Биатлонистке Алине Кудисовой — 24 года. Она брала серебро юниорского чемпионата мира, побеждала на этапах Кубка России, на летнем чемпионате страны. Зимой на ЧР у Кудисовой золота пока нет, но это лишь вопрос времени.
Спортсменка прошла подготовку у Михаила Шашилова в прошлом сезоне, а к этому готовится у Артема Истомина. У Кудисовой есть проблемы со стрельбой, но она активно работает над исправлением своих ошибок. Биатлонистка хочет приехать на международные старты максимальной конкурентоспособной.
Пока же Алина набирается опыта на домашних соревнованиях, Sport24 решил поближе познакомить вас с талантливой спортсменкой.
— У тебя межсезонье началось с инцидента со снятия со ставок. Как ты все это пережила?
— Меня не то чтобы снимали со ставки. Контракты же по истечению сезона заканчиваются, а потом начинаются новые. Подразумевается, что если ты в сборной России на централизованной подготовке, вне зависимости от имеющихся медалей за прошлый сезон, должен стоять на ставке. Так было всегда и в юниорской команде, и во взрослой, но в этом году я не знаю, в чем дело. Может быть, бюджет урезали СБР или ЦСП. Мы же всего не знаем, не от нас это все зависит. Может быть, там на самом деле серьезные проблемы.
Когда многих не поставили, начали разбираться, Дмитрию Губерниеву написали. За каких-то людей договорились, их поставили. Но договорились за тех, у кого результаты были, так скажем, выше, чем у меня за сезон. Это уже другая сторона медали. Мне расстраиваться, по сути, и не надо, потому что сама виновата. Если бы результаты были выше, и даже не столько выше, сколько стабильнее, вопросов бы ко мне не было.
— Как тебе медленное, но уверенное начало нового сезона в соревновательном плане — первый этап КС, летний ЧР (серебро в эстафете)?
— Если рассматривать функциональную часть, все замечательно. Самочувствие у меня было классное, работоспособное, учитывая, что мы бежали на небольшой загрузке. Западов не было, только если стреляла плохо, там уже были психологические моменты. Но все-таки это летние старты, все необъективно к ним относятся, потому что у нас зимний вид спорта.
Что касается стрелковой составляющей, тут у меня по карьере проблемы были. Сейчас их намного меньше, я прихожу к стабильности, но все равно мой уровень не так высок. Если поеду за границу, с моей стрельбой, с моим временем проведения на рубеже, я бороться за высокие места не смогу. Я это прекрасно понимаю. Я над этим работаю. Понимаю, над чем мне нужно сейчас поработать в межсезонье. Думаю, к первым этапам Кубка России будет виден результат.
— С мотивацией у многих сейчас проблемы. Как у тебя?
— В моем возрасте мотивацию найти намного легче. Ее, мне кажется, в этом возрасте и искать не надо. В моей ситуации хорошо, что я со своим уровнем стрелковой подготовки бегаю в России, потому что на международных стартах у меня сейчас расстройств было в несколько раз больше. И я не одна такая, которая так рассуждает. Бегая в России, можно много своих ошибок найти, устранить и уже выйти на мировой уровень полностью сформированным атлетом.
Мы попадем на Олимпиаду в 25-26. Это самые золотые годы. Думаю, в ближайшие годы нас допустят, мы перед Олимпиадой несколько международных стартов отбегаем. Если в положительном направлении рассуждать, то это мотивирует.
Спортсменам постарше, я думаю, мотивацию найти сложнее.
— Тебе страшно провести свою карьеру, так и не начав выступать на крупных взрослых международных стартах?
— Я бегала уже до отстранения и, так сказать, понюхала эту международную арену. И спасибо за то, что я представляю, что меня там ждет. Страх, конечно, есть, хотя даже не страх. Это больше мысли, их минимальное количество по сравнению с позитивными. Они проскальзывают иногда, когда сидишь и думаешь: «Блин, а если я поеду туда, а если я вообще туда не поеду уже до конца карьеры». Но в этот момент главное зацепиться за какой-нибудь мотивационный момент, за какую-нибудь вещь, которая прям мотивирует. Тогда все мысли сразу в противоположную сторону идут. У нас у всех такое коллективное мышление на позитив. Оно не дает расстраиваться.
— В этом сезоне ты в группе Артема Истомина. Как тебе у него? Насколько сложно?
