Андрей Лунев — один из немногих русских футболистов, который играет за команду в топ-5 чемпионатах Европы. Корреспондент Sport24 Владимир Колос сгонял к экс-голкиперу «Зенита» в Дюссельдорф и узнал:
- каково это — быть русским в Германии в 2022 году;
- что Лунев думает о последних новостях;
- готов ли он вернуться в сборную России;
- как проходит его спор с «Зенитом» по поводу премиальных;
- что будет дальше.
Поехали!
— Как ты здесь, без нас?
— Не сказать, чтобы прямо печально. Нормально. Просто есть две вещи, которые могли бы кардинально все исправить. Это игровое время, естественно, и бытовые моменты для семьи. Думаю, что семья и работа — самые главные вещи для любого спортсмена.
— Ты выбрал для жизни Дюссельдорф. Почему не Кельн, который ближе к Леверкузену?
— Когда я переходил в «Байер», в Кельне было наводнение — Рейн вышел из берегов. И там не было даже возможности снять квартиру. Но если бы ты приехал прошлой осенью и посмотрел, где я жил, этот вопрос был бы еще актуальнее. Сейчас я хотя бы переехал поближе — в Дюссельдорф перебрался ближе к новому году. Первые полгода жил в Виллихе.
— Это село? Или как говорит Сердар — колхоз?
— Вроде того. Но Сердар, кстати, сам сейчас живет в колхозе. Можешь прийти к нему в гости, посмотреть. Нет, понятно, что сам он живет в хороших условиях. Но в колхозе. Ему только конюшни не хватает. Возможно, он по этому принципу жилье выбирал. Сейчас посматривает через окно за соседскими лошадьми, подбирает себе.
— Он в интервью говорил, что не любит тебя и чтобы ты валил из «Байера». В шутку, конечно.
— Он хочет, чтобы я свалил, чтобы потом сказать: «Вот видите, Лунев свалил, я тоже теперь свалю». Делает проторенную тропинку чужими руками.
— В плане быта и адаптации в «Байере» все устроено как в «Зените»? Или футболисту приходится самостоятельно заниматься этими вопросами?
— Практически всем занимался самостоятельно. Но в клубе есть люди, которые помогают — и с правами, и с квартирой. Здесь же не как в России — здесь все приходит на почту. Коммуналка, счета за телефон, детский садик, другие уведомления разного характера. Все идет через почту. Недельку не пооткрываешь почтовый ящик, собирается стопочка, я ее беру и иду к нашим ребятам. Они говорят: «Так, это неважно, это можешь выбросить, а вот это оплати».
— Кстати, про коммуналку. У нас в новостях показывают, что она у вас серьезно подорожала. Правда?
— У тех, у кого дома, цены на газ и отопление выросли прилично. Хотя я живу в квартире и мне хозяйка сказала: «Давай-ка, Андрюш, чуть прайс поднимем».
— А у вас коммуналка включена в арендную плату?
— Если честно, я так и не понял. Изначально она говорила, что мы сами должны коммуналку оплачивать. Потом вроде договорились, что она будет входить в оплату за квартиру. В итоге я пока ни разу не платил. Возможно, потом мне придет все сразу. Решим в процессе!
— Немцы боятся ближайшей зимы?
— Нет. Нормально живут, ходят, пиво пьют.
— Энергию пока не экономят?
— Я особо не замечал. У нас в Леверкузене на маленьком стадионе, где играют женская команда и U-19, даже заменили прожекторы. Поставили более мощные. Наш тренер вратарей когда увидел, сразу сказал: «Это же сколько энергии на это нужно?! Как в такое время они решили этим заниматься?»
— В Мюнхене на стадионе «Баварии», кстати, экономят — сократили время подсветки стадиона и, вроде, отключили отопление. Так что если поедешь играть с «Баварией», бери теплые вещи.
— А мы уже сыграли. Хотя можно еще не потеть во время матча, чтобы потом в холодной воде не мыться.
— Так ты же наш русский человек. Ты же и в прорубь наверняка нырял.
— В прорубь — нет, в купель — да. Но мне и купель не нравится. У нас на базе она тоже есть. Но я теплолюбивый.
— Бензин серьезно подорожал?
— В моменте да. Процентов на 20. В марте, кажется. Продержалось все около месяца.
— Винни Джонс говорил, что если бы не футбол, стал бы бандитом. Кем бы стал ты?
— Так как я раньше ездил в школу и на тренировки на маршрутке и всегда садился рядом с водителем, мне всегда нравилась профессия водителя.
— Нравится, когда деньги передают?
— Нравится, как водитель делает несколько дел одновременно. Он для меня был как какой-то супергерой. Едет, говорит по телефону, в одной руке чашка чая, в другой сигарета, сзади деньги передают. Интересно было наблюдать.
