Марио Фернандес два с лишним месяца как в «Зените». Отказ ЦСКА вопреки всем обещаниям и внезапный выбор в пользу Санкт-Петербурга, разговоры про лишний вес и удаление граффити с «ВЭБ Арены» — летом это обсуждал каждый. А в первом осеннем туре Марио приехал в гости к бывшему клубу и уже в роли запасного страстно отметил гол, принесший «Зениту» ничью.
Александр Муйжнек встретился с Фернандесом в Санкт-Петербурге и узнал почти все, что важно.
Радость после гола «Зенита» в матче с ЦСКА, фото с Акинфеевым, оскорбления
— Твой первый матч против ЦСКА — стресс?
— Было сложно. Конечно, я понимал, насколько тяжелым будет этот день. Все-таки десять лет провел в ЦСКА: столько трофеев завоевано, столько хороших воспоминаний связано. Большого давления ожидал. Я человек верующий и думаю, что только Бог помог мне справиться со всем этим давлением и показать хороший футбол. И был рад, что в конце «Зенит» сравнял счет.
— Настолько рад, что единственный со скамейки «Зенита» помчался отмечать вместе с футболистами. Фанаты ЦСКА сочли это неуважением.
— Мне не кажется, что я проявил к кому-то неуважение. Это была сложная игра, мы приехали за победой. Забить никак не удавалось. И когда в концовке такого эмоционального матча Дуглас забил, конечно же, я был счастлив. И просто побежал праздновать, поздравить своего друга и партнера по команде.
— После матча разошлось твое фото из подтрибунного помещения — ты тянешь руку, напротив Акинфеев с холодным взглядом. Судя по видео, Игорь и другие твои знакомые в итоге отбили тебе пять, а Акинфеев просто был сконцентрирован. Что было на самом деле?
— Не возникало ощущения, что кто-то из ребят настроен ко мне неприязненно или как-то не так, как было до прошлого года. У меня осталось много друзей в ЦСКА, за прогрессом многих я наблюдал с их детства. Поэтому был рад всех увидеть, поздороваться, и хорошо, что все поздоровались со мной.
— Ты видел это фото? Знаешь, как все его обсуждали после матча?
— Все знают, есть и другой кадр, где мы с Игорем, улыбаясь, жмем друг другу руки. Не понимаю, зачем людям так поступать — для чего создавать такой шум вокруг одного мгновения? Некоторые смешивают меня с грязью. Просто за то, что один клуб решил не выкупать мой контракт, после чего другой открыл передо мной двери. С тех самых пор — один лишь негатив. Этот отдельно взятый кадр, скрывающий настоящую суть как выдернутый момент — лишнее подтверждение этой ситуации.
— Каково тебе слышать в свой адрес оскорбления с трибун?
— Испытываю только глубокую грусть. Люди, которые не знают меня, но что-то прочитали в прессе, говорят такие вещи, делают такие выводы… В каждый момент времени я вел себя корректно и честно по отношению ко всем, кто меня окружал. В том числе по отношению к ЦСКА. Бог, моя семья, я сам — мы знаем, какой я на самом деле. Да и все в России знают. Я никогда не был предателем, никогда никого не подставлял.
Уход из ЦСКА, мысли о финале карьеры, джентльменское соглашение
— Весна 2022-го, ты покидаешь ЦСКА. С какой мотивацией? Мне кажется, главных стимулов было два — ситуация в России и около нее и приближающееся рождение ребенка.
— Политическая ситуация не имела значения. Об этом говорит тот факт, что я вернулся, я здесь, в России. А вот про семейную историю — правда. Жена находилась на позднем сроке беременности. А у меня за спиной — 10 лет интенсивной карьеры в ЦСКА. За этот период накопилась усталость. Семья и профессиональная карьера — не особенно совместимые вещи. Мне хотелось немного перевести дух, освежить голову, отдохнуть от всего. От карьеры в том числе.
— Закончив ее, правильно понимаю? Не приостановив, а закончив карьеру?
— Существовала вероятность, что я закончу карьеру и что я продолжу ее. Однозначного решения тогда не было. Я решил на время взять перерыв. Плюс очень хотелось присутствовать при родах, быть вместе с женой и ребенком, когда он родится. Прямо никуда не отходить, проводить максимальное количество времени. Семейный фактор сильнее всего повлиял на решение взять паузу.
