Виктор Александров — рослый, техничный и резвый центральный защитник «Пари НН», забивший с этой позиции пять голов в РПЛ и Кубке России прошлого сезона. Получалось заметно (от Виктора получали «Локомотив» и ЦСКА) и зрелищно: дальний удар в ворота «Сочи» стал украшением концовки сезона и помог команде Юрана избежать прямого вылета.
Как и Илья Агапов (сейчас выступающий за ЦСКА), Александров попал в Нижний из «Рубина» — разница в том, что успел еще и заглянуть в Латвию. Виктор мечтает вернуться в Европу и рассказывает Александру Муйжнеку, от чего страдал в казанской академии, за что попадал в немилость у Кержакова и на каком слоге в его фамилии правильно ставить ударение.
«Ливерпуль», Джеррард
— Где мечтал играть в детстве?
— Я как был, так и есть за «Ливерпуль». Мечтаю уехать в Англию.
У меня крестный — фанат футбола, он за «Спартак» и «Ливерпуль» болел. Я всегда был как-то ближе к англичанам.
— «Спартак» прям совсем мимо?
— Сейчас тем более уже нет. Мы соперники, в России я ни за кого не болею.
Отчетливо помню сезон АПЛ-13/14: голы Луиса Суареса, битва за чемпионство с «Челси». Тогда и начал пристально следить.
— Плакал, когда поскользнулся Джеррард?
— Просто расстроился. А вот когда проиграли «Севилье» в финале Лиги Европы, слеза пошла.
— Сейчас из-за футбола такое часто бывает?
— Только из-за наших матчей. Этой весной — после каждого. (Смеется.)
— У тебя были косяки, как у Стивена?
— С ЦСКА весной 2022-го. Я с центра поля покатил, и соперник убежал один на один — хорошо, в штангу попал. В следующем матче с ЦСКА через полгода минуте на 15-20-й примерно из той же точки покатил один на один Чалову — и Федор тоже не забил.
Другой «Нижний Новгород», Автозавод, «Северный»
— Ты разбирался в своей родословной — почему именно Александро́в, а не Алекса́ндров?
— Пытался. Спрашивал у мамы, почему ударение на последний слог — ответила, что просто так.
Раньше поправлял всех, кто неправильно говорит, а сейчас привык.
— Как тебя называет Юран?
— Сразу правильно. Там Антон Геннадьевич Хазов подсказал.
— Где в Нижнем для тебя начинался футбол?
— В ДЮСШ, относившейся к «Нижнему Новгороду» — клубу, который сейчас в небесной лиге. Он перестал существовать, когда мне было 8-10 лет. Матчи того нижнего «Нижнего» — например, дерби с «Волгой» на стадионе «Северный».
Застал, как [в стыковом матче за право выйти в РПЛ в 2012-м] Салугин после игры разбивает табло. Александра заменили в ответной, домашней для «Нижнего» встрече. После замены он с двух ног прыгнул в электронное табло и разбил.
Этой зимой Александр Салугин как агент организовал трансфер Агапова из «Пари НН» в ЦСКА
«Северный» — хороший небольшой стадион, полностью заполнялся. Сейчас на нем тренируется моя восьмая школа, недавно перестелили поле.
— Твое любимое место в Нижнем Новгороде?
— Как раз «Северный», наверное. Больше всего времени там проводил. Это в Автозаводском районе, хотя я пожил в нескольких: и в Московском, и в Канавинском. Оттуда час через весь город ехал на футбол.
— Автозавод же очень злачное место.
— Раньше точно был таким. Я же Автозаводский запомнил как обычный рабочий район. И в Москве есть окраины, ничего такого. Тебя не пырнут ножом, тебя не ограбят, до меня даже никто не докапывался. Все меняется в лучшую сторону.
А компания из моей школы в «Нижнем» была, по сути, единственной для меня. И ребята оттуда — по-прежнему мои лучшие друзья.
Не попал в ЦСКА, тренировался у помощника Бердыева и не пригодился Слуцкому
— Как в 2017-м на тебя вышел «Рубин»?
— До него я месяц провел на просмотре в ЦСКА. Вернулся в Нижний, хорошо сыграл в финале первенства Поволжья против «Рубина». Оттуда через тренера передали, что заинтересованы по мне. Через неделю просмотра в Казани мне сказали забирать вещи из Нижнего и переезжать.
Тренировал нас в «Рубине» Дмитрий Благов в тандеме с Дмитрием Игдисамовым. Он из Казани перешел в академию ЦСКА, а недавно возглавил там молодежку.
— Почему ты в ЦСКА не закрепился?
