Чемпионка России по лыжным гонкам Ольга Якимушкина (Кучерук) в начале года стала мамой. Ее муж Иван — призер Олимпийских игр в Пекине — не очень хотел возвращения Ольги в спорт, но уже в сентябре она вышла на первый старт после паузы. Теперь лыжница намерена ворваться в зимний сезон, чтобы перезапустить свою карьеру. И все это под пристальным вниманием Юрия Бородавко, у которого теперь тренируется спортсменка.
О своем возвращении и том, как совмещать материнство и спорт, Якимушкина рассказала Sport24.
— В начале года вы стали мамой. О возвращении в спорт думали, хотя муж не очень хотел. Какие аргументы Иван приводил, чтобы вы завершили карьеру?
— Он мне сказал: «Я создаю тебе все условия дома. Кайфуй, отдыхай». Я в ответ: «Вань, я не хочу». Потом, когда мы начали ездить вместе на сборы, он такой: «Блин, я жалею, что так говорил, потому что вижу, как растет ребенок. Мы ездим вместе. Все аспекты, которые меня волновали относительно семьи, я закрываю. Я не переживаю, не скучаю, потому что вы всегда рядом».
Свою роль сыграла мама Вани. Вот так бывает, представьте. Она ему сказала: «Ваня, если она хочет, пусть бегает». Так получилось, что она — домохозяйка, всю жизнь с детьми просидела. Говорит: «Я бы тоже не сидела дома». То есть она меня поддержала, поговорила с Ваней.
Вот так все и получилось. Аргументов приводить не пришлось. Практика все показала.
— Когда поняли, что точно готовы вернуться?
— Когда уходила в декрет, была так сыта этими лыжами. Думала, что не вернусь, буду с ребенком приезжать к Ване на соревнования. Еще же и международные старты отменились.
Когда зимой начались гонки, я поняла, что скучаю по этой жизни. Мне так тяжело было жить беременной и ничего не делать. Я просыпалась с мыслями, что мне сегодня опять ничего не нужно делать. Это так угнетало. Я чувствовала себя самым бесполезным человеком.
Постепенно я начала готовить Ваню, что, наверное, попробую побегать. Он мне отвечал только: «Ой, Оль, давай потом посмотрим». Я уже для себя все решила тогда.
Но у нас вообще веселая семейка. Ваня как-то сказал: «Знаешь, если бы ты зарабатывала деньги, я бы с удовольствием сидел дома с ребенком». (Смеется).
— «С Ваней думали, что если уж возвращаться, то нужно пробовать то, что ты еще не пробовала», — признавались вы. В итоге оказались у Юрия Бородавко. Как все случилось?
— Я в мае тренировалась сама. Ваня уехал на сбор в это время. Пока Тема спал в обед 2 часа, я крутила велосипед, а за ним смотрела по видеоняне. Вечером делала силовую. Сын лежал рядом.
Потом спросила Ваню: «Что делать?» Он такой: «Поехали на сбор в Малиновку. Там подойдешь к Юрию Викторовичу и скажешь, что хочешь с ним тренироваться». Я говорю: «А если он мне откажет? Что делать? Сидеть в Малиновке?» Ваня предложил решить все на месте.
Там я подошла к Юрию Викторовичу. Когда шла, он уже все понимал (смеется). Я спросила: «Можно с вами потренироваться?» Он мне: «Оль, раз приехала, куда я тебя дену уже. Думаю, ты Наташке не помешаешь». Так и начали тренироваться.
Думаю, Юрий Викторович смотрел на меня и понимал, что я с ребенком, не высыпаюсь там или что-то другое, плюс я приехала с лишним весом. После родов прошло не так много времени. Мне кажется, он немножко надо мной прикалывался (смеется). Сейчас мне прям нравится, как он переживает за меня: как я сбегала, какое у меня состояние, как тренировки идут. Думаю, я немножко заслужила его спортивного уважения, потому что смогла более-менее переварить нагрузку.
