Из сибирского Братска хавбек Иван Темников уехал в академию, давшую дорогу Смолову. А потом четырежды дорывался до РПЛ с разными клубами — «Динамо», «Торпедо», «Нижним Новгородом» и «Томью». Мелькнул во второй сборной, восхищался Лоськовым и Евсеевым в «Сатурне», получал похвалу от Рамзана Кадырова в «Тереке» и вот уже два сезона обретается в подвале Первой лиги — сначала с «Уфой», теперь с «Кубанью».
Все ухабы карьеры с Темниковым обсудили Александр Муйжнек и Марсель Арзуманян.
Скандальное интервью, фото с «Ламборгини», зарплата в «Динамо»
— Три года назад вы дали резонансное интервью. Был ковид, вы отказались от понижения зарплаты в «Нижнем Новгороде» и сказали журналисту: «Одно дело, когда ты получаешь 2–4 миллиона рублей в месяц, и другое — 200–400 тысяч». Шквал возмущения россиян, которым и не снились такие деньги, был мощнейщий.
— Помню. Мне тогда хотелось закрыть все профили и ничего про себя не читать. Смысл моих слов такой: в РПЛ платят больше, чем в Первой лиге. Поэтому 20–30 процентов сокращения в двух случаях совершенно разные. А журналисты вырвали из контекста и подали все так, что мне не хватает зарплаты в 400 тысяч. Раскидали везде и сделали меня плохим.
— На ютубе эта цитата была в видео под заголовком «Футболисты зажрались».
— Я заходил в «Яндекс», там были мои фотографии с «Ламборгини». Якобы я на этом ездил. Просто смех. Зачем так делать?
— В итоге в «Нижнем» вас тогда продавили?
— Нет, я не отказался от прописанных сумм. Такие потери — реально существенные для игроков ФНЛ. Тем более, у меня тогда не было особых накоплений. Все уходило на ремонт, начатый еще во время «Динамо». Я даже брал кредиты, выходило очень дорого. Плюс у меня трое детей.
Но люди же в интернете этого не знают. Хотя зачем мне оправдываться?
— Затем, чтобы вас правильно поняли, чтобы воспринимали равным себе.
— Чтобы пожалели?
— Нет, почему? «Я не зажравшееся чмо, которое купается в золоте, а тоже человек».
— У меня мама обычный учитель. Плюс жена не позволит крыше слететь. Да я и не зарабатывал огромнейших денег, как в лучших клубах РПЛ.
— Сколько было, допустим, в «Динамо»?
— Получал по возрастающей. Максимальная зарплата, когда вышли в РПЛ — 1,5 миллиона рублей в месяц. По контракту после выхода она увеличивалась до двух. Но новое руководство сказало мне срезать ее, если хочу остаться. Новый контракт я подписывал на меньшие деньги. А судачили, что зарабатывал там бешеные деньги, миллионы евро.
— Вернемся в «Нижний». Вы кому-то отвечали, когда пошел хейт?
— Я всегда открыт. Например, болельщики «Динамо» и «Торпедо» друг друга не любят, а я поиграл за оба клуба и всем отвечал. Только предупреждал: «Будешь писать ерунду — заканчиваем переписку». Да, после «Динамо» я переходил в «Торпедо». Но никогда ничьи ромбики не целовал, не клялся в любви, как некоторые футболисты РПЛ. Думаю о семье. Позвали меня в команду — я иду. И, кстати, от торпедовцев никаких угроз не было, меня нормально приняли, даже полюбили. До сих пор общаюсь с болельщиками «Торпедо». Завоевал доверие.
— А что про Нижний? Там в итоге к вам изменилось отношение?
— Тут интересно. У меня тогда заканчивался контракт, и я должен был подписать новый. А интервью дошло до губернатора. От него был сигнал: «Обнаглел Темников, что ли?»
— Так, и?
— В итоге я переподписал контракт не сразу. А мог и вовсе уйти. Но главный тренер меня сразу понял. А я дал интервью-опровержение — что мои слова неправильно поняты.
