20-летний Богдан Рейхмен — воспитанник «Краснодара», за который дебютировал даже раньше отъезда легионеров: в декабре 2021-го, у Виктора Гончаренко. Прошлым летом Рейхмен махнул в «Торпедо», где не заиграл, и уже месяц как готовится к рестарту Первой лиги с «КАМАЗом».
До РПЛ карьера Богдана уместила в себя крымскую школу, харьковский «Металлист» (Украину Богдан обсуждать отказался), возможно, лучшую академию страны и поездки по низшим лигам России. Все это, а также «правило зайца» от Гончаренко, класс Кутепова и красоту Балаклавы с Рейхменом обсудили Александр Муйжнек и Владислав Шапиро.
Немецкие корни, драки в селе Уютном (там у Рейхмена и сейчас дом), обеспечивает семью с 20 лет
— Для начала о гражданстве. Transfermarkt утверждает, что у тебя немецкий паспорт.
— Выдумки.
— Серьезно?
— Да. У меня русский паспорт, российское гражданство. Видимо, посмотрели на фамилию и почему-то решили, что я связан с Германией. Но у меня там нет корней. Что-то было в давних коленах, но я этого не знаю.
Семья у меня русская. Как и все вокруг нас в Евпатории, где я рос.
— Сколько ты там прожил?
— Девять лет. В Евпатории я сделал первые шаги в большом спорте, поэтому воспоминания самые теплые. Классный город, красивые улицы, пляжи. А еще мне кажется, что в Крыму самые добрые и отзывчивые люди. Там у меня вообще много родственников. Наверное, в каждом городе Крыма есть человек, связанный с моей семьей.
А когда переехал в «Краснодар», много «шокал». «А шо?» — вроде такого. Со временем ушло.
— Как в жизни вообще появился футбол?
— Это четвертая секция, куда я попал, ха-ха. В пять лет меня отдали в гимнастику. Потом мама отвела на танцы. После этого было карате, но понял, что это не мое. В пять с половиной лет определился — футбол.
— Прямо сам определился?
— Да. В моем дворе было единственное поле на всю ближайшую округу. Причем его нельзя было назвать полем — бетон, залитая щебенка. Но мы каждый вечер с братом выходили на него и наслаждались этими моментами. Именно тогда я заболел футболом.
И после одной тренировки по карате сказал папе, что больше на борьбу не пойду.
— А он?
— Сказал, что дома сидеть не буду. В городе было две детские футбольные команды, я оказался в «Чайке». Ездили с ней на турниры: по Крыму, Украине, были на Карпатах.
— Навыки карате пригодились в жизни?
— Дрался, конечно. И в школе, и на улице. Я же деревенский парень: рос в селе Уютное. Помню, бабушка разводила кур, гусей. Работа в огороде никогда не нравилась, но приходилось помогать.
— Давно был в Уютном последний раз?
— Сейчас у меня там большой дом, ездил вот проведать семью. Уже считается не деревней, а поселком городского типа. Элитный коттеджный поселок, никаких проблем с газом, светом нет.
— Украинский Крым твоего детства — он какой?
— Зарплаты маленькие, уровень жизни невысокий. Мама у меня не работала, сидела со мной и младшим братом. У отца был небольшой магазин автозапчастей. В Крыму всегда чувствовался недостаток в чем-то. Например, тяжело было найти бутсы. И хорошие мячи — тоже. На них, если попадались, были невероятные цены.
Каждый день рождения я хотел подарок, связанный с футболом. Однажды родители подарили форму сборной Испании-2008 с фамилией Торреса. Я был счастлив, много в ней играл, до сих пор где-то дома в Крыму лежит.
— Сейчас родители работают?
— Нет, полностью обеспечиваю семью. Помогать им начал еще лет с 18, а сейчас постоянно спрашиваю родителей: «Сколько надо? На что?» Магазинчик у них по-прежнему есть, но бывать им там не нужно, есть персонал.
— Инвестируешь во что-то?
— Конечно. Начинаю вкладываться в недвижимость: квартиру в Краснодаре уже взял.
Плакал в академии «Краснодара», сеял траву на стадионе клуба, проиграл Галицкому в шахматы
— Почему и как ты пробился на серьезный уровень?
— Огромное спасибо моему детскому тренеру Александру Александровичу Бабенко. Что-то увидел во мне, поверил. Это способствовало росту. Я хоть и был тогда совсем малышом, ту заботу и доверие не забуду никогда.
