«Готов переобуться и признать, что Слуцкий — топ! Я был неправ насчет него». Куда пропал талант ЦСКА
Все яркие моменты карьеры Ники Пилиева уместились в один год — 2009-й. Тогда 18-летний Ника, будучи главным молодым талантом России, скандально перешел из «Локомотива» в ЦСКА, а чуть позже дебютировал в Лиге чемпионов — в матче против «Вольфсбурга». Нестандартная игра Пилиева заставила поверить армейских болельщиков, что он пойдет по пути Алана Дзагоева и в скором времени станет одним из лидеров ЦСКА.
Увы, ожидания не совпали с реальностью. При Слуцком Пилиев сыграл всего 12 минут, начал получать повреждения, кататься по арендам, а потом и вовсе ушел из ЦСКА. После этого Ника играл в российских пердивах, съездил в чемпионаты Грузии, Армении и Латвии и закончил с футболом в 31 год в «Кубань Холдинге». Автор Sport24 Тигран Арутюнян встретился с Пилиевым в Москве, чтобы обсудить все его взлеты и падения.
«Мой сын — аутист. В России эта тема не изучена, есть большие проблемы со специалистами»
— Ты закончил профессиональную карьеру в 31 год. Почему так рано?
— Хотелось вернуться в Москву, к семье. За три года в «Кубани» я нечасто видел жену и сына. А перевозить их с собой возможности не было.
— Почему?
— У сына аутизм. В Москве есть все, чтобы вырастить ребенка с такой особенностью: нейропсихологи, ABA-терапия, коррекционные школы, специальные логопеды. Но в целом по России тема аутизма не изучена, есть большие проблемы с квалифицированными специалистами. Поэтому куда-то переезжать мы просто не могли.
— Когда узнали, что у сына такая особенность?
— Когда ему было два. Заметили, что он не смотрит людям в глаза и не разговаривает. Обратились к специалистам — они и поставили диагноз. Изначально мы с женой вообще не понимали, что такое аутизм. Думали, позанимаемся с нейропсихологом, и все пройдет. Но так, к сожалению, не работает.
— Увы.
— До пяти лет супруга, по сути, тащила сына одна — посвящала ему всю себя, пока я ездил по разным командам и зарабатывал деньги. Но чем старше становится ребенок-аутист, тем больше ему нужно внимания. Поэтому я вернулся в Москву.
— Сколько сейчас сыну?
— Девять, Алекс — мой лев! (улыбается).
— Есть какой-то прогресс после стольких лет терапии?
— Он практически все умеет, почти сам себя обслуживает. Никаких физических отклонений, слава богу, нет. Единственная проблема — частая смена настроения. Иногда шкодничает, но мы над этим работаем.
— Разговаривать начал?
— Пока нет, но уже пытается.
«В первую же неделю работы в «Газпроме» хотел уволиться»
— За 13 лет карьеры ты наигрался в футбол?
— Если бы наигрался, сейчас бы не пылил в ЛФЛ и Медиалиге (Пилиев играет за команду «Тандем». — Sport24).
— Ты же изначально залетел в медиафутбол через команду Джикии и Соболева?
— Ага. В «Бей Беги» меня позвал знакомый, который хорошо общался с братом Георгия: Ираклий был кем-то вроде спортивного директора команды. У нас тогда собралась приличная банда: Ещенко, Бурлак, Самодин, Ятченко, Будаков, даже Промес приезжал на один матч! Георгий и Саша — открытые и классные парни, были полностью погружены в процесс, присутствовали на всех тренировках и матчах. Но, к сожалению, когда у ребят начались проблемы в «Спартаке», им намекнули, что лавочку пора прикрыть. Жаль — крутая была история.
Александр Соболев и Георгий Джикия
— Чем зарабатываешь на жизнь, помимо медиафутбола?
— Когда завершил карьеру, у меня не было никакой финансовой опоры. За все время получилось накопить только на квартиру в Сочи.
— Даже бизнес никакой не замутил?
— В том же Сочи у нас с отцом был кирпичный мини-завод. Пока шла олимпийская стройка, прибыль капала. Но после Олимпиады завод стал убыточным, и мы решили его закрыть.
— Понял.
— Я понимал, что после футбола мне в любом случае придется работать. Гендиректор «Кубани» помог устроиться в Москве.
— Что за место?
— «Газпром межрегионгаз». Работаю там уже три года — контролером газового хозяйства. Заключаем договора, поставляем газ, ведем учет. Если нужно поменять счетчик или поставить пломбу — вызывают нас.
