Максим Макаров начинал заниматься хоккеем в Санкт-Петербурге, а последние 3 года играет в чемпионате Франции. В рамках проекта «Русская Европа» Sport24 поговорил с 27-летним форвардам об особенностях ВХЛ, несложившихся отношениях с Петром Воробьевым, переезде во Францию, местном чемпионате и рождении дочери в Майами.
— Расскажите, как вы попали в хоккей?
— Меня поставили на коньки в 4 года. Я почти сразу поехал, начало что-то получаться, поэтому этот вид спорта меня заинтересовал. Потом меня отдали в питерский «Спартак» — сейчас он называется «Форвард». Появился большой интерес ко всему этому, поэтому я продолжил заниматься.
— После трех сезонов в МХЛ за «Локо» вы провели 35 матчей за ХК «Рязань». Ощутили разницу в уровне между МХЛ и ВХЛ?
— Да, конечно. В ВХЛ все-таки играют мужики. В молодежной лиге разброс по возрасту меньше — ты играешь со своими сверстниками, либо с ребятами на 1-2 года старше или младше. В «вышке» выступают взрослые игроки, у которых уже есть семьи — им нужно показывать результат, зарабатывать деньги.
В ВХЛ намного выше скорости, меньше времени на принятие решений.
— Принято считать, что ВХЛ — не самая лучшая лига с точки зрения развития молодых игроков. Вам время, проведенное там, пошло на пользу?
— Я считаю, что в ВХЛ нет ничего плохого. Это хорошая промежуточная ступень между МХЛ и КХЛ. Просто важно оказаться в правильной организации, чтобы тебе доверяли и давали играть. Тогда время в «вышке» пойдет только на пользу.
— В сезоне-2016/17 вы сменили три команды. С чем это связано?
— Сезон-2015/16 я провел в «СКА-Неве», играл неплохо, иногда меня даже подключали на тренировки с основной командой. Потом пришел Петр Ильич Воробьев, и у нас с ним как-то сразу не заладилось. Я перешел в питерское «Динамо». При этом у меня были большие проблемы с плечом, и со временем мне пришлось уйти из «Динамо». Тогда я вернулся в «СКА-Неву», мне там дали шанс. Но это было моей ошибкой — в скором времени я уехал в пермский «Молот».
О проблемах с плечом я никому не говорил, но в Перми все стало совсем плохо — у меня практически не поднималась рука, я не мог играть в полную силу. Я говорил об этом тренерам, но они думали, что я их обманываю. После окончания сезона я вернулся в Ярославль и сделал операцию, после которой последовало очень долгое восстановление.
— Почему у вас не сложилось с Воробьевым?
— Честно, мне сложно ответить на этот вопрос. До «СКА-Невы» мы с ним долгое время работали — он у меня был тренером в «Локо», подключал меня в первую команду. Может, у него поменялись взгляды в отношении меня, или его не устраивала моя игра. Но с первых дней сборов я был в пятом звене, и у меня даже толком не было шансов себя проявить. До этого у меня с ним никаких проблем не было — он мне доверял. Так что сложно ответить на этот вопрос.
— Были ли какие-то дикие истории из того времени?
— Наверное, я просто не играл в командах, которые обычно испытывают финансовые трудности. В СКА и «Динамо» все было в полном порядке — зарплата приходила вовремя, мы всегда жили в хороших отелях, летали чартерами. Тут нельзя сказать ничего плохого.
Даже когда я играл в «Рязани», у которой совсем небольшой бюджет, не было какой-то жести. Да, возможно, где-то не хватало питания, но ничего катастрофического не было.
— В ХК Рязань вы пересекались с защитником Владиславом Гавриковым. Уже тогда было видно, что это будущий игрок НХЛ?
— Он всегда был перспективным. Мы с ним еще в «Локо» вместе играли. По своему году он всегда вызывался в сборную. Так что уже в МХЛ было видно, что он заиграет на профессиональном уровне. Влад физически крепкий, плюс у него светлая голова.
