17-летний фигурист из Риги Даниэль Кочкерс уже может похвастаться насыщенной карьерой: выступал на юниорских Гран-при и взрослом чемпионате Европы, тренировался в Петербурге и итальянской Энье. В интервью Sport24 Даниэль рассказал о фигурном катании в родной Латвии, переходе в сборную Литвы, отношению к россиянам и затратах на спорт в Европе.
— Как ты попал в фигурное катание?
— Я часто болел. Мне кажется, так у многих фигуристов. Родители отвели к врачу, он сказал выбирать между бассейном и льдом. Я выбрал лед, пошел посмотреть хоккейную тренировку, но меня ничего не задело — наверное, был не тот возраст. И как-то фигурное катание пошло само, но это было «по фану», чисто для начала три раза в неделю. Потом уже пошло так, что я начал тренироваться каждый день и попал в сборную Латвии, стал кататься на больших стартах.
— В Латвии этот вид спорта популярен? Знаменитых фигуристов узнают люди?
— Был вообще не популярен. Даже никто не знал, что это такое. Но последние два года, после бронзы чемпионата Европы Дениса Васильева, стало все намного популярнее. Теперь есть отдельные виды льдов, массовое катание для фигуристов. До этого такого никогда не было. И больше людей начало заниматься. Если, условно говоря, Камила Валиева или Александра Трусова появятся на улице, то их, конечно, узнают.
— Ты тренировался в Питере. Как это было?
— Я был в Елгавской спортшколе. Это находится в Латвии, 40 километров от Риги. Мой латвийский тренер Андрей Бровенко, ему огромная благодарность, отправил меня в Питер в группу Евгения Рукавицына, конкретно — к Галине Валентиновне Кашиной. Там я тренировался, наверное, на протяжении трех-четырех лет — с выездами по визе. Мне все очень нравилось, я влился в группу, общался почти со всеми. Даже можно сказать, что мне там начали заново ставить технику. Когда я приехал, мне сказали, что ее надо полностью менять. Я начал с самого начала, с одинарных прыжков. И уже через два месяца, по-моему, прыгнул тройной аксель. Мне было где-то 12 или 13 лет. В Питере было круто на тот момент, мне очень нравилось. Пришлось уехать в Латвию, потому что нужно было сменить клуб, и, соответственно, связь с Питером оборвалась.
— Нравилось в Петербурге?
— Да, особенно Дворцовая площадь. Это, наверное, самое любимое место из всех мест в мире. Я очень люблю Питер, мне там очень нравится, хотя не был уже года два или три.
— У Рукавицына тренируются многие топовые спортсмены, в том числе мальчики. Может быть, ты смотрел на них и подчеркивал какие-то фишки в их тренировочном процессе?
— Меня в любой группе в хорошем плане всегда очень задевало, когда кто-то прыгает четверные прыжки, и я стремился к их выполнению. Меня это и до сих пор подстегивает — на этом, наверное, и держится все мое фигурное катание. Мне интересно смотреть за другими и искать что-то новое для себя.
— Ребята что-то подсказывали?
— В группе такого не было. Каждый был сам за себя. Поэтому, если я что-то сам видел во время исполнения прыжков, для себя какие-то коррекции делал. Такого, чтобы кто-то подъехал и исправил, не было — только тренер.
— Был ли какой-то совет от Рукавицына, который ты запомнил?
— Контакт с ним был в основном на сборах. У нас они проходили ежегодно в Елгаве. Был совет по поводу акселя. Он мне пытался его донести, наверное, в течение года, но я его вообще не понимал. В итоге один раз он меня просто взял за ноги и за руки, провел по льду, и я все понял.
— Продолжаешь общаться с ребятами из Питера или вообще из России?
— Общаюсь с Мишей Полянским. С Вовой Самойловым и Морисом Квителашвили я познакомился уже в Италии, когда там тренировался. Морис приезжал к нам, там и познакомились. И с Никой Эгадзе чуть-чуть. Они за Грузию выступают, но все равно тренируются в России.
— Почему решил тренироваться в Италии, именно в Энье?
— Я туда попал, потому что захотел. А захотел, потому что стремился в группу к Ангелине Туренко. Мы разговариваем на одном языке, нам легче понять друг друга. И это питерская школа, в которой мне ставили прыжки. Ангелина Туренко в прошлом тоже была ученицей Галины Валентиновны, и мне показалось, что поехать туда будет очень хорошим решением. Я там тренировался около семи месяцев, мне очень нравилось. Даже пошел какой-то прогресс, но в итоге пришлось уехать.
— Лоренцо Магри недавно ушел из академии. Он был в твоем тренерском штабе?
— В основном меня тренировали Ангелина Туренко и Алиса Миконсаари. А Лоренцо Магри, когда видел какие-то ошибки, конечно, исправлял их, но он не был моим основным тренером. Если будет возможность вернуться туда, то да, конечно, хотелось бы.
— Как совмещал тренировки там с учебой дома? Были какие-то бытовые или языковые проблемы?