— Юрий Викторович говорил, что вы тренируетесь по собственному плану. Он вам насколько помогает контролировать его, корректировать?
— Как было вообще. Спрашиваю: «Юрий Викторович, сколько мне по километражу на тренировке?» Он: «Чуть меньше, чем всем. Оль, самое главное — по самочувствию. Ты у нас мать, мать кормящая. Главное — не перебери, а потом втянешься и уже будем работать».
Июнь–июль я втягивалась, а уже август и сентябрь выполняла всю работу. Понятно, что все было по самочувствию. У меня все равно где-то силовые были не такие жесткие, например. Когда он говорил, что у меня другой план, имел ввиду, что он его корректировал в меньшую сторону. Юрий Викторович всегда говорит: «Лучше делать поменьше, но качественнее». Но с августа я всю нагрузку выполняю на сто процентов.
— Ощущения на лыжах до и после рождения ребенка как-то поменялись?
— Чувствуется, что организм как-то быстрее восстанавливается после тех же силовых. Это прикольно. С таким состоянием ты думаешь, что тебя должно «прибить», но нет. Но не надо злоупотреблять со своим недовосстановлением. Надо делать растяжки, массажи. А я их не делала (улыбается). В июле мы пошли с Ваней к [Сергею] Чечилю (врач сборной России по лыжным гонкам. — Sport24), а он мне: «Вот это надо тянуть, это тоже надо. Ты чего, Оля?» Ваня тоже говорит: «Чего, Оль, получается все само не восстанавливается?» Мы все вместе посмеялись.
По самочувствию, я ощущаю, что пришла с нуля. Я бегала, но мне так тяжело было, я задыхалась. В отличие от Тани Сориной я не тренировалась, на лыжах не каталась, потому что боялась за здоровье ребенка — упасть, например. Таня у нас в этом плане — оптимист, говорит, что даже не думает о том, чтобы упасть. Я же опасалась. Последний раз каталась на роллерах в сентябре прошлого года. Вот и получается, что у меня подготовка с нуля началась. Но каждый сбор у меня есть прибавка. Я по сей день чувствую себя лучше и лучше.
— Иван после рождения сына пересмотрел свое отношение к спорту. Что изменилось у вас с момента того, как вы стали мамой?
— Ваня — мужчина. Он — добытчик. Понятно, кто у нас зарабатывает, а кто тратит (смеется). У него на первом месте, как у любого нормального мужчины, добыть что-то для своей семьи. А у меня все равно на первом месте идет семья. Для меня важна гармония внутри семьи, эмоциональное состояние мужа и ребенка.
При этом Ване важно мое эмоциональное состояние. Он делает все для этого, потому что мы ездим вместе: заботится о моих билетах, жилье. Поэтому для меня семья будет всегда на первом месте. Грубо говоря, могут сказать: «Чего она вернулась, раз для нее семья важнее?» Но у меня после родов изменилось отношение к лыжам. Я соскучилась, мне в кайф тренироваться. Некоторые не понимают, зачем это делают, насытились, а мне это в удовольствие. Не могу сказать, что сейчас спорт для меня — работа для заработка. Это работа в удовольствие.
Когда уходила в декрет, не было никакого прикола, азарта. Я прям устала, хотела отдохнуть. Сейчас я отдохнула, и интерес к лыжам вернулся. Но на первом месте все равно будет семья, а на втором — моя работа, моя спортивная карьера.
— «За жесткость в нашей семье отвечает жена», — говорил Иван. Что под этим подразумевается?
— Почему он всем об этом рассказывает? (Смеется).
У нас есть собака Бетти. Когда мы приучали ее к туалету, Ваня не мог поругаться, что она сделала свои дела не там, а брал ее на ручки и гладил. Я говорю: «Ты что делаешь?» То есть у нас так.
Тему пока не за что поругать. Если он не спит, я могу ему сказать: «Быстро спи». Ваня же даже так не может, только: «Какой ты хулиган у меня». (Смеется).