— Как и почему решился на переезд в Краснодар?
— Основную роль сыграла тетя — родная сестра мамы. Она жила в Краснодарском крае. Позвонила моей маме: «Перевезите Богдана сюда, здесь строится лучшая академия в России, а может, и в Европе. Частный бизнесмен делает серьезный клуб. Тут все условия».
И мы рванули с отцом — подгадали даты под новый набор в академии. Помню, очень тяжело добирались. По Крыму ехали на электричке, потом из Керчи на пароме, а после этого на материке до Краснодара на автобусе. Там уже отец довез меня до базы и оставил: у меня был недельный просмотр.
— Сколько тебе тогда было?
— 12. На самом деле было очень трудно. Даже плакал. Неизвестность, новые люди, я один.
Масштабы академии поражали. Когда с отцом только подъезжали к базе на такси, глаза уже разбегались. Столько футбольных полей, зданий — все казалось волшебным!
— Доводилось общаться с Галицким?
— И не раз. Это человек, которому я многим обязан. Он всегда в меня верил и не раз это говорил.
А однажды я играл с ним в шахматы.
— Ну-ка.
— Проиграл, конечно, но сам этот момент очень запомнился. Я вообще благодарен в «Краснодаре» всему руководству — и Владимиру Хашигу, и Араму Фундукяну, и другим людям, которые со мной пересекались.
Был период, когда я вообще не имел права играть, но люди ждали. Я три года не участвовал в официальных играх в России.
— Почему?
— Был заявлен на территории Украины, и нужно было какое-то открепление. Волокита тянулась с 2014-го по 2017-й. Все документы у меня были русские, но открепить меня все никак не могли. Я рыдал ночами. Ребята играют каждые выходные, а я просто не могу, не пускают.
Зато это помогло сформировать характер, привило терпение. Я уже тогда сказал себе: пусть и не играю, но в тренировочном процессе докажу, что достоин быть в этой академии, в «Краснодаре».
— В чем Галицкий топ?
— Он видит очень многое в футболистах, в их качествах. Не знаю, как ему удается найти ту позицию для игрока, которую тот сам не чувствует. Но Сергей Николаевич принял много решений в главной команде — человек, условно, приходил полузащитником, а в итоге с подачи Галицкого становился хорошим защитником.
Сергей Николаевич уникален. Думаю, он такой один в России.
— Как ты учился? В «Краснодаре» за этим следят.
— У меня всегда все было хорошо. В голове до сих пор фраза крымского тренера Бабенко: «Дурных футболистов не бывает».
У Сергея Николаевича такая же четкая позиция: если человек хорош в учебе, будет хорош и на поле. Это доносилось до детей через других руководителей. Те давали понять: да, не каждому дано что-то познать в науке, но он обязан хотя бы стараться. Такому ребенку всегда помогут, подскажут.
— Как часто ты виделся с родителями?
— Примерно раз в три месяца. Отец, когда отвез меня, вернулся в Крым. Родители приезжали периодически, но, пока не построили мост, дорога была очень тяжелой — по 12-13 часов. Ну и сам я гонял домой на каникулы.
— Передачи тебе передавали?
— В академии это было запрещено. Зато каждый месяц там проходили футбольные конкурсы, за которые давали множество призов: от телефонов до PlayStation. В одном таком и я выиграл: по чеканке мяча головой. Мне подарили смартфон — первый гаджет в жизни.
— Вас водили на матчи главной команды?
— Всегда. Тогда еще не был достроен стадион, поэтому поначалу ходили смотреть матчи на «Кубань». До игры нас самих выпускали на поле. Перед выходом команд из раздевалок ребята нашего возраста стояли с шариками. Когда футболисты выходили, мы отпускали шары и убегали. В такие моменты думал: вот бы когда-нибудь самому сыграть на таком большом стадионе!
А когда построили арену «Краснодара», я подавал там мячи. И даже сеял траву.
— Серьезно?
— Да. Когда построили саму арену, газона еще не было. Из команды каждого возраста взяли по два человека и отвели на стадион. Дали каждому мешочек с семенами, мы встали в линию и пошли сеять их по всему полю. Этим жестом руководство «Краснодара» показало: «Это для вас строятся академия, поля, стадион. Все в ваших руках. Выходите, играйте и доказывайте! Добивайтесь успехов, а мы будем только рады».
