Евгений Аланов — воспитанник новосибирской «Сибири», но в возрасте 19 лет он предпочел играть не в МХЛ, а в чемпионате Германии. И, кажется, нисколько не прогадал: вот уже 5 лет он успешно выступает за клубы немецкой DEL. В рамках проекта «Русская Европа» Sport24 поговорил с Евгением о жизни и хоккее в Германии, местных пивных фестивалях, ценах на продукты, тренировках с Сергеем Мозякиным и многом другом.
— Почему вы выбрали именно хоккей?
— Да у меня как-то даже и выбора не было. Папа отдал в детстве, он хотел, чтобы я попробовал себя в этом виде спорта. И все получилось.
— Ваш брат играет в КХЛ за «Сибирь». Он пришел в хоккей по вашему примеру?
— Да, пошел по моим стопам. Он постоянно находился на стадионе, смотрел, как я играю. Может быть, со стороны хоккей ему понравился, поэтому Егор решил тоже начать заниматься.
— У вас был один из лучших выпусков в истории «Сибири»: Окулов сейчас играет в ЦСКА, Яковлев в «Сибири», и еще много игроков разбросано по другим лигам. Удается поддерживать общение?
— Да, конечно. Леха Яковлев — вообще мой лучший друг. Со всеми ребятами общаемся, видимся, когда я бываю в Новосибирске. Этим летом даже удалось покататься вместе с Антохой Некрячом и Ромой Рачинским.
— Как вы считаете, благодаря чему у вас была такая сильная команда по школе?
— Тяжело выделить определенные факторы. Наверное, стоит отметить тренера Студенкова Валерия Дмитриевича. В том, что столько человек нашли себя в профессиональном хоккее, определенно есть его заслуга.
— Расскажите, почему вы сразу после ЮХЛ уехали в Германию? Я слышал, что вас уже собирались привлекать в МХЛ.
— Да, мне сказали, чтобы я не уезжал, потому что будут привлекать в «Сибирские Снайперы». Последний сезон в ЮХЛ я очень хорошо сыграл. Но я в тот момент уже знал, что в первом сезоне в МХЛ я не получу много игрового времени, буду играть в 4-м звене. Поэтому я выбрал другой вариант и все кардинально изменил. Да, первое время в Германии было тяжело. Но мы с семьей приняли такое решение, хоть и далось оно очень непросто.
— Почему выбрали именно «Дюссельдорф»?
— Изначально я собирался в «Манхайм» — там самая топовая организация во всей Европе. Но был один нюанс — при переходе в их команду нужно было идти в школу. Там ребята 1995 года еще год учились, а я свою школу в Новосибирске к тому моменту уже закончил. Тем более мне было важно поступить в новосибирский институт. Так что мне не было смысла учиться с ними, к тому же я еще не владел немецким языком.
В «Дюссельдорфе», в свою очередь, не было каких-то дополнительных требований — там я мог просто играть в хоккей.
— Когда уезжали, как обстояли дела с языком?
— Английский чуть-чуть знал, потому что целенаправленно занимался с репетитором. Выучить немецкий язык с нуля практически невозможно, необходима база в виде английского. Думал, что нормально подготовился, но, когда приехал в Германию, оказалось, что вообще не знаю английский (смеется).
— Много времени ушло на изучение немецкого?
— Я вообще его не учил, если честно. Просто в какой-то момент схватил его и начал разговаривать. Но на это ушло примерно 3,5 года. До этого вообще не мог сам нормально выражаться.
— Довольны тем, как складывалась ваша карьера после переезда в Германию?
— Да. В первый год я играл в молодежке, а потом подписал контракт с первой командой, и меня спустили в третью лигу. Своей цели я добился — у меня появился агент, я подписал первый серьезный контракт. Понятно, что это еще ничего не значило — нужно было дальше работать, пробиваться, доказывать. Можно сказать, прошел через всю систему немецкого хоккея, с самого низа.
— Чем тренировочный процесс в Германии отличается от России?
— Здесь все проходит в североамериканском формате, потому что очень много тренеров приезжает из Канады. Что касается тренировочного процесса, то главное отличие от России состоит в том, что тебя не заставляют что-то делать, все гораздо проще. У некоторых игроков вообще карт-бланш — они могут заниматься по большей части индивидуально, главное — чтобы они делали результат. А вот если его нет — тогда с них уже спрашивают. Но никто никого не заставляет. Все разминки индивидуальные, зал тоже по желанию.
Тренировки интенсивные, но короткие — 40-45 минут. Нет никаких бегов и челноков. Да, какие-то тренеры пожестче, какие-то помягче. Но в целом во всех командах все очень похоже.
— Среди обычного населения часто встречались люди, знающие английский? Или все говорили только на немецком?