— Мне сказали: «Не подходишь, давай домой». В ЦСКА небольшой интернат, туда могли заселяться только несколько человек в год. А вот мои знакомые по школе в Нижнем Вадим Конюхов и Андрей Савинов остались. Еще помню, как в ЦСКА приехал Вадим Карпов. Поиграл я и с Яковлевым, который в прошлом сезоне играл у нас в «Нижнем» в аренде.
С ЦСКА я успел съездить на турнир в Питер. Отыграл его опорником — в отсутствие пацанов, которые уезжали в юношескую сборную.
— Опорник — прямо совсем не твоя позиция?
— В детстве я и нападающего играл. Потом опускался все ниже и ниже, а когда перешли на большое поле, стал защитником.
Но тут на турнире стало понятно: вряд ли пригожусь ЦСКА. У них в структуре проходит голосование с участием руководства академии, тренера (у меня был Анатолий Дутов) и селекционера — оставлять игрока или нет. В моем случае большинство голосов, что я не нужен.
Ну и ладно. Хотя тогда я сильно расстроился: очень хотел попасть в ЦСКА.
— Я заглядывал в интернат ЦСКА — условия там крайне спартанские. Как было в «Рубине»?
— Еще хуже, несравнимо. Дверь в шкафу просто стояла, не закрывалась. И это ладно: двери в туалете вообще не было. Спокойно жить не могли. Кровать сломана. Да все сломано.
Я понимал: раз за академию отвечает Иван Данильянц, а с ним работает Бердыев, «Рубин» — отличный вариант. Со временем все стало улучшаться. Нам долго обещали ремонт, через полгода сделали.
— Мне говорили, Данильянц плотно занимался академией.
— Сто процентов. При нем Илья Агапов в 16 лет ездил на сборы с основой «Рубина». Лично Данильянц проводил тренировки для центральных защитников — в деталях показывал, как надо играть в обороне. Полезно, но чуть странно было, что этим занимается директор академии.
— У Бердыева ты тренировался?
— Всего пару раз — чисто в тактике постоять, людей не хватало.
А при Слуцком я попал в заявку на один матч — в конце 2020-го, когда все заболели короной и повылетали с травмами. Я приехал в Питер на игру с молодежкой, сижу в самолете — как вдруг звонит Яровинский: «Возвращайся в Казань. Вообще нет центральных защитников».
Я надеялся, что буду играть, очень хотел дебютировать. Но по итогу в обороне вышли Тарасов и Бегич.
— Чем запомнился тот матч с «Ростовом»?
— Только холодом. А главный тренер чуть нервничал! Это и понятно: в заявке было человек 13-14.
Я очень расстроился, что не удалось поработать с Хвичей — он тоже болел. Ходил смотреть на его тренировки.
— И как тебе?
— Такой талант, и на уровне РПЛ… Конечно, он всех возил, раз и в Италии теперь всех возит.
— Вдохновляет пример Хвичи?
— У нас все-таки разные позиции. Но вообще без разницы, на какой позиции играешь — все равно можешь выделиться и должен стремиться быть сильнее всех.
Хвича еще молодой, будет прогрессировать, и все у него будет отлично. Топ-звезда, сто процентов.
— На сборы «Рубина» тебя ни разу не взяли?
— Нет. Хотя знал: в молодежке я наравне с некоторыми пацанами один из лучших и заслуживаю хоть какого-то шанса.
Смысла играть в молодежке еще полгода я не увидел — поэтому уехал.
Латвия: еврокубки, японцы и грузины, зарплата
— Из Казани ты уехал в латвийскую «Валмиеру». Меня в этом клубе привлекла фамилия физиотерапевта Ливы Муйжниеце. Что привлекло тебя?
— Я шел туда после бронзы — это уже был лучший результат в истории, а со мной стали вторыми, немного отстав от РФШ. А в сезоне-2022 «Валмиера» впервые выиграла Высшую лигу.
Я знал, что сыграю в еврокубках. Это был хороший вариант для перехода во взрослый футбол, не жалею о времени там — даже о том, что первые полгода просидел в запасе. Все переборол.
— Из-за чего сидел?
— Причин не знаю, хотя понимаю тренера. У нас была хорошая пара защитников, смысла их менять не было — «Валмиера» меньше всех пропускала.
Мне тоже не было смысла уезжать в другую страну — тем более в аренду — и при этом не играть. Отвратительно было бы просто так пропустить весь год. Когда с защитниками возникла проблема, меня выпустили — и так и оставили в составе.
— Дебют в Лиге конференций с литовской «Судувой» — сильные эмоции?
— Да, кроме добавленного времени, когда я заработал пенальти, и мы проиграли. Не понял, как все вышло: я просто разворачиваюсь — и мяч попадает в руку.
Мы расстроились, ведь были сильнее «Судувы». Во втором матче создали много моментов, просто не везло. А если бы в следующем раунде прошли «Ракув», то дальше сыграли бы с «Рубином».
