Андрей Мендель — один из тех, кто на выходных вместе с «Факелом» испортил «Динамо» юбилей: опорник заменил дисквалифицированного Квеквескири. Это первое появление опорника в старте в 2023-м — а ведь год назад он выводил воронежцев в Премьер-лигу и, как говорили, пользовался спросом на рынке и чуть не ушел в «Рубин».
В «Факел» Мендель перешел из «Волгаря», до того изъездил русский юг, а заявил себе в «Химках» у Андрея Талалаева — тех, что начинали свой путь в РПЛ. Александр Муйжнек встретился с Менделем и расспросил о пути из станицы и путешествиях по низшим лигам, жесткой манере игры (Андрей был в топе Первой лиги по желтым карточкам) и адреналине в Воронеже.
Немецкая фамилия, сигареты после школы, носил кирпичи и ведра с цементом
— Ты выяснял историю своей фамилии?
— У родителей есть дома книжка об этом. Я начал читать, но она такая нудная. Там написано, что фамилия немецко-австрийская, идет от села — правда, названия его не помню, возле Австрии.
Меня все спрашивают: «Ты еврей? Еврейские корни есть?» Может, когда-то и узнаю.
— Ты жил в станице?
— Да, в Марьянской, а родился в Краснодаре. Детство — обычное сельское. У нас был скотный двор, я там помогал. И сейчас езжу в Марьянскую в отпуск.
— На каком поле играл в детстве?
— Ни на каком. На дороге ставили рюкзаки, кирпичи, палки какие-то — и все, вот ворота. Рядом поле было — обычное, но не пригодное для футбола. Со временем мы его выровняли лопатами, а ворота сделали из веток деревьев (конечно, поровнее выбирали), разметку сделали. И ходили тремя улицами туда играть.
— Тебе в детстве предлагали курить?
— Как-то шли с одноклассниками домой и на остановке нашли пачку сигарет. Все стали затягиваться. Нас увидел один учитель и все рассказал классному руководителю. На следующий день нам написали в дневниках: «Курил на остановке».
— С тех пор не курил?
— Еще до этого как-то пробовал, но после — нет. За счет воспитания избежал неправильного пути, по которому пошли многие пацаны с Марьянской. Но мне было неинтересно то, что выбирали они.
— Ты подрабатывал на стройке. Где именно?
— Все там же, в станице. Друзья спрашивали: не хочешь пойти подработать? А я уже тогда думал помогать родителям. Кирпичи перекладывал, таскал. На завод отец брал с собой, я там работал.
Один раз меня кто-то из знакомых увидел, что носил ведра с цементом. Рассказали родителям, те за это ругали: считали, плохо, что тяжести поднимаю.
— Сколько получал за эту работу?
— За смену — тысячи полторы. Что-то себе оставлял, что-то в дом.
— Как ты влюбился в «Милан» после финала Лиги чемпионов-2005?
— Интересно, что я как раз болел за «Ливерпуль» — ладно, симпатизировал — когда по общедоступному ТВ показывать АПЛ. А тут мне так жалко стало «Милан»! После стамбульского финала и за «Ливерпуль» порадовался немного, но болельщиком стал миланским, переключился на них.
— В «Милане» ты выделял Боатенга. Почему его?
— Просто нравилась его игра. Что ни гол у Принса, то красота. Не у каждого любимый игрок с его позиции. Как разрушитель сейчас в центре поля лучший Каземиро, как созидатель — Кроос.
Чуть не сходил на любимый «Милан» на «Камп Ноу», играл в команде из поселка на 700 жителей, занимал деньги в Армавире
— Из станицы тебя взяла «Кубань». Ты хотел попасть в «Краснодар»?
— Хотелось его побеждать: с «Краснодаром» было главное соперничество. Когда выступал за Марьянскую, ездил играть на базу «Четук». По «Краснодару» тогда помню Комличенко, Черова — с Васей я сейчас в «Факеле».
— Почему ты не задержался в «Кубани»?
— Я ездил на выпускной турнир со старшим 1994 годом. А на следующий год со своим возрастом поехал, но мы не вышли из группы . Перед этим мы должны были поехать на турнир в Европу. Был выбор — в Римини или в Барселону.