— Работа нравится?
— В первую же неделю хотел уволиться (смеется). Я в жизни ничем кроме футбола не занимался: пришел, побегал на тренировке и поехал отдыхать — привык, что за меня все сделают. А тут надо выполнять требования начальства, соблюдать дедлайны. Меня сначала в архив засунули, бумаги разбирать — я вообще ничего не понимал. Тяжко, но за три года вроде освоился.
— Жалоб на тебя не было?
— Однажды написали. Не состыковались с одной клиенткой по времени: я приехал к сроку, а ее на месте не было. Постоял, подождал и поехал к другому клиенту. Эта женщина потом начала возмущаться: мол, почему я ее не дождался. Благо люди в руководстве у нас адекватные, все справедливо рассудили.
«У Кокорина из машин все подряд было: две «Ламбы Авентадор», «Роллс-Ройс Врайт», «Гелик»
— Какая у тебя сейчас машина?
— Mitsubishi ASX. А что?
— Лет 10 назад у тебя вышло интервью с заголовком: «У меня был не белый «Мерседес», а БМВ. А теперь вообще пешком хожу».
— Это был ответ на слова Антона Евменова (бывший спортивный директор ЦСКА. — Sport24). После моего ухода из ЦСКА, он зачем-то рассказал СМИ, что у меня был белый «Мерседес». А у меня его реально никогда не было — только БМВ тройка, купе. Брал ее где-то за два миллиона.
— Неплохо.
— Справедливости ради, я сначала купил машины сестре и отцу, а только потом себе.
— У кого из твоих одноклубников была самая крутая тачка?
— У Сани Кокорина. У него вообще все подряд было: две «Ламбы Авентадор», «Роллс-Ройс Врайт», «Гелик». Кокора — большой любитель машин.
— И ночных клубов.
— Это да. Прекрасно помню, как Кокора повел всех в «Рай» после дебютного гола за «Динамо». Нормально посидели.
Александр Кокорин
— Вы ведь вместе начинали в академии «Локомотива»?
— Да. До сих пор помню, как попал туда в 2003-м.
— И как же?
— Отец прочитал в «Спорт-Экспрессе», что в команду 91-го года проходит набор. Взял меня и повез из Сочи в Москву. Я сыграл несколько товарищеских матчей, но решающей была игра против «Спартака» в Сокольниках: на поле получалось примерно все — обыгрывал, бил, отдавал. Тренером нашего года был бразилец Пауло Нани, который в свое время воспитывал Кака. Ему понравилась моя игра, и меня взяли.
— Как бразильский тренер оказался в академии «Локомотива»?
— Изначально планировалось, что он будет тренировать дубль. Но потом случилась трагедия: тренер 91-го года погиб в автокатастрофе. После этого решили, что Нани возьмет команду на себя.
— С Кокориным ты сразу подружился?
— Да, Саня — добрый, приятный парень. Мы четыре года прожили в одной комнате. Саша был любителем поспать, приходилось быть его будильником: постоянно по утрам его расталкивал, чтобы в школу не опоздал.
— Лучшим другом Кокорина в юношестве был Алан Чочиев.
— Я с Чочиком тоже хорошо общался. В «Локомотиве» вообще было много кавказцев: я, Чочик, Инал Гетигежев, Кантик Берхамов, братья Гатаговы. Помню, однажды была лютая драка. Пьяные скинхеды докопались до нашей интернатовской уборщицы. Сос [Гатагов] за нее заступился, слово за слово и они подрались. В итоге через несколько минут у интерната стояли 40 бритоголовых мужиков — с палками и камнями. Побили окна, пацанов потрепали. А потом еще и около метро их караулили.
— Тебе досталось?
— Мы с Кокорой в этот момент гуляли по Охотному ряду. Узнали обо всем, только когда вернулись.
Питер Одемвингие
— Повезло.
— Не говори. Еще в «Локо» я дружил с Димой Полозом. В основе нас под крыло взял Питер Одемвингие. У него был персональный водитель — какой-то русский парень на «Митсубиси Лансер». В день тренировки Питер часто просил его заезжать за нами: сначала забирали меня на «Динамо», потом Диму на Кутузовском, потом Питера — и в Баковку! Это было очень по-человечески: Питер явно понимал, что у молодых пацанов нет денег на такси.
«Меня отговаривали от операции. Но врачи ЦСКА на ней настояли — после нее я так и не набрал кондиции»
— Как из «Локомотива» ты попал в ЦСКА?