— В «Валмиере» полно иностранцев. Кто запомнился больше всех?
— Японцы — отличным уровнем и обилием работы. У одного вообще мяч невозможно отобрать, настолько бешеная скорость. Играем один в один, он мяч пробрасывает — мне кричат: «Давай, отбирай!» А отобрать там просто невозможно, он уже унесся.
Африканы были чудаковатые: в тапках зайти на теорию для них в порядке вещей. Тренер у нас был грузин, Тамаз Пертия, и в составе грузины — хорошие ребята, помогали квартиру снять: по-русски в клубе не разговаривали, английский выручал.
— Как тебе в такой среде?
— Нас было трое русских в одной комнате. Ходили вместе на тренировку, в зал, потом возвращались и, по сути, не видели другой жизни. Да в Валмиере 25 тысяч населения, а кроме торгового центра и стадиона особо ничего и нет. Можно за городом на природе погулять. Мы и в Ригу ездили — там, кстати, по-русски говорят свободно.
Рига — столица Латвии
Если сравнивать с Автозаводом, уровень жизни в Валмиере не сильно выше. Когда я приехал, основной стадион «Валмиеры» был на реконструкции — играли на маленьком, запасном (а с «Судувой» и вовсе в Риге). Там одна трибуна, человек на 300-500 — есть фото, где люди поддерживают нас, стоя за забором, из-за машин. Непередаваемая атмосфера.
— В Латвии ты получил первый полноценный контракт. Там платят сильно меньше, чем в РПЛ?
— Плюс-минус на уровне нашей Первой лиги. Есть команды, которые могут нормально платить: 5–6 тысяч евро, даже 10. У меня зарплата не такая была, конечно.
— В Валмиере дорого было жить? Учитывая скромную зарплату.
— Хватало, я даже откладывал. Не на что было тратить. На продукты цены в полтора-два раза выше, чем у нас, бензин дорогой — но у меня прав до сих пор нет. А в России я много раз на метро катался.
Валмиера
— Каким было к тебе отношение в Латвии как к русскому?
— В команде точно ничего такого. Все понимали, что мы из России, и нормально контактировали. Кто-то из молодых латышей по-русски не очень говорит, но изъяснялись с нами все равно на русском. В магазине, еще где-то с нами общаться не отказывались.
— Поиграв в Европе, хочешь туда вернуться?
— Сто процентов. Но не в лигу уровня Латвии, при всем уважении. Хотелось бы уехать в Бельгию, Голландию, Австрию — без разницы. Везде там уровень отличный. Просто прочувствовать, как там люди относятся к делу.
И в какой бы европейской лиге ты ни оказался, будешь на виду.
До «Пари НН» за Александровым следил «Зенит». Кержаков сажал Виктора в запас и мало общался, Нигматуллин поражает спокойствием
— Я слышал, у тебя были варианты в московских топ-клубах. До «Нижнего» или уже за последний год?
— Я только про «Нижний» и знаю. Наверное, еще с «Рубином», все-таки принадлежал ему. Но от них было странное отношение, без стремления меня сохранить: «Хочешь — можешь поехать, возьмем тебя на сборы». Звучало странно. Вам это не надо, получается? Выходит, я сам должен настаивать: «хочу с вами»?
«Нижний» предложил поехать на просмотр — еще в декабре 2021-го, пока шла первая часть сезона. Как рассказывал агент, за мной следил и «Зенит». Но «Нижний» проявил настойчивость, а я был рад, что мною заинтересовались в клубе из родного города.
— У Галактионова, знаю, супертяжелые сборы. Кержаков давал сопоставимые нагрузки?
— У него я проходил первые сборы во взрослом футболе — достаточно тяжелые были. Вот особенно первые при Кержакове, две недели. Пришлось побегать, было неприятно.
— Вы едва спаслись от вылета, но 11-е место — отличный результат для дебютного сезона и молодого тренера. За счет чего его добились?
— Очень много опытных игроков. Я и Кирилл Кравцов были самыми молодыми, а так все знали, как выбираться из борьбы за выживание.
У каждого в обороне я мог поучиться — Козлова, Кечкеша, Миладиновича, Стоцкого, вместе с которым я перешел. Из тех возрастных защитников остались только Гоцук с Масоэро.
— Каково тебе сейчас с ними?
— Кирилл — наш капитан, прошел все лиги, делится опытом. При этом не смотрит на тебя свысока, а иногда и я могу ему подсказать.
С Масоэро всегда интересно, подшутить может над кем угодно. Однажды они с Миладиновичем отправили Милсона в комнату к Кержакову. Нужно было карты забрать, пришел в номер — а оказалось, он тренерский. Кержаков потом был недоволен.