— Продолжи фразу: «Мало кто знает, но Андрей Лунев очень хорошо…»
— Все очень хорошо делаю. Мало кто знает, но Андрей Лунев все умеет делать.
— Когда ты в последний раз ел «Доширак»?
— В бытность игроком «Торпедо».
— Ты когда-нибудь у кого-нибудь брал автограф?
— В основном у футболистов. Кстати, однажды в аэропорту видел боксера Лебедева. Дзюба постоянно шутил, что я на него похож. Я хотел ради прикола подойти сфоткаться и отправить в командный чат. Но потом решил не плодить этот рассадник шуток.
— Кто у вас был админом в чате?
— Женя Кошелев, начальник команды. Там такая вакханалия творилась! Но он на какие-то вещи просто закрывал глаза и быстро заполнял эфир расписанием на завтра, чтобы наши сообщения ушли в историю.
— Он кого-нибудь банил или выкидывал из группы?
— Только тех, кто уходил из команды. Я был в числе тех, кого удалили.
— Какой суммы в месяц тебе достаточно для того, чтобы жить без излишеств?
— Если не считать расходы на коммуналку и прочее, то тысяч 150-200 рублей — это нормально. Чтобы нормально жить, чтобы дома было что поесть, чтобы куда-то сходить.
— Самый дикий пример звездной болезни, который ты видел в своей жизни?
— На других я внимания не обращаю. Но я и сам с этим сталкивался.
— Когда перешел в «Зенит»?
— Нет, в «Зенит» я уже перешел, переболев этой ерундой. Когда только начал играть в «Торпедо». Но потом спустился. Очень быстро и очень болезненно.
— «Торпедо» тогда было в самом низу. Как во второй лиге можно поймать звездняк?
— «Торпедо» — это не пустой звук. Это клуб с большой историей и традициями. И когда я там начинал играть, делалось все, чтобы вернуть эти традиции. У меня были большие амбиции. И когда меня поставили в ворота, я чуть поплыл.
— Была в твоей жизни попытка заняться бизнесом?
— Да. Вкладывался в коммерческую недвижимость. А открывать какую-то фирму… Пока не готов. Возможно, мне этого бы хотелось, но нужно время.
— В сам процесс вникаешь? Или просто платишь?
— Всем занимается жена.
— Самая сексуальная женщина в мире, не считая твою жену.
— Джессика Альба. Когда я юношей еще был, постоянно смотрел фильмы с ней. Так она и осталась в памяти. Хотя, наверное, она уже постарела и стала не такой сексуальной.
— Самое дорогое блюдо, которое ты заказывал в ресторане?
— Однажды, не зная перевода, заказал в мясном ресторане «Нусрет» золотой стейк. Я даже в меню не смотрел. Он объяснял что-то, рассказывал. И я такой: «Давай, неси». Потом посмотрел счет и схватился за голову.
— Он же тысяч десять евро стоит?
— Нет, поменьше. Они же разные бывают. Ну такой, не удивительный был. Самое удивительное — это цена.
— Футболисты знают зарплаты друг друга?
— Думаю, приблизительно. Если кто-то обсуждает это, то мы знаем. Лично меня это не интересует. Они эти деньги заслужили.
— Какое блюдо ты готов есть семь дней в неделю?
— Пасту. Это уже привычка. У нас постоянно — паста, паста, паста… Хоть и тошнит от нее уже, но это как наркотик какой-то.
— Когда мы разговаривали с тобой сразу после перехода в «Байер», ты сказал, что начал учить немецкий. Как продвигается? Или забил?
— Тяжело. Не сказать, что прям забил.
— В мои школьные годы, а они у нас с тобой плюс-минус совпадали, мы учили немецкий по песням «Раммштайна».
— Когда я жил в Питере, у меня в машине постоянно играл «Раммштайн». А когда переехал в Германию, всегда включаю «Ленинград» или «Король и Шут».
— А из «Раммштайна» хоть одна фраза пригодилась?
— Ohne mich (без меня. — Sport24). Мне говорят: «Андрей, пойдем на тренировку». А я в ответ: «Ohne mich».
— В быту больше на английском общаешься?
— По возможности стараюсь на немецком. Но если не знаю какое-то слово, вставляю английское, потом полностью переключаюсь на английский и немецкий уходит в небытие. А на тренировках я сейчас сам попросил тренера, чтобы говорил со мной по-немецки.
— А установка перед матчем до тебя на каком языке долетает?