— Был ли какой-то одноклубник из ВХЛ, с которого вы брали пример в чем-то и учились?
— Когда я только попал в «Рязань», там было два самых опытных игрока — Паша Воробьев и Макс Беляев. Вот с них можно было брать пример — с того, как они тренируются, работают над собой, выкладываются.
— Перед отъездом во Францию вы 2 года провели в китайских клубах ВХЛ , и сыграли за это время лишь 23 матча. Почему так получилось?
— После операции на плече и долгого восстановления я попал в «Хэйлунцзян». Меня позвали в «Куньлунь», дали шанс, но нельзя забывать, что долгое время у меня не было игровой практики. А там с меня сразу начали требовать результат, не дав времени на адаптацию и набор формы. За 12 матчей я забросил лишь 1 шайбу. Набрать форму без предсезонки, уже по ходу сезона — это очень тяжело. Я рассчитывал получить доверие от тренера, но не играл в большинстве и не проводил на льду достаточно времени, чтобы обрести уверенность и начать играть по-другому.
Потом агент предложил мне вариант с «Ценг Тоу». Я сыграл один матч против «Рязани», причем довольно неплохо. Но не смогли найти общий язык с тренером, поэтому распрощались.
— Почему решили продолжить карьеру именно во Франции?
— Я был без команды, и не хотелось, чтобы эта пауза затягивалась надолго. Агент предложил поиграть во Франции. Я подумал, а почему нет? Новая страна, новые люди, новый вызов. Совершенно другой менталитет. Так что я согласился.
— Был ли какой-то культурный шок сразу после переезда?
— Да. Когда я только приехал туда, то очень удивился тому, что тренировки у них были поздно вечером, потому что у хоккеистов была еще основная работа, которой они и уделяли время на протяжении всего дня. Для меня это было чуть дико (смеется). Я привык, что утром или днем оттренировался, а вечером свободен. Там все было наоборот.
А еще сразу почувствовал одну особенность — персоналу команды нужно было много раз повторить просьбу, прежде чем ее выполнят. Даже какие-то мелочи, что-то из формы например. В России, если есть возможность сделать то, о чем ты просишь, это делают сразу. А французов приходилось по много раз просить об одном и том же и напоминать о себе.
— Кем работали ваши одноклубники?
— Один парень мыл витрины магазинов — он работал 3 раза в неделю. Другой был водителем экскаватора на стройке. Кто-то занимался подкатками на стадионе. Все по-разному.
— А какие там зарплаты? Вам хватало, чтобы не искать вторую работу?
— Да, мне вполне хватало. Я бы не сказал, что здесь маленькие зарплаты. Даже если сравнить с ВХЛ — во Франции хорошо платят.
— Клуб как-то помогал с жильем и прочими организационными моментами?
— В мой первый приезд вообще получилось смешно. Я скинул тренеру билет, чтобы он посмотрел, во сколько я прилетаю. И когда я прилетел, то долго сидел в аэропорту, потому что меня никто не встретил. Хорошо, что в команде был парень, который разговаривал по-русски: я позвонил ему и объяснил ситуацию. Оказалось, что тренер просто забыл о моем приезде. Но потом меня быстро забрали, и все было нормально.
Меня поселили в квартиру, где жили еще двое моих одноклубников — тот самый русский парень, и канадский вратарь. У каждого было по комнате, поэтому было вполне комфортно. Тем более я в тот год поехал один, без семьи.
Конечно, поначалу было тяжело, потому что я не знал бытовых нюансов — где покупать продукты, как готовить. В какой-то момент я из-за этого даже похудел, килограмм на 5. Но со временем освоился, и все было нормально.
— Почему вы пропустили сезон-2019/20?