— Год назад «Нижний» вообще помолодел — а подсказывать им, по словам Гоцука, уже мало кто мог. Как это отразилось на команде?
— Кто-то из молодых даже был между собой знаком, мы продолжали держаться вместе — но сплава поначалу не выходило. Взамен лидеров пришли новые амбициозные люди, у каждого свой характер, свое мнение, некоторые его высказывают. Отсюда — недопонимания. Только спустя время узнали друг друга и нашли общий язык.
— Клуб с негодованием отнесся к отъезду Кечкеша из России. Ты Акоша понимаешь?
— Понимаю, но это было странно — уезжать через полгода после начала известных событий. В первых турах не играл и посчитал, наверное, что на него особо не рассчитывают.
— Кержаков тебя сажал в запас. В какой момент?
— После моего первого матча с «Уралом» пошли топ-соперники: «Динамо» в Кубке, ЦСКА в РПЛ, и там я сыграл неуверенно. Не держал концентрацию все 90 минут. С ЦСКА почти весь матч отыграли в меньшинстве, а пропустили на 96-й и проиграли из-за моей ошибки. Сейчас я уже психологически стабильнее и так внимание не ослабляю.
Дальше тройка защитников устоялась, и бессмысленно было рисковать с перестановками. Тем более с молодым защитником вроде меня — ситуация-то шаткая. Мне стоило переждать.
— Между вами с Кержаковым была дистанция?
— Да, он немного отдален был, как показалось. Возможно, общался больше с лидерами команды, взрослыми. Но чтобы ходить, шутить, как тот же Галактионов делал и как делает Сергей Николаевич [Юран], быть ближе к коллективу — нет. У Кержакова другой стиль.
— С кем ты общался?
— Меня сразу взял под опеку Артур Нигматуллин — на первых же сборах заселились вместе и так и живем на всех заездах. Постоянно помогает. Вот сейчас в каждом из стыков подсказывал мне в психологическом плане: «Для тебя это опыт, спокойно».
— Ты видел более сильный вратарский перфоманс, чем у Нигматуллина со «Спартаком»?
— У него было много по-настоящему впечатляющих матчей. В первом круге в Сочи он миллион ударов отбил. Там же на «Фиште» Никита Гойло в прошлом сезоне тоже вытворял непонятно что. Ну, и Куртуа против «Ливерпуля» (смеется).
Нигма может любой матч для нас вытащить. Он предельно спокоен в любой ситуации, я не понимаю, как такое возможно. Может напихать, подсказать, но все равно не нервничает.
— Тебе до такого хладнокровия далеко?
— Бывало, не мог совладать с собой. При , когда я вроде бы начал играть, а потом сел в запас, пересмотрел свое отношение. Понял: не надо так загоняться из-за ошибок и того, что не играешь.
— А как было до того?
— Уходил в себя, мог ни с кем не общаться. Проходит игра — не отвечаю вообще никому. Сплю я после матчей и сейчас плохо, а тогда приезжал домой — и ничего не хотел делать. Лежал и понимал: это было отвратительно. Гоняешь мысли в голове, и тебе только хуже.
Нельзя так делать, конечно. Просто проанализируй ошибки. Да, ты ошибся, но исправишься в следующий раз. Не надо зацикливаться — иначе все проблемы один клубок свяжутся и будет только хуже.
— За счет чего ты поменял отношение? Кто-то подсказал или ты сам прочитал что-нибудь?
— Всего по чуть-чуть. Видел, как другие пацаны реагируют на свои неудачи, начал что-то у них перенимать. Но больше сам пришел. Например, мама приходит меня поддержать на каждый матч — а я даже не подхожу к ней, если плохо сыграл. Ей тоже обидно.
— Самый тяжелый для тебя матч в этом смысле?
— Наверное, с «Сочи» при Кержакове, после чего я перестал играть. Отвратительная игра была. Перед матчем с «Локомотивом» в Кубке я чуть-чуть отпустил ситуацию.
— Там ты отгрузил дубль. Как это было?
— Я начал сезон в старте, после четырех туров снова выпал. К счастью, я знал, что в Кубке буду выходить. Вот и вышел, и сыграл в удовольствие, как и вся команда — с осознанием, что всех можем обыграть. Вот «Локомотив» и обыграли, я провел все шесть матчей в Кубке, помог команде выйти из группы и доказал, что достоин места в старте.
— В РПЛ ты забил ЦСКА — тоже победный мяч.
— Это у нас еще второй гол отменили, так бы мы победили вообще спокойно. Первый тайм был равный, во втором у ЦСКА — один явный момент Заболотного.
Классно забить, но для меня важнее, чтобы мы сыграли на ноль. Забивают пусть лучше нападающие, а я — развиваюсь как защитник.
