К 28 годам у Вадима Перескокова за спиной богатая хоккейная карьера. Он прочувствовал на себе всю российскую систему — выступал и в МХЛ, и в ВХЛ, в итоге добравшись до КХЛ. В главной лиге континента выступал в составе ЦСКА, «Куньлуня» и «Торпедо». При этом Перескоков не боялся отступать от стандартного маршрута и пробовал себя в европейских чемпионатах: воспитанник московского ЦСКА поиграл в Финляндии и Швейцарии, а сейчас выступает в чемпионате Словакии за местный «Кошице». Sport24 поговорил с Вадимом об игре в одной команде с Радуловым, выступлении за «Торпедо» и «Куньлунь», особенностях различных европейских чемпионатов и жизни в Словакии.
— Вы дебютировали в КХЛ в сезоне-2012/13 в составе ЦСКА. В то время за армейский клуб еще выступал Александр Радулов. Расскажите о нем поподробнее — поддерживал ли он вас первое время, давал ли ценные советы, или достаточно было просто смотреть на то, как он ежедневно работает, и от этого уже сразу растешь?
— Вы правильно сказали — достаточно было просто смотреть на то, как он тренируется. Ребята, которые с ним играли, знают, что он поддерживает абсолютно всех. И если он видит, что человек работает на полную, то он ему поможет во всем. Но, если заметит тех, кто недорабатывает или тренируется в полсилы, может наорать. Вообще про Радулова могу сказать только хорошее.
— В составе «Куньлуня» в сезоне-2016/17 вы забросили первую шайбу в КХЛ. Расскажите про тот сезон, остались ли довольны опытом игры в китайском клубе?
— Для меня тот сезон стал лучшим в КХЛ. Если сравнивать с опытом игры в ЦСКА и «Торпедо», то именно в «Куньлуне» мне давали самое большое игровое время. С уверенностью могу сказать, что Владимир Владимирович Юрзинов, тогда занимавший пост главного тренера клуба, стал единственным тренером, который доверял мне в КХЛ. Я много играл в неравных составах — с Олегом Яшиным у нас была первая спецбригада меньшинства. К тому же Юрзинов поставил меня в центр: как ни крути, в армейском клубе конкуренция среди центральных просто бешеная, поэтому в составе ЦСКА у меня не было возможности играть на этой позиции.
— Ваш отец уже долгие годы работает в спортивном штабе ЦСКА и воочию наблюдал за тем, как ежедневно тренируются главные звезды КХЛ. Он пытался этот опыт как-то передать вам?
— Конечно, особенно когда я играл в МХЛ. К тому моменту отец уже около 20 лет работал в ЦСКА — он пришел в клуб еще во времена Тихонова. Он смотрел, кто что делает перед игрой, кто как разминается, работает в зале. И как мог подсказывал и рассказывал все эти нюансы мне.
— Облегчило ли это переход из молодежного хоккея во взрослый? Наверное, легче влиться в команду КХЛ, когда уже понимаешь, как там все устроено.
— Не сказал бы, что это сильно помогло. В каких-то моментах, разумеется, было легче. Но когда ты молодой, то не всегда слушаешь старших: думаешь, что времени еще много и успеешь все наверстать. У всех по-разному — кто-то начинает слушать и слышать в 18 лет, другие в 20, остальные еще позже.
— Перед переходом в «Торпедо» вы стали лучшим бомбардиром финского «Юкурита». Но почему вы заканчивали сезон в чемпионате Швейцарии?
— За 2,5 года игры в Финляндии я не получил ни одной травмы, и все как-то в гору пошло. Были очень хорошие тренировки. В первом сезоне неплохо играл, набирал очки, забивал. Второй был еще лучше. Но «Юкурит» не попал в плей-офф, а мне не хотелось заканчивать сезон так рано: чувствовал, что нахожусь в самом расцвете сил и хочу поиграть в кубковых матчах. Начал рассматривать варианты: у меня были предложения от двух топовых клубов из шведского чемпионата и двух из швейцарского — «Женевы-Серветт» и «Лозанны». Причем они сами вышли на генерального менеджера «Юкурита». Взвесив все и посоветовавшись с семьей, принял решение поехать в Швейцарию.
— По прибытии в Лозанну клуб выделил вам шикарную машину и квартиру, холодильник в которой был набит продуктами. Вас это поразило?