— В «Нижнем» до миллиона было далеко?
— Я получал 300 тысяч. Поймите, сам я никогда не интересовался чьими-то зарплатами, мне безразлично, кто сколько получает. Это принцип. У меня своя семья и свой контракт. Зачем мне лезть в чужие?
Хорошо знаю футболистов «Сатурна», которые до сих пор миллионеры. Надо — в любой момент помогут. Не помню, чтоб кто-то зажирался — просто люди имеют приличные деньги, могут себе многое позволить.
Родной Братск, знакомые в тюрьме, мат и юмор Дзюбы
— Каким было бы ваше будущее, останьтесь вы в родном Братске?
— Смотря с какой компанией бы связался. У меня была хорошая: футболисты, порядочные ребята. Плюс интеллигентная семья: папа работал в органах, мама, как я уже сказал — учительница. Хотела, чтобы и я уделял внимание школе, занимался музыкой. С футболом я совмещал не только учебу, но и каратэ, волейбол, а по настольному теннису у меня вообще второй разряд. Но судьба могла быть и другой.
— Какой?
— Я видел, как люди себя вели, какой выбирали образ жизни. Один знакомый сел в тюрьму. Другой, с которым вместе занимался футболом, тоже чуть туда не попал. Связался с плохой компанией, нужны были деньги. Были и наркотики. Что такое криминал, я тоже в курсе. Город такой, заняться особо нечем. Есть тюрьмы, еще завод. Если тебе подфартило, и ты выбрал правильную дорогу, можно идти на завод, в промышленный комплекс. Думаю, люди, которые держат такие предприятия, хорошо себя чувствуют в Братске. Остальные в лучшем случае идут к ним в помощь.
— Вы вырвались, устроили успешную жизнь. Но в самом Братске с футболом до сих пор все паршиво?
— Был профессиональный клуб «Сибиряк» — и тот, похоже, закроют. Там один гендиректор пытается все вынести на своих плечах — Сергей Максаков, который еще меня тренировал. Но один в поле не воин, нужны спонсоры. «Сибиряк» просто не развивается — кто-то не хочет, чтобы он был.
— Вашей путевкой в жизнь стал «Мастер-Сатурн» из Раменского. Как туда попали?
— Туда отвез опять же Максаков. Он и до этого всегда возил нашу команду из Братска в Ангарск, Усть-Илимск, на крупные турниры в Барнаул, Красноярск. Где-то спонсоры давали денег, где-то родители. Проигрывали мы крупно, но важен сам факт.
В 13 лет я с парой братских ребят отправился по просмотрам в московские команды. Проявив себя на первенстве Москвы в «Крыльях Советов», получил звонок из «Мастер-Сатурна». Там я вместе с Полуяхтовым и Сапетой стал чемпионом России. Но до этого еще была школа под названием «Футбольное дело». А также просмотр в «Локомотиве».
— В «Футбольном деле», кажется, какое-то время был Дзюба?
— И не только он. Многие переходили в «Дело» из «Спартака» — обещали золотые горы. Так было и с Дзюбой. Школу создал бывший судья Хусаинов. Я ехал с тренировки в «Крыльях» и в метро наткнулся на тренера из Братска Сергея Козлова — он там тренировал старший год. Сказал мне: «На днях открывается набор, приезжай!»
Жили мы в районе Черноголовки, в интернате МИД России. Место для крутых. И тут мы, бродяги, приехали. Так или иначе, вся эта история быстро накрылась, через полгода. Когда у нас все распалось, Артем вернулся в «Спартак».
— Каким был юный Дзюба?
— Он и тогда много говорил. Так много, что постоянно смешно. Я так не могу. Вот Саня Прудников такой же, как Артем.
— Шоу Дзюбы смотрите?
— Ну да.
— Прямо все?
— А новое что-то выходило?
— С Геничем, на днях.
— О! Надо посмотреть! А до этого я все выпуски смотрел. Сколько Дзюбу знаю — он всегда такой, рот не закрывается, язык подвешен.
— Мат не смущает?
— Детям не надо смотреть. А так… Ну мы же русские!