Прессинг и игра через пас у Галактионова, что не вышло у Горлова, как упростилась игра при Юране
— Уже когда команду возглавил Галактионов, Кержаков приехал прощаться?
— Все, кто играл под его руководством в прошлом сезоне, поехали в ресторан. Трогательно посидели на прощание.
Но для молодых, мне кажется, и вариант с Галактионовым был отличным. Молодые при нем выросли: Агапов уехал в ЦСКА, Михайлов стал лидером, остальные тоже получали практику.
— В чем именно тебя сделал лучше Галактионов?
— Прибавил уверенности. Я впервые понял: действительно нужен клубу, тренеру. Постоянно занимались после тренировок с тренером Олегом Левиным. Молодые всегда что-то отрабатывали: передачи, удары. Просто не можешь не прибавить.
— Требования к тебе как к защитнику изменились?
— Мы стали прессинговать, что мне нравится. По возможности выходили в атаки через короткий, средний пас — начиная от защиты. К концу осени игра «Нижнего» стала намного интереснее. Мы оставались три в три в обороне, но играть агрессивно, стремиться создавать моменты все-таки интереснее и больше мне подходит.
— Кержаков полагал, что Гоцук не способен отдать передачу между линий. Что говорил насчет тебя?
— Мне не казалось, что не могу. И сейчас не кажется. Галактионов сказал, что будем чаще выходить низом и больше играть через пас — ну мы и начали.
— Где тебе комфортнее в тройке защитников?
— По центру, тяжелее всего — слева. Там я начинал сезон, дальше играл правее, а заканчивал при Юране как раз в центре.
— Только что вы расстались с Кержаковым, а тут уходит Галактионов.
— Тут слухи ползли месяц-полтора. Лидеры команды подходили к Галактионову, он отвечал: «Не обращайте внимания. Сейчас нужно работать и добиваться результата, а что будет дальше — неважно».
Когда все подтвердилось, Галактионов сказал, что предложение «Локомотива» было правда хорошим. Понимаем его. От «Локомотива» тяжело отказаться, в какой бы ситуации ты ни был. Особенно если у тебя вся семья в Москве и недавно родился ребенок.
— Но для команды очередная перестановка — это ведь мегатяжело.
— Конечно. За год в Нижнем я поработал с бо́льшим количеством тренеров, чем за 20 лет до того.
Игра за этот год, может, и не слишком резко менялась. Но у каждого тренера свои принципы. Чтобы привить их, нужно время. Время идет, а игра — нет. Тут появляется давление: почему так? Как исправить? Из-за этого психологическое состояние шаткое.
— Это вас весной и подкосило?
— Мне кажется, да. Требования у Горлова специфические — высокий прессинг, отлаженные переходные фазы, быстрый выход из обороны в атаку и обратно. Все их я понимал, было комфортно. Может, подход Горлова и не сработал на уровне Премьер-лиги, но я бы об этом говорить не хотел. Мы играли примерно в тот футбол, что требовал и Михаил Михайлович, только более авантюрно: еще больше давления и еще резче переходы.
— Команда была не готова к таким требованиям?
— Физически — возможно, да. Нас вроде на сборах нагружали, и именно я в марте себя чувствовал нормально. Но видел, что атакующие игроки, которые выполняют основной объем работы и активно отбирают после потерь, ко второму тайму уставали. Ясно было: дальше будет еще тяжелее.
Сергей Николаевич, когда нас принял, сказал, что по датчикам мы были не в порядке.
— Горлов — тренер уровня Премьер-лиги?
— С нашей командой ему, наверное, тяжело было работать. Если руководители [других] клубов увидят, что он может прогрессировать, предложить идеи, которые близки руководству — спокойно будет соответствовать уровню. Просто попал к нам в переходный период, плюс после хорошего этапа осенью.
— При Юране твоя игра снова упростилась?
— Я бы не сказал. Мы то прессинговали, то откатывались — стали варьировать стиль. Постоянно бежать за соперниками с центра поля Юран не требовал, хотя в целом требования активно играть на любом участке поля остались.
— Очевидно же, что вы стали играть ниже.
— Да, но прессинг включали периодически — весь матч делать этого пока не готовы. План Юрана сработал: мы не так много пропускали в мае. Все делали правильно.
— Лучший ваш матч весной?
— С «Родиной» мы играли уже летом и не весь матч выглядели хорошо, но одержали самую важную победу, 3:0. А в чемпионате, думаю, с «Сочи». Кто бы что ни говорил про их мотивацию — «ничего не хотят, им ничего не надо» — это хорошая команда с качественными игроками.
— Где ты прятал такой шикарный удар?
— Ну, надо было помочь команде. (Смеется)
— У тебя давно так круто получается издали?