— Конечно. Когда я приехал, мне выдали пиджак, на котором уже была вышита моя фамилия, и повезли в квартиру, которая была снята специально для меня. Она была просто огромной, там могло спокойно жить человек пять. И когда я в нее зашел, то первым делом спросил у представителей клуба: «Со мной будет жить кто-то еще?» (Смеется.) Они в ответ рассмеялись и сказали: «Нет, это только твоя квартира. Пошли в гараж, покажем твою машину». А когда открыл холодильник, то просто обалдел — он был забит продуктами. Потом мне уже объяснили, что для чемпионата Швейцарии это в порядке вещей: все сделано для того, чтобы на первых порах ты не думал ни о чем, кроме хоккея, и постепенно обустраивался, вливался в команду.
Когда приехал на арену, то мне сказали, что завтрак ждет меня в раздевалке. Думаю, ну что там может быть на завтрак — какие-нибудь мюсли, бутерброды, кофе. Захожу, а прямо в раздевалке около стола меня ждут два повара. А на столе бекон, омлет, каша и куча другой еды — все готовят прямо при тебе, на кухне. Она была просто огромной — размером с раздевалку, которая была в «Юкурите».
Еще у нас прямо в раздевалке стоял аппарат МРТ — никогда такого не видел. Не рентген, не КТ, а МРТ. Такая гигантская труба. Если ты не дай бог получил травму, то достаточно было снять форму, сделать несколько шагов, подождать 20 минут — и ты уже знал, что у тебя за повреждение. Не нужно никуда ехать и тратить лишнее время.
Но больше всего за время игры в Швейцарии меня удивили фанаты. Во многих клубах КХЛ тоже есть мощная поддержка, но, как правило, она идет только из фан-сектора. А там весь стадион вместимостью 12-13 тысяч на протяжении всего матча болеет, поет песни. Совершенно другая культура боления. Я однажды ходил на футбольный матч в Германии, и там было то же самое. Непередаваемые ощущения. Стоило отдать результативную передачу или забить гол — и уже на следующий день можешь поесть бесплатно в каком-нибудь кафе, потому что хозяева заведения или персонал тебя непременно узнают. А однажды меня узнали другие посетители ресторана и заплатили за ужин. Город живет хоккеем.
— Как вам природа Швейцарии?
— Я был от нее в восторге. Просто кайф.
— По уровню финский и швейцарский чемпионаты значительно слабее КХЛ?
— Тяжело ответить. Они совершенно разные. Например, сейчас я играю в Словакии, и здесь сложнее играть, чем в Финляндии. Не могу понять, почему так. Возможно, потому что здесь играют мужики, а в финском чемпионате клубы все-таки задействуют больше молодежи.
А если сравнить чемпионаты Швейцарии и Словакии, то первый, пожалуй, все-таки посильнее. Но КХЛ, без сомнений, сильнейшая лига Европы — там играть тяжелее всего.
— В конце июня 2020 года вы говорили, что планируете провести еще один полноценный сезон в Швейцарии, но через несколько месяцев подписали контракт с «Торпедо». Что изменилось?
— Изначально я планировал остаться в «Лозанне» еще на 2 сезона — такие были договоренности с руководством и главным тренером. Но перед стартом плей-офф у нас сменился тренерский штаб — пришел Крэйг Мактавиш. Он сказал, что я категорически не подхожу под его системы и был против того, чтобы я оставался в команде. После этого долго ждал предложения от других клубов чемпионата Швейцарии — «Амбри-Пиотты», «Рапперсвиль-Йоны». Переговоры длились долго, и мной начали интересоваться клубы КХЛ. Но я до последнего ждал клубы швейцарского чемпионата.
В конце концов на меня вышли из «Торпедо», предложили хорошие условия. К тому же главным тренером был Дэвид Немировски, у которого можно просто играть в хоккей и проявлять себя. Поэтому я согласился.
— Когда подписывали контракт с Нижним Новгородом, была ли уверенность, что на этот раз точно получится закрепиться в КХЛ?
— Да. Потому что помимо «Торпедо» мной интересовались еще несколько клубов КХЛ. Этот интерес подкупал и добавлял уверенности в себе.
— Первую шайбу в составе «Торпедо» вы забросили в дебютном матче за клуб. Какие были ощущения?
— В целом у меня было настроение на подъеме и до этого гола. Был на пике карьеры — хорошо провел сезон в Финляндии, в Швейцарии. Поэтому была уверенность, что в «Торпедо» все должно получиться.
