Фигуристка Эльвира Матвеева выбрала необычный путь развития карьеры после окончания выступлений в спорте. В 27 лет она заведует синхронным катанием в Испании — тренирует три команды разных возрастов и ездит с ними на различные соревнования, включая чемпионат мира.
Корреспондент Sport24 Константин Лесик связался с Эльвирой и выяснил, как она поселилась в пригороде Мадрида, чем ее шокировало испанское фигурное катание, какие нарушения дисциплины позволяют себе местные спортсмены, сколько стоит заниматься фигуркой в ее клубе и многое другое.
«Я из Ленинградской области. В детстве был выбор — плавание или фигурное катание. Начинала в Колпино, но потом хоккеисты отобрали весь лед. Пришлось продолжить занятия в Питере. Помню, как родители вставали в 5 утра, чтобы сесть на электричку и доехать до «Юбилейного». Там занималась у Татьяны Николаевны Косициной.
Конечно, помню Лизу Туктамышеву — соревновались с ней вместе на одних турнирах. Но успеха у меня не было. Я очень высокая для одиночницы (сейчас — 175 см), прыжки давались сложно. Мой максимум — двойной аксель. Из-за этого одиночное катание для меня закончилось в 12 лет», — начинает Эля.
— Потом случился переход в синхронное?
— Не сразу. Сначала попробовала танцы на льду, даже съездила в Финляндию. Пожила там месяцок. Нашли партнера, но мне он не понравился, ха-ха. Тренер говорил: «Не уезжай, найдем другого», но оставаться одной в стране, где я ничего не знаю, не хотелось. Позже туда приехал Маурицио Маргальо (итальянский фигурист, призер Олимпиады, ныне — тренер). Кто знает, если бы я осталась, может, моя судьба сложилась бы иначе.
В итоге я ушла пробоваться в синхронное катание. Мама не понимала этого, думала, что я вообще больше кататься не буду. Пришла на пробы, тренеры сказали: «Да, хорошо». Так и началась моя карьера синхронистки. Но потом пошли травмы, я не могла нормально выступать в юниорской команде, часто болела. Вообще не думала, что попаду в «Парадиз» (лучшая российская команда по синхронному катанию, неоднократные чемпионы мира, — Sport24). Но через полтора года меня туда пригласили на пробы. И в итоге взяли!
— В синхронном катании тренировки не такие жесткие, как в одиночном?
— Не-е-ет! Все равно жесткие. Но жесткие по-другому. У тебя гораздо выше ответственность — перед каждым членом большой команды. Любой одиночник скажет, что у них тренировки в пять раз сложнее, но в «Парадизе» реально очень много занятий, очень много сборов, очень много отработок программ на полу.
— Накосячить, наверное, очень страшно…
— А у меня такое было! Мы выступали на Finlandia Trophy в 2016 году вместе с одиночниками, приехали в статусе действующих чемпионок мира. И я накосячила, упала на элементе. А потом так плакала…
Мы сели в kiss and cry и узнали, что все равно заняли первое место. Отлегло! Настолько большой был у нас запас по технике, что мы смогли победить даже с падением.
— Партнерши не ругали?
— Команда обычно реагирует на такие вещи спокойно. Максимум посмотрят взглядом, где прочитается: «Ну, зачем?».
— Веришь, что синхронное катание может оказаться на Олимпиаде?
— С рациональной точки зрения — не верю. Есть разные сложности — мы должны добавить мужчин для гендерного равенства, уменьшить команды, сделать не 16 человек, а 12. Очень много «но».
Но! Я хочу, чтобы синхронное катание попало на Игры. Это сложный командный спорт, большая работа. Надеюсь, когда-нибудь нас оценят по достоинству.
— Как ты стала тренером в Испании?
— Благодаря синхронному катанию у меня появилось много друзей из разных стран. И однажды в соцсетях я увидела, что в Испании ищут тренера. Написала: «Привет, я Эля из команды «Парадиз», хотела бы работать у вас». Мне написала тренер-шведка, которая работала там до меня. Я приехала на место и была в шоке…
— Приятном или не совсем?
