать свои игры. Агент стал мне близким другом. Он или его помощники смотрят каждый мой матч. Дает советы. А ведь ребята в академии рассказывали мне про агентов с совсем иным подходом.
— Каким?
— Заработать. Да, я не всегда играл в «Краснодаре» — но Владимир не приходил с требованиями вроде «уходим, быстрей!» Наоборот: «Работай до конца, и у тебя все. Отдавайся, а там посмотрим».
— Как ты перестроил питание?
— Раньше любил газировку, вредную еду. По мере взросления понял: от этого пора избавляться. Тот самый личный тренер — он тренер и по питанию тоже. Объяснил мне, что можно есть, как следить за собой. Хотя к этому можно прийти и самому.
— К чему именно?
— Раньше на обеде-ужине я себе не брал овощи, фрукты. Что взял, то и поел. Теперь — правильное. И еще стал прислушиваться к своему телу: что хочу, что мне сейчас нужно. А еще — фотографировать для тренера свою еду.
— Серьезно?
— Возьму себе в тарелку и отправляю ему. Он отсматривает, оценивает. Условно, с утра можно кашу — но смотря какую. Если на воде — это ни о чем. Если на молоке — вопрос, как она сварена. Ну а чипсы всякие ем совсем минимально. Чисто чтобы успокоить душу.
— С тренером по взрывной технике продолжаешь еще работать?
— Перестал, хотя связь держим, плюс упражнения я помню. Некоторые тренеры в клубах настороженно к такому относятся: «Вся команда вместе, а вы там с кем работаете?» Кабелле, Вильене, другим топам еще разрешали — а я-то еще маленький был. Не мог сказать: «Хочу готовиться по-своему».
Почему воспитанникам «Краснодара» тяжелее, чем иностранцам, как потерял доверие Ивича, почему ничего не противоставил Дзюбе
— Исполнить мечту Галицкого — сыграть одиннадцатью воспитанниками — вынудила политическая ситуация, а не философия «Краснодара». Видишь в этом несправедливость?
– Конечно. Мы, молодые, всегда обсуждали: есть 11 воспитанников, готовых к основе, все хотят играть. Не все одинаково соответствуют уровню — но если клуб хочет доводить воспитанников до РПЛ, надо давать играть. Правильно? А не один раз выпустил — и все, ты в «Краснодаре-2» что-то доказываешь.
Воспитанники привели очень много болельщиков на стадион. После начала того, что сейчас идет, я очень от многих слышал: «Хотим, чтобы играли вы, свои. Для нас радость смотреть на местных». И мы — не только воспитанники, но и опытные русские — классно играли, шли с «Краснодаром» в топ-3. Невероятные матчи были: то Черников на последних минутах забьет, то Эдик.
Летом вернулись иностранцы, а дальше поменялся тренер. Многие этого не поняли, ждали больше шансов — и для себя, и для Сторожука. Но в «Краснодаре» решили пойти другим путем.
— И с Ивичем идут сейчас в лидерах. Со Сторожуком это было невозможно? Слышал мнение, что он не справился с новой командой, с легионерами.
— Да со всем он справился. Даже иностранцам было тяжело на сборах у Саныча. Убивал он людей! В хорошем плане. Нагрузки такие, что мы в конце сезона мощно бегали. Считаю, Сторожук все правильно выстроил. Но у нас горели глаза.
— А у кого не горели?
— Не у всех иностранцев, честно скажу. Не добегали, не дорабатывали. Пыл стал тухнуть. Воспитанникам тоже было тяжело, у Сани Черникова моментами припекало. Но мы понимали: такие требования, это наша профессия. Легионеры понимали не всегда.
Нам, воспитанникам, в «Краснодаре» в 20-30 раз тяжелее, чем приезжим. Надо доказывать, проявлять себя гораздо больше. С нас больше спрос.
— Как тебе Ивич?
— Первые впечатления — отличные. В обороне он мне кое-что показал, раскрыл. У меня получалось делать, что Ивич просил. Владимир ценил мои старания.
Вроде я играл, все хорошо. Когда пришел Ивич, надеялся выиграть конкуренцию у Кайо. Прям был в восторге от того, как провел первый сбор. И много говорил с тренером — Ивичу было важно, как я подсказывал партнерам. Идет подача на наши ворота — я всегда озирался и разбирал, кому кого закрывать. И он на теориях это всем показывал и отмечал. Но на втором сборе я у Ивича вывалился из основного состава.