— После выпуска из академии я попал в дубль к Билялетдинову. Раньше во вторую команду регулярно спускали несколько человек из основы, поэтому Ринат Саярович мне сказал: «У меня ты много играть не будешь — ищи новую команду». Меня эта ситуация очень задела, потому что я с детства любил «Локомотив». Решил доказать, что достоин играть за этот клуб.
— Получилось?
— На Мемориале Гранаткина — 2009 я стал лучшим бомбардиром, и «Локомотив» вдруг спохватился: предложили новый контракт, 2,5 миллиона рублей подъемных, Рахимов даже взял меня на сборы с основой, а потом Маминов выпустил на игру с «Тереком». Меня просто хотели задобрить, чтобы я никуда не ушел. Но на тот момент я уже подписал предварительное соглашение с ЦСКА и отказываться от него не собирался — такая большая обида на «Локомотив» во мне сидела.
— Николай Наумов (тогда — президент «Локомотива». — Sport24) говорил, что твой агент, Валерий Оганесян, увел тебя в ЦСКА чисто в своих интересах.
— Это бред. Конечно, Валера делец и немного авантюрист — ну а как еще может быть у тбилисского армянина (смеется)? Но переход в ЦСКА — чисто мое решение. Если уж на то пошло: «Локо» давал больше подъемных, и Наумов об этом прекрасно знает.
Валерий Оганесян
— Кто конкретно заприметил тебя в ЦСКА?
— Голландец Йелле Гус — он отвечал в клубе за молодежный футбол. Годом ранее на Гранаткина выстрелил Дзага, так что меня брали, опираясь на историю Алана.
— Ты ведь пришел, когда главным тренером был Зико?
— Я думал, что да.
— В каком плане «думал»?
— Это забавная история. По пути на первую тренировку я расспрашивал про Зико Дзагу и Артура Нигматуллина. Только приехали на базу, тут же объявляют: «Скоро подъедет Гинер». Ну, мы, молодые, вообще не в курсе, что происходит. Заходит Леннорович и объявляет, что Зико уволен и с этого дня нас будет тренировать Хуанде Рамос. Я вообще в шоке — первый день в клубе, а уже такие перемены! Несмотря на то, что Рамос пробыл в ЦСКА всего несколько месяцев, мне понравилось с ним работать. По сути, он открыл мне дверь в большой футбол: выпустил меня, 18-летнего, в Лиге чемпионов.
— После той игры в «Вольфсбургом» о тебе впервые заговорили, как о восходящем таланте. Помнишь тот матч?
— Как будто вчера было. Помню, как приехал на стадион, как вышел из автобуса, зашел в раздевалку. Это был мой второй матч в заявке в ЦСКА. Во время предыдущего, с «Крыльями», Рамос меня даже разминаться не отправил. А тут взял и выпустил на 57-й минуте. Волнение было сильнейшим, но только я коснулся мяча — все пропало. Мы проиграли 1:3, но я решил, что обязан увезти сувенир со своего дебютного матча в Лиге чемпионов — обменялся футболками со Звезданом Мисимовичем. Когда он перешел в «Динамо», я удивился: «Ты куда приехал? Только ведь в ЛЧ вместе играли».
— Твои следующие два матча в Лиге чемпионов были против «МЮ».
— В первом мы скрутились 0:1. Потом проиграли «Москве», и Рамоса уволили. Так что на следующую игру с «Манчестером» нас повез Слуцкий. Прикольный был матч. Вели 3:1, давили. 85-я минута, стою на бровке, готовлюсь выйти на поле — и тут вдруг Скоулз забивает головой. Трибуны после этого как с цепи сорвались. Болельщики и футболисты работали в одном темпе — у меня голова кругом шла. Тогда-то и понял, что такое «Ферги тайм». При таком раскладе удержать преимущество в один мяч было практически невозможно. В итоге Валенсия нам воткнул на 91-й после рикошета.
— Тот матч против «МЮ» стал для тебя чуть ли не последним в составе ЦСКА. Почему Слуцкий тебя зачехлил?
— Зачехлил — слишком громкое слово. Да, раньше я и сам резко высказывался про Слуцкого, говорил, что он не топ-тренер для России — во мне говорила обида. Но став старше понял, что был не прав. Готов переобуться и признать, что Слуцкий — топ! Тренер головой отвечает за результат, поэтому может ставить кого считает нужным. В ЦСКА у меня не получилось точно не из-за Слуцкого.
— А из-за чего?