— В тот момент контракт с ЦСКА был расторгнут или действовал?
— Я подписал бумаги о его расторжении. Договоренность была такая: подписываю эти документы, но могу вернуться в ЦСКА, клуб не будет закрывать двери передо мной.
— Ты все-таки захотел возобновить карьеру. При этом заключил с ЦСКА джентльменское соглашение: в России будешь играть только за них. Так?
— Да, такое соглашение существовало. Это то, чего я и хотел, уезжая в Бразилию — вернуться однажды в ЦСКА. И хотел этого, даже когда возник первый интерес со стороны «Зенита» — вскоре после ЧМ-2022. Тогда я ответил: «Во-первых, у меня соглашение с ЦСКА. Во-вторых, клуб, как кажется, во мне заинтересован. Если возвращаться в Россию, то только в ЦСКА». Только позже стало понятно: в реальности ЦСКА отказался от моего возвращения.
«Интернасьонал», комиссия, агент
— Ты подписал контракт с «Интернасьоналом». Там содержался пункт про сумму около 400 тысяч евро, которую должен получить клуб, если тебя захочет кто-то еще. Как он появился?
— Пункт появился ради справедливости по отношению к «Интеру». Там хотели меня сохранить всеми силами. Я просил только об одном условии. Если меня захочет заполучить клуб вне Бразилии, то должен будет «Интеру» 365 тысяч евро. А я при этом отказываюсь от зарплаты и бонусов. Потому что все-таки в голове у меня было желание вернуться в Россию.
А про компенсацию: речь идет не о пяти миллионах евро, не о трех, даже не об одном. Это сумма, которую я, подписывая контракт с «Интером», счел логичной и справедливой. Никогда бы в жизни не подписал договор, в котором фигурировала бы слишком завышенная цена за мой переход в другой клуб. 365 тысяч — справедливые деньги для «Интера».
— Про «Интер» я понял. Справедливо ли было требовать этой компенсации именно от ЦСКА? Ты решил: если ЦСКА правда меня хочет, согласится на условия?
— Конечно, это же логично. Клубы, в том числе ЦСКА, тратят миллионы на новых игроков, а здесь — всего 365 тысяч! Я провел 10 лет в ЦСКА, вроде бы приносил пользу, и эта цена казалась мне оправданной. И разумеется, я полагал: это не те деньги, над которыми кто-то будет думать, если клуб хочет меня вернуть.
— Ты говорил, что ЦСКА не захотел платить эту сумму. ЦСКА же говорит, что был готов — только не ту часть, которая причиталась твоему агенту Жорже Машаду. Кто здесь прав?
— Встречный вопрос. В современном мире, когда происходит трансфер, неужели клуб, который его оплачивает, не платит агентские?
— Платит. Но выглядит так, что ЦСКА серьезно обиделся на Машаду. Возможно, там посчитали: это его схема, это из-за него появился пункт про 365 тысяч.
— Никакой вины Машаду нет. Жорже — мой представитель с первого же момента в Москве. Вместе с ним я подписывал, а потом продлевал соглашение с ЦСКА. Он всегда был в моей жизни.
Повторю: при переходе игрока агенту полагается процент. Эти люди тоже работают над сделкой. Мне кажется, тут все совершенно справедливо.
Насколько я знаю, твои предположения верны: ЦСКА хотел заплатить только часть из 365 тысяч, причитавшуюся «Интеру», и не хотел платить агенту. А ведь эта выплата — опять-таки не какая-то космическая сумма.
— Машаду подчеркивал: «Именно я принял решение прекратить переговоры с ЦСКА. Не Марио». И я слышал, будто ты, и без того скромный человек, попал под внушение Жорже, своего окружения, возможно, и жены.
— Жена всегда меня поддерживает, она на моей стороне. И, как и я, всегда хотела моего возвращения в ЦСКА. И для нее стало большим сюрпризом то, что клуб не стал меня возвращать.
А про Машаду: если он так сказал, то для того, чтобы защитить меня. Несмотря на то, что Жорже мой агент, последнее слово всегда за мной.
Обещания, звонок Бабаеву, ничего ошибочного
— ЦСКА провалил переговоры по твоему переходу?