— Сначала я долго не мог найти команду, вплоть до сентября. Подумывал о возвращении в ВХЛ, но вариантов особо не было. Тогда мне написал тренер из «Марселя», сообщил, что их клуб ищет забивного нападающего. Мы обсудили условия, договорились, но были проблемы с визой. В «Шамбери» я играл по туристической визе, потому что они не смогли сделать мне рабочую. В итоге мы долго решали с руководством «Марселя» насчет оформления документов, и спустя неделю тренер сообщил мне, что у них не получится помочь мне с получением визы. Это был уже ноябрь, разгар сезона. Так что вариантов вообще не оставалось.
В этот момент написал тренер из Польши, но туда я тоже не успел попасть, потому что через несколько дней там уже заканчивалась заявка. Так и получилось, что пропустил целый сезон. Но я поддерживал связь с тренером из «Марселя», так что на следующий сезон уже поехал туда.
— Как поддерживали форму?
— Катался 4 раза в неделю и ходил в тренажерный зал.
— В описании вашего с женой профиля в инстаграме написано, что вы рожали дочь в Майами. Почему выбрали именно Америку?
— Нам нравится США. Мы хотели, чтобы у ребенка было второе гражданство, и в будущем он мог выбирать, где жить. Все это делалось для дочери.
— Как удалось все организовать?
— Сначала мы тщательно изучили вопрос в интернете. Все проверяли, советовались с теми, кто уже рожал там. Нашли людей, которые помогли нам в поисках доктора и прочих подобных вопросах.
— Считается, что в Америке очень дорогая медицина. Это правда?
— Если сравнивать с Россией, то да, получается недешево. Но у людей есть страховки, которые все покрывают. Поэтому не так все плохо.
— За сколько времени до предполагаемой даты родов вы приехали в США?
— Дочь родилась 11 мая, а мы прилетели 1 апреля. Ходили к врачу, супруге делали различные анализы. Наш выбор пал на Майами — солнце, тепло, морской воздух.
— Хотели бы в будущем жить в Америке?
— Я не исключаю такой возможности. Мне бы хотелось попробовать пожить там. Мы были там 2 раза, и нам все очень понравилось. Возможно, когда ты едешь туда отдыхать, то это одно, а когда ты живешь там и работаешь, это уже совершенно другое, но хотелось бы получить такой опыт.
— Расскажите о хоккее во Франции. Этот вид спорта там популярен?
— Хоккей находится на 4-м месте по популярности. Футбол — главный вид спорта в стране, потом идет гандбол и регби. На матчи прилично народу ходит — в среднем около 4 тысяч. Людям интересно.
— Как обстоят дела с околохоккейными моментами — есть ли во Франции большие и красивые хоккейные стадионы?
— В Париже, насколько я помню, проходил чемпионат мира. Там проводится Кубок Франции — очень престижный турнир. Конечно, здесь есть и маленькие стадионы. Но в Марселе, например, одна из лучших арен во всей Франции — современный, хороший дворец. Он бы подошел и командам КХЛ.
— Какие отличия в тренировочном процессе, в сравнении с Россией, вы заметили?
— Главное отличие в том, что здесь ты предоставлен сам себе — тебя никто не контролирует. Тебе сказали делать, и ты делаешь. На тебя не кричат, не оказывают никакого давления. Нет такого, как в России, когда ты ошибся, и тебе начинают так «пихать», что вообще руки опускаются. В Европе такого нет, так что в этом плане однозначно легче. Здесь все на позитиве, даже если ты допустил ошибку, тебя подбадривают.
В прошлом году русским ребятам постоянно делали замечания, заставляли больше улыбались. Но нам очень сложно перестроиться, мы привыкли, что улыбаться запрещено. Тут даже после поражений никто не расстраивается — да, попереживали немного, и потом забыли, потому что начинается подготовка к другой игре.
— В какой хоккей в целом играют во Франции?
— Все зависит от легионеров. Французы, на самом деле, не очень обученные. Да, физически они очень сильные, к тому же у них есть большое желание учиться. Но хоккейной школы им недостает. Если у нас учат хоккейным азам с самого детства — поднимать голову, отдавать точный пас в клюшку и прочее — то у них такого нет. Они просто закидывают шайбу в зону и бегут. Бывает, что приезжают такие же канадцы, и тогда вся команда действует в такой же манере.
