После окончания карьеры знаменитый нападающий сборной СССР, «Карпат» и донецкого «Шахтера» Эдуард Козинкевич около 15 лет ждал возможности стать главным тренером профессионального клуба. За это время он успел поработать в львовской ДЮСШ СКА, съездить в турне по Европе с ветеранами и даже попробовать свои силы в США — Козинкевич махнул за океан и возглавил в Филадельфии команду украинского общества «Тризуб». Впрочем, задержался там он все равно ненадолго.
«Казик мог остаться, но чувствовал себя в чужой среде некомфортно, — рассказывал нападающий «Карпат» Богдан Грещак. «Он не знал языка, скучал по семье. Мама, брат, жена, двое детей — все остались во Львове. Долго выдержать Эдик не смог.
«Эдвард мог там остаться и нас забрать, даже мое мнение спрашивал, — признавалась супруга футболиста Оксана Козинкевич. «Но ответила: «Где родился — там и пригодился. Это не моя страна, я туда не поеду, я туда не хочу. Будем жить в Украине. Здесь закопана моя пуповина, здесь весь наш давний род. Куда же ехать?» Я из рода Кочубеев, зачем мне чужая земля?»
В итоге Эдуард вернулся на родину, где вскоре получил долгожданное предложение о работе. Козинкевича позвали возглавить родные «Карпаты».
«Сянюй, что делать?» — придя домой, говорил Эдвард. «Надо принимать решение, но мне предложили отступные. Однако хочу попробовать, есть силы». «У нас одна дочь выпускница, вторая младшая всего на полтора года, — высказала свое мнение. «Может, зачем тебе все эти нервы?» — вспоминала Оксана Козинкевич.
Несмотря на обеспокоенность супруги, бывший футболист все-таки решился взяться за новую работу. Однако, к сожалению, попробовать себя в качестве главного тренера так и не успел.
В ночь с 15 на 16 ноября 1994-го жизнь Козинкевича вдруг прервалась при загадочных обстоятельствах. Эдуарда вместе с его знакомой нашли мертвыми в салоне его автомобиля, который стоял в гараже.
«Это я залезал через окно и доставал Эдварда из гаража», — рассказывал Богдан Грещак. — «Казик в тот вечер гулял с собакой, потом встретил секретаршу из интерната и с ней они и зашли в тот гараж. Сидели на передних сиденьях и так и застыли, как живые. До сих пор не знаю, что думать. Гараж был закрыт на ключ изнутри».
Следствие по делу бывшего футболиста велось долгие 7 лет. По официальной версии, смерть Козинкевича наступила из-за отравления угарным газом. Тем не менее у супруги футболиста осталось еще много ключевых вопросов по делу, на которые следователи так и не смогли ответить.
«Он пошел и не вернулся… В тот вечер Эдварду кто-то позвонил. «Выхожу», — говорит в трубку. «А что Маряся?» — спрашивает меня. «Уснула» — отвечаю. «Хотел ее с собой взять». А ребенок-то заснул … Когда ставила следователю вопрос, он мне сказал так: «Хотите, чтобы ваши дети остались круглыми сиротами? Я вам в четыре глаза говорю», — вспоминала Козинкевич.
«Я не выла, не кричала. У меня такая черта характера — сначала воспринимаю, анализирую, а потом спрашиваю. У меня было несколько вопросов, на которые мне следователь ответа дать не смог. Понимаете, накануне, в понедельник мы немного не доехали, потому что закончился бензин. Закатили машину в гараж вручную. Носом. А когда попали туда, то заметили, что машина развернута наоборот. Рядом с задним колесом, в том месте, где бак, стояла трехлитровая банка с остатками бензина. Есть и другие детали».
Эдуард Козинкевич с женой Оксаной.
Почему машина оказалась развернута? Зачем Козинкевич сидел с секретаршей в закрытом гараже? Почему они не задумывались об опасности отравления? Похоже, ответы на эти вопросы мы уже не получим.
По слухам, в этом деле есть и другие темные пятна. Говорят, двигатель машины на самом деле не работал, а у Козинкевича были травмированы руки и голова.
Эти подробности и вовсе явно противоречат официальной версии. Но и они остались без пояснения.
Эдуарда похоронили на Лычаковском кладбище родного Львова. Ему было всего 45.
У бывшего футболиста остались две дочери — Марьяна и Галина.
«Эдвард мечтал, чтобы дети играли в футбол. Да родилось две дочери. Марьяна у нас гуманитарий, зато Галина всегда ходила с отцом на тренировку, коротко, под мальчишку стриглась. «Оксана, ну что это такое? — как-то говорит Казик. — Такие золотые ноги! Галя так видит поляну! Она дает фору всем ребятам. Им даже неловко становится, а та: «Я на поле не девушка, я на поле — футболист!» Но ничего, у нас в Киеве растет мальчик, мой внучек. Он уже сделал в футболе первые шаги. Смотрю на него и думаю: «Что это мне такие знакомые ноги, где я их уже видела?» «Мама, так папе же», — говорит Галинка. Получилось, что род Козинкевичей на Эдварде как бы завершился. Но договорилась со сватами, прекрасными людьми из Переяслава-Хмельницкого, что назовем малого в честь свата Александром, но фамилия у него будет двойной — Михайлик-Козинкевич. «Ну, договорились!» — говорит сват». «Такого у нас в селе еще не было». «Не было, так будет», — вспоминала Оксана Козинкевич.