Алексей Едунов — воспитанник «Спартака», но главный клуб в его карьере — махачкалинский «Анжи». В клубе из Дагестана Алексей провел три сезона и даже вышел с командой в Премьер-лигу. Дальше в карьере полузащитника были разные команды из Первой и Второй российских лиг, а так же словацкий «Спартак» из Трнавы и чешский Градец-Кралове. Сейчас Алексей — суперамбициозный тренер. В прошлом сезоне Алексей взял с командой 2006-го года «Ростова» историческое серебро ЮФЛ, а в этом — возглавил молодежку клуба. Sport24 поговорил с Алексеем о проблемах нашего детско-юношеского футбола, работе с Карпиным и об игровой карьере.
«Карпин производит впечатление уверенного в себе человека. Виден его авторитет и харизма»
— Вам всего 38 лет, но карьера уже развивается семимильными шагами. В прошлом году вы взяли серебро ЮФЛ с 2006-м годом «Ростова», а этой зимой возглавили молодежку клуба. Как вы вообще пришли в тренерство?
— Стоит сказать, что я достаточно рано закончил игровую карьеру — в 29 лет. Когда играл в «Сибири» у меня обнаружили коксартроз — он наступает, когда в тазобедренном суставе стираются хрящи. Выход был один — операция и установка искусственного сустава. Я не решился. Не было смысла гробить свой организм за невеликие деньги. Поэтому просто закончил.
— Что делали первое после завершения карьеры?
— Пошел учиться. У меня за спиной был законченный РГУФК, но я понимал: далеко на спортивном образовании не уедешь. После футбола хотел связать свою жизнь с менеджментом, поэтому поступил в Государственный Университет Управления, на факультет Управление Организацией. Потом пошел в бизнес-школу RMA на направление Менеджмент и Маркетинг в сфере спортивных мероприятий. Ее я тоже окончил. Итого у меня оказалось три диплома о высшем образовании. О тренерстве на тот момент я вообще не думал.
— Но?
— Но в один прекрасный день мне набрал Роман Станиславович Адамов. Мы вместе играли в «Сибири» и хорошо общались. В 2017-м он стал директором академии «Ростова» и решил поменять весь тренерский состав. Вот и позвал меня. Я долго отказывался, у меня ведь даже лицензии никакой не было. Но в итоге Роман настоял: «Просто попробуй — а там посмотрим». Я не питал надежд — планировал потренировать пару месяцев и уехать. Первые впечатления об академии «Ростова» лишь укрепили мои намерения.
— В каком плане?
— Когда жил в Москве, периодически посещал тренировки разных академий и видел, какого уровня там ребята. Приехав в академию «Ростова», был в шоке: пропасть в сравнении с Москвой была колоссальная. Не понимал, как я без опыта смогу что-то слепить из этих детей. Хотел было уехать, но тут Роман снова включился и попросил не пороть горячку. Я начал работать и втянулся — благодаря каким-то микро-победам и успехам отдельно взятых футболистов мне с каждым днем мне все больше и больше нравилось тренировать. Аппетит приходит во время еды — он развился у меня настолько серьезно, что с ребятами 2006-го года я прошел всю академию и вот сейчас пришел в молодежку.
— Кто-то из ваших воспитанников уже успел дебютировать в РПЛ?
— Илья Зубенко. В прошедшем сезоне вышел на поле в матче с «Крыльями» и стал первым игроком 2006-го года рождения, дебютировавшим в РПЛ. С Ильей я работал с самого первого дня, поэтому очень рад за него. Но поздравлю его только, когда он проведет полноценный сезон в Премьер-лиге (улыбается).
— Сейчас уровень академии «Ростова» отличается от того, что был, когда вы только пришли?
— Конечно. С приходом Рыскина и Арутюнянца академии стало уделяться намного больше внимания. Раньше мы были во втором или даже третьем эшелоне футбольных школ, а сейчас — одни из лучших.
— Что конкретно поменяли Рыскин и Арутюнянц?
— Во-первых, с тренеров академии перестали требовать результат. На первый план было вынесено развитие ребят, а не получение медалек. Во-вторых, прекратился отток лучших игроков академии в другие клубы. Посмотрите, сколько воспитанников сейчас играет за первую команду «Ростова» — Лангович, Комаров, Азнауров, Колтаков, Семенчук.
— С кем связываете такой приток молодых игроков?
— Это все благодаря стратегии нашего руководства. Карпин видит сегодняшний уровень ребят из академии и позволяет им работать с главном командой. Это хорошая модель для развития клуба. У «Ростова» нет ни «Лукойла», ни «Газпрома», ни РЖД, поэтому дальнейшая выгодная перепродажа воспитанников — рабочая схема.
— Вы лично с Карпиным общались?
— Не сказал бы, что у нас было прям полноценное общение. Здороваемся, когда видимся. Он производит впечатление уверенного в себе человека. Виден его авторитет и харизма.
— Многие считают Карпина лучшим российским тренером. Вы с этим согласны?