— Тренировки совмещал очень просто. У меня онлайн-школа, мне никуда не нужно для этого ходить. То есть открыл компьютер, написал, ушел на тренировку. Ну и так, в принципе, весь переходный сезон. Насчет бытовых проблем — да, было непросто. В Италии другое понимание жизни, поэтому было много чего непонятно. Но когда я понял и принял это, мне даже нравилось. Вот языковых проблем не было, потому что с английским все хорошо, но и в основном там вся группа — русскоговорящие.
— Почему пропустил прошлый сезон, были ли мысли завершить карьеру?
— Про завершение карьеры я особо не думал. Может быть, если бы сложились такие обстоятельства, что нужно заканчивать, я бы закончил. Просто получилось так, что мне пришлось сменить федерацию, потому что были проблемы с федерацией Латвии, некоторые недопонимания друг друга. Из-за этого я принял решение сменить спортивное гражданство на литовское. Это родина моей мамы. Сейчас я полноценный гражданин Литвы и буду выступать за нее. То есть в плане фигурного катания к Латвии я больше не имею никакого отношения. А пропускал сезон, потому что ждал спортивный карантин, чтобы выступать за Литву.
— Почему все же случился переход в другую федерацию?
— Всего рассказать не могу, но отчасти это было из-за снятия меня с юниорского чемпионата мира. То есть это была одна из проблем, из-за которых мне нужно было что-то менять. Литва — родина моей мамы, она родилась в Вильнюсе. Да и мне сама Литва как страна всегда очень нравилась. Был даже момент в жизни, когда мы собирались всей семьей туда переезжать, но в итоге передумали. Предложений от других федераций не было, я это даже нигде не афишировал. Просто был вариант кататься за Литву из-за того, что необходимо было сделать только гражданство, поэтому выбрал ее. Пока что я живу в Латвии, в этом плане ничего не поменялось. Сейчас я тренируюсь сам, работаю над восстановлением формы после отдыха. Пока что это идет тяжеловато, но восстанавливаюсь.
— Уже есть планы на новый сезон? Будешь выступать по юниорам или выходишь во взрослые?
— Планов как таковых нет. Месяца два-три я еще точно тренируюсь, а дальше, скорее всего, буду пытаться набирать баллы на чемпионат мира и Европы и выступать уже по взрослым. То есть по юниорам я уже вряд ли буду кататься.
— Ты подписан на многих российских фигуристов. Следил за последним сезоном?
— Я в принципе за фигурным катанием не много слежу, но за фигурным катанием в России в прошлом сезоне да, следил. Мне очень понравилась произвольная программа Дмитрия Алиева. Вот я от нее прям кайфовал и какую-то мотивацию ловил, поэтому даже иногда перед тренировками смотрел ее.
— Скучно сейчас соревноваться без россиян?
— Конечно, скучно. Абсолютно нет конкуренции. Мне, конечно, пока что не стремиться к первым местам — я не ставлю себе такую цель, потому что осознаю реальную свою ситуацию. Но если смотреть на результаты позапрошлого и прошлого сезонов, то это две разные вещи. Мне кажется, так просто неинтересно заниматься. Мне всегда нравится в российских спортсменах то, что они на каждом старте не повторяют одни и те же прыжки, а исполняют их по-разному. Вот мне нравится, когда ты гадаешь, сделает он этот прыжок или не сделает. И вот если сделает, ты получаешь такой нереальный кайф. А когда ты видишь, что он не делает, ты так же искренне расстраиваешься за этого спортсмена. Вот эта игра эмоций мне очень нравится.
— Ну а как в целом к российским фигуристам сейчас относятся за рубежом? В Латвии?
— То, что отношение не очень, — это все выдумки. Касательно фигуристов все отлично. Никто с политикой ничего не связывает. Фигуристы — это ведь спортсмены, а не политики. Общение продолжается, тренировки продолжаются, ничего не меняется.
— В чем принципиальные различия тренировок в России и Латвии?
— Принципиальное различие — в подходе к тренировкам. В России все очень систематизировано. К примеру, первый лед в 12, значит, перед ним разминка, после льда — заминка. За этим очень следят. А если ты это не делаешь, то потом тебе могут «навешать». Дисциплина намного жестче. В Латвии в плане фигурного катания сейчас все намного лучше, тоже есть какая-то дисциплина, систематизация. Но это все равно еще не так, как в России. Наверное, благодаря именно этой «российской» системе я и добился прогресса в прыжках.
— Насколько дорого в Латвии заниматься фигурным катанием?
— Дорого, очень. Все сами, никакой помощи со стороны нет. Сборы, тренировки, коньки и остальное оплачиваешь сам. Когда попал в сборную, то коньки, наверное, разок или два выдавали, но это был максимум. Чтобы прям плотно заниматься, я думаю, нужно € 50 тыс. в год, где-то так.
— В Латвии может появиться такой тренер, как Тутберидзе, например? В европейских странах ее требовательный подход к тренировкам возможен?
— На данный момент не вижу ситуации, что кто-то такой может появиться. Здесь в основном все держится на деньгах. То есть ты платишь — тебя тренируют, не платишь — тебя не тренируют. Нет личного интереса тренера к конкретному спортсмену.
— В чем разница в выступлении за Латвию и Литву? Работа федерации отличается?
— На данный момент ничего не могу сказать, так как еще очень мало времени прошло, как я перешел выступать за другую федерацию. Смогу, наверное, в конце сезона ответить.