— Да какой круто? Даже на тренировках так не пробовал и вообще не особо бью по воротам — мне другие качества надо отрабатывать. Так получилось, что пробил и попал. Все же иногда бьют.
И красиво у нас все забивали. И больше всего я был рад, что мы выиграли после ужасного поражения от «Факела». Помню, сидели в раздевалке в Воронеже с мыслью: надо что-то делать, так играть нельзя. У нас была задача не попасть в стыки, а мы ее провалили, уступив прямому конкуренту. До сих пор осадок.
— В Воронеже всем тяжело, «Сочи» «Факел» тоже разгромил.
— Вы посмотрите наш матч — мы просто отвратительно играли в первом тайме. Во втором начали, только когда у «Факела» случилось удаление, а Кирилл [Гоцук] выдвинулся вперед, как форвард.
Надеюсь, больше такого провала не допустим. С «Сочи» исправились, плюс тогда же отцепили «Химки».
— А у вас были опасения, что вылетите напрямую?
— У меня нет. Если смотреть на происходившее в «Торпедо» и «Химках», «Нижний» просто не мог быть ниже. Если бы мы вылетели, когда у этих двух клубов — при всем уважении — такой бардак… Значит, точно бы заслужили.
Ужас Михайлова, мотивация и воспоминания Юрана, «Спартак» не удивил
— Как узнали, что за матч с «Торпедо» получите техническое поражение?
— Заходим в раздевалку, и нам говорят: скорее всего, технарь. Мы не понимаем, почему, узнаем из новостей. Даниил Корнюшин тогда дисквалификацию отбывал, сидел на трибуне и одним из первых понял, что нас ждет.
У Михайлова было просто ужасно на душе, потухшее состояние — а мы близко общаемся: я, Даня, Константин Шильцов и Ярик. Пытались Михайлову объяснить, что от него ничего не зависело, что не он должен следить, где он получал какие карточки.
— Ярослав отошел?
— Очень грустный сидел. Обычно веселится, на позитиве — но тут было видно, как переживал.
Потом отпустили этот матч и готовились к следующему, но осадок остался надолго.
— В чем сила Юрана как тренера? Слышал о нем как о крутом мотиваторе.
— В первый же день Юран сказал: мы не вылетим из РПЛ. Таким уверенным тоном, будто он из будущего и уже знает: «Как мы это сделаем — без разницы. Вы просто будете выполнять то, что я скажу, и мы останемся». Так и получилось.
Юран говорит с такой харизмой, что не верить ему не можешь.
— «Как мы это сделаем» — в каком смысле?
— В том, что нам нужна не красивая игра, а результат. С «Крыльями» у нас ужасный матч, но мы добились своего. И мы по-прежнему в РПЛ.
— Не то чтобы раньше было сильно красивее, но к качеству игры и стилю есть вопросы. Красавцы, что выполнили задачу, рубились друг за друга — но ты был стал смотреть «Пари НН», если бы не играл за него, не был из Нижнего?
— Какие-то матчи можно, а чтобы все… Полностью согласен, что мы показывали далеко не самый красивый футбол. Просто пытались добиться результата. И лучше мы сейчас его добьемся, а потом будем играть в футбол, пытаться что-то строить, чем вылетим.
— Такую игру Юран сможет поставить, а нынешняя команда — показать?
— Очень надеюсь, что мы на это способны. Посмотрим в следующем сезоне. У нас есть игроки, которые любят и умеют многое и хотят играть зрелищно, привлекать зрителей. Как раз на сборах попробуем что-то выстроить.
— Юран вспоминал что-то из своей карьеры?
— Приводил в пример Евро-92 и матч с Шотландией. Нам предстояло сыграть с уже вылетевшими «Химками», которым ничего не требовалось, Сергей Николаевич призвал не повторять их ошибок: «Мы не сделали свое дело, когда все было в наших руках. Нельзя расслабляться». Мы победили 2:0.
У нас минимум два тактических занятия в неделю, так что Юран не чистый мотиватор. Но да, больше акцент делает на психологическое состояние коллектива — по крайней мере, делал весной.
— Юран рассказал, что офигел от раздевалки стадиона в первом матче против «Родины». А ты?
— Тоже был чуть в шоке, где у нас тренерский штаб переодевается. И сама раздевалка тесная, будто две соединены в одну. Я, в принципе, не обращал внимания. Где только ни приходилось играть, когда ребенком был.
— Видел что-то хуже?
— Например, на чемпионате Татарстана среди взрослых команд. Приезжали с «Рубином» и могли переодеваться в каком-то ДК, там в полу дыра. В Латвии раздевалки тоже маленькие, инфраструктура достаточно слабая.
Мне без разницы, лишь бы поле качественное было.
— Что с вами случилось в ответке с «Родиной»?