— В определенный топ он, конечно, входит. Но я бы не сбрасывал со счетов Осинькина и Семака. Мне нравится, что у Карпина четко структурирована работа и очень профессиональный тренерский штаб. Его идеи с короткими розыгрышами и прессингом тройки нападающих мне тоже по душе. Так играл «Ливерпуль» Клоппа, когда там были Салах, Мане и Фирмино.
— Если Карпин позовет вас в свой тренерский штаб, пойдете?
— Конечно. Не знаю тех, кто не пошел бы. Это был бы колоссальный опыт.
— В этом году в системе клуба появился «Ростов»-2. Как происходит распределение молодых игроков между молодежкой, дублем и основной командой?
— Молодежка и дубль объединены общей целью — воспитать футболистов для первой команды. А дальше уже действует ступенчатая система: лучших игроков молодежной команды подтягивают в дубль, лучших игроков дубля — в основу. Но это так же действует и в обратную сторону — ребят, которым не хватает практики в основе спускают в дубль, а тех, кто не играет в дубле — отправляют к нам. Конечно, получается небольшая чехарда, за сезон у меня может поменяться около 40 футболистов. Но я уже дал себе установку — отдавать всего себя работе с теми ребятами, кто конкретно сегодня есть на тренировке, а дальше будет видно. В текущей ситуации, с постоянным потоком игроков, тяжело планировать что-то на долгий срок.
— В таких реалиях вообще возможно думать о дальнейшем развитии, как тренера?
— Свои личные амбиции сейчас нужно убрать на второй план и стараться делать все на благо клуба. У меня действующий контракт, поэтому я сосредоточен на сегодняшнем дне. Но у меня есть цель развиваться дальше и однозначно — не в детско-юношеском футболе.
«В России очень много талантов, но так же много и факторов, которые тормозят их развитие»
— На протяжении последних лет из каждого утюга было слышно, какие серьезные проблемы есть у российского детско-юношеского футбола. С учетом того, что сейчас многие молодые ребята доходят до РПЛ, можно ли говорить, что ситуация выправляется?
— Конечно, ситуация стала лучше — появляется много площадок и манежей. Но глупо говорить, что проблем нет. Во многих регионах ребятам по-прежнему негде тренироваться — академии делят поле на четыре части, чтобы там одновременно смогли работать четыре команды. Плюс мы утратили культуру дворового футбола. Дети сейчас играют в футбол только на тренировках — придя домой, они сядут за телефон или компьютер, а не пойдут рубиться с мужиками на коробке. Полутора часов с мячом мало, если вы хотите вырастить сильного футболиста.
— Трудно поспорить.
— Еще стоит отметить, насколько изнеженное сейчас поколение. Они не знают, что такое терпеть и делать через силу. Но это веяния современного воспитания, родители тоже стали другими. Если раньше ты приходил домой и жаловался маме с папой, что тренер дал тебе подзатыльник, они всегда вставали на сторону тренера. А сейчас если даже голос на ребенка чуть повысишь, на следующий же день придут недовольные родители.
— Какие еще проблемы видите в нашем детско-юношеском футболе?
— Мне не нравится, какая работа ведется в частных футбольных школах. Дети там занимаются полной фигней — тренер выходит в тапках и бросает мяч: «Играйте». Или дает 10-летним упражнение на удары с 30 метров! Короче — ужас. Ничего общего с настоящими футбольными тренировками в таких частных школах нет. Есть, кстати, еще одна проблема, про которую я уже частично сказал.
— Какая?
— Руководители академий зачастую требуют от тренеров результата. Никого не волнует, что дети должны играть в футбол, кайфовать от процесса, а не грызться за какие-то места. Часто вижу, как совсем маленькие пацаны играют в футбол по принципу — «закинь в штрафную, а там разберемся». Это неправильно. Отсюда и идут наборы физически сильных акселератов, которые могут дать результат здесь и сейчас. А о дальнейших перспективах детей мало кто думает. Тезис о том, что у нас нет талантливых ребят — полный бред. В России их очень много, но так же много и факторов, которые тормозят их развитие. С детьми нужно возиться и скрупулезно работать, а не требовать кровь из носу результата кровь.
— Сергей Гришин рассказывал, что главная проблема российского футбола — тренеры, которые нигде и никогда не играли. Вы такого же мнения?
— В большом футболе разницы нет — мы видим много примеров, когда человек, который не был футболистом, становится хорошим тренером. Но если говорить про детских специалистов, то среди них, конечно, все должны быть поигравшими. В раннем возрасте очень важно, чтобы ребята видели наглядный пример, как нужно делать то или иное упражнение. Тренер, который нигде не играл, не сможет правильно выполнить даже элементарное задание, которое он сам дает детям.
«Вышли из ТЦ в Махачкале и через несколько минут началась перестрелка»
— Вы — выпускник академии «Спартака». Как туда попали?