— Так, как следовало бы, их действительно не провели. ЦСКА имел право не хотеть возвращать меня, объяснив это как-то так: «Марио уже старый, он не будет отдаваться на полную. Мы нацелены на подписание более молодых игроков». Не захотели бы моего возвращения по спортивным, физическим показателям — пожалуйста. Но после этого произносить огромное количество нехороших вещей обо мне, на мой взгляд, неправильно.
— Про деньги ясно, а как же джентльменское соглашение? Ясно, что оно не на бумаге, а только на словах — но ты ведь ударил с ЦСКА по рукам. Ты точно никаким образом не подвел клуб?
— Данное слово для меня всегда было важно. Если я что-то обещаю, то выполняю. Абсолютно уверен: ни в один момент переговоров не подвел ЦСКА. Была договоренность: если вернусь в Россию, то только в ЦСКА. Об этом была договоренность с президентом. Только когда ЦСКА решил не выплачивать эти деньги «Интернасьоналу» и вышел из переговоров, я стал рассматривать предложения других клубов. И только тогда на меня и вышел «Зенит».
Получив от него предложение, я еще раз позвонил в ЦСКА.
— Кому именно?
— Всегда общался с Романом Бабаевым, через переводчика Максима Головлева. Тот звонок тоже был гендиректору. Я сказал: «Меня зовет «Зенит». За вами — последнее слово: да или нет». Бабаев ответил: «Нет, мы не будем выкупать. Не будем платить эти деньги».
После этого стало ясно, что у меня нет другого варианта. Я хочу вернуться в Россию, хочу играть в футбол, но ЦСКА не хочет меня выкупать. А «Зенит» готов.
— Как говорили в ЦСКА, Головлев в ходе переговоров говорил коллегам по клубу: это какой-то другой Марио, не тот, которого я знал раньше.
— Я считаю, что я тот же самый Марио, что и был. Ничего во мне не изменилось. Все, кто работали со мной, знают: отношусь с уважением к тем, кто меня окружает.
А Макс к тому же — мой большой друг. И всегда им будет. Потрясающий человек. Все время, что я был в ЦСКА, Макс мне помогал. Очень надеюсь, что Макс поймет меня. И я никогда не скажу ни одного плохого слова ни о нем, ни о любом другом человеке в ЦСКА.
— В последнем большом интервью Sport24, летом 2021 года, ты говорил: «Никогда не буду играть ни за кого в России, кроме ЦСКА, это мой дом, никогда не пойду в «Зенит». Зачем ты это говорил, Марио? В итоге ты очень себя подставил.
— В каждый момент своей карьеры я был честен. И когда я говорил, что в России буду играть только за ЦСКА, это была абсолютная правда. Вернуться хотел только в ЦСКА. Но меня возвращать не захотели.
Если бы ЦСКА хотел, а я бы выбрал «Зенит» — я бы понял тех, кто говорит обо мне гадости. Это была бы моя ошибка. Но я ничего ошибочного не делал. Каждый знал мои намерения, они чисты. Но все сложилось так, как сложилось.
— Если бы ты мог вернуться в прошлое, сказал бы себе: не обещай лишнего, карьера может сложиться по-разному?
— Нет, я бы сказал ровно то же самое. Ничего бы не менял. Все обещания, которые я давал, я выполнил. С момента перехода в «Интер» я говорил, что вернусь только в ЦСКА. Общался только с ЦСКА. После предложения от «Зенита» я еще раз связался с ЦСКА. Вы уже знаете их ответ.
Религия, угрозы в Бразилии, критика
— Ты говорил, как Бог помогал тебе в разных ситуациях, в том числе нынешней. А как именно помогал? Объясни тем, кто не так погружен в веру.
— Это и молитва, и просто вера. Вообще, если бы не Бог, ничего бы в моей жизни не было. Бог — это сила, которая направляет, дает тебе уверенность. Если Бог внутри тебя, то в твоей жизни, в жизни твоих близких все будет хорошо. Бог всегда со мной, полностью доверяю ему свою жизнь. Знаю: он выберет для меня лучшее. Он направит меня. Бог велик. Я благодарен ему за все, что имею.
— Бывший игрок «Зенита» Юрий Роденков, ставший священником, повторял мне: я грешен, каждый день ругаю себя за грехи. В чем грешен ты?