— Шок был неприятный. В мае у нас в «Парадизе» уже стоят программы, закрыт вопрос с новенькими девочками. Все четко, организованно.
В Испании же было 12-13 человек, которые ходили через раз. Я спросила: «А это нормально?». Мне ответили, что это их стандартная ситуация. Не было команды, фигуристки говорили: «Может, мы будем кататься, может, не будем». Никто ничего не знал, а на любые вопросы люди отвечали словами в стиле «завтра посмотрим».
Но я все равно приняла решение остаться. Давно хотела пожить в другой стране. Правда, начала работать не в 2018 году, а в 2019-м. Целый год мне делали документы. Но в этот период я все равно однажды приехала на два месяца. Меня очень просили, чтобы ребята хотя бы съездили на соревнования — предыдущий тренер сказала, что больше работать не будет.
Я приехала за три недели до стартов, не зная их программы. Но главное, что сами фигуристы знали! И это уже неплохо. Поработала, вернулась домой, закончила вуз и вернулась туда.
— Ты знала испанский?
— Нет. Вообще ноль. Английским владела, но особо его не применяла — пару раз сходила на пресс-конференции и общалась с иностранцами в соцсетях.
Здесь начала общаться на английском полноценно. До сих пор работаю на нем, хотя уже сдала экзамен по испанскому на уровень В1. У меня есть дети 9-10 лет, которые не понимают английского, с ними перехожу на испанский. А со взрослыми лучше, как и раньше, это и для них полезно — они же приезжают на международные соревнования.
— А на русском не пробовала?
— На самом деле, когда я только переехала, им было интересно узнать некоторые русские слова. Для них это была какая-то игра.
— Как устроен твой быт?
— Мы живем в пригороде Мадрида Махадаонде, здесь и находится каток. И здесь же, кстати, расположена база футбольного «Атлетико».
Тренировки в понедельник и вторник начинаются в 5:45 утра. Да, у нас проблемы со льдом. Его для синхронного катания в Испании почти нет.
Самое нормальное расписание у самых маленьких фигуристов — вечер пятницы и утро воскресенья. Юниорская команда работает 4 раза в неделю. У взрослых занятия могут начинаться как в 5:45 утра, так и заканчиваться в 12 ночи. Льда мало, время неудобное. Наш каток заточен под хоккей. Причем, в основном, женский. А мы на втором плане.
— 5:45 — ужас. Я бы, наверное, даже спать не ложился…
— На самом деле, они так и делают (смеется). У некоторых много учебы, есть ребята, например, будущие инженеры.
— В Испании люди знакомы с фигурным катанием? Если не брать Хавьера Фернандеса.
— Да даже если взять Хавьера Фернандеса, не все люди на улицах ответят, кто это такой. Его знают мало. Тут популярен футбол. Все топовые испанские фигуристы тренируются в других странах — Италия, Канада, да где угодно, только не здесь. Недавно Сара Уртадо и Кирилл Халявин открыли здесь школу, и у нас стала заниматься взрослая пара, которая выступает на международном уровне. Это очень необычное явление.
— Российских суперзвезд вроде Анны Щербаковой или Александры Трусовой узнали бы в Испании?
— Думаю, очень мало людей. Я видела ролик, как Щербакова приезжала в Китай, и ее уже в аэропорту встречала толпа людей. Такого тут точно не будет. Даже если она придет к нам на каток, все скажут: «О, здорово», а через пять минут пойдут заниматься своими делами.
Хавьер Фернандес с Брайаном Орсером проводят у нас мастер-классы, недавно на пару дней приезжал даже Нейтан Чен. Но невероятного ажиотажа это здесь не вызвало.
— Если фигурка в Испании непопулярна, то где тогда брать людей в большую команду?
— Это проблема. В этом году у меня впервые не набралась взрослая команда. То есть мы не поедем на чемпионат мира. Но, если получится, мы будем выступать в категории «Элита 12», которую пытаются продвинуть на Олимпиаду.