— Даже не анализировал, сразу забыл. Никто точно не думал, что после разгрома в Москве все решено. Когда там повели, могли два-три тут же пропустить.
А матч в Нижнем просто ужасный. Очень стыдно, что мы в таком участвовали. С первых же минут все пошло не так, пенальти, потом еще пропустили… Потом общались с Яриком и делились, на каком нервяке были — когда 0:3 так близко. Не знаю, как остальные, но молодые впервые с таким столкнулись и ловили себя на мысли: можем доиграться.
К счастью, во втором тайме ничего особо не произошло. Хотя нерв оставался.
— Тебе кто-то выговаривал?
— Мы все друг другу выговаривали. В перерыве Нигматуллин максимально спокойно себя вел. Всех заткнул: «Так нельзя! Надо доиграть спокойно, уверенно, ни о чем не думать. Второй тайм есть, надо исправляться». Сергей Николаевич зашел и плюс-минус то же самое сказал.
— «Спартак» ничем не удивил. Мы их хорошо разобрали. Было все, к чему мы готовились». Твои слова после ничьей в Тушино звучали дерзко — особенно после того, как вы еле отбились.
— Почему дерзко? Так и было на самом деле. Все, что нам показывал тренерский штаб и что разбирали на теории, случилось в игре.
— А кто удивлял?
— Есть «Зенит» и все остальные. С «Зенитом» очень тяжело соперничать. Даже не знаю, как к нему готовиться. Там люди, которые исполняют все, что хотят. Против «Зенита» выходишь и понимаешь — все.
Семья, деньги, тату
— У тебя папа преподаватель в школе?
— В военном университете. Что-то с пограничниками связано. Мама тоже государственный служащий, в схожей области.
— На какие-то темы тебе в разговоре с родителями нельзя шутить?
— С мамой абсолютно обо всем разговариваю, шучу. А с папой, конечно… Знаю к каким вещам он нормально относится, к каким нет, а взгляды у нас чуть расходятся. О чем-то стараюсь не шутить, хотя иногда позволяю себе.
— Расхождение взглядов мешает общению?
— Вообще нет. Это мои близкие люди, не прекращу с ними общаться, как бы их позиция не разнилась с моей. Только если что-то из ряда вон выходящее. Но таких людей я еще не встречал. У меня в окружении плюс-минус люди, которые разделяют мою позицию.
— Отец хотел, чтобы ты пошел по его стопам?
— Нет, меня в эту сферу совсем не тянет. (Смеется)
Единственное, на чем папа настаивал: «Доучись до 11-го класса, мы тебе поможем. А дальше будешь сам решать». Я учился хорошо, спокойно сдал экзамены. Поступил в Поволжскую академию спорта, а сейчас в «Синергию». Отлично, прекрасно, мне нравится!
— Не поверю, чтобы твой папа не воспитывал тебя в строгости.
— Вообще никаких телесных наказаний. Телефон не отбирали. Только диалог. Папа часто уезжал в Москву по работе, да и теперь часто здесь бывает, а я в детстве много времени проводил со старшей сестрой, пока мама на работе. С сестрой было не так просто, как со мной, довольно не конфликтным человеком. У меня и в академии, и позже ни одного штрафа.
При этом сестра на меня сильно повлияла.
— Как именно?
— Она старше на пять лет, была примером во всем, формировала отношение к жизни, к своему делу, саморазвитию. В МГУ училась, потом в МГЮА — умная по сравнению со мной, работает вот в Москве юристом.
Сейчас, когда оба повзрослели, общаемся еще лучше прежнего. Тем более, мнения сходятся.
— Откладывать деньги у тебя получается?
— Каждый месяц, когда зарплата приходит. Могут быть потребности — допустим, помочь маме или сестре что-то скинуть. Дальше я понимаю, сколько нужно, чтобы существовать нормально.
— Это сколько в месяц?
— Надо за квартиру платить, что-нибудь поесть. 200 [тысяч рублей в месяц] на это — вообще спокойно. 150 можно, 100 тоже. И меньше — легко.
— Читать получается?
— В последнее время немного. Очень много книг дома, и в книжном покупаю, но начинаю читать и забрасываю. «Дивный новый мир» Хаксли открыл, прочитал страниц 50. Дальше не могу.
— Что у тебя за татуировки?
— Черная метка пожирателей смерти из «Гарри Поттера», просто ключ, просто. Мне больше всего нравится тату из «Рика и Морти». Смотрю я много что из сериалов, сейчас больше про маньяков и психологию. С пацанами на заезде вот посмотрели «Метод».
Агапов, Гойло, Каккоев. Кто вдохновляет в защите и какого будущего хочет
— Каким в «Рубине» помнишь Илью Агапова?