Эпидемия игровых автоматов, зарплата две тысячи рублей, подарок маме
— С «Футбольным делом» понятно. А чем кончился ваш просмотр в «Локомотиве»?
— На меня вышли перед Новым годом, пригласили приехать. Я не думая прыгнул в поезд от Братска до Москвы — он идет четыре дня. А сам просмотр длился пять.
— Что пошло не так?
— Чувствовал, что все посмеиваются. Они там в «Локомотиве» все дружны, вроде как московские — а тут я. «Локомотиву» я не подошел — сказали: «Приезжай летом». Я не дурной, понял: уже не вернусь. Но я и сам понимал: просто мне, нездешнему, не будет. Я знал, что никогда никто в московских клубах мне не поможет — не заплатит, взятку не даст.
Повезло попасть именно в «Сатурн». Приехал туда, ничего собой не представляя. И такие обычные ребята, как я, образовали отличный коллектив.
— В «Сатурне» вы, кажется, начинали с зарплаты в две тысячи рублей?
— Для самых одаренных было 2140, другим ребятам — 1500–1600. Когда перешел в дубль, стал получать триста долларов, а премиальные — 200. В основе максимальная зарплата была 170 тысяч. Подписав с «Сатурном» первый серьезный контракт, купил маме сережки и кольцо с бриллиантами. Она даже прослезилась.
— На что тратили заработанное сверстники в «Сатурне»?
— Ребятам сносило башню, все играли в автоматы. Половина интерната точно на них подсела. Получаешь эти 2140 рублей — и они тут же улетают. Пока эти автоматы не закрыли, они же стояли повсюду. Вот суешь туда купюры и играешь. Все друг у друга деньги занимали, вещи крали, телефоны. Я никогда не доходил до такой крайности — чтобы влезать в долги и не отдавать.
— У вас занимали?
— Да и я сам занимал. Уходят эти две тысячи — и все, голова отлетает. Не столкнуться с автоматами было нельзя. Но если я занимал, через день-два возвращал. А у кого-то возникала критическая зависимость. Прогуливали тренировки, продавали экипировку — тренировались кто в чем. Занимали, потом не отдают, что-то выдумывают, клянчат у родителей.
Помню еще, вещи воровали в Турции, когда ездили на сборы. Приходили на рынок и брали.
Ротенберг, Кадыров на тренировках, правила жизни в Чечне, слив Непомнящего
— В первой команде «Сатурна» вы пересеклись с легендами. Лоськов, Евсеев, Каряка…
— Лось — гроссмейстер передач. Даст — только беги. Помню, как я заменил его с «Зенитом»: тренер Максаков сидел на трибунах и гордился. Тем более, он сам за «Локомотив» болеет.
Помню, что Каряка и Еременко молодым пихали, а Лоськов и Евсеев больше подсказывали. Вадима вообще одно время спускали к нам за дубль играть. Выходил у нас нападающим. Вообще топовый дядька! Я то и дело ездил в Москву с ним и Кириченко, жившим недалеко от меня, в районе Ленинградки.
Поражал и Есипов — в моем дебютном матче за «Сатурн» Валерий вошел в «Клуб 100». Маленький, а икры вот такие здоровые!
— Числился в «Сатурне» — без единой минуты на поле — еще один легендарный человек, Борис Ротенберг-младший. Вы из Братска, прошли футбол снизу вверх — не бесило, что кому-то достаточно фамилии, чтобы попасть на высший уровень?
— Нет. Боря — трудолюбивый, никогда не пользовался ни деньгами, ни положением. Никакого пафоса.
Борис Ротенберг-младший
— Из развалившегося «Сатурна» вы вернулись в Брянск?
— Туда перешел тренер Смирнов из московского «Динамо» — а я к нему. Все начиналось нормально, и спонсор хороший. Правда, сезон сразу не задался, и Смирнова сменил Валерий Петраков.
— Снова легенда. В «Культе тура» Петракова просили хотя бы немного продержаться без мата.