До этого у нас никогда не было отбора на чемпионат мира. Есть одна моя команда, которая точно туда поедет. Я в сентябре уже заполняла документы на поездку, которая состоится в марте–апреле. Где вы еще встретите такое?
А поиски — да, проходят непросто. Часто я сама нахожу фигуриста в соцсетях и предлагаю попробовать себя в синхронном катании.
— Что должен уметь человек, чтобы попасть к тебе в команду?
— Если он пришел не на пластиковых коньках — это уже нормально, ха-ха. Можно работать. Бывало, что приходили девочки с массового катания, которые тренировались сами, и что-то из них даже получалось. В России такое представить сложно. Мои друзья из нашей страны буквально угорают над ситуациями, которые происходят со мной в Испании.
— Из кого состоит твоя взрослая команда?
— В основном из девушек 17-22 лет, которые ходят в школу, университет. После 22-х почти никто не остается, у людей начинается взрослая жизнь. А когда ты студент, тебе прикольно кататься, к тому же серьезные занятия спортом — это большой плюс при поступлении и другие преимущества, которыми ребята пользуются. Но надо понимать, что фигурное катание для них — хобби. Учеба — приоритет.
— За мировым фигурным катанием твои ученики следят?
— По-разному. У нас в команде есть мальчик, который смотрит все программы по синхронному катанию всех стран. Знает, кто в каком году что катал. Но такие фанатики не все. Вовлечены, наверное, процентов 40.
За российскими фигуристами они раньше следили, слышала, как обсуждают, например, Сашу Трусову. Но сейчас их нигде не показывают, за рубежом трансляции найти сложнее, а специально долго искать и смотреть выступления россиян они не будут.
— Мальчики теперь есть во всех командах?
— Нет, не во всех. Это большой риск. Если мальчик плохо катается, это будет очень сильно выделяться. Но у меня мальчик хороший, веду его с юного возраста.
— Сколько нужно денег, чтобы заниматься фигурным катанием в Испании?
— Это недешевое удовольствие. Сезон в наших юниорской и взрослых командах стоит около 5-6 тысяч евро. Это платья, музыка, тренировки, соревнования, один сбор. В предыдущих сезонах мы ездили в Канаду и США, это было очень дорого. Все сами, никто не помогает. ISU выплачивает небольшие деньги, наша федерация никак не помогает, спонсоров у нас тоже нет. Так что все дорого, ребята платят деньги и получают не лучшее время для тренировок.
— Последний чемпионат мира прошел в Лейк-Плэсиде. Как это было?
— Каждой год команда постепенно прибавляла. Но в этот раз собрать коллектив было сложно. За пару недель до турнира наша фигуристка получила травму, пришлось привлекать запасную. Настроение у всех было очень плохое. Но в итоге они собрались, все сделали.
Я за сезон очень устала. Ты их пинаешь-пинаешь-пинаешь, а они не пинаются. Сами все знают, со своими характерами. У всех личные границы, ничего нельзя сказать. Я от них немного устала. Но мы прошли через это.
— Проблемы с дисциплиной бывают?
— Да, в первые годы мне было сложно. Мы поехали на турнир в Польшу, и мне приходилось объяснять многие элементарные вещи. Например, что нужно поздороваться с любым человеком в коридоре, потому что это может быть судья или чей-то тренер. Однажды они выступили и проголодались, наш менеджер принес пиццу, и они стали есть прямо на льду, где катались другие команды. Вся эта еда летела в разные стороны. Было неловко.
Еще один неприятный момент — опоздания. Они опаздывали на 15-20 минут на тренировку, и это считалось нормой. Смотрят на меня и говорят: «Это потому что я в пробке стояла». Наверное, если бы ты раньше вышла, ты бы раньше пришла? Пришлось ввести меры. У нас есть специальный человек, который следит за всеми опозданиями. В конце месяца мы считаем эти минуты, и человек их отрабатывает кроссом. С каждым годом опозданий становилось меньше, теперь их нет вообще.
Было такое, что человек просыпал соревнования. Мы все сидели в автобусе в куртках с чемоданами, а ребята спали в номере. Но эти моменты мы обсудили и проработали.