— На английском. Хаби Алонсо говорит на английском и испанском. А раньше был швейцарец Сеоане, он пять языков знает. Он всем на разных языках объяснял, что делать. Я сижу и думаю: «Ну мне-то на русском скажи!» Кстати, английский у него для понимания более приятный, чем у Алонсо. Хаби же долго играл в Ливерпуле, а там своеобразный акцент.
Главный тренер «Байера» Хаби Алонсо
— Когда футболист переходит в иностранный клуб, он в первую очередь учит местный мат. У тебя такая же история?
— Нет, выучил только scheise (дерьмо. — Sport24).
— Когда твой одноклубник мажет пенальти, ты кричишь scheise или ##### (блин)?
— По-русски!
— Три вещи из России, по которым скучаешь больше всего?
— Первая — комфорт…
— А что не так с комфортом в Германии?
— В бытовом плане. Второе — футбол. В России я играл, здесь не играю. И третье — общение, которое меня окружало.
— Когда ты уезжал в Германию, у тебя был страх перед неизвестностью?
— Нет, это было взвешенное решение, о котором я долго думал. Ничего не боялся. Мной двигала мечта. Понимал, что все решаемо, со всем можно справиться. Конечно, получилось не так легко, как ожидалось. Было непросто вывозить. Но если стиснуть зубы, можно сделать все. Я все-таки думал, что в плане футбола будет немного иначе. Но здесь есть как объективные, так и субъективные причины.
— Расскажи что-то смешное, что произошло с тобой в Германии.
— Для кого-то смешное, для кого-то странное. Я же гоняю на русских номерах. И когда случилась вся ситуация на Украине, на дороге один толстый мужик начал показывать мне средний палец. Для меня это было смешно.
— Не ответил?
— Ему? Он из машины без помощи не смог бы выйти.
— Ездить на русских номерах не стремно?
— А что это меняет? Да, может, существует повышенная опасность быть остановленным полицией — из-за двух причин. Во-первых, русские номера в Германии — это редкость. Во-вторых, сейчас такая ситуация, когда, наверное, могут из принципа остановить и проверить. Но я ничего не нарушаю. Езжу по одной и той же дороге. Так что если полицейские там стоят, они, наверное, меня уже выучили.
— В нынешних реалиях русскому жить в Европе — это круто или меганепросто?
— Смотря какие у кого цели и видение жизни. Это точно интересный опыт. 100 процентов полезный. Здесь много интересных людей с другим менталитетом и другими ценностями.
— Сейчас много русских людей релоцируется в другие страны. Как человек, который уже сравнительно давно живет в Германии, какой можешь дать совет тем, кто хочет перебраться в Европу?
— Надо быть готовым к тому, что здесь точно не так, как в России. Здесь нужно все вопросы решать самому. Но здесь много русскоговорящих. И они реально готовы помочь. Главное — быть общительным. И все будет нормально.
— Читаешь о том, что сейчас происходит в России? Если да, то откуда берешь информацию?
— Читаю какие-то каналы в телеграме. Но сейчас уже не так часто, как раньше. Иногда с друзьями общаюсь. Они какие-то новости рассказывают.
— Немецкие новостные каналы не смотришь?
— А я и российские новости не смотрел уже очень-очень давно. Сейчас больше по мультикам вместе с ребенком. И еще смотрю авторские каналы на ютубе.
— Топ-3 ютуберов? Необязательно про политику.
— Badcomedian. Сейчас у меня вторая волна интереса к нему. У него недавно, кстати, вышло крутое видео по поводу нынешней ситуации. Про пропаганду. Еще раньше смотрел Дмитрия Гордона (признан в России иноагентом). У него были интересные интервью с хорошими собеседниками. Сейчас уже пошло… то, что пошло. А третий… не знаю. Смотрю разные обзоры матчей.
— С тобой в команде кто-то пытался говорить о том, что происходит?
— Да, одноклубники интересовались, как ситуация в целом, как живут люди.
— Ты стараешься дистанцироваться от этих разговоров?
— Нет. У меня есть свое мнение на этот счет, есть ощущения. Есть информация о том, что происходит с людьми, потому что у меня там живут родственники в разных регионах, работают в разных в сферах.
— В Германии вообще есть люди, которые относятся к России позитивно?
— Да. Если не позитивно, то нейтрально точно. Хотя, может, это они ко мне позитивно относятся. Когда я лечился после травмы, один знакомый немец показывает мне фото машины и говорит: «Только в России такую купить можно, помоги! Заплачу, сколько надо!» А там «Нива» старая неизвестно какого года. Я спрашиваю: «Как я тебе ее найду? Ты знаешь, какой у нее пробег?» Он такой: «Знаю, знаю. Я просто кайфую от такой машины, она у меня уже была, но сломалась». Я даже нашел такую машину на Авито, но потом началась вся эта ситуация и перегнать стало нереально.