— Те, кто помоложе, точно обладают базовыми знаниями английского. А вот с людьми постарше уже нужен переводчик, потому что они обычно на английском не говорят. Но в таких ситуациях я сам старался говорить на немецком, чтобы человек хотя бы понял суть.
— Как к русским относятся в Германии?
— Хорошо, вообще никогда не было никаких проблем. Да, где-то есть юмор в нашу сторону, но в целом все относятся очень хорошо.
— Когда приходите в коллектив и партнеры узнают, что вы русский, какие первые вопросы они задают?
— Конечно, в такие моменты есть какие-то подкольчики. Когда говорю, что я из Новосибирска, то люди думают, что там круглый год стоит дикий холод. Но я им объясняю, что там бывает и жара 40 градусов. Про медведей и водку тоже шутят. Я их всегда успокаиваю и говорю, что все это неправда.
— Расскажите об образе жизни немцев. Какие они?
— Есть разные люди, но большая часть — очень спокойные. У местного населения есть такое, что никто не опаздывает, все приходят вовремя. За исключением молодежи в большинстве случаев все сидят дома.
— В России все считают, что немцы живут в достатке и комфорте. Так ли в Германии все хорошо на самом деле?
— На самом деле это заблуждение. Есть люди разных классов. Да, если у тебя вообще нет денег или ты находишься на грани банкротства, то государство тебе поможет. Но надо понимать, что в Германии абсолютно все дороже. Поэтому соотношение заработка и трат примерно такое же, как и в России. Ты получаешь больше, но и тратишь ты тоже больше. Например, месячный пакет мобильного интернета стоит здесь 40 евро. Если переводить это на русские деньги, то получается очень прилично.
— Считается, что в Германии цены на все выше, чем в России. Был ли какой-то шок первое время из-за этого?
— В плане продуктов, кстати, разница не такая большая. Но вот если нарвешься на штраф, то придется заплатить очень большие деньги. Даже если просто превысишь скорость на 20 км/ч.
— Много ли русских в Германии?
— Очень много. Куда бы я ни приехал, моими соседями всегда были русские. Такое ощущение, что они просто везде. И это не туристы, а люди, которые переехали в Германию на постоянку.
— В какой хоккей играют в Германии?
— В канадском стиле. Если смотреть на российский хоккей, то у нас очень большое внимание уделяют тактическому построению в средней зоне. В Германии такого нет, все стараются идти вперед и не останавливаться. Защитники очень часто подключаются, играют активно. Благодаря этому игра становится намного зрелищнее и результативнее.
— Был ли в стране какой-то хоккейный бум после того, как сборная Германии чуть не стала олимпийским чемпионом в 2018 году?
— Популярность хоккея в Германии начала расти еще до этого. Многие заинтересовались этим видом спорта, когда в НХЛ начали появляться немецкие игроки — Кахун, Драйзайтль. Сборная Германии и раньше хорошо выступала на международной арене, просто никто этого не замечал. А сейчас немцы уже дважды показали, что их уровень растет — сначала вышли в финал Олимпиады, потом пробились в полуфинал чемпионата мира. Отношение к хоккею в стране постепенно поменялось. Много молодых немцев теперь играет в НХЛ, так что скоро Германия догонит другие страны.
— Вы смотрели тот финал?
— Да, я смотрел тот матч. У нас как раз была пауза на Олимпийские игры. Болел за Россию, потому что не хотел, чтобы меня в раздевалке все подкалывали (смеется). Из моей команды за сборную Германии в том матче играли 3 человека — Ясин Эхлиз, Патрик Раймер и Лео Пфедерль. Раймер, наш капитан, получил то самое удаление в овертайме, которое реализовал Капризов. Но немцы надломились еще до того удаления, когда наши забили третью шайбу и сравняли счет.
— Расскажите, как вы получили немецкое гражданство?
— Моя бабушка по маминой линии уже давно переехала в Германию, а ее мама наполовину немка. Так что все по родству, все легально (смеется). Плюс ко всему мама родила брата уже в Германии, чтобы ему проще было получить гражданство.
— Часто скучаете по России?
— Нет такого, что я прям скучаю. Все-таки все лето я провожу дома. Раньше да, был прям ужас. В 17 лет уехать в другую страну — это тяжело, очень скучал. Сейчас намного проще.
— Какие условия в DEL в плане околохоккея — переезды, раздевалки, инфраструктура?
— Все на высшем уровне. Что касается переездов, то некоторые команды летают на самолетах, но Германия — небольшая страна, поэтому до любой точки можно быстро добраться на автобусе. Например, вчера (разговор состоялся 11 октября. — Sport24) у нас была выездная игра. Мы выехали за день до матча, проехали на автобусе 6 часов, заселились в отель, сыграли и вернулись домой. В основном все передвигаются на автобусах, но некоторые клубы с самым большим бюджетом в лиге используют личные скоростные поезда.