— Мне очень нравится. Не скажу, что у него сложно. Просто обстановка очень рабочая. С тренером очень хороший контакт. При любом западе самочувствия все корректируется. Если самочувствие позволяет быстро и интенсивно тренироваться, то, пожалуйста, в бой. То есть слово «сложно» тут, наверное, не подходит. Просто у нас очень рабочая обстановка, контакт есть и с собой, и с тренерами.
— Еще в прошлом году ты говорила, что тебе нравится работать с Михаилом Шашиловым, что вы с ним идете только вперед. Что изменилось?
— Да ничего не поменялось. У Михаила Викторович мне очень нравилось тренироваться. У него очень сильный, очень рабочий план. Да и тренер он сильный. Я чувствовала большую прибавку.
Когда поконтактировала с Артемом Евгеньевичем, приняла для себя решение, что хочу попробовать потренироваться с ним. Я поговорила с Михаилом Викторовичем, и он не был против, мы с ним все обсудили. С весны плавно перешла к нему.
Просто для каждого подходит свой вариант подготовки. Для каждого есть свой тренер, со своим подходом. В нашем возрасте нужно пробовать поработать с разными тренерами, пока время позволяет.
***
— В прошлом сезоне ты стала героиней награждения на этапе КС, забыв сначала пожать руку всем призерам и тем, кто попал «в цветы». Это твой самый большой фейл в биатлоне?
— Это не было ужасным событием. Это, наверное, больше забавно было.
Когда идут какие-то награждения… На Кубке мира, я, к сожалению, еще не была, но там всегда много людей. На международных стартах уровня пониже тебя награждают, но ты не видишь такого большого количества зрителей. Ты там сосредоточенный, все контролируешь, на тебя мало кто смотрит. И тут в Раубичах я просто стою, смотрю на это огромное количество любителей биатлона, они кричат, гудят дудками, свистят. Я смотрю и думаю: «Это так круто, обалдеть, сколько болельщиков». Когда пошла, уже забыла, что мне надо делать. Мне кричат, что руки надо пожать, а я поворачиваюсь, знаю же всю эту культуру, и понимаю, что забыла (смеется).
— Наталья Гербулова тебя тогда максимально поддержала. Ты ее называешь кумиром в биатлоне. В чем она — пример для тебя?
— Наташа — мой лучший друг. Мы с ней давно знакомы. Она мне как сестра не только по спорту, но и по жизни. Наташа всегда поддержит, поймет, направит меня в нужное русло. Таких людей в жизни надо ценить. Поэтому она — мой кумир.
— Вы с Гербуловой — фанатки Шуры. Как все началось?
— У нас с Наташей в плейлисте рядом могут стоять Басков и Моргенштерн* (признан в России иностранным агентом). Мы любим старенькие, лирические песенки. Такие, как, например, Шура поет, «Руки Вверх» и так далее.
— Когда поймали Шуру в аэропорту?
— Когда в аэропорту увидели, у него в этот день еще день рождения был. Наташа просто с горящими глазами говорит: «Пойдем, сфотографируемся». Она подходит, кричит: «Можно с вами сфотографироваться?» Он каким-то прям отзывчивым оказался. Встал, пошутил, обнял, мы сфотографировались. Сказали ему, кстати, что мы — биатлонистки (улыбается).
— Телеграм-канал GERGONOSKUDISKA создавался для постов ваших с Наташей шуток, но позже там появились другие биатлонистки, а также много подписчиков. Как все начиналось?
— Когда у нас инстаграм (запрещен в России . — Sport24) закрылся, все же начали делать телеграм-каналы. Мы с Наташей тоже решили. Начали выставлять нас. Потом поняли, что хотим добавить других девочек. Как родилось название, я не помню, но его придумала Наташа. Когда увидела, я прочитать не смогла (смеется). Говорю ей: «Это что вообще такое? Это как расшифровывается? Никто это не поймет». Она мне объяснила, что название состоит из начала наших фамилий. Я посмеялась и согласилась.
— Быть постоянно на позитиве и шутить — единственное, что помогает сохранять голову здоровой с таким количеством тренировок и стартов?
— Да нет, конечно. Это последнее, что нас поддерживает. Помимо соцсетей, есть и другие вещи: растяжки там, массажи, общение с близкими и так далее. А телеграм мы сейчас уже не так активно ведем.