— Это команда выбирала?
— У игроков спрашивали мнение. Все болели за «Барселону» и выбрали ее — я один был за «Милан». С ним бы в Римини не сыграли, но с «Торино», «Наполи», «Шахтером» могли. Я, правда, все равно лечился и в Каталонию смотался туристом.
— Ходили на «Камп Ноу»?
— Только на экскурсию. А могли и на футбол — причем на «Милан» в Лиге чемпионов. Но из-за дождя на вечер наш матч перенесли. На «Барсу» в итоге пошел главный тренер. Я бы тоже мог, травмирован же был — но сказали с командой быть.
— Тогда же еще Пато круто забил.
— 2:2 закончили. Я досматривал по телевизору. Тогда для меня сходить на «Камп Ноу» было бы просто вау.
— Так что с «Кубанью» не вышло?
— Меня хотели подписывать в дубль, но в последний момент сорвалось. Уже форма для меня готова, а мне ничего не объясняют и подписали другого футболиста.
— Взяли игрока на твою позицию?
— Взяли, но не на мою. Я на год вернулся в СДЮШОР № 5, а потом поехал во Вторую лигу, в «Биолог».
— Каково там было?
— Маленький поселок Прогресс, жителей — 700–800. Если что, в моей станице было 20 тысяч. А тут за 25-30 минут можно все обойти. Но мне было без разницы, лишь бы играть. Хотя под конец сезона от безделья тяжеловато стало.
В «Биологе» я одиннадцать матчей провел справа в защите, это была вообще не моя позиция. Но играть-то хотелось.
— Кем играл до «Биолога»?
— Под нападающим, как свободный художник. Потом в Армавире меня почему-то поставили правым полузащитником, и в итоге у них я опорником стал.
— Как возник вариант с армавирским «Торпедо» (сейчас клуб называется «Армавир». — Sport24)?
— Генеральным директором там работал человек, звавший меня раньше в интернат «Кубани». Мы с «Торпедо» вышли в Первую лигу, но нам дали понять: команды вообще не будет. Сначала были сомнения, а потом все-таки сказали «нет», начали создавать «Кубань-2», нас всех — туда.
И вдруг за два-три дня до старта сезона сказали: «Армавир» будет. Уже с новым владельцем [Олегом Мкртчаном] и Карпиным.
— Ты с Карпиным пересекся?
— У меня уже кончился контракт. Оставили только двоих из старой команды — новую создали за пару дней.
— Каково было в Армавире до смены владельца?
— Целый год с перерывами не платили. Отдавали частями, потом пауза на полгода, потом опять. Мы в итоге подавали в Палату, и спустя еще время вернули. Все это время было тяжеловато, но на базе кормили. И ладно я, 19-летний — были же взрослые, с детьми.
— Ты деньги занимал?
— Многие занимали у генерального директора. Он давал до зарплаты.
Некомфортные поездки в Крым, Дагестан и Ингушетию, забеги по лестнице перед матчем в «Афипсе»
— С «Торпедо» и «Биологом» во Второй лиге ты ездил в Крым. Как тебе?
— Помню, как было не очень комфортно. Однажды на обратном пути из Керчи из-за плохой погоды закрыли паром. Сказали ждать сутки минимум. Кто-то договорился с рыбацким паромом, и на нем, как-то уместившись, уплыли. Дальше нас забрала небольшая «Газель». В сумме добирались больше суток.
— Не страшно было ездить в Симферополь и Ялту в 2014-м?
— Ялта понравилась, очень красивый город. Главные дороги, конечно, были убиты. Прям вообще убиты, очень плохие. А в целом-то нормально. Симферополь — город как город, вот Ялта поинтереснее.
Но, конечно, гостиницы крымские были не особо хорошие.
— Самый дальний выезд по югу России?
— Из Новороссийска в Астрахань, часов шестнадцать. А самый памятный — Дагестан. Автобус маленький был, все сидели как в консервной банке.
— ПАЗик?
— «Хайгер». Вообще неудобно. Представь, вот в таком положении, [прижав высоко колени], 12 часов. Хотя ко всему привыкаешь, я пять–шесть лет покатался.
— Матчи хотя бы на следующий день после таких поездок?