— Почему?
— Я не понял этого. В первом же матче сезона, в Пути РПЛ Кубка с ЦСКА, у нас ничего не получалось, получили 0:3. Тогда я подошел к Ивичу: «В чем мне добавить, чтобы играть?» Он объяснил: «У тебя все отлично, ты мне нравишься. Но больше доверия к людям постарше, поопытнее. Жди шанса». На этом все.
— В апреле–мае он же тебя выпускал?
— Доверие было, но в основном из-за дисквалификаций других защитников. С «Крыльями» я сломал пазуху носа, но сразу сказал: «Буду играть». На «Спартак» вышел в маске. Тяжеловато было поначалу, где-то боялся сыграть головой. А потом забыл. У меня еще и установка была: со «Спартаком» в обороне не надо ничего показывать. Главное на ноль сыграть — и все.
— Не получилось: 3:4.
— Играл против Соболева. По касательной его раз тронул в штрафной — а он упал, будто убили. И давать тут пенальти… Не понимаю таких вещей. Мяч скачет, Соболев не прям уже забивает. Давать пенальти за то, что как-то провел по человеку рукой? Задел ты соперника в столкновении, упал он — понятно. А так чуть чиркнул — и сразу пенальти?
— Соболев маэстро таких эпизодов.
— Молодец, да. Как и Комличенко.
— Против кого из форвардов РПЛ еще тяжело?
— Дзюба. По игре вверху он топ. Тот же Конате тоже габаритный, но Артем… У «Локо» комбинационной игры я не увидел, все только на Дзюбу — и сброс. Ни я, ни Дркушич, ни Миладинович ничего не могли с ним поделать. Опыт сумасшедший. Не прыгая, Дзюба забирал просто все.
С Кордобой мы постоянно кусались и на тренировках, работали друг против друга. Ивич меня даже тормозил: «Литвинов, ноу килл. На сто процентов не надо против Джона». И Кордоба чуть вспыльчивый, и я. По-футбольному цеплялись друг за друга, заводились. Как к человеку ноль вопросов к Джону. А эти моменты — большой опыт.
Чем Вячеслав не устроил Ивича, куда мог перейти вместо «Сочи», что ему сказал Галицкий напоследок
— После «Спартака» Ивич продолжил тебя выпускать — до встречи Премьер-лиги с ЦСКА, где ты схватил удаление.
— Матч-то провел отличный. Мне с Жорой Арутюняном, тоже воспитанником «Краснодара», ничего не дали сделать ни Заболотному, ни Чалову. И тут этот фол на Зделаре… Красная эта, конечно, вообще не нужна была. Но я был очень заряжен, до того выиграл столько единоборств. И там видно: в момент удара я не продавливал, не прыгал в ногу Зделару. Наоборот, подбирал ее, нога пошла в щиток, а не в голень. И потом идет назад. Это говорит: я осознаю свои действия, не стараюсь нанести травму.
— После такого ты ждал, что сыграешь в финале Кубка?
— Ждал. Вышел за «Краснодар-2», даже забил и получил приз лучшего игрока. Сергей Николаевич мне говорил: «Давай, сыграй за «двойку», чтобы потом лучше было». Я и получил практику, ждал выхода в «Лужниках». Но Ивич поставил с Арутюняном Кайо.
— Когда ты понял, что перерос роль запасного у Ивича и хочешь уйти?
— К концу прошлого сезона.
Владимир Ивич
— Зимой твой агент говорил, что «Краснодар» не хочет с тобой расставаться. Что поменялось?
— Да ничего. Но есть Кайо, Алонсо. Хуниора не поменяют, всегда будет играть, к нему огромное доверие — он большой профи. У меня была конкуренция с Кайо. Плюс есть Арутюнян — Георгий и за сборную начал играть, и Ивичу нравится. Я думал: Арутюнян показал себя в сборной Армении, будет играть в «Краснодаре». А выходит только в Кубке. Как и Георгий, я бы сейчас боролся [за место в старте]. При этом не факт, выиграл бы конкуренцию или нет. Весной вроде как выигрывал, должен был получать больше времени — а не получал.
— Тебя не устраивало такое положение?
— В системе клуба провел 70 матчей, хотел больше минут. Вроде бы была такая возможность — но только в теории, в реальности ее не давали. Это понимали Сергей Николаевич, руководство. Никогда я против них не шел — все было честно, я не скрывал. Вот и тут открыто пообщались. Мною давно интересовался «Сочи», а летом они сделали предложение.