Ваня — добряк. К детям и собакам — особенно. Иногда говорю ему: «Ваня, тебе Бетти скоро на голову будет какать». Он такой: «Нет, Беттичка никогда так не сделает». (Смеется). Я же построже, всех приучаю к порядку.
— Жесткость помогает сделать материнство легче?
— У меня нет как таковой жесткости, у меня — режим, все должно быть четко. Когда что-то идет не по плану, я переживаю. Например, сон с Темой должен идти по плану, иначе ночь будет плохой.
С ребенком очень помогает Ваня. Он моет его, а я укладываю. Пока я укладываю Тему, он может убрать на кухне, запустить посудомойку.
— Испанская синхронистка Она Карбонель как-то сказала: «Лучшая медаль — это ваша семья». У вас так же?
— Я не представляю, что Ваня испытывал, когда завоевывала олимпийскую медаль. Я таких высот не достигла. Поэтому сто процентов для меня главная медаль — семья.
У меня папа сейчас обижается, что я стала другой, не так прислушиваюсь к его мнению. А у меня уже своя семья. Но я понимаю, что папа меня очень сильно любит и переживает из хороших побуждений.
— Амбиции реализовать себя в спорте еще есть?
— Честно, когда я только начинала с Юрием Викторовичем, желание было бешеное. Я хотела самой себе доказать, что я еще могу, потому что не готова сидеть дома. Это не мое. Мне хочется побегать.
Я ничего не хочу говорить. Хочу посмотреть, как сложится для меня сезон, и там уже принимать решение. Просто сейчас такое время… Мы с Ваней разговариваем, он говорит: «Оль, блин, нет международных стартов, что ты хочешь доказать в России? Ты уже бегала в России, ты всю жизнь бегала в России, что ты хочешь?» Я говорю: «Вань, вдруг нас куда-то пустят, вдруг у меня что-то получится. Давай посмотрим». Он такой: «Ладно, все, давай посмотрим, посмотрим, как ты пробежишь».
Нам все помогают. Мы в межсборье с Темой приезжаем на тренировку, отец Вани гуляет с ним, пока мы тренируемся. Это немного расслабляет. Ты понимаешь, что находишься с семьей, не думаешь ни о чем больше. Когда ты на сборе с командой, в которую мечтает попасть любой, смотришь на ребят, на Наташку Терентьеву (Непряеву), у тебя столько мотивации появляется. Это не описать.
Я живу две жизни. На тренировках — одно, дома — другое.
Конечно, у меня есть амбиции. Не хочу о них говорить. Лишние слова до добра не доводят. Просто хочу посмотреть, как пройдет этот сезон. Я проделала немаленькую работу, остался достаточно важный этап — вкатка в Ханты-Мансийске. Главное — не заболеть, начать планомерно на лыжах кататься, технику настраивать под зиму, а там уже, по сути, тренировок не будет. Все, что ты натренировал зимой, все на соревнованиях будет видно. А там уже будем решать, как я себя чувствую, что я могу, насколько вообще реализуемы мои амбиции.
— Кто из вас больше переживает из-за невозможности выступать на международных стартах — вы или муж? Корректно ли вообще спрашивать, кому это важнее?
— Я все время у Вани спрашиваю: «Как ты думаешь, наших вернут?» Он такой: «Нет, наверное, пока я бегаю».
А он еще у меня такой смешной. Говорит тут: «Блин, чего-то все болит, я старею, после тренировок устаю больше, чем обычно». Я ему: «Хватит! Тебе всего 20 лет». (Смеется).
У нас нет такого, что у кого-то больше волнения по этому поводу. Мы немножко уже настроены на российские старты, потому что понимаем реалии жизни.
— Много примеров, когда материнство преображало спортсменок, делало их сильнее. Вы на первом старте (летний ЧР в Малиновке) после паузы увидели в себе изменения или об этом рано говорить?