— После матча с Нальчиком у меня вдруг прихватило спину — хотя каких-то стыков не помню. Обследование показало — межпозвоночная грыжа. Было два варианта: либо оперировать, либо закачивать. Безуглов, который тогда работал в «Локо», отговаривал от операции. Но врачи ЦСКА на ней настояли. В Швейцарии все сделали качественно, но после операции я как будто потерял былую резкость и пластичность. Периодами ко мне возвращалась моя лучшая игра, но окончательно набрать кондиции я так и не смог.
«Карпин был немного в шоке от происходящего в «Армавире»
— Как ты уходил из ЦСКА?
— Когда понял, что при Слуцком играть не буду — начал искать варианты. Сначала съездил в аренду в «Амкар» к Рахимову, потом к Вайссу в «Слован». Я хотел остаться в Словакии, но клубы не договорились о цене. Знакомый чешский агент устроил два просмотра — в «Дебрецене» и «Салернитане». Но в этих клубах меня как будто бы не ждали. Делать было нечего — пришлось играть за дубль ЦСКА. Спустя полгода разорвал контракт и поехал к Юрию Газзаеву в «Волгарь».
— После «Волгаря» у тебя была грузинская «Дила».
— Меня туда заманил агент Мамука Джугели: мол, у нас еврокубки, поиграешь немного и найдем вариант в РПЛ. Никакого варианта, конечно же, не нашли. В итоге Валера [Оганесян] позвал в «Урарту». Это был их общий проект с Джеваном Челоянцем, как и армавирское «Торпедо». После сезона в Армении 10 человек из «Урарту» переехали в Армавир к Карпину — и я с ними.
Валерий Карпин
— Как работалось с Георгичем?
— Я думаю, он был немного в шоке от происходящего. Проект был амбициозный, с кричащими лозунгами, но по факту — все делалось на скорую руку. Команду собрали за 10 дней до начала чемпионата, а на первую игру у нас даже на заявку людей не набиралось.
— Аврал.
— Мы вышли на предматчевую разминку, не понимая, состоится ли сегодня матч или нам засчитают технарь и отправят домой. Только за 5 минут до начала игры нам сообщили, что ребят успели дозаявить.
«Как бы называлась книга про меня? «Странник»
— У тебя в карьере было много партнеров-легионеров. Кто был самым странным?
— Мусса Маазу. Однажды он сбежал с базы — прямо через забор перелез! Пришлось ловить. Маазу не доверяли, вот и не захотел он даже в запасе сидеть. А Нецид мог сломать кого-то даже на тренировке. Жестче Шембераса, просто безбашенный! Спокойно мог прыгнуть в подкате. В жизни обычный парень, а на поле как наступит на кого-нибудь своей ластой 46-го размера! Жестче Нецида был только Дима Сенников в «Локомотиве».
Томаш Нецид
— Убивал?
— В жизни — спокойнейший человек. А на поле с косой выходил. Даже в своих мог легко с двух ног лететь (улыбается).
— Офигеть.
— Еще удивлял Вагнер, но с хорошей стороны. По жизни полный пофигист: мог выйти на тренировку без щитков или вообще не выйти, а в играх просто разрывал. Лучшего футболиста я в жизни не видел.
— После ухода из ЦСКА у тебя хоть раз был вариант вернуться в РПЛ?
— Была возможность поехать на просмотр в «Оренбург», когда они только вышли. Тот же Мамука обещал помочь. Но в итоге не сложилось.
— Доволен ли ты своей карьерой — странный вопрос?
— Можно было лучше — сто процентов. Но жалеть ни о чем не буду. Я много где поиграл, объездил почти весь мир, насмотрелся много чего. Мне не о чем жалеть. Я мог выжать из себя больше, но я доволен тем, что есть. Многие ребята за всю жизнь так и не дорастают до уровня РПЛ. А если и дорастают, то могут провести в Премьер-лиге под 200 матчей, но так и не сыграть в Лиге чемпионов. Я же был и там, и там.
— Кем себя видишь через 5 лет?
— Не знаю, хочу ли я посвятить всю свою жизнь газовой отрасли. Посмотрим. Может, вернусь в большой футбол в качестве тренера. Главное, чтобы с семьей все было хорошо, остальное — неважно.
— Ты любишь читать. Твоя любимая книга?
— Перечитал всего «Фандорина». Акунин (признан иноагентом на территории РФ), который его написал, на самом деле грузин. Многое откликается в его творчестве.
— Если бы про тебя написали книгу, как бы она называлась?
— «Странник».