Когда я дебютировал за «Краснодар» на домашней арене, вся жизнь перед глазами пролетела. Когда-то я сеял здесь траву, а теперь при полных трибунах выхожу на этот газон.
— Эмоции — вау?
— Что-то невероятное! Наш стадион называют краснодарским Колизеем, но Сергею Николаевичу не нравится эта аналогия. Всегда говорил, чтобы его называли просто — «Краснодар».
— А чем Колизей не угодил?
— Он говорил, что в Колизее люди умирали, а на нашу арену должны приходить и наслаждаться игрой.
Сутки дороги в Крым и обратно перед первой тренировкой, Фарке — не вау, мечты о Европе (первая футболка в жизни — Аршавин в «Арсенале»)
— В молодежных командах «Краснодара» ты классно бил штрафные. Как и Шапи, Уткин, Сперцян. Откуда это?
— Штрафным в академии «Краснодара» уделяется огромное внимание. Не знаю, сколько десятков ударов я нанес на тренировках. Оставался после каждой тренировки, и по 15-20 раз я бил. Начал еще ребенком, как только попал в «Краснодар» — и во всех командах отрабатывал. Когда поднял мастерство, стал попадать и в играх.
— Кто для тебя был ориентиром? Бекхэм?
— Наш тренер в академии Константин Коваленко — он был и в «Спартаке», и за границей (на просмотре в «Штутгарте». — Sport24). Для меня это просто пример. И на записи его штрафные видел, и на наших тренировках. Из пяти я клал дай Бог один, а он уж четыре — стабильно.
Сейчас у «КАМАЗа» есть основной исполнитель Саша Гаглоев, но тренер Ильдар Ахметзянов (у него нет лицензии Pro, формально главный тренер — Владимир Клонцак. — Sport24) доверяет и мне. Наверное, будем чередовать.
— Помнишь свой дебют в ПФЛ за «Краснодар-3»?
— Безумная радость. Я выступал в чемпионате за команду своего возраста, и тут ко мне подходит тренер: «На выходных играешь за «тройку». Матч проходил на маленькой арене, но все было в новинку: болельщики, атмосфера на стадионе. Я вышел в концовке на 10 минут, и мы выиграли. Ощущения — топ.
— От стадиона тоже?
— Блин, такая арена вообще! Словно из Чемпионшипа: маленькая, структурная.
Прорывным для меня стал сезон-20/21 в МФЛ. Я забил девять мячей, отдал пять голевых передач и стал с «Краснодаром» серебряным призером. Сам чувствовал прогресс.
— Ты давно знаком со Сторожуком. Какой он для тебя?
— Вместе мы прошли долгий путь. Все начиналось с ЮФЛ, а закончилось Премьер-лигой. Весь этот путь Сан Саныч был моим тренером. И сыграл колоссальную роль в моем развитии, в понимании игры, в психологии.
Вера в себя — главное, что Сторожук мне дал. Любил говорить: «Авторитетов нет. Неважно, против кого ты выходишь играть, какая фамилия у соперника, сколько лет тебе и ему. Нельзя никого ставить выше себя. Ты должен продвигать себя, а не бояться кого-то».
— Чем запомнился Гончаренко?
— Виктор Михайлович — сильно сдержанный человек.
— Гончаренко? Сдержанный?
— Поясню. Он дает волю эмоциям только тогда, когда игрок делает что-то не так. Гончаренко никогда не поругает за техническую ошибку, брак или неточную передачу. Однако он никогда не прощал, когда футболисты недорабатывали или не выкладывались полностью.
Помню первую тренировку у Гончаренко.
— Так.
— Он спросил: «Знаешь мое правило зайца?» Я удивился: «В смысле? Что за заяц?» — «Ты должен быть как заяц. Когда на тебя охотятся, даже если ты упадешь, то должен вставать и опять бежать. Неважно, сколько раз тебя подбили, как бы тебе ни было плохо — надо подниматься. Должен до смерти бежать».
— Забавная аналогия.
— Этой тренировке предшествовала любопытная история.
— Давай.
— Я отыграл последний матч в ФНЛ перед зимней паузой. После него нам сказали, что мы можем на два-три дня уехать домой. На следующее утро я сел в машину и рванул в Крым. Семь часов в дороге, дома был в районе четырех.
Только сели с семьей за стол — звонит администратор: «Давай обратно».
— Это как?
