Композитор Александр Гольдштейн, который ставит музыкальные программы для фигурного катания, рассказал, с какими сложностями в работе ему приходилось сталкиваться во времена Советского союза.
— Вы говорите, что, работая гостренером, старались не ограничивать спортсменов и тренеров. Но сама система наверняка была устроена по-другому?
— Конечно, были случаи, когда система вмешивалась. У тех же Пахомовой и Горшкова (Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова, олимпийских чемпионов 1976 года в танцах на льду. — Sport24) запретили на ТВ показательный номер с песней в исполнении Луи Армстронга. Кому-то из чиновников очень не понравилось, спрашивали: «Что это там за пьяный мужик поет?»
Однажды пригласили в Спорткомитет, и мы с их представителем поехали в ЦК КПСС. Там настоятельно рекомендовали, чтобы с начала нового сезона наши фигуристы катались только под русскую и советскую музыку.
А я как раз был привлекателен для спортсменов и тренеров тем, что часто предлагал им западную музыку, рассказывал про новые направления. Они находили и привозили с соревнований пластинки, о которых я говорил. Из-за серьезных ограничений на радио в советской музыке тогда практически ничего интересного не было. Между тем, что тогда делалось в Советском Союзе и на Западе, была просто пропасть.
На один год я нашел выход из положения, и спортсмены выполнили пожелание ЦК, фактически сами того не зная. Я никому не объявлял, что есть какой-то указ сверху, потому что понимал, что это тут же вызовет крайне негативную реакцию. Просто предлагал каждому нужную музыку и объяснял, почему в итоге получится хорошо. На один сезон материала и аргументов хватило, можно было напрячься, разворошить какие-то нетронутые пласты, но продолжать эту историю дальше было абсолютно неинтересно.
Ушел с должности гостренера и попросился обратно, в клуб к Чайковской (Елене Чайковской, заслуженному тренеру СССР по фигурному катанию. — Sport24). Меня это устраивало, тем более, я уже тогда писал и подбирал музыку к «Ну, погоди!», продолжал активную композиторскую деятельность, был занят на Мосфильме и на студии Горького. А работа гостренера только создавала ненужные проблемы.