— Суровый дядька, да (смеется). Тренер старой закалки, очень старой. Постоянно отчитывал. Когда мы проигрывали, Петраков садился на скамейку и обижался. Еще помню, как он сидел в трусах и курил очень своеобразные, ароматные сигареты. На всю базу чувствовалось.
А под Новый год Путин дал пресс-конференцию и что-то сказал про «ЭнергоСтрим», генерального спонсора «Динамо». И тут все накрылось, зарплату с того момента мы не получали — с декабря по июнь. Я подал документы в палату, но тут команду лишили профессионального статуса — и все.
— Дальше вы ушли в «Рубин», где совсем не играли.
— И ни грамма не пожалел. Вместо Казани я мог второй раз оказаться в «Урале» — Григорий Иванов уже все со мной обсудил, я купил билет до Екатеринбурга. Но тут позвали на просмотр в «Рубин». Просто не мог позволить себе отказаться: чемпионы России, Еременко, Навас, Нобоа, Натхо. В «Урале» я бы играл больше, но тут такие мастера!
Почему-то уверен: если бы Курбана Бекиевича не убрали, я бы вернулся из аренды в «Тереке» и получил бы шанс. У Бердыева не все сразу раскрываются — как Нобоа, например.
— Как раз про «Терек». Вы говорили, что если не выпендриваться, можно спокойно ходить по Грозному. Что там не одобряется?
— Мы жили в Кисловодске — это вообще супер, курортный город. А так в Чечне просто не надо выделываться, нужно знать правила. В шортах не ходить, не кричать на улице: «Эй, ууу». Знаю много чеченцев, тех же футболистов. Уциев — просто топовый человек! Всегда поможет.
— Халид и Абубакар Кадыровы были сильными футболистами?
— Абубакар при мне был в дубле, а вот Халика помню как большого таланта. Маленький, юркий. Наверное, чуть не выдерживал со своей массой тела в борьбе.
— Когда вы играли в «Тереке», Рамзан Кадыров был близок к команде?
— Да, мог в тренировках поучаствовать, выйти на поле. Приезжал к нам с охранниками и бил по воротам. Все с шутками: «Смотрите, как умею». А однажды после успешной игры с ЦСКА Кадыров меня очень тепло поздравил. Подошел, обнял: «Хорош, молодец!» Мы победили дома 2:0, а я и правда так хорошо сыграл, что на всю жизнь запомнил.
— Командой тогда уже больше занимался Даудов. Если проигрывали, он бывал суров?
— Помню, не могли выиграть семь матчей к ряду, и он нас штрафовал. Но и премии давали хорошие. Не сыпали в кормушку, как при Гуллите, но вот за победу над ЦСКА мы получили 500 тысяч рублей. В моей карьере это самые большие премиальные.
— Из Чечни вы поехали в Сибирь. Работа с Непомнящим в «Томи» была в радость?
— Я его обожаю! Валерий Кузьмич спокойный, от него дурного слова не услышишь.
Жаль, Непомнящего не очень красиво из «Томи» убрали. Там был заговор отдельных футболистов. Сыграли, кажется, неудачно, и кому-то что-то не понравилось. Слили его, и пришел Петраков. Когда я все узнал, поразился: как это возможно?
CAS и «Динамо», Широков против Хохлова, Захарян и Тюкавин
— Дальше — московское «Динамо», с которым вы вернулись в Премьер-лигу.
— Шикарный год, прошли его на одном дыхании. Навсегда в памяти. Я на связи почти со всеми из той команды. Соснин говорит: «Всегда жду в Медиалиге». Отказываю: еще не наигрался в профессиональном футболе.
В ФНЛ я играл, но дальше Хохлов меня чаще выпускал на замену. А на третий год я перестал играть совсем.
— И в итоге очень напряженно уходили.
— На сборах говорю: «Хочу в аренду в «Нижний». Вроде как договорились, я купил билет, собрал сумку, прям с ней думал заехать в офис и подписать документы об аренде. А в офисе юрист мне сует бумагу о расторжении в одностороннем порядке. Я говорю: «Что это такое?» — «Ну, вот так решили». Я был не согласен, подал документы в палату. В России мне отказали, я вообще не понял, почему. Тогда я пошел CAS — правда, проиграл. Там полтора года все откладывали и откладывали.