— Как относятся к тебе ученики?
— Они называют меня Снежная королева. Потому что я из России и не очень эмоциональная. Даже когда они хорошо выступают, я не прыгаю от счастья. Просто спокойно говорю: «Вы молодцы, хорошая работа. Трудимся дальше». Они же очень эмоциональные — как огонь. А я вода — пытаюсь их немного притушить.
— Подход к тренировкам в Испании отличается от того, что ты видела в России? Например, контроль за весом.
— В первые годы я пыталась ввести взвешивание. Но пара девочек сказали: «Мы не будем этого делать. Это неправильно». Я здесь никому не советовала худеть или толстеть, просто пыталась контролировать это, следить за всеми процессами. Но им это не надо, значит, мне тоже. Процесс взвешивания загонял их в какой-то ступор. Они платят деньги, ходят на тренировки, а я тут включаю какие-то вещи, которые им вообще не нужны.
Еще я не общаюсь с родителями, у каждой из трех команд есть менеджер. И никакая мама мне не напишет с претензией, почему ее ребенок не в команде.
Бывает, что ребята тусуют до утра, а потом приходят на занятия. Я им говорю: «Вы хотя бы от меня сторис-то скрывайте, я же вижу, чем вы занимались». Но вообще — это очень опасно. Ты ведь не только катаешься сам, но и поднимаешь кого-то. А как будут работать твои тело и голова после ночной тусовки?
В «Парадизе» была дисциплина и самодисциплина. Здесь я пытаюсь создать дисциплину, но самодисциплины как таковой нет. В России тренер — это старший человек, наставник. Здесь тебя воспринимают как друга.
— В чем это выражается?
— Однажды этим летом я очень устала, было больше семи часов льда подряд. Ко мне пришли старшие ребята, мы работали над постановкой. Это уже взрослые фигуристы, и я предложила им придумать что-то вместе со мной, сказала, что устала за день. Мальчик в команде повернулся и сказал: «Вам хотя бы за это деньги платят»…
И такое бывает. Хотя я не предлагала работать за себя, а просто предложила поучаствовать в процессе постановки. Тут к тебе относятся так, что ты предоставляешь услугу.
— У тебя были проблемы, связанные с тем, что ты из России?
— Нет, никогда. Все-таки комьюнити в синхронном и одиночном катании разные. У нас очень дружные отношения со всеми. Однажды кто-то за общим столом спросил меня, как я отношусь ко всему, что сейчас происходит в мире. Это логичный вопрос, который возникает после того, как люди узнают о том, что я русская. Но и то, это было только один раз.
Несмотря на то, что я русская, меня постоянно зовут на различные мероприятия. Недавно приглашали на сборы в Италию, но я сама не смогла поехать из-за занятости по основной работе.
— А кто тебе самой нравится из фигуристов?
— Камила Валиева. Меня впечатляет ее катание. Прыжки стали уже чем-то обыденным, а она выделяется компонентами. Но я смотрю соревнования не так часто. Синхронное катание — да. Могу посмотреть от начала до конца, потому что это мой вид.
— Не обидно, что России нет на международных стартах?
— Конечно, обидно. Я очень скучаю по своим друзьям, которых раньше видела на соревнованиях. Было бы реально интересно увидеть россиян на турнирах, посоревноваться с ними. Надеюсь, вся эта блокировка когда-нибудь закончится.
— В России не будет проблем с синхронным катанием из-за отстранения? Для одиночников и парников проводят многие турниры — шоу-программы, прыжковый фестиваль, Гран-при. А что делать синхронистам?
— Не думаю, что будет проблема с мотивацией. Есть чемпионат России. Туда поехать очень престижно. Глобальных проблем не будет. У меня в Испании их сейчас явно больше. (Смеется).
В России есть команды, есть соревнования. Им тоже сложно, но детям все равно надо чем-то заниматься. Так что фигурное катание у нас не пропадет.
— Какие у тебя планы на будущее?
— Хочу тут работать еще минимум год-два и попасть на чемпионат мира — 2025 в Финляндию. А дальше я пока не заглядываю.