— Еще предложения были?
— Да, из больших клубов РПЛ. О них рассказал Галицкий. Он один меня не хотел отпускать из «Краснодара».
— Почему же отпустил?
— Ивич повлиял, может. Для него, наверное, в приоритете защитники постарше — как Ивич мне и говорил.
— Как ты объявил Галицкому об уходе?
— «Я бы и готов остаться, биться за «Краснодар», потом уже уехать отсюда в Европу. Но если где-то есть шанс играть, набираться опыта — давайте будем думать. Хочу играть». Галицкий ответил: «Подумаю, решу, как будет для тебя лучше». Вот вместе и решили: лучше мне перейти в «Сочи», прогрессировать.
Мне Галицкий напоследок сказал: «Ждем обратно. А пока ради тебя буду смотреть «Сочи». Знаю: больше всех в руководстве меня поддерживал Галицкий. Больше всех за меня говорил — чтобы я продвигался, играл. Я слышал такое, и он сам признавался.
— Ты бы хотел однажды вернуться в «Краснодар» в другом статусе?
— Тот же Мартынович уходил в «Урал», а потом вернулся и стал легендой «Краснодара». Возможность вернуться существует, она важна для Сергея Галицкого. Хотя летом они купили еще одного центрального защитника [Витора Тормену] — к Кайо, Арутюняну и Алонсо.
Что для него значит вызов в сборную России, что было не так на выезде в Египет, чем близка философия Карпина
— В сентябре ты дебютировал за сборную России. Что для тебя это значит?
— Очень многое. Мечтал попасть в сборную. Эмоции самые положительные, пусть мы и не выиграли — дай Бог, в следующий раз получится. Отстаивать честь страны для меня крайне значимо. Помню, как слушал, готовился защищать его честь — мурашки по коже.
В Египте мы сами не доводили дело до конца, во вторых таймах проседали. Сказывалась несыгранность, неготовность: потренировались пару раз, дальше перелет, потом еще ехать часа три. Так долго, потому что дороги ремонтировали. И после первой игры непонятно почему не остались в Египте, а вернулись в Россию, чтобы потом снова проделать этот путь.
— Карпин ссылался на слабую организацию, вплоть до проблем с мячами. Что тебе досаждало?
— Если придираться, то погода тяжелая. Особенно в первом матче: ускорение делаешь — и во рту сразу сухо, настолько воздух горячий. Поляну тогда тоже не поливали, ноги забивало. Ну и судейство. Понятно, мы в чужой стране. Но был момент: египтянин выбивал из своей штрафной и попал кому-то лицо, мяч улетел. И арбитр свистит фол в сторону наших ворот. Как на это можно реагировать?
— Как тебе Карпин?
— Философия, которую он преподносит, мне по душе. В академии «Краснодара» я всегда играл низом, в комбинационный футбол. И в «Сочи» требования такие же, и у Валерия Георгиевича. При этом Карпин давал понять — можем и ошибиться, и играть не как он просит: «Не всегда получается играть в пас. В клубах у нас требования разные, да и в сборной иногда надо попроще». Атмосфера у Карпина тоже понравилась. Мы работали, но тренер все понимал: «Старайтесь выполнять требования, но обвинять вас никто ни в чем не будет».
— Что Карпин требовал от тебя?
— Показывал, как Египет работает в обороне, где у нас будут открыты игроки, куда лучше отдать. И это проходило.
Вообще все поняли, что надо делать, даже за пару дней. Были сплочены, в тонусе, при этом без напряга в духе «впервые приехали в сборную, страшно». Все уяснили: сразу невозможно всему научиться.
— Матчи даже не с Катаром или Камеруном, а с олимпийской сборной Египта, мотаться туда-сюда — как такое мотивирует?
— Для Карпина это шанс познакомиться с нами, посмотреть игроков, которых он не успел увидеть в РПЛ. Со мной, думаю, познакомился, когда мы с «Сочи» его «Ростов» 4:0 обыграли (улыбается).
У всех футболистов есть мотивация попасть в сборную. Сыграем хорошо — может, отправимся на следующий сбор: Хлусевич вот поехал в Катар. Тем более, показали по Первому каналу, там за тобой следят другие клубы, тренеры, вообще страна. У меня мотивация была запредельная. Во-первых, это сборная. Во-вторых, себя показать.
— Рассчитываешь сыграть за сборную на крупном турнире?