Что касается стадионов, то здесь они впечатляют. Думаю, в России нет таких арен, как в Кельне или Берлине, которые вмещают по 18-19 тысяч человек. Это какой-то нереальный уровень. Особенно когда такие арены заполняются полностью. Конечно, аншлаг на таких больших стадионах случается не на каждой игре, но на дерби или матчи плей-офф — всегда.
— То есть можно сказать, что хоккей в Германии популярен?
— Да, конечно. Сейчас у нас собираются полные стадионы, хотя еще в прошлом году долго не могли начать сезон, потому что клубы практически не получали дохода от болельщиков из-за пандемии коронавируса. Сейчас в зависимости от территориального расположения команд разрешили пускать на арены 75-80% зрителей. Но есть одно условие — люди должны быть вакцинированы. Так что сейчас на многих матчах уже собирается полный стадион.
— DEL по уровню игры — это ВХЛ, или ближе к КХЛ?
— Сто процентов ближе к КХЛ. Ближе, чем люди думают. Многие игроки из КХЛ приезжали сюда и не могли показать себя. А есть ребята, которые уезжают отсюда и очень неплохо показывают себя в России. Но тут не угадаешь, все индивидуально.
— В отличие от ситуации в российском хоккее немецкие клубы окупаются. За счет чего им это удается?
— Реклама, атрибутика. Все то же самое, что и в КХЛ, просто у клубов DEL расходы в несколько раз меньше. При этом у нас нет государственных корпораций, которые могли бы вкладывать огромные деньги в клубы. Так что все команды самоокупаемы. Бизнес поставлен на поток.
— А сколько стоят билеты на матчи?
— Минимум 15 евро.
— Недавно в «Амуре» произошла дикая ситуация. Главного тренера сначала поставили перед фактом, что его увольняют, и на его место уже взяли другого специалиста. При этом контракт с ним не расторгли, а заставили его ходить на стадион с 9 до 18, как офисного работника, ожидая от него прогулов, чтобы уволить по статье без выплаты компенсации. Такая история возможна в Германии?
— Именно такая история невозможна. Руководство может договориться с тренером о сумме отступных, но в таком свете, конечно, никого не выставят. Были тренеры, которые подписывали длительные контракты с клубами, а их увольняли посреди первого сезона. Конечно, в таких случаях им выплачивали сумму не за весь срок контракта, но все проходило в рамках переговоров и взаимного уважения. Никто никого не подставлял. Так что такая ситуация невозможна.
— Есть ли в DEL профсоюз, который защищает интересы хоккеистов?
— Да, спустя три года он появился. Каждый игрок сам решает, состоять в нем или нет. Но если есть какая-то проблема, то можно позвонить на круглосуточную горячую линию, и вопрос уже будут решать непосредственно с руководством лиги. Например, если в течение двух недель задерживают зарплату, то можно позвонить, и эту проблему решат. Такого нет, но подобные случаи предусмотрены. Этот профсоюз организовали несколько немцев, которые поиграли в НХЛ.
— В сезоне-2017/18 вы перешли в «Нюрнберг». Почему решили сменить команду?
— Я тогда переходил из второй лиги, и интерес был из нескольких клубов. Но «Нюрнберг» предлагал контракт на три года, плюс в то время команда была одной из самых богатых, с чемпионскими амбициями. Выиграть у нас не получилось, но в первый год после моего перехода мы очень близко подошли к Кубку.
— Два года назад у вас произошел резкий скачок в результативности. С чем вы это связываете?
— С появлением доверия. За 7 минут намного сложнее проявить себя, чем за 15. Логично, что в большинстве намного проще очки набирать, чем в равных составах. Но до этого момента у нас была такая команда, в которой я не заслуживал играть в первых трех тройках. Наверное, за всю историю «Нюрнберга» это был самый сильный состав. Было много ребят, которые приезжали прямо из НХЛ. То есть не те игроки, которых из-за возраста или уровня игры спускали в АХЛ, а именно хоккеисты, которые еще могли выступать на уровне лучшей лиги мира. Например, у нас играл Дэни Хитли.
В первом моем сезоне в составе были очень серьезные хоккеисты, я даже иногда терялся. У нас была очень хорошая команда. Но в полуфинале получили очень много травм и проиграли серию, хотя должны были брать Кубок. А в следующем сезоне состав уже поменялся, некоторые игроки закончили с хоккеем, и замену им найти не получилось. Потом бюджет упал, и пришел новый тренер. Вот с ним я сработался очень хорошо.
— В Германии широко распространены пивные фестивали. Вы на них бывали?