— Конечно. Хотя был у нас один раз выезд на кубковую игру в Новороссийск. Там почему-то думали, что мы быстро приедем — а мы добрались до стадиона только за десять минут до разминки. Нам говорят: «Давайте быстрее переодевайтесь, не растирайтесь». Проиграли мы при этом только в дополнительное время.
— Что хуже — полдня на автобусе или на самолете на Дальний Восток?
— Да что так, что так. Помню, кстати, только перешел в «Химки», и первый же выезд — во Владивосток. Потом я еще трижды летал в Хабаровск, нормально.
— Где на Кавказе чувствовали себя некомфортно?
— В Ингушетии. Представь, видишь военных на каждом перекрестке, все с автоматами. Нас даже полиция сопровождала — как только въехали в город и до гостиницы, оттуда до стадиона, и потом до границы города.
— Илья Стефанович рассказал мне про тренера «Афипса» Петренко, который готовил команду как спецназ. Тебе с ним нравилось?
— К каждому тренеру можно приспособиться. В Армавире, когда я впервые попал к Петренко, команда была повзрослее. В «Афипсе» с молодыми ребятами — да, пожестче: и штанга, и кроссы, и забеги в горку. На горку ездили в станицу Смоленскую, недалеко от Афипского.
— Такие нагрузки же опасны для здоровья.
— Видимо, они этого не понимали. Приходилось принимать это. Хотя партнеры постарше говорили: «Вы чего? Сбавьте». Не сбавляли.
— Опиши тренировочный день.
— Утренняя тренировка начиналась с пробежки по кругу. Десять кругов по полторы минуты круг. Кто-то бегал с мячами. Один человек всегда обгонял нас на круг, причем с мячом. Правда, уже закончил из-за проблем с сердцем, вроде.
Еще помню игры «один в один». Куда оппонент побежал, туда и ты. А один раз на матч у нас вышли девять защитников.
— Это как вообще?
— Вот кто-то из защитников нападающего играл. Я — последнего защитника.
Помню еще разминки перед игрой: бегали наверх на трибуну, по лестнице. Где бы ни играли. Иногда и в гостинице находили семь ступенек и прыгали.
— Был какой-то эффект?
— Ну, всех перебегали. Первое место в зоне «Юг» с «Армавиром», второе — в «Афипсе» два раза.
«Химки» и Талалаев, который переходил грань, менял в первом тайме и пихал за ошибки. А еще о том, чем Мендель не угодил Юрану
— Как тебя заметил Талалаев?
— Я как раз попал на просмотре в «Химки», когда меня вызвали в РФС (на разговор о договорном матче «Чайки» с «Черноморцем», за который тогда играл Мендель; фрагмент на эту тему не вошел в итоговую версию интервью. — Sport24). Говорят, что надо в 11 приехать — а мне тесты сдавать. Подхожу к Талалаеву, он сказал эти тесты пройти, а потом ехать. Но там и так все с полиграфом задержалось, засиделись там.
— Ты второй в прошлом сезоне Первой лиги по желтом карточкам, в позапрошлом больше тебя их получили только двое. Когда сформировался стильно такой игры?
— Наверное, как раз в «Химках». У «Химок» в целом был такой стиль.
— При этом у тебя ни одной красной. Как ты эту грань выдерживал?
— Понятно, что, когда желтую получаешь, аккуратнее будешь играть. Но я старался в пределах правил эту жесткость держать, даже при желтой.
— Но дисквалификации же были?
— Две за первый год.
— Команда при Талалаеве находится в постоянном стрессе. Тебе было комфортно в такой среде?
— Какое-то время да. В целом это же помогало. Но иногда и бесило — когда Андрей Викторович уже начинает на всех гнать. Переходил границу. Допустим, команда не выполняет установку на игру, и он повышает голос.
А люди же разные. На кого-то не надо орать, а кто-то от крика играет лучше. Ничего, как-то попривыкли. Я-то стрессоустойчивый, мне нормально.
— Как это выглядит: промахивается нападающий, и Талалаев начинает орать?
— Это каждый тренер начинает. Но не так, как Андрей Викторович.
— Игрокам нормально, когда тренер публично прикладывает их в интервью?