— На каких условиях «Динамо» хотело расторгнуть контракт?
— Выдают мне три зарплаты и расходимся. А я хотел получить деньги, которые полагались до конца соглашения. Это шесть-семь зарплат. Для меня до сих пор загадка, почему CAS не одобрил иск. Я тогда чуть не заплакал.
— Сергей Терехов в похожей ситуации сам разорвал отношения с «Динамо», хотя, по его же словам, «мог пойти на конфликт, как сделали Сапета, Зотов, Темников — остались в дубле, не хотели терять хорошие контракты». У вас конфликт в самом деле был?
— Как такового нет. Просто Широков отправил меня в дубль на зимних сборах. Когда Широков ушел, Хохлов меня вернул в основу. Не сказал бы, что Широков меня как-то ненавидел. Вот их конфликт с Хохловым я видел. Они друг друга прям никак не переваривали. Широков мог в мокасинах выйти на поле во время тренировки. Выглядело его поведение очень некрасиво.
— Вы соприкасались с Захаряном и Тюкавиным?
— В дубле Костю помню, он вообще тогда не играл. Был виден талант, но Тюкавину не доверяли. Из молодых в «Динамо» играл Ташаев. Он не особо выделялся в ФНЛ, зато в Премьер-лиге получил доверие Хохлова — и поперло.
«Прямо скажите: «Ты «Торпедо» не нужен»
— Каким тренером в «Торпедо» запомнили Бородюка?
— Великий, просто топ! Классный дядька, мне с Генриховичем комфортно, обожаю его. До сих пор с ним общаюсь. Реально один из лучших и как человек, и как тренер — хоть и олдскул. Но такой душевный, что ругань ему не идет. Вся моя семья очень тепло относится к Бородюку. Родные всегда приезжали на игры, там и познакомились.
Еще мне нравилось, что Бородюк меня не трогал. Я с первого тура начал себя проявлять, команда поперла, и Бородюк понял: лучше этот костяк 14–15 человек оставить, как есть. И у нас все получалось. Правда, когда пошли ничьи, началась чехарда, и Бородюк начал нервничать, тасовать состав.
— С «Торпедо» в Премьер-лиге у Бородюка вышло не топово, и вообще в больших клубах у него не получается.
— Руководство мешает! Как и в этот раз. Мы только вышли в РПЛ — сменилось руководство, начало давить на Бородюка. Пришел Геркус. Стало ясно: уберет всех прежних. Бородюк стоял на своем: «Нет, они вывели нас в Премьер-лигу, надо дать шанс». Поэтому и говорю: Бородюк — мужик!
Жаль, что команда посыпалась. Уверен: останься Генрихович и вся наша банда, «Торпедо» бы все еще шло в Премьер-лиге, и не как в прошлом сезоне. Мы были готовы к РПЛ: опытный, сыгранный коллектив. И президент Маслов, и спортивный директор Ляпин — мы были единомышленниками во всем. К «Торпедо», как и к «Динамо», я прикипел.
— При Геркусе быстро поняли: ваши дни в «Торпедо» тоже сочтены?
— Да, была такая чуйка. Хотя расставание случилось очень неожиданно — за неделю до закрытия трансферного окна. Мне просто позвонил начальник команды: «Ты тренируешься с «Торпедо-2». Так же поступили с другими ребятами.
Дико обидно. Все-таки не последние люди в команде — а меня тот же тренер Ковардаев знает и по «Сатурну», и по «Динамо». Я к нему напоследок подошел на поле: «Прямо скажите: «Ты «Торпедо» не нужен». Хоть что-то объясните». Но нет. Меня поставили перед фактом: надо уходить. Сам во многие команды РПЛ звонил, но все уже укомплектовались.
Крыса в «Уфе», молодежь и контр-страйк
— В итоге очутились в «Уфе» — хотя про ее финансовые проблемы и близкую гибель говорили уже тогда.