— Конечно, никто не безгрешен, и я тоже. Я совершаю ошибки. Поэтому каждый день прошу Бога помочь стать лучше, чем я есть.
— Главная твоя ошибка за последний год?
— Уехать играть в Бразилию. Вспоминаю свой 2011-й: я приехал в Россию и, как бы сложно ни было, максимально адаптировался к новой для себя стране. А вернувшись в Бразилию год назад, так и не привык снова к жизни и игре там. Здесь, в России, все как-то понятнее. Тут я счастлив.
— Мы знаем про твои травмы в Бразилии. А к чему конкретно ты там не привык?
— Самый простой пример — коммуникация с прессой, взаимодействие с болельщиками. Это категорически отличается от принятого в России. Очень много неуважения со всех сторон. Когда в твоей жизни этого неуважения не было на протяжении долгого времени, снова окунуться в такую среду невозможно. Сталкиваться с этим с давлением со стороны прессы, болельщиков трудно. Это осложняло футбольную жизнь там.
— Сейчас, в «Зените», давления меньше?
— (Смеется). Надо говорить честно: тут тоже непросто. Я играл в ЦСКА, сейчас в «Зените» — понимаю, что это значит. Для меня каждая игра — небольшое испытание. Но все равно, культура боления в Бразилии совершенно другая. Вспомни ЧМ-2018 и мой промах в серии пенальти хорватам. Если бы я не забил его за сборную Бразилии, может быть, и не дожил бы до сегодняшнего дня.
— Самый вопиющий пример давления в Бразилии?
— Я, например, не пользуюсь соцсетями — но чуть что, болельщики там забрасывают оскорбления в директе меня, родственников, угрожают жизни. После неудачных матчей они ждут на улице. Если твоя команда проиграла, нормальное дело сидеть в раздевалке, пока или народ не рассосется, или охрана не выстроится в коридор — чтобы ты безболезненно по нему прошел и покинул стадион. А если знают твой адрес, то…
— Вообще страшно?
— До этого вообще лучше не доводить. Нельзя выйти из дома, если команда проиграла хотя бы пару матчей. Не можешь никуда пойти, настолько это опасно для жизни.
— За что тебя критиковали? Писали, что ты не тянул уровень «Интернасьонала», чемпионата Бразилии. Он уже опережает российский?
— Очень разные лиги. Бразильская гораздо более техничная. Там тебе дают куда больше свободного пространства с мячом. В России у тебя никакого пространства вообще нет. Футбол максимально силовой, физический. Много контактов, борьбы за мяч на каждом участке поля. Надо постоянно, в том числе и за счет физических кондиций, выгрызать мяч.
Честно скажу: мне было сложно в этот короткий отрезок в «Интернасьонале». Я приехал после 10 лет в России, у меня уже было совершенно сформировавшееся восприятие игры. Заново адаптироваться к бразильскому стилю непросто.
Головин — русский Малком, спокойствие Семака, лишний вес
— Ты в «Зените» два месяца. Главное чувство за это время?
— Я счастлив. Семья счастлива — и жена, и сын. Мне хорошо тут. Меня прекрасно приняли все в «Зените». Спасибо клубу, людям и городу за это.
— Кроме базы и стадиона — твое любимое место в Петербурге?
— Еще не успел познакомиться с городом. Свободное время провожу в тренировочном центре, на «Газпром-Арене» и дома. Назову парк рядом с домом, центр города, и, конечно, стадион «Зенита».
— В чем Петербург круче Москвы?
— И Москва для меня прекрасный город. Очень красивый. Главное отличие — тут полегче трафик. В Москве я однажды проторчал в пробках три часа!
Хотя, как и там, я никуда особенно не езжу — только на базу. Я домосед, тут ничего не изменилось. Нравится быть дома с семьей. С партнерами если и общаюсь, то только на базе. Больше всего — с Дугласом.
— Из «Зенита» уехал Малком. Кого можешь назвать русским Малкомом — если такой футболист есть?
— Наверное, это Саша Головин. Я наблюдал за ним с его самых ранних лет, видел весь его путь в ЦСКА, играл с ним в сборной. Он сейчас по уровню немного, но выше остальных. Был бы счастлив еще когда-нибудь поиграть с ним. Что до Малкома, то он реально фантастический, его «Зениту» будет не хватать.