— Да, конечно. На октоберфест каждый год ездили с «Нюрнбергом». Он в часе езды от нас, в Мюнхене. Владелец клуба бронировал нам столы, и мы всей командой с женами ездили туда. Автобус выезжал в 12 утра и уезжал в 12 вечера. Вот на протяжении 12 часов мы выживали (смеется). Не сказать, что там происходил какой-то ужас. Все зависит от человека — кому-то достаточно литра пива, кому-то больше. Кто-то активно отдыхал все 12 часов, и его потом приходилось нести в автобус (смеется). Но вообще, это тяжело. Поэтому некоторые уезжали раньше положенного времени на поезде. А на следующий день еще всегда стоит тренировка. Так что приходится сложно.
— Немецкое пиво действительно намного вкуснее, чем то, что можно купить в России?
— Да. В Германии есть такие марки пива, которые не продаются в России. Обычное пиво, по меркам Германии, можно найти и у нас. Но самое лучшее немецкое пиво почему-то в Россию не возят.
— Были ли вы еще где-то в Европе?
— Да. В Швейцарии, Италии, Словакии, Франции, Финляндии, Швеции и Чехии.
— Какие из этих стран больше всего понравились?
— Точно не Чехия или Словакия. Могу выделить французский Руан, там мне очень понравилось. В итальянском Бальзано тоже очень красиво. Там реально круто, безумной красоты горы. Швейцария — симпатичная страна, но очень дорогая.
— Вы говорили, что вам делали предложение из «Сочи». Расскажите поподробнее.
— Сначала я подписал контракт, а потом его фактически аннулировали. Но не хочется трогать эту историю.
— Год назад вы были на просмотре в магнитогорском «Металлурге». Почему не удалось остаться?
— Не могу быть на сто процентов уверен, оставили бы меня или нет, но товарищеские игры, в которых я как раз и должен был проявить себя, отменили из-за коронавируса. Мне честно сказали, что на данный момент я игрок 4-го звена, а на это место у них есть свои воспитанники. И у меня вообще никаких вопросов нет, это был хороший опыт.
— Главный тренер «Магнитки» Илья Воробьев тоже в свое время поиграл в Германии. Разговаривали с ним об этом?
— Илья Петрович — очень хороший мужик. О Германии с ним не разговаривали, на предсезонке все-таки не так много времени. Я был доволен тем, как ко мне относились, и как в целом прошли сборы. Просто сложилось воедино сразу несколько факторов, которые не позволили мне закрепиться там. Пожали друг другу руки, и я поспешил подписывать контракт в Германию, потому что иначе мог бы не успеть.
— Каково это — тренироваться с Мозякиным?
— Первые три звена работали в одной группе, а я тренировался в четвертом звене, поэтому у нас с Мозякиным было разное расписание. На вечерних и игровых тренировках мы иногда пересекались, но он, по-моему, залечивал какую-то травму и много тренировок пропустил. А так классный мужик.
— Не успели понять, в чем его секрет?
— Я там пробыл около месяца, из них Мозякин появлялся только дней 10, потому что он подъехал попозже. У него свой план был, можно сказать.
— Сейчас следите за КХЛ?
— Да, слежу. Смотрю за братом.
— Поступали ли еще предложения оттуда?
— Пока только разговоры. До конкретики дело не доходило.
— Как вы с братом отреагировали на его обмен из «Динамо» в «Сибирь»? Все-таки Егор вернулся в родной клуб.
— В «Динамо» его все устраивало, но команда была сильная, тяжело было пробиться в состав. Так что мы положительно восприняли новость об обмене. Надеюсь, в родном клубе он сможет стать твердым игроком основы клуба КХЛ.
— Расскажите, как у вас происходит коммуникация в плане хоккея. Подсказываете ли вы друг другу, смотрите ли игры?
— У него не всегда есть возможность посмотреть мои матчи, потому что мы намного позже них играем. А я всегда его игры смотрю, по возможности. Либо его смены. Подсказываю ему иногда. Но он быстро растет, матереет. Так что все реже и реже приходится советовать ему что-то.
— Егор играл в одной команде с Вадимом Шипачевым. Может, он рассказывал про него какие-то истории? Что позволяет ему из года в год становиться лучшим бомбардиром КХЛ?
— Егор мне говорил, что Шипачев — однозначно лучший игрок КХЛ. На тренировке у него практически невозможно шайбу отобрать: ты только к нему подъехал, а он уже от нее избавился. У него хоккейный IQ на высочайшем уровне. Он видит то, что другие никогда не разглядят.
— У вас с братом есть мечта — сыграть в одной команде?
— Я бы очень хотел. Он, думаю, тоже. Было бы неплохо.
Предыдущие выпуски проекта «Русская Европа»:
«У многих иностранцев есть стереотип, что русские немного опасные». Медведев — наш легионер в хоккейной Исландии
«Узнают, что я из России, и начинают повторять: „Путин, Путин“. Его уважают». Кулешов — наш легионер в Венгрии