— Максимально этого хочу. Дай бог, чтобы все наладилось в «Сочи», и я получил еще вызов. И чтобы все, что сейчас идет, прошло, и Россия попала на ЧМ и Евро. Это моя мечта, которая, надеюсь, воплотится.
— Просто вызов в сборную России — это понятно. А тут какой-то безумно широкий список из полсотни имен. Ты всех оттуда знал?
— Более-менее, ахах! Честно, когда увидел список полностью, мелькнула мысль: «Чего так много фамилий?» (смеется) Но даже этот список 49 — достойно. Повторю: сыграть в футболке сборной даже против египетской молодежки — честь.
Почему Агкацев — самый сильный вратарь России, как личная жизнь мешает Сафонову, что помешало трансферу Литвинова в Португалию
— Как вообще узнал о вызове в сборную России?
— Ко мне подошел спортивный директор. Я не поверил: «Да что вы мне рассказываете. Какая сборная?» Показывает мне письмо: вызваны мы с Макарчуком и Кравцовым. А я все еще не верю! «Кого-то резко поменяли? На замену меня вызвали?»
— Сообщили тебе после домашнего матча с ЦСКА на Кубок?
— Ага. Обидно было проиграть им дважды по пенальти. Дома у нас точно было больше шансов. Но Акинфеев снова проявил себя в послематчевой серии.
— В России есть вратарь сильнее Игоря?
— Для меня самый сильный — Агкацев. Сафонов тоже, но и Стас очень хорош. Первый номер в «Краснодаре» заслуживают они оба. А пока, если Стас не играет, то не делает чего-то во вред бригаде. Или Мотя не вышел на финал Кубка — и понял, почему: подвез перед этим с «Ахматом». Но он заработал авторитет и в сборной, и в РПЛ. Один из самых востребованных, дорогих вратарей в стране.
— Как из-под него пробиться?
— Стас заслуживает больше времени, но я верю: у него все будет хорошо. Дай Бог, получится в «Краснодаре» — но если что, кто угодно из топ-5 его бы по-любому взял.
— Пока-то он дублер.
— Когда Агкацев выходит — работает спокойно и уверенно, несмотря ни на что. Игра ногами у него отличная, видение поля тоже: принимает мяч — и сразу передача.
Но мы со Стасом шутим: на какую-то фигню постоянно попадает. И сухие матчи случаются, но зачастую если уж выходит — то расстрел какой-то. Вот как со «Спартаком» в 2021-м. Команда вышла неготовой, не пошла игра — и Стасу накидали шесть штук. Он там ни в чем не виноват, еще спас много. Клуб сказал: «Все хорошо, бывает» — и отправил Агкацева в Хабаровск с «Краснодаром-2».
А Мотя… Бывает у него небольшая просадка.
— Из-за проблем в личной жизни?
— У него же еще и ребенок… Мотя переживает, конечно. Не хочу туда лезть, просто поддержу: представляю, сколько разных мыслей в голову лезет. Вратарь-то Сафонов отменный. Дай Бог ему пойти в Европу. Чемпионат России выиграть — это понятно, но надо выходить в Лиге чемпионов, Лиге Европы. Там будешь прогрессировать. Мы играем только внутри России, но не с другими лигами.
— Тобою, я слышал, уже интересовались в Португалии.
— Зимой хотела «Боавишта». В Италии, Германии были варианты. Но я еще не стал тем, кем должен был. Надо правильно рассуждать.
Можно поехать в Европу — и обкакаться там. Кто потом возьмет? Мы с агентом решили: пока рано. Сперва надо стабильно заиграть. Не так я много пробыл в «Краснодаре», непростые полгода у меня в «Сочи». И вот сейчас ломиться в Европу, не проведя стабильного отрезка в РПЛ? Языковой барьер, опять же, еще куча факторов. Главные — опыт и уверенность, которые мне предстоит наработать.
— Для Европы нужен английский. Занимаешься им, как тебе и советовал агент?
— Четыре-пять раз в неделю. Заново учил алфавит, цифры. Но мне это было важно — общаться с Ивичем, партнерами. А в дальнейшем, надеюсь, английский пригодится за рубежом. Сначала вырасти в России, а потом идти выше. Я и сам думал про Европу, а когда агент начал меня направлять, нашел мне тренеров, так вложился в развитие, захотел еще больше.
— Клуб мечты?