— Почему не получилось проявить себя в дальнейшем?
— Все условия были. Прекрасный главный тренер, который давал играть и не зажимал в рамки — не было жесткой системы, выходи, играй, показывай себя. Сезон начал хорошо: в первом матче забил СКА, в игре с «Ак Барсом» выдал хороший пас. А потом сломал четыре ребра, пропустил полтора месяца и когда вернулся, то оказался в четвертом звене. Там уже и тройки у всех сформировались, и мне нужно было заново набирать форму, нащупывать игровой ритм. Еще и травма такая неприятная, нельзя было ничего делать ни на низ, ни на верх. Как овощ все время ходишь. Все пошло не по плану. И тут могу винить только себя — к тренерскому штабу не может быть ни одного вопроса, они отличные специалисты. Просто не получился сезон. Может, как-то не так подготовился. До сих пор не понимаю, в чем причина.
— В Словакии вы играете в одной тройке с Денисом Паршиным. Как более опытный игрок он вам подсказывает в каких-то игровых моментах?
— Мы оба друг другу подсказываем, обсуждаем, как действовать в различных игровых ситуациях. Разговариваем. Главное, что химия есть. Хорошо, когда есть русскоговорящий партнер — с ним всегда проще договориться. Сейчас у меня и с английским языком проблем никаких нет, но все-таки с соотечественниками всегда легче обсудить какие-то комбинации и другие действия на льду.
— У вас схожая манера игры — вы оба мастеровитые, техничные и юркие нападающие. Схожесть игровых стилей как-то облегчает взаимодействие на льду?
— Иногда облегчает, иногда нет. (Смеется.) Где-то все-таки надо попроще сыграть, а у нас пока не получается.
— В какой хоккей играют в Словакии?
— Честно, пока так и не понял. Все команды разные — есть те, кто дубасится все 60 минут, а есть «Слован», с которым приятно играть, потому что они и сами действуют в игровой манере, и сопернику дают делать то же самое. Зависит от тренера и его системы.
Разговаривал даже со своими знакомыми из разных лиг, и все равно не могу понять. Вроде бы финский чемпионат котируется выше, но в Словакии тяжелее играть. Здесь игроки действуют более грамотно, правильно выбирают позицию на поле — из-за этого тяжело кого-то обыграть один в один, найти свободный лед.
— Вы отмечали, что околохоккейные моменты в Швейцарии вас приятно удивили. А как с этим обстоят дела в «Кошице»? Есть ли там шесть массажистов, как в «Лозанне?»
— Такого, конечно, нет. Разные лиги, разные уровни. Но «Кошице» и «Братислава» считаются топовыми клубами. По арене, раздевалкам и всей инфраструктуре они бы дали фору некоторым клубам КХЛ.
— Популярен ли хоккей в Словакии?
— Дворец в Кошице вмещает 11 тысяч, и народ активно ходит на наши матчи. Особенно когда приезжает «Слован»: у нас с ними дерби, как у ЦСКА и «Спартака» или у ЦСКА и СКА.
— Если сравнить чемпионаты Финляндии, Швейцарии и Словакии — какой из них вам нравится больше?
— Трудно сказать. Я уже понял, что мне больше подходят площадки финского размера. В «Кошице» площадка как аэродром — самая большая в лиге. И тут все зависит не от чемпионата, а от команды — какую систему она проповедует, на какой площадке играет, в какой роли тебя видят в ней.
Могу сказать, что в Швейцарии техничный хоккей — если играть там в своей зоне не по позиции, то тебя просто разорвут. А в чемпионате Финляндии, как мне кажется, скорости даже выше, чем в КХЛ.
— С кем чаще всего общаетесь вне льда? В ваших сторис очень часто мелькает бывший форвард магнитогорского «Металлурга» Игорь Величкин.
— Да, с Величкиным мы познакомились в «Куньлуне». Сейчас он играет во второй лиге Словакии — чувствует, что силы и желание еще есть. Живет недалеко от меня, всего в часе езды. Денис Паршин еще приехал. Втроем чаще всего и проводим время.
— В чемпионате Словакии из русских хоккеистов помимо вас выступают еще Никита Беспалов, Никита Щербак, Иван Глазков, Кирилл Дьяков, Дмитрий Костромитин. С ними как-то поддерживаете контакт?
— С Беспаловым и Глазковым, если совпадут выходные, можем увидеться, провести время. С Щербаком не знаком, после игры только можем с ним обмолвиться парой слов.