— Говорит: «Тебя вызывают в главную команду». Я наспех поел и махнул обратно. Почти сутки был в дороге! Но, несмотря на это, чувствовал себя отлично и был морально заряжен. Понимал: меня неспроста вызвали, поэтому работал на пределе возможностей. Хотелось доказать, что готов дебютировать за команду. Чувствовал безграничную радость от происходящего.
Еще и ребята поддерживали. Особенно Леша Ионов, Юра Газинский и Саша Мартынович — люди, от которых всегда можно было ждать подсказки и совета.
— Ты дебютировал в РПЛ в самой концовке гостевого матча против «Сочи».
— И сразу почувствовал разницу с ФНЛ.
— В чем?
— Скорость, мышление, борьба, физическая готовность — в каждом из этих пунктов надо быть готовым на сто процентов. Когда выскочил, сразу включился в игру — старался все время бегать и не останавливаться. Сыграл немного, но так наносился — чуть легкие не выплюнул. Виктор Михайлович и Василий Березуцкий похвалили меня: «Молодец. Так и надо!» Я за это время раза три мяча коснулся, зато побегал интенсивно и даже создал голевой момент. В следующем матче, домашнем против «Нижнего Новгорода», мне уже дали побольше времени.
— Чем удивил Даниель Фарке, сменивший Гончаренко?
— В «Краснодаре» был колоссальный интерес: «Блин, пришел человек, который недавно был тренером команды АПЛ». Все хотели узнать что-то новое, увидеть тренировочный процесс.
— И?
— Тренировки с Фарке не были чем-то вау. Но да, необычно. Я узнал много нового. Если бы Даниель остался и легионеры не уехали, «Краснодар» вполне мог быть в медалях.
— Вы и так круто финишировали после всех пертурбаций. «Рубин» из-за отъезда легионеров вообще вылетел, а вы стали четвертыми. Как?
— Мы стали одной командой, появилась сплоченность. Когда 70% команды составляют легионеры, со многими ты просто не можешь поговорить, потому что не знаешь их языка. А тут на ее месте возникла команда, с половиной которой ты знаком с детства или пересекался в академии.
Отдельное спасибо Жене Городову, Газинскому, Мартыновичу и Сереже Петрову: подсказками, опытом еще больше сплотили команду. Именно они помогли собрать абсолютно новый «Краснодар». Легенды клуба, на мой взгляд.
Вспоминаю слова Газинского: «Каждый может расти ровно столько, сколько он хочет. Главное — работать и идти к своей цели. И неважно, кто ты. Рядом точно такие же люди. Просто надо работать над собой и показывать это на футбольном поле».
— Почему этот сезон Сторожук не отработал в «Краснодаре» до конца?
— Год назад, как и все мы, Сан Саныч впервые попал в РПЛ. Надо отдать должное, какой микроклимат он создал в команде из одних русских и молодежи, как сплотил нас.
Чуть-чуть бы больше времени ему дать. Тренер же постепенно вникает в психологию игроков, сам меняется вместе с ними. А в «Краснодар» стали приходить новички, вернулись некоторые иностранцы, с которыми Сторожук особо не работал.
— Про легенд: что скажешь о Сафонове? Матвей крут?
— С ним в воротах я чувствовал себя не то что уверенно — местами самоуверенно. Не боялся рисковать и не думал, что риски могут привести к каким-то последствиям. С Матвеем ты чувствуешь, что сзади тебя стена. Понимаешь: в случае ошибки тебя могут спасти. Сафонов давал заряд. И заслуженно стал капитаном.
— А кто из легионеров, с которыми успел потренироваться, запомнился? Например, Ари какой?
— Человек-позитив. С его лица невозможно убрать улыбку. Каждую тренировку шутил и подкалывал, создавал в команде атмосферу веселья и бразильского карнавала. И спокойно общался на русском. По крайней мере, я понимал, и мне было безумно смешно.
— А Крыховяк?
— Именно вокруг него и Кабеллы строилась игра «Краснодара». Эти люди давали безумный драйв команде.
— Сторожук не видел игрока быстрее Олусегуна. А ты?
— Видел: Сережа Волков. Кунле скорее шустрый, резкий: легко меняет направление. А на дистанции — нет.
— О краснодарцах в Европе спрашивают постоянно, а никто никуда не уехал, кроме Шапи. У Сперцяна шанса заиграть в топ-лигах больше всего?
— Про Эдика даже не хочу говорить. Талант, подходит под философию краснодарского футбола. Что добавить?