Позитивный настрой у нас в команде не каждый день, даже не каждую неделю, потому что мы — девочки. У нас бывает состояние, которое как понесет, что из него потом тяжело выбираться. Поэтому канал ведем, когда есть настроение. Например, у меня неделю нет настроения, а Наташу прет, от нее там 100 кругляшков и сообщений. Я же со своим отсутствием настроения ничего не буду постить.
— Видела, что вам советовали обратить на себя внимание, чтобы попасть в Коммент.Шоу, это футбольное шоу, где бывают шутки про биатлонистов?
— Честно, не видела эту программу, но я бы сходила с Натахой. Смогли бы поговорить про футбол? Если надо было бы — да. Хотя я в нем не понимаю от слова «вообще».
***
— Ты пришла в биатлон, потому что это «очень красивый» вид спорта. В чем его красота?
— Я не знаю, как это описать. Коньковый ход красиво смотрится со стороны. Я сейчас уже рассуждаю, как биатлонистка. Понятно, что лыжники так не рассуждают. Когда к коньковому ходу сверху прибавить винтовку, конечно, безумно тяжело сохранять красивый ход. Но смотрится все равно очень красиво. И красиво не в плане, что можно это увидеть. Это гораздо обширнее. Не только, что мы видим, но и ощущаем.
— В биатлоне столько скандалов, что уже не сосчитать. Эта его негативная, даже токсичная сторона тебя расстраивает?
— Честно, она меня никак не задевает. Я думаю, лучшая позиция, которую биатлонисты могут занять, — не реагировать. Если относиться как-то негативно к происходящему, оно польется на тебя.
— Начинала ты с лыжных гонок. Почему все же биатлон? Лыжи тебя в себя не влюбили?
— Лыжи я безумно люблю. Не нравится только бегать на соревнованиях классикой. Это для меня очень тяжело.
Я перешла в 18 лет в биатлон. С детства мне нравился коньковый ход. Это техникой, этим стилем передвижения у меня всегда получалось лучше. Но я понимаю, что сейчас, имея свои функциональные способности, я бы классикой, если бы занималась, смогла бы бежать хорошо. Сейчас классика для меня — отдушина. Я могу выйти, погулять, птичек посчитать.
Биатлоном же я всегда горела. Стрелять не получалось, но мне все равно безумно нравилось, по большей части. По меньшей, иногда все равно, бывает, думаю: «Да зачем оно мне все надо, пойду обратно в лыжи». Но это редко случается.
— Ты иногда заглядываешь на лыжные старты. Для чего?
— Я бегаю с помарочкой, что хорошо себя буду чувствовать. То есть пошли старты биатлонные, и я понимаю, что моя форма позволяет еще пробежать длинную дистанцию. Это тяжело, но я кайфую. Мне нравится чувство, что у меня есть силы на такое количество километров.
— В этом году ты стала второй на Югорском марафоне. Проиграть призеру ОИ и ЧМ Анастасии Кулешовой — обидно или не стыдно?
— Я ожидала, что буду достаточно близко. Я увидела лидеров, Настю… Мне было очень интересно за ней подержаться, почувствовать скорость. Мы вместе проехали половину второго круга, а потом у меня отцепилась палка, когда я доставала гель, чтобы покушать. Я развернулась, подобрала палку, а Настя уже от меня очень далеко убежала. Я так расстроилась. Очень хотела за ней посидеть, хотя бы сколько-то метров. Но я понимала, что я прибегу второй.
Было не стыдно ей проиграть. Было интересно провести такую гонку.
— Сгонять на лыжный ЧР, как это сделала Екатерина Носкова, — есть в твоей голове?
— На первом месте у меня стоят биатлонные старты. Никакой нацеленности на какие-то лыжные старты — нет. Все только на свои.
Если все сложится хорошо по результатам в биатлоне, мне очень бы хотелось даже не на чемпионате России, а просто любую гонку с лыжниками побежать. Но обязательно, чтобы это была та дистанция, на которой я специализируюсь, которая у меня получается. Понятно, что я не буду бежать 5 километров коньковым ходом. На 10-15 км я бы заявилась.
***
— Ты родом из Советского. Что это за город?