— Он сначала говорил это в раздевалке, а потом уже на интервью. Это ведь не сразу после матча.
— При этом как тренер Талалаев все еще недооценен, на мой взгляд. На тренировках он водил за руку игроков, как Бердыев?
— Да, объяснял, если не понимал футболист. Прям ставил на конкретную позицию и втолковывал, как ее держать по ходу игры, куда смещаться. Если не понял, то тогда он меняет человека, выпускает того, кто понимает.
— Талалаев менял тебя в первом тайме?
— Конечно. После получаса с «Текстильщиком». Я на 5-й минуте получил первую желтую, и, видимо, начал еще разговаривать. Правильно, что ушел: мог команду подвести.
— Тебя взяли в «Химки» вместо Ланина, который ушел в «Енисей». В матче с ними ты особенно хотел победить?
— Я же и забил тогда. Андрей Викторович нам говорил: «В касание не бейте». В одно, в принципе, тоже можно было, просто вероятность попасть меньше. Главное — бить. Тогда с «Енисеем» я вдруг подумал: «Ударю. Этого же тренер требует». И вот попал. Я не так много забиваю, но забиваю (смеется).
— Талалаев велел тебе играть с кем-то пожестче в центре поля?
— Однажды играли с «Чертаново», и Лантратову нос сломали. Талалаев сразу сказал действовать жестче против того, кто это сделал. И тот игрок сразу мне улыбнулся — слышал, мы ведь рядом стояли. Сразу все понял.
— Кухарчук рассказывал мне, как прятался от Талалаева в туалете. Тебе прилетало?
— Вот как раз с «Текстильщиком» выслушал в раздевалке. Или с «Торпедо». Должны были персонально разбирать соперников, я — с Божиным, моим нынешним одноклубником. Я спросил у капитана: «Что, по игрокам встаем?» Он мне: «Нет, давай в линию». И нам забил Божин. Мне досталось, и опять заменили. Хорошо не оштрафовали (смеется)! За ошибки ведь и штрафы бывали.
— Я считал, что за полтора года перед подъемом в РПЛ у «Химок» 15 раз менялись задачи и планы на будущее. Помнишь, как вам объявили о смене развития зимой 2020-го?
— Нам это не объявляли, сами прочитали в интернете. Видимо, Талалаев в этот вектор не вписывался, раз ушел — но я совсем не понял, что тогда произошло.
— Чем ты не угодил Юрану?
— Не знаю, мы не общались. Я ездил на сборы, но за два дня до закрытия трансферного окна мне сказали: «Ищи команду». Так я поехал в «Волгарь».
— Как ты прожил эти два дня?
— На телефоне. Был вариант с казахским «Каспием», но я не решился: не лучший вариант. А в Астрахани была задача выйти в Первую лигу. Оттуда мне сами позвонили, будто сами откуда-то узнали.
— Я слышал, что тебе не нравился подход Юрана — гораздо менее тщательный, чем у Талалаева. Поэтому он убрал часть игроков, в том числе тебя. Что скажешь об этом?
— У меня была другая ситуация. Кто-то из ребят да, был недоволен. Многие могли уйти — Лантратов, Тихий — но потом начали играть при Юране, несмотря на недовольство.
— Мог бы и подождать.
— Может, и надо было, возникали такие мысли. Но я вообще не жалею, что ушел. Да, вышел бы в Премьер-лигу пораньше. Но, значит, так надо. А в Астрахани мне классно было.
Адреналин в Воронеже, газон стадиона не хуже, чем у ЦСКА и «Спартака», почему «Факел» останется
— В 2021-м ты перешел оттуда в «Факел». Где-то видел такую поддержку трибун, как в Воронеже?
— Нет. Это сразу всплеск адреналина. Кайф! Каждому футболисту в удовольствие играть при такой аудитории. Силы появляются, когда даже заканчиваются, точнее, даже не заканчиваются.
В том, как болеют за «Факел», убедился еще в Первой лиге. И интересно, что согласие на переход сюда дал незадолго до выезда с «Волгарем» в Воронеж. Уже тогда думал: круто!
— Болельщики тут провожают игроков до дома. Тебя везде узнают?