— Хорошая скорость, пас, длинная передача. Если у него мяч, может спокойно сделать с ним все, что нужно — и диагональ, и накоротке, и отдать. Уверен в себе. Я всегда знал это и верил в способности Ильи.
Все радовались, что из Нижнего вызвали кого-то в сборную — да еще и такого молодого. Надеюсь и сам когда-то получить вызов и в будущем уехать в Европу, в хороший клуб.
— Агапов справедливо пошел на повышение в ЦСКА уже через полгода в РПЛ?
— Полгода он провел очень достойно и заслужил все, что к нему пришло. В сборной такая политика, вызывать молодых игроков — а Илья был одним из самых ярких.
И ЦСКА он вполне подходил. Просто на сборах получил травму, а весной прекрасно заиграл Мойзес — бразилец выглядел как футболист лучше других в ЦСКА. Но уверен: Агапов справится и заиграет, у него все есть для этого. Мы с Ильей на связи — даже если у него есть какой-то упадок, отдохнет и вернется в нормальное состояние.
— Кто кроме Мойзеса в топ-3 центральных защитников РПЛ?
— Кроме него с Осипенко никого больше не могу выделить — и то Мойзес же скорее крайний. Из молодых нравится Витя Мелехин в «Ростове».
— Кто лучший центральный защитник мира?
— В детстве нравился только Джеррард. Из защитников какое-то время Рамос. Потом Ван Дейк, когда он был на пике. Сейчас — Рубен Диаш, но, наверное, один из лучших — Бастони. Прям выделялся в этом сезоне в «Интере» — обращаю внимание, какой он цепкий, как верх снимает, какая сильная левая нога, и дриблинг есть, да все есть.
Алессандро Бастони
— Против кого в РПЛ тяжелее всего играть?
— Кордоба: крепкий, цепляется за мячи, а еще и скорость хорошая. А так не знаю даже, все легкие, ахах!
— Гойло готов к тому, чтобы стать первым номером «Зенита»?
— У него хороший прогресс в Нижнем, заслужил приглашение обратно. Уверен: у Никиты все будет хорошо. Если не в ближайшем сезоне, то в следующем станет основным. Длинная передача у Гойло одна из лучших, что я видел. Может, только Акинфеев с Сафоновым превосходят. Не сказал бы, что и в остальных аспектах проседает.
— Что отметишь в другом воспитаннике «Зенита» Каккоеве?
— Последние полгода он, по-моему, был лучшим в «Пари НН». Очень вырос, в атаке часто мы что-то создавали только за счет Никиты. А в обороне на него всегда можно было положиться. Хотел бы, чтобы Каккоев продолжал прогрессировать и переходил дальше.
А что делает в отборе Майга… Просто посмотрите цифры, сколько очков набрали с Мамаду и сколько без него. Со своими огрехами футболист, но и таких у нас больше нет.
— Что весной привнес в команду Глушаков?
— Я успел увидеть его мастерство. Демонстрировать его на прежнем уровне в 36 сложно. Отсюда травмы, заиграть не получилось. Умения у Глушакова никуда не делись, видел их на тренировках.
— Что Михайлова и Севикяна отличало от ребят, выросших в России?
— Ярослав из «Шальке» вернулся в Россию готовым футболистом, точно с базой для прогресса. Поездка в Германию показала ему, как там люди работают и относятся к своему делу, и дала уверенности: играть на высоком уровне можно. Ярик мог бы и сейчас играть в Европе за топ-клуб — с «Шальке» же спокойно выигрывал Вторую Бундеслигу.
Эдгару не хватает постоянного игрового времени. Я мало у кого видел то, что Севикян делает на тренировках: может трех-четырех обыграть, а потом пробить. Просто надо немного улучшать действия после дриблинга, и все будет хорошо.
— Мы начали с того, что ты мечтаешь об АПЛ.
— Да, я бы этого очень сильно хотел. Буду делать все для того, чтобы мечта исполнилась. Уехать в Европу — цель на пять лет. Обидно будет, если не достигну.
— Накатывает отчаяние из-за того, что из-за ситуации в мире ты можешь к этому никогда даже не приблизиться?
— Сто процентов накатывает. Сейчас бы наша молодежка играла с испанцами, немцами, а большие клубы — в еврокубках. У нас ведь отличное поколение: на первом месте в отборочной группе шли. Поигравшие в юношеской сборной Сулейманов, Кравцов, Севикян выходили в РПЛ.
Футбол бы прогрессировал. Но сейчас это невозможно. Пока, похоже, нам закрыта дорога в европейский футбол.
— Представим, у тебя на столе два предложения: «Зенит» и турецкий клуб с претензией на еврокубки. Что выберешь?
— Турция очень тяжелая для адаптации страна. Но возможность снова сыграть в еврокубках, при всем почтении к «Зениту», в нынешней ситуации с ним не сравнится.