У любого воспитанника «Краснодара», который дорос до главной команды, есть потенциал для Европы. Главное — желание и саморазвитие. И я с детства мечтал играть в больших клубах, любимым клубом был «Арсенал». Первая майка, которую подарили родители — Аршавина.
Почему покинул «Краснодар», чем прекрасен Бородюк, чему научил Талалаев
— Ты даже во второй части сезона чередовал тренировки и матчи за основу с играми в ФНЛ за «Краснодар-2». И дважды сыграл с будущим клубом — «Торпедо».
— Если меня опускали во вторую команду, старался играть не на по фиг, а выкладываться на максимум.
С «Торпедо», в Краснодаре мы сыграли вничью, а на выезде проиграли. Второй матч — как раз в Москве, и уже тогда я знал об интересе «Торпедо».
— У других клубов он был?
— Поступило еще четыре-пять предложений из середины и второй половины РПЛ. Но обсудили мы их с агентом Олегом Мавренковым только по окончании сезона — просил меня не дергать. Пообщался с агентом, потом с семьей, и пришли к выводу: «Торпедо» — лучший вариант.
— Что не устраивало в «Краснодаре»?
— Он стал для меня вторым домом. Когда я был в академии, и в мыслях не держал переход куда-то еще. Но, когда начал расти, постепенно стало складываться понимание: могу больше.
Мне 20 лет. Многие говорили, что мне рано переходить, но я так не считал. Каждый футболист индивидуален. Если ты молодой, это не значит, что ты не в состоянии выступать на уровне РПЛ. На своем примере тоже хочу это доказать.
— Тебя хотели удержать в «Краснодаре»?
— Разговоров со Сторожуком не было, а вот с Галицким — да. Но пускай он останется между нами. Скажу только, что обошлось без ультиматумов. И мне запомнились слова финансового директора Арама Фундукяна: «Двери «Краснодара» всегда открыты для тебя». Это много для меня значит.
Не исключаю, что вернусь в «Краснодар» совершенно другим игроком. Я бы сильно этого хотел, это было бы счастьем.
— Что в «Торпедо» у тебя не получилось?
— Виню только себя. Возможно, не подходил под требования нового тренерского штаба. Талалаев видел мою роль иначе. Указывал на мои ошибки, просил больше внимания уделять обороне. Другие игроки, по мнению Талалаева, справлялись с этим лучше.
— Попал ты к Бородюку. Легенда?
— Счастлив даже не тому, что поиграл, а что познакомился с этим прекрасным человеком и не менее прекрасным тренером. За это короткое время многому меня научил.
— Например?
— Бородюк не особо разговорчивый человек, на тренировках скорее стоял и смотрел. Но, допустим, на двусторонках подходил и давал точечную коррекцию: где и как занимать позицию, когда вступать в отбор, куда смещаться. И так с каждым индивидуально. Я впитывал каждый подсказ.
— На скамейке Бородюк прям очень сильно переживал.
— Живет футболом, все воспринимает близко к сердцу. Каждую игру пропускал через себя. Полностью был в нее погружен — я видел и вдохновлялся.
Думаю, это только плюс. Ты чувствуешь поддержку, что за тебя волнуются, переживают.
— Бывшие игроки «Торпедо» описывали Бородюка как очень олдового тренера. Его методы устарели?
— Я бы не сказал. Наоборот: хотел, чтобы мы не сидели в обороне и закидывали длинные передачи, а играли в красивый, комбинационный футбол. Чтобы болельщики получали удовольствие от игры «Торпедо».
Жаль, что Бородюку не дали больше времени, а команде — перестроиться в условиях РПЛ (она все-таки сильно отличается от Первой лиги). Только в последних турах перед уходом Александра Генриховича у нас появилась какая-то картинка футбола.
— С Талалаевым сразу не заладилось?
— Андрей Викторович — отличный тренер. У него свое видение, уважаю это. И в личном общении никогда не было проблем. Даже когда я не играл, Талалаев помнил про меня и повторял, в чем надо прибавлять, чтобы выйти на топ-уровень.
— От Талалаева что-то почерпнул?
— Конечно, многое. При отборе он всегда ждал игры вперед, опорники у него должны были выигрывать хотя бы 55-60 процентов единоборств. Так вышло, что мне места в составе на нашлось — при этом мне надо именно играть, развиваться.
Поэтому и выбрал «КАМАЗ». Тренерский штаб и руководство надеются на меня, доверяют.