— «Челси». Футболка их была в детстве. Образцом защитника я всегда считал Терри. Хотя меня больше сравнивают с Пепе. Это началось с Севикяна в молодежной сборной России. Сходства в структуре тела и агрессии — хотя людей на поле не убиваю, как Пепе!
— В Европу летом чуть не уехал Сперцян.
— Ему надо играть в топ-лигах. Это другой ритм, конкуренция, сопротивление. В России Эдик уже себя проявил. Он большой молодец. При Фарке они с Черниковым выпихнули из основы Вильену и Кабеллу. Про Эдо сейчас много говорят — но не забывайте, детство у него было непростое. Я вот в «Краснодаре-3» не играл (из молодежки — сразу в «двойку»), а Сперцян пробивался из Второй лиги. Когда попал в основу, подбадривал меня: «Терпи, и ты дорастешь, будешь с нами».
Сперцян добрался до уровня лидера клуба-лидера РПЛ. Пора прогрессировать дальше. А если останется… Захарян вот выдал классный год, а дальше в «Динамо» пошел спад. Желаю Эдику подобного избежать. Для этого нужно быть рядом с сильнейшими.
— Лучший защитник РПЛ?
— Алонсо. Очень хладнокровный. И такие передачи между линиями дает! Я многое подсмотрел у Хуниора, изучал его игру, что-то перенял. Мы общались с Алонсо перед матчами, во время них. Он руководит обороной «Краснодара», но и я не отставал — с детства учили подсказывать.
— Где хочешь быть через пять лет? В Европе?
— Раньше.
Как потерял отца из-за ошибки врачей
— Ты с особой теплотой отзываешься об отце. Чем он занимался?
— Мама работала в магазине, а отец — на себя. Как я знаю, Саук-Дере и образовался вокруг огромных виноградных полей. Вот папа в молодости на винзаводе работал, убирал виноград. Дед у меня был там директором или еще каким-то руководителям — папа пошел по знакомству и попал на хорошую должность. Потом почему-то ушел.
— Тебе давали вино попробовать?
— С детства не нравятся пьяные, курящие. Закурит кто-то со мной, например, в одной машине — и голова болит. Так что я запрещал курить рядом. А белое вино я как-то в детстве перепутал с газировкой. По цвету похоже ведь! Чуть не офигел. С тех пор и не тянет к алкоголю.
— Как отец успевал и возить тебя, и работать?
— Это было очень тяжело. И по финансам же еще сложности. Родители мучились, но верили в меня. Отец все, что мог, отдал ради меня. Ждал, когда заиграю. Говорил даже: «Увижу тебя по телевизору — расплачусь от счастья».
— Так и случилось?
— Да. Настолько был рад за меня, что не сдержал слез. Это были только мои первые шаги в футболе. Последующие отец не застал.
— Почему?
— Год назад он скоропостижно умер. Это было очень сложно для семьи, для меня особенно. Я с родителями каждый день созванивался, получал от них советы. У меня молодого скверный характер был. Я всегда мог вспылить, психануть. Но мама и отец своей мудростью меня направляли, сглаживали углы. Прежде всего отец: слушал меня, молодого, неопытного, анализировал. И говорил, как поступать.
— Ты вспоминал, как психовал. Из-за чего?
— Например, с партнером что-то не поделю. Я не был агрессивным — все тренеры, насколько знаю, меня любили, и с партнерами я хорошо общался. Но, например, не получалось у меня что-то — и вбиваю это себе в голову, переживаю. На публике не показывал, но звонил родителям: «Не выходит у меня. Играть не буду».
При этом меня любили, говорили, что я могу стать великим футболистом — но по факту я нигде не был лучшим. Не получал контрактов со спонсорами вроде adidas, Nike, Puma (когда они еще были в России). Так же и с клубом. Мои ровесники после выпуска из школы «Краснодара» подписывали контракты, а мне со всего 2021-го позвонили последнему.
— Как отца не стало?
— Звонит мне: «Что-то побаливает в районе живота». — «Может, потянул?» Посмотрели его в Крымске — аппендицит, очень запущенный. Повезли в Новороссийск. Вроде все нормально.
А это пандемия. Отцу вдруг резко заявляют: «У вас ковид». При том, что ковида не было. Повезли в Крымск. Там просто жопа в больнице. Отец перевязанный, еще и [после аппендицита] не до конца долечился. Мама забрала его домой. Там отцу родня помогает, ставит на ноги. Вроде он отошел.
Я привез в Саук-Дере жену, познакомить. Сидим за столом. Отцу стало плохо. Может, переживал. Или упал там где-то.