— Мой отец работал тренером в главном команде «Торпедо», поэтому заниматься футболом я начал именно там. Папа все время хотел, чтобы я играл за старший год. В «Торпедо» такой возможности не было, поэтому я перешел в ФШМ. А уже оттуда попал в «Спартак». Там мне удалось немного поработать с великим Анатолием Федосеевичем Королевым, который воспитал весь «Спартак»-76: Титова, Джубанова, Мелешина. «Спартак» в мое время был лучшей академией страны. Его выпускников было видно издалека: культура паса, техника, видение поля. Единственным конкурентом для «Спартака» на постсоветском пространстве было киевское «Динамо».
— Кто из вашего возраста заиграл на высоком уровне?
— Алексей Ребко и Олег Иванов. У ребят в какой-то момент получилось дебютировать за первую команду, а вот мне такой возможности, к сожалению, не представилось. Но я все равно доволен своим временем в «Спартаке». Там в меня заложили правильную философию и монументальное понимание футбола, которому я следую до сих пор, но уже в работе тренера.
— Куда поехали после выпуска из академии «Спартака»?
— В «Шинник». Там работал с Александром Михайловичем Побегаловым. Настоящий фанатик своего дела, очень крутой — особенно, в работе с молодыми. Очень немногие тренеры в большом футболе уделяют столько внимания молодежи.
— Почему так и не сыграли за первую команду «Шинника»?
— В силу своего уровня и здоровья. Я всегда объективно себя оценивал и понимал, что на тот момент не дотягивал. После ухода из «Шинника» у меня появились агенты. У них был хороший контакт с Дмитрием Александровичем Галяминым, который тогда тренировал «Анжи». У меня получилось съездить с ними на сборы, по окончании которых мне предложили полноценный контракт.
— «Анжи» — главный клуб в вашей игровой карьере?
— Ну, раз я сыграл за них больше всего матчей, значит, да (смеется). Время в Махачкале вспоминаю с приятной ностальгией. Там у меня получилось поиграть бок о бок с легендами дагестанского футбола — Нарвиком Сирхаевым, Будунуном Будуновым, Русланом Агаларовым, Арсеном Акаевым. Все они — исключительно порядочные люди с удивительными личностными качествами. Несмотря на разницу в возрасте, они всегда были готовы прийти на помощь мне, молодому пацану.
— Тут нужна история.
— Нам как-то дали пару дней выходных. Я планировал слетать домой, в Москву, но не успел купить билет на самолет — все было продано. Будун каким-то образом об этом узнал и дал мне номер какого-то сотрудника махачкалинского аэропорта. За три часа до вылета мне сделали билет, и в итоге у меня получилось слетать к родным.
— Андрей Гордеев, который играл в «Анжи» незадолго до вас, рассказывал, что в начале нулевых в Махачкале было неспокойно. Становились свидетелям каких-то чрезвычайных ситуаций?
— Однажды вышли с ребятами из торгового центра и через несколько минут в двух домах от нас началась перестрелка — милиция заблокировала в квартире нескольких террористов и решила их ликвидировать. Такие ситуации раньше были сплошь и рядом — по улицам ходило много вооруженных людей. Но тем не менее, время в Махачкале для меня одно из лучших в карьере. Вспоминаю с теплом.
— При Тетрадзе вы провели за «Анжи» достаточно большое количество матчей. Почему не остались в клубе после выхода в РПЛ?
— У тогдашнего руководства «Анжи» было другое видение. Они решили сделать ставку на грузинских ребят. У меня были амбиции, я не хотел просто сидеть и полировать лавку.
— Спустя время можно сказать, что это был единственный момент в вашей карьере, когда вы были близки к Премьер-лиге. После «Анжи» была Словакия, Чехия и команды Первой и Второй российских лиг. Почему так и не удалось сыграть в РПЛ?
— Опять-таки — из-за здоровья. В этом плане природа на мне отдохнула, поэтому большой карьеры не получилось. Хотя по своим техническим и индивидуальным данным я вполне мог стать качественным футболистом. Конечно, поначалу были сожаления, особенно, когда общался с ровесниками, у которых получилось сверкнуть. Но сейчас отношусь к этом философски. Значит, так надо. Справедливости ради, Премьер-лига в мое время была намного более серьезным соревнованием, чем сейчас. Сегодня молодому парню достаточно пару раз удачно попасть по мячу, чтобы выйти в матче в РПЛ, а когда играл я — была серьезнейшая конкуренция. Мало того, что приезжали сильные легионеры, так еще и у нас было поколение игроков, которое выросло без лимита — Аршавин, Кержаков, Адамов и так далее. В таких условиях кто попало в Премьер-лиге не выходил.
— Какая для вас главная цель в футболе?
— Работать на самом высоком уровне. Хочу однажды возглавить команду, которая будет играть в Лиге чемпионов. Мечтаю услышать этот гимн.
— Что должно произойти, чтобы вы назвали свою тренерскую карьеру успешней игровой?
— Это не так сложно — достаточно, чтобы я возглавил команду Премьер-лиги. Хотя, возможно, моя тренерская карьера уже успешнее игровой. Все-таки мой воспитанник дебютировал в РПЛ (улыбается).