— Да, наверное, рано. Просто мы там провели работу, как все. Я думаю, кто-то был на большем загрузе, кто-то на меньшем. Для меня роллеры и летние соревнования — вообще не показатель. Пусть тренер скажет, что это не так, но не для меня.
Я там разговаривала с девчонками, кто рожал. Оле Царевой говорила, что состояние все лучше, но она мне сказала: «Самую большую прибавку ты получишь через 9 месяцев. Вот сколько ты ребенка носила, через столько у тебя будет супервосстановление». Буду ждать (смеется).
В принципе, в Малиновке мне понравилось только, наверное, как я отработала классическую «пятнашку». Спринт какой-то непонятный был. Не могу сказать, что я прям была настроена, потому что не могла взорваться. Еще не готова. В коньковой гонке я переволновалась. Не могу сказать, что была не готова. Просто я там так сильно хотела сбегать, что перегорела. Но мне понравилось, как я себя чувствовала.
— Какие итоги с Юрием Викторовичем подвели?
— Как я поняла, Юрий Викторович никогда не хвалит. Я так чувствую. Он говорит: «Оль, движения получше, но еще далеко до соревновательной формы». Я такая: «Ни фига себе вы в меня верите». (Смеется). Наверное, надо бегать, как Наташка, чтобы он сказал: «Вот сейчас ты — молодец».
Я думаю, он все равно был рад за меня, так как ведет мою подготовку. Он меня даже обнял. Говорит, что есть прогресс.
Еще мы решали по поводу кросса, бежать или нет. Он такой: «Надо». Я все поняла и криво-косо, но побежала.
— После одной из гонок, которую вы пробежали лучше, Иван готовил блинчики. Его личная инициатива или вы заранее перед гонками так мотивируете друг друга?
— Нет. Я сама была в приятном восторге. У нас Ваня такой повар стал. Я еще говорю: «Ничего себе. Может, мне еще родить, чтобы ты больше готовил?» (Смеется). То есть с его стороны, конечно, большая помощь.
Почему он вообще готовил, как мне кажется. Меня забрали на допинг-контроль. Надо было сидеть два часа. Там у меня связь не ловила. И он, наверное, подумал, что я приду голодная и злая, а он меня задобрит блинчиками. Я прихожу, а он такой: «Я тебе уже блинчики делаю». Я ему: «Ничего себе, какой ты молодец». Вот так вот это было.
— Планы на сезон вообще можно строить, когда у тебя маленький ребенок, а этапы Кубка России так разбросаны географически?
— У нас изначально договор такой, что я не оставляю ребенка. Он всегда со мной. Во-первых, он на груди, а во-вторых, у меня ребенок в приоритете.
В Вершину Теи я не еду, потому что там нет нормальных условий для проживания с ребенком. Все занято. Квартиры, которые там… Вы сами понимаете. Мы приняли такое решение, даже Юрий Викторович сказал, что не стоит ехать.
Я с Тюмени начинаю. Дальше, в принципе, в Чусовом можно найти хорошие номера, Кирово-Чепецк, Казань — условия должны быть. Не планирую пропускать, кроме Теи.
— Какие результаты заставят вас сказать в конце сезона: «Я — молодец! Я со всем справилась»?
— Результаты, которые будут лучше, чем у меня были. То есть, если будет прибавка. Если я буду бегать так же, наверное, не буду бегать следующий год.
Мне важны гонки. Я думаю, спринт мне легче дается. У меня такая конституция тела, мышцы. Помню, зимой даже «мертвая» до финала добегала в спринте. Понятно, когда не было девчонок, которые на этапах Кубка мира выступали. В дистанционных гонках я могла и 30-й прибегать. Поэтому надеюсь подтянуться.
В моих мечтах заезд в нескольких гонках в топ-5 — я была бы рада этому. Знаю, что у нас сейчас девчонки очень сильные: Непряева, Степанова, Смирнова. Девчонок хватает. Даже в топ-10 попасть — порадовало бы меня. Хотя, конечно, всегда хочется большего.