— С кем из игроков «Торпедо» сошелся?
— По-прежнему на связи с Бабуриным, Смольниковым, Турищевым, Кутеповым. Илья — топ-защитник с большим опытом. Такой пригодился бы каждой команде. Да, много пропустил из-за травм, но это не отменяет класса.
В «Торпедо» вообще достаточно опытных игроков. Просто делить поле с Сашей Рязанцевым, который забивал «Барселоне», — большая ступень для меня. А Игорь Лебеденко так и вовсе дебютировал в Премьер-лиге, когда я еще не родился.
— Краснодар — еще ладно, а как тебе, сельскому, было в Москве?
— Я, конечно, предпочитаю деревенскую жизнь. Больше нравится тихая, спокойная жизнь за городом. Думаю, когда-то вернусь жить в Уютное: все дороги ведут домой.
— Успел побывать в Набережных Челнах?
— Да, но никуда не выходил из квартиры. Очень холодно, минус 25!
— Когда-то играл в таких условиях?
— В Москве с «Чертаново». Минус 27. Капец как тяжело, я дня полтора дышать не мог. Откашливался все время. Опасно для здоровья, мне кажется.
— Как утеплялся?
— А никак. Термобелье просто. Ног не чувствовали, но ничего не помогало.
— «КАМАЗ» может подняться в стыковые матчи? Сейчас «КАМАЗ» седьмой, до стыков три очка.
— Такая задача и поставлена: быть в четверке и бороться за выход в РПЛ.
— «Торпедо» там останется?
— Я на связи с ребятами, они рассказывают, как много сейчас работают, чтобы весной подняться. Думаю, вторая часть сезона у них будет очень хорошей. Даже без Дзюбы: там и так приобрели хороших игроков.
— Стефановича из «Волгаря», например.
— Все-таки повторю: в Первой лиге и Премьер-лиге как будто две разные игры. Это я и сам ощутил год назад. Не факт, что даже лучший бомбардир Первой лиги будет так же забивать, когда пойдет на повышение.
— Не пожалел, что пошел в «Торпедо»?
— Ни разу. И никогда не пожалею. Хочу за эту весну прибавить и, возможно, вернуться в «Торпедо» — посмотрим летом. А главная цель — снова играть в РПЛ.
Снова Крым: волшебная природа, можно проводить зимние сборы, клубам надо в систему РФС
— В финале вернемся на твою родину. Как там сейчас, что говорит семья?
— Все спокойно. В Крыму безопасно, вообще не переживаю. Там есть абсолютно все для комфортной жизни.
— Любимое место в Крыму, кроме родной Евпатории?
— Балаклава очень нравится, это прямо в бухте. Невероятно красивый город и вид. Есть и большой музей подлодок.
В Крыму представлен весь рельеф, какой бывает. Природа не просто разнообразная, а почти нетронутая. Если уж горы, так горы! Очень круто.
— Какие изменения в Крыму за последние годы почувствовал?
— Всем советую ехать в Крым. Там все, что нужно для отдыха. Про природу сказал, а еще и сама инфраструктура за последние годы стала гораздо лучше. Сколько всего строится!
— Крым дает РПЛ звезд вроде Сычевого. А вообще футбол там жив?
— Там очень много секций и ребят, которые хотят играть. А как у большинства? Доходишь до определенного пика в любительской команде — и никуда пойти не можешь. Лига Крымского футбольного союза — и все.
Хочется, чтобы крымские команды внедрили в систему нашего футбола. Хотя бы во вторую лигу. Это было бы так круто. А пока надежда только на то, что тебя заметят и вывезут на материк.
— Этой инфраструктуры достаточно, чтобы нашим командам проводить сборы? Особенно зимние волнуют.
— Взять Евпаторию. Там большой спортивный комплекс «Арена-Крым». Есть все условия для сборов. Конечно, таких баз в Крыму пока одна-две. Но, если развивать эту область, будет ничем не хуже Турции.
— Чем сейчас не хуже?
— Море, воздух, отели — все, что угодно, есть. Поставь при каждой гостинице на побережье пару полей с раздевалками и трибунами, как у нас сейчас — и будет идеально.
А в Евпатории еще есть самая большая в Крыму детская футбольная академия — «Академия Крыма». Туда ходит мой младший брат, которому сейчас 12. Ему нравится заниматься футболом. Буду только рад, если в будущем переплюнет меня в карьере футболиста.