— На улицах, в торговых центрах. Перед ЦСКА стоял в ТЦ с семьей, кто-то просто так подошел: «Не буду вас отвлекать, удачи вам». И так постоянно
Болельщики еще и внесли огромный вклад в выход «Факела» в РПЛ.
— Он случился только в последнем туре. Что это были за эмоции?
— У нас на скамейке в Калининграде вели свою текстовую трансляцию: «Волгарь» сравнял с «Оренбургом». Выходим! Давайте, терпите!» В конце я заменился, месяц играл с травмой, на уколах. А в последнем туре реально уже не мог. Попросил телефон, чтобы показали. Вижу: мы на втором месте — а у меня в голове такая каша, это вообще. Ну а когда дали свисток…
— Что было в раздевалке?
— Шумели, танцевали! Никого из команды в РПЛ не было. Ну почти — кроме, может, Брызгалова. Серега топ-игрок, помогал своим опытом на поле.
— Помнишь первые впечатления от РПЛ?
— Другие скорости: мышления, действий. Мы еще не были к этому готовы, тяжело вкатывались. В первых трех турах еще нормально, а вот с ЦСКА я ощутил, что такое РПЛ. Они нас удивили тем, как быстро играли — мы оказались не готовы. Во втором тайме сравняли и смели нас. Я вышел в перерыве и был в шоке от скоростей.
А вот в Воронеже ЦСКА только в первом тайме был такой, потом мы привыкли.
— Какое у тебя отношение к Fan ID? В Воронеже, кажется, будут аншлаги и при более жестких ограничениях.
— У нас вот ходят, да. Почему другим так же нельзя? На «Зенит» ходит 25 тысяч — понятно, меньше половины вместимости, но все равно.
Я не против Fan ID. Это выбор болельщиков, и все.
— Скольким из этих 25 тысяч людей раздали билеты бесплатно?
— Но у них же есть Fan ID. Так в чем проблема? Будь я болельщиком, сделал бы Fan ID и ходил бы.
— ЦСКА жаловался на газон «Центрального стадиона профсоюза» — рыхлый, мягкий.
— Ну, мягкий. Но мы тренируемся на другом поле.
— Играете же на этом.
— Да, но все выходят и играют на одном поле. Плюс у московских команд тоже были плохие газоны.
— Где?
— У «Спартака». И у ЦСКА был песок. Так что о поле «Факела» можно ничего не говорить. Наше поле еще поинтереснее многих.
— 2023 год ты начинал запасным. Что случилось?
— Решение принимает главный тренер, он отвечает за результат. Мое дело — тренироваться, ждать свой шанс (интервью состоялось до матча «Факела» с «Динамо», который Мендель провел полностью, и до увольнения Пятибратова. — Sport24).
— За счет чего команда может остаться в РПЛ? Какие ресурсы для этого есть?
— Нам в домашних матчах надо по максимуму набирать очки. Понятно, что на выезде играем скромно — но дома надо побеждать, разрыв не такой большой. Надеюсь, сохраним место в РПЛ.
***
— Твой лучший партнер по центру поля?
— Наверное, Трошечкин. Благодаря пониманию игры — чувствовалось, что высокое.
— Кто лучший опорник России?
— Андрей Мендель, буду скромен (смеется). Ну вообще Барриос из легионеров. Как разрушитель хорош.
— У тебя были еще варианты за границей кроме Казахстана?
— Нет. У меня все впереди. В Европу я бы хотел — в любую.
— Никитин из «Химок» поехал в Боснию. Ты бы поехал?
— В Боснию нет. Турция, Греция — да, даже не в топ-клуб. Сейчас сложно уехать, центральная Европа закрыта для русских. Но мечта с детства есть. А если не попробовать, будешь сам себя винить.
— В РПЛ все больше игроков из низших или вообще любительских лиг, про которых никто не знал. Это говорит об общем падении уровня футбола?
— В Первой лиге футбол точно есть. Во Второй понятно, что денег нет, но хорошие футболисты тоже играют. Просто шанса почему-то не дают. Вот и я: задержался во Второй лиге на шесть лет.
— Пересидел?
— Пересидел, да. Был бы шанс оттуда уехать пораньше… Ладно уже я, но этого шанса заслуживают многие.