А бывают хорошие иностранцы, поигравшие в серьезных лигах. Они играют грамотно, с головой. В таком случае команда может проповедовать комбинационный стиль игры.
— Когда уезжали во Францию, знали ли французский язык?
— Нет, я его до сих пор не знаю (смеется). Он очень трудный в изучении. Проблема еще в том, во Франции никто не говорит на английском. Они может его и знают, но дают понять, что в их стране ты должен говорить на их языке. Если ребята в команде еще говорят на английском, то в магазине или кафе — только французский.
— Встречаются ли во Франции наши соотечественники?
— Да, достаточно часто. В Марселе много русских — даже есть группа в фейсбуке «Русские в Марселе». Мы были на турнире в Ницце, и отовсюду слышна русская речь.
— Как к русским относятся во Франции?
— Куда бы русские не приехали, везде есть шутки про водку. А так, нет никакого негатива — относятся так же, как и к другим людям.
— Опишите французев — какие они? Правда ли, что они пьют много вина?
— Они очень неторопливые, никогда никуда не спешат. Даже в магазине, когда стоишь в очереди на кассе, кассир может просто отойти и с кем-то поговорить, отвлечься. Огромная очередь людей накапливается, и все стоят, ждут, пока человек наговорится и вернется на свое рабочее место. И никто не высказывает недовольства.
Что касается вина, то да, французы любят это дело. Выпить бокал вина или пива за ужином для них абсолютно нормально.
— Что касается быта — насколько тут дорогая еда и жилье? Что обычно покупаете в магазине?
— Ценами на недвижимость я не интересовался, потому что клуб снимает нам апартаменты в отеле. Тут есть все удобства, и нас все устраивает. Но иногда я натыкался на объявления о продаже квартир в Марселе, и могу сказать, что тут все очень дорого. Видимо потому, что это курорт, лазурный берег.
А что касается питания — тут цены не меняются. Есть ты получаешь зарплату в евро, то цены на продукты вполне нормальные. Но если переводить на рубли, то да, получается дорого.
— Не думали над получением гражданства Франции?
— Задумывался, но все это сложно. Есть требования: нужно, чтобы у тебя на протяжении 5 лет была рабочая виза, затем еще необходимо сдать экзамен на французском языке.
— Рождение дочери как-либо усложнило ваш быт во Франции?
— Я бы не сказал, что есть какие-то проблемы. Куча площадок, всегда есть куда сходить с ребенком. Самый большой плюс — тут всегда солнце, морской воздух и прекрасный климат. В том году у нас температура ниже 5 градусов не опускалась.
— В каких французских городах, помимо Шамбери и Марселя, вы были?
— В Ницце, да и на выезды ездим в разные города. Мне понравился Страсбург — маленький городок, чистый. Там очень комфортно жить. Марсель, как ни крути, грязноватый город. Тут много мигрантов. А если отъехать от него подальше, куда-нибудь в глубинку, то попадаешь в очень красивые, чистые и ухоженные места.
— Были ли где-то еще в Европе?
— Да, в Чехии, Австрии, Германии, Финляндии, Латвии. Много где был.
— Часто бываете в России?
— Приезжаем только в конце сезона, летом.
— Представьте, что можете остаток жизни провести в любой стране мира. Какую бы вы выбрали?
— Честно, сложно сказать. Из тех, где я был, я бы выбрал США. Для меня, моей семьи и ребенка я бы хотел пожить в Америке.
Предыдущие выпуски проекта «Русская Европа»:
«У многих иностранцев есть стереотип, что русские немного опасные». Медведев — наш легионер в хоккейной Исландии
«Узнают, что я из России, и начинают повторять: „Путин, Путин“. Его уважают». Кулешов — наш легионер в Венгрии
«Немцы подкалывают про водку, дикий холод и медведей. Говорю, что это неправда». Аланов — наш легионер в Германии