Малком перебрался из «Зенита» в «Аль-Хиляль» за 60 миллионов евро
— Что отличает Семака от других тренеров, с которыми ты работал?
— Это один из величайших тренеров в истории России. Победитель. По натуре Семак очень спокойный человек, излучает уверенность, всегда защищает игроков, вселяет веру. Мне это близко.
— Ты переходил в «Зенит», в очередной раз ставший чемпионом. Сейчас непривычная картина: команда не на первом месте. Почему?
— «Зенит» в самом деле многократный и многолетний чемпион, 5 лет подряд завоевывал титул чемпиона России, брал кубки. Сейчас у нас не та позиция, на которую рассчитывали. Но это вполне объяснимо. Чемпионат сложный, все команды, особенно после стольких лет доминирования «Зенита», по-особенному настраиваются на каждый матч против нас. «Краснодар», «Динамо», «Спартак», ЦСКА — очень сильные команды. Даже и «Ростов», пусть сейчас у них не лучший период. Работаем над тем, чтобы вернуться туда, где привыкли находиться — на вершину.
— Оцени свою форму и здоровье по десятибалльной шкале.
— Девять, практически десять. Превосходно себя чувствую. А вот когда я только пришел, было сказано много всякого вранья. Понятное дело, я 3-4 месяца был вне игры. Ничего удивительного в том, что я сразу не был готов показывать на 100% лучшую игру.
Но я не обращал на это внимания. Прекрасно знал себя, свое физическое состояние. И усиленно тренировался, потом набирал форму через игры и довольно быстро набрал кондиции. Поддерживаю их и сейчас, чтобы в каждом матче помогать «Зениту» на максимум.
— Вранье — это ты про новости о том, что «Зенит» затягивал твою презентацию якобы из-за жира и здоровья?
— Если сравнивать с периодом 10-летней давности, когда я только перешел в ЦСКА, конечно, вес был немного меньше. Это нормально, что мужчина с возрастом матереет, меняются параметры (сейчас Марио весит 85 кг, когда играл в ЦСКА — не больше 80. — Sport24).
— Тебя расстраивали эти нападки?
— Скажу так — я никогда в жизни никому не делал зла, ничего плохого, всегда качественно и на сто процентов выкладывался. И это я еще не все слухи о себе читал — специально не заходил в интернет, потому что понимал: с переходом в «Зенит» количество негатива сильно увеличилось. Но то, что мне пересылали, конечно, огорчало. Я знаю правду, Бог знает правду. Повторюсь: никогда не делал здесь, в России, дурного.
***
— У тебя осталась обида на ЦСКА?
— Повторю: никогда и никто не услышит от меня ни единого плохого слова о ЦСКА.
— Момент, когда ты был счастливее всего в России?
— На чемпионате мира.
— Коротко про сборную: ты общался с Карпиным в 2021 году? Отклонял вызов от нее?
— Ни разу не отказывался от вызова в сборную России. Никогда. Но после Евро я заявил: кто бы ни стал новым тренером, завершаю карьеру в сборной.
— Вспомни случай в жизни — до этого лета — когда ты понял: мир жесток и несправедлив?
— Если честно, раньше примеров такой несправедливости не было. Ситуация с ЦСКА показала мне это впервые.
— Лучший футболист, с которым ты играл?
— Влашич.
— Что бы ты хотел, что бы о тебе говорили через пять лет?
— Чтобы болельщики относились ко мне уважительно. Это то, чего я очень хочу.
— Последний вопрос — личный. Весной мне посчастливилось встретиться с Даниэлем Карвальо — человеком, на чьей игре я вырос, чью футболку я просил у родителей. Как и он, ты за 10 лет в ЦСКА тоже стал легендой — для меня и для многих, кто переживает за этот клуб. Есть ощущения, что для них твой статус поменялся. Каково тебе с этим?
— Периодически слышал такое о себе, но всегда смущался. Я просто футболист, который делает свою работу. И старается делать ее качественно, выполняя все от себя зависящее в любой команде — в «Зените» или в ЦСКА, до того в чемпионате Бразилии или за сборную России.
Никогда не примерял на себя звание легенды. Я просто Марио. Марио Фернандес — в том месте, где он в настоящий момент, в том клубе, чьи цвета он защищает. С Божьей помощью делаю, что должен.