— Вы рассказывали, что в «Лозанне» над вами как-то раз подшутил тренер и в составе на игру вместо вашей фамилии написал фамилию Путина. Было ли еще что-то подобное?
— Подобного точно не было. Но шутки про газ или ракеты в раздевалке можно было услышать всегда. В Словакии в этом плане поспокойнее — все-таки эта страна находится не так далеко от России. Это финны и швейцарцы до сих пор думают, что у нас по улицам ходят медведи.
— А как к русским относятся в Словакии?
— Здесь нет никакого разделения на нации. Если ты правильно поставишь себя в коллективе и будешь нормально себя вести, то к тебе будут и относиться соответствующе. Из какой бы ты страны ни был.
— Принято считать, что Швейцария — одна из самых дорогих стран мира. На вас это сказалось?
— Если честно, не успел прочувствовать это. Завтраком и обедом нас всегда кормил клуб, а ужин как-то проходил незаметно в плане финансов. Нам даже бензин оплачивали, нужно было только собирать чеки и потом отдавать их в клуб. Но если зайти в продуктовый магазин за условным сыром, то конечно, высокие цены будут бросаться в глаза.
— А что насчет цен в Словакии, если сравнивать со Швейцарией?
— Здесь все очень дешево — и продукты, и еда в заведениях. Допустим, можно зайти в ресторан и плотно пообедать примерно за 6 евро (500 рублей по нынешнему курсу. — Sport24). Дешевле, чем в России.
— Часто ли встречали русских в Словакии?
— Нет. Но когда с Величкиным ездили в Будапешт, чтобы отпраздновать Новый год, то там очень часто слышали русскую речь.
— За то время, что вы провели в Финляндии и Швейцарии, успели выучить английский язык?
— Да. На второй год в Финляндии мне взяли репетитора, и я прозанимался с ним полтора месяца, пока он не позвонил в клуб и не пожаловался, что я ничего не понимаю. (Смеется.) Но самое полезное — это не занятия с учителем, а практика. Только с помощью нее можно реально научиться говорить на иностранном языке.
Когда я впервые приехал в Финляндию, в команду «Пеликанс» (сезон-2017/18. — Sport24), то там мне даже на льду объясняли упражнения с помощью гугл-переводчика. Ребята смеялись до слез. Но что делать? Нужно же объяснить, как и что выполнять. Но со временем я понимал все больше и сейчас не испытываю с этим никаких проблем.
— Расскажите, как проходит ваш обычный день в Словакии.
— Всегда по-разному, по настроению. Можно сходить в бросковую зону — дворец здесь просто космический, чего только нет. Да и погода, как правило, достаточно теплая: можно взять кофе, прогуляться. Сейчас Паршин приехал, и стало полегче. Можем с ним и в карты поиграть, и куда-то вместе сходить. А когда был один, то иногда словаки приходили ко мне на ужин.
— Если поступит предложение из КХЛ, будете рассматривать или отнесетесь с опаской?
— Зависит от того, на какую роль меня будут рассматривать. Но для начала нужно удачно провести сезон, чтобы какие-то клубы мной заинтересовались.
— Скучаете по России, или уже привыкли находиться вдали от родины?
— Уже привык. Разумеется, скучаю по семье, но, чтобы возникало желание сорваться домой, такого нет. Когда впервые уезжал в Финляндию, тогда было очень тяжело. Особенно если не знаешь английский язык, как было в моем случае. Но постепенно привыкаешь. А когда выучишь язык, становится намного легче — можно уже с партнерами по команде куда-нибудь сходить, чтобы не сидеть дома в одиночестве.
Предыдущие выпуски проекта «Русская Европа»:
Бросил «Спартак», в 16 лет уехал в Европу без родителей, скучает по Москве. Камышев — наш легионер в Голландии
«У многих иностранцев есть стереотип, что русские немного опасные». Медведев — наш легионер в хоккейной Исландии
«Узнают, что я из России, и начинают повторять: «Путин, Путин». Его уважают». Кулешов — наш легионер в Венгрии
«Немцы подкалывают про водку, дикий холод и медведей. Говорю, что это неправда». Аланов — наш легионер в Германии
«Русских здесь заставляют улыбаться. Но мы привыкли, что это запрещено». Макаров — наш легионер во Франции
«В России посмотришь на человека, он скажет: «Че зыришь?» А здесь улыбнутся». Сухарев — наш легионер в Австрии