Ну вот, лежит. Ночью мама вызвала скорую, та везет в Абинск. И опять ссылается на ковид: «Легкие заполняются водой». Мы снова возражаем: «Это невозможно!» Боролись, я делал, что мог. Звонил в «Краснодар», там подключили Минздрав. А нам повторяют: коронавирус.
Клубный врач по своим каналам дозвонился до больницы. Узнал: ни хрена не делают, ничем не помогают. И все так же твердили про ковид.
— Почему вы уверены, что коронавируса не было?
— За один день отцу его поставили. Мы с матерью спрашивали, как это возможно. Папе три-четыре дня не могли взять тест!
Через свои связи я договорился, чтобы отца забрали из Абинска. Там-то вообще ничего не было. Папу устроили в Краснодаре — благодаря хорошему отношению ко мне. И за одну ночь выяснили: у отца расслоение аорты. С ним люди живут один-два дня. Продержался четыре.
— Если бы не уровень медицины в Абинске, отца бы вытащили?
— Причем я просил отвезти хотя бы в Новороссийск — там помогли бы. Отказали — вроде как из-за повышенного давления: «Через перевал не повезем».
Абинск — ну это просто СССР. Ничего даже говорить не хочу. Мой знакомый организовал перевоз, и за полночи установили верный диагноз. Сделали бы это раньше, отнеслись бы поисполнительнее к своему делу, предложили бы разные варианты лечения — отец был бы жив. Пока я не подключил связи, государство ничего сделать не смогло.
— Для тебя это был шок?
— Отцу было 49 лет. Всегда следил за собой, сдавал тесты. На ровном месте… Как я понял, повлияло сердце и недолеченный аппендицит.
— Каким запомнишь отца?
— Отец — это рассудительность, гостеприимство, доброта, любовь. Все это папа мне передал. Это был очень грамотный человек, агроном с высшим образованием. Да, не сложилось у него с работой. Мог бы построить карьеру, зарабатывать очень приличные деньги, но из-за собственных ошибок не вышло. При этом трудолюбие у отца не пропало.
— Ты в этом тоже в него?
— Я всегда был целеустремленным. Осознавал, откуда выбрался, чего хочу добиться, и знал: должен помочь своей семье, поднять их. Родители столько мне дали и тоже заслуживают лучшего. А еще две сестры и брат.
— Что уже для семьи купил?
— Даже когда еще не так много зарабатывал, скопил отцу на его первую иномарку, как он и хотел. Взяли Ford Focus. Точнее, там нужно было еще чуть добавить и продать его ВАЗ 2112. До нее папа ездил на 2114, но разбил. А меня-то возил на семерке.
— Куда возил?
— В Славянск на тренировки — это 30-40 км от Саук-Дере. Могли и несколько точек объехать. Допустим, до 12 часов я учился, к 14 сам добирался до Крымска на автобусе, оттуда папа довозил меня до Абинска, мы забирали еще одного мальчика и ехали на тренировку к 18. Потом отец развозил обратно. Дальше я уже валился спать — уроки мне делала мама, самому было учиться слишком тяжело.
Отец возил меня и в «Краснодар» — первый год-полтора, пока меня там не поселили. Это сейчас стали давать место в коттедже пораньше, а тогда — только с 6 класса.
— Отец многим жертвовал ради тебя, похоже.
— Мама тоже много сделала и до сих пор продолжает. Теперь я постоянно на созвоне с ней. Когда все случилось с отцом, я закрыл матери все кредиты. Деньги пересылал каждый месяц, и сейчас продолжаю. Плюс к этому надо дом [новый] где-то построить, стараюсь вкладывать и туда. Мама копит, но и я тоже.
— Хочешь свой участок в Саук-Дере?
— В перспективе да. Я ведь в Саук-Дере все детство занимался сельским трудом. Картошку сеял каждый год, со строительством дома помогал: бетон с папой заливали, забор ставили. А сколько у нас там было кроликов, свиней, уток… Огород просто огромный. Еще ведь и у бабушек с дедушками есть. Свинарников у семьи было несколько, приходилось их убирать. Все-таки отцу со временем стало нелегко нагибаться.
Мама и папа кучу денег не зарабатывали — но для друзей, знакомых всегда накрывали большущий стол. Хочешь утку, хочешь свинину — папа прекрасные шашлыки делал. Особенно я любил плов — желтый такой, на костре, в казане. Лучше папиного плова я ничего не ел.