— Это город с населением около 30 тысяч человек в 360 км от Ханты-Мансийска. Это небольшой городок, но очень спортивный. У меня там вся родня, все бабушки, дедушки, тети, дяди. Родители живут в Санкт-Петербурге.
— Насколько город стал современным сейчас?
— В последнее время я там бываю редко, потому что семья переехала в Ханты-Мансийск. Когда я приезжала раньше, расстраивалась. Почему-то Ханты-Мансийск строится, Тюмень строится, а Советский прям никак. Понятно, что, наверное, не выделяют такие финансы. Когда была последний раз, видела, что появляются новые здания. Даже не столько новые, сколько старые обделывают. Город реставрируется. Места новые открываются. Даже вот элементарно по точкам пункта питания. Для меня, если открываются кафешки, рестораны современные, значит, какие-то сдвиги есть.
— «Горы — моя большая любовь» — твое признание. Почему? Где самые красивые горы?
— Камчатка. Я там была пару раз. Для многих это энергия и виды. Это просто что-то потрясающее. Море, например, — не мое. Я смотрю на него не так, как на горы. Я предпочту съездить куда-то с палатками, посидеть с чайком у огонька. Я бы хотела на какой-нибудь вулкан на Камчатке забраться.
Если говорить про иностранные горы — Швейцария. Я там была только в спортивных точках. Не выезжала никуда, как обычный житель в Европе, но очень хотела бы.
***
— «Кто не рискует, тот не пьет шампанского» — твоя любимая фраза. Любишь выходить из зоны комфорта?
— Эта фраза — юмористическая. Она меня подбадривает, веселит. И правда заставляет идти на риск.
— На что бы ты хотела решиться, но пока не можешь?
— Забраться на вулкан на Камчатке. По-моему, там самый опасный вулкан — Корякский. Хочу вот туда забраться или на Эльбрус. Но пока я — действующий спортсмен, то не могу сделать этого.
— У тебя есть татуировка. Когда сделала?
— Я делала ее в несколько заходов. У меня три цветочка на плече. Я, кстати, ни разу не пожалела. У меня очень хороший тату-мастер в Ханты-Мансийске. Он тогда, в 17 лет, мне ее набил. Спрашивал, знает ли мама, но она, конечно, ничего не знала (смеется). После цветочков все остальное добила лет в 20. И на другой руке уже в 21.
— Как мама отреагировала?
— Мне было весело, а маме — нет. Сейчас она к этому спокойно относится. Я уже выросла, да и она у меня такая, что не ругается. Расстроилась немного только. Но я же не какую-то фигню набила. Я ей сразу объяснила, что это значит, что моя татуировка несет только добро.
— Еще хочешь?
— Да, я очень хочу. Когда я в 17 лет шла, была мысль сделать тату на всю руку. Я до сих пор с ней живу, но понимаю, что надо довести рисунки до ума и набить то, что будет мне нравиться. Моя нынешняя татуировка мне безумно нравится. Я знаю, что она обозначает. Я знаю, сколько энергии она в себе несет. Вот хочется что-то в такой же тематике сделать. В ближайшее время хочу набить до локтя.
— Если бы не биатлон, ты бы танцевала. Откуда взялось это увлечение?
— Я в детстве до лыжной секции танцевала 7 лет. У мамы была мечта, чтобы я танцевала. Я с самого детства ходила на танцы. То есть не на дерганные танцы, а на балетные. Туда, где ножку потянуть, ручку, носочек. Потом пришла и сказала маме: «Хочу кататься на лыжах».
Сейчас танцевальное прошлое мне помогает в тренировках. У меня нет проблем с растяжкой.
— В спортивной карьере у тебя есть «много целей, из которых собирается маленькая мечта». Ты не озвучивала, потому что может не сбыться. Сейчас она близка к исполнению?
— Моя мечта — далекая, смутная. У меня там все вперемешку идет: и спортивная карьера, и личная жизнь, и близкие мои, и друзья. У меня обширная мечта. Все завязано комком. И вот где-то там на стороне луны висит. Мои цели — звездочки. Я такую метафору привожу. Это легче всего объяснить. Мне хочется, чтобы звездочек было побольше, чтобы они зажигались. Это будет значить, что мои цели исполнились.
Я сейчас просто к тому, чтобы побольше вот таких вот звездочек было, чтобы они все после зажигались, то есть чтобы мои цели исполнялись и будут исполняться мои цели и моя мечта всегда.