— Все это читал. Думал: как я сюда я пойду, у меня трое детей, зачем мне это надо? Да и в команде внизу таблицы ни разу до того не играл. Но пообщался с ребятами, и они сказали: «Все нормально».
Зарплаты платили вовремя. Премиальные — другой вопрос. А так все в рабочем режиме. О вылете старались не думать. Выходили на поле с желанием, сражались.
— В «Уфе» реально была крыса, как говорит Газизов?
— Это часто от него звучало. Камилыч у нас, старших, про крысу спрашивал, вызывал к себе в кабинет, беседовал. Безрезультатно.
В «Уфе» меня еще смутило, что там все были кучками, молодежь — сама по себе. У них в головах контр-страйки, игрушки какие-то. Спокойно могут послать на три буквы. Я в таких случаях говорю: «Утром молодежь, а вечером не найдешь». Я пару раз пытался собрать всех вместе, но получил втык. Мне сказали: «Зачем? Не надо».
— «Уфа» вам осталась должна?
— Нет, в день увольнения со мной рассчитались до копеечки.
Звонок Григоряну, Лебеденко > Ибрагимович, священники в «Динамо», аэрофобия
— Как появилась «Кубань»?
— Переговоры с «Волгарем» вышли на завершающую стадию, должен был ехать к ним на сборы, но клуб резко пропал. Предлагали одни условия, я хотел повыше, мы сошлись — а в итоге даже не позвонили. Вижу только одну причину: на мою позицию нашли более молодого футболиста. После этого я позвонил Григоряну, грубо говоря, предложил себя. При том, что не были знакомы лично — просто знали друг друга. «Александр Виталич, интересен ли я вам? Свободный агент, ищу клуб» — «Дай мне день-два». Все утрясли.
— Вы пошли на понижение в зарплате?
— Меня все устраивает. В первую очередь хочу доказать людям, которые сомневаются, что я могу приносить пользу.
— Предположим, Григорян отказал бы. Ваши действия?
— Сидеть дома, ждать у моря погоды. Я не хотел во Вторую лигу.
— Были мысли закончить с футболом?
— Ни одной. Я не наигрался, еще долгое время готов приносить пользу. Года три-четыре как минимум.
— Как Златан.
— Да Ибрагимович-то ладно… Лебеденко сколько? 40? Играет же, фору молодым даст.
— У вас, как и Ибры, два рукава татух и очень много религиозной тематики. Почему?
— Верю в Бога, хожу в церкви, но не сильно религиозен. Честно, я бы все свел. Больно, поэтому не свожу.
— С командой ходили в церковь?
— В «Динамо» такое было. Паня (Кирилл Панченко) приводил знакомого священника, тот нам проводил службу прямо в раздевалке.
— Вы много покатались по РПЛ, Первой лиге. При этом у вас аэрофобия?
— Да, до сих пор. Началась, когда родился первый ребенок. Боюсь летать, и все тут. Боюсь детей оставить. Даже с супругой вдвоем лишний раз никуда не летаем. Только отдыхать, но вот этой зимой были в Москве. Идеальный полет — если не трясет, тогда нормально. Но не дай бог турбулентность. Дрожал, молитвы читал. Мог кричать. Всегда смотрю погоду в пункте назначения, есть ли ветер. А еще стараюсь только выбирать места спереди, для безопасности. Один раз летел в Сочи, и казалось, что в море упадем. Но как только вижу землю при посадке, мне уже спокойно.
— Кто из одноклубников тоже страдал аэрофобией?
— Панченко. Потел от страха, садился у окна и побаивался, старался виду не подавать.
— Как совмещать семью и карьеру, когда у тебя трое детей?
— Да все классно. В Нижнем семья жила со мной. Сейчас тяжело, да: у старшего сына началась школа. Когда в Уфе жил один в квартире, реально не знал, чем заняться. Может, и нужно отдыхать от детей и жен — а я кайфую, когда по мне дети прыгают, мозг мне выносят. И пускай я иногда из-за них нервничаю, зато они рядом.