— В России сейчас кому-то страшно, кому-то по-барабану. Какие эмоции у тебя вызывают последние новости?
— Естественно, ты понимаешь, что происходит нечто ужасное. Гибнут люди с обеих сторон. Для меня белорусы и украинцы всегда будут братскими народами. Но есть непонимание истинных причин. И непонятна конечная цель. Когда и чем все это закончится?
— Ты в России прописан?
— Да.
— Тебе повестка не приходила?
— Не знаю. Мама ничего не говорила, значит, наверное, нет. Ну придет и придет. И что?
— Ты весной помогал беженцам в Германии. Это была твоя инициатива?
— Мне жена сказала, что собирают помощь для детишек, которые приехали с Украины. Кто-то с родителями, кто-то без. Возраст совершенно разный — от грудничков до школьников. И на первое время у них не было ничего. Я предложил помочь деньгами, но мне сказали: «Деньгами не надо». В итоге мы поехали в магазин, купили начиная от памперсов, бутылочек и смесей, и заканчивая игрушками, велосипедами.
— Какие у тебя отношения с Градецки?
— Рабочие, хорошие. Если бы у него были дети, может, общались бы чаще. А так я больше времени уделяю семье. Но на тренировках больше общаюсь с ним. Понятно, что еще с Сердарчиком, понятно, что есть и другие ребята, но так как я много времени провожу во вратарской коалиции, общения с Градецки все-таки больше. У нас есть много общих моментов, которые можно обсудить, вспомнить.
— Он родился в Чехословакии, жил в Финляндии — граница с Петербургом. Плюс в Петербург он приезжал по юношам на мемориал Гранаткина. Так что практически наш человек.
— По менталитету — точно наш. Он даже немного понимает русский.
— В чем он сильнее тебя?
— Он полностью адаптирован к немецкому футболу. Ну и он очень хорошо играет ногами.
— В чем ты сильнее его?
— Во всем остальном. Шучу!
— Учитывая, что у него капитанская повязка…
— Вот это его главное преимущество! Надо было сразу сказать.
— То есть вытеснить его из состава нереально?
— Все реально. Это дело случая. У меня был шанс. Мне доверили сыграть. Но мы уступили. Там были ситуации, когда можно было выручить. И самое печальное, что по итогу я еще травму получил. А потом реабилитация, набирал форму, снова травма. Это выбивало из колеи.
Основной вратарь «Байера» Лукаш Градецки
— Ты видишь свое будущее в «Байере», учитывая все обстоятельства?
— На данный момент без игровой практики — нет. Я хочу играть. Мы сейчас будем разговаривать с руководством «Байера», посмотрим, что они скажут. У меня есть действующий контракт. Но я хочу играть в футбол.
— Без разницы где? Или только Европа, учитывая, что ты почувствовал вкус Бундеслиги?
— В идеале, конечно, Европа.
— У тебя были предложения из России кроме того, которое прилетело от «Зенита» сразу после твоего перехода в «Байер»?
— Если кто-то и обращался, то до меня это просто не доходило. А может, никто и не обращался.
— С «Зенитом» все мосты сожжены?
— Наверное, да. К сожалению.
— Ситуация с премиальными решилась?
— Нет. В процессе.
— Насколько было правильно выносить эту ситуацию в публичное пространство?
— Двоякое чувство. Если бы я это не вынес, мосты не были бы сожжены. И можно было питать себя иллюзиями. Но это часть моей защиты. Если называть вещи своими именами — белое белым, черное черным — если вы должны мне… Вы всем игрокам выплатили, вы перед всеми работниками чисты.
А меня, из-за того, что я на какие-то другие моменты обратил ваше внимание — по недоплатам, по отпускным и еще чему-то, — лишаете заработанных денег. Хорошо, это наш спор. И мы можем решить его в специальной палате. Но это ведь несерьезно, несолидно.
— Сейчас много болельщиков «Зенита» обвиняют тебя в рвачестве.
— Они вправе так думать. Но ни о каком рвачестве не может идти и речи. Те деньги, которые они мне должны, они обязаны выплатить. А то, что они не выплачивают, говорит об их порядочности. То, что я выступил с открытым письмом, — это всего лишь одна из возможностей защитить себя. Кто здесь недобросовестный — сотрудник или работодатель? Я считаю, что правильно поступил в этой ситуации.
— С кем из «Зенита» на связи?
— С Мишаней мы в хороших отношениях. Всегда на связи. Какие-то моменты обсуждаем.
Вратарь «Зенита» Михаил Кержаков
— Ты о Кержакове или Бирюкове?
— Ха! Ну, Юрьича я же не могу Мишаней называть. Конечно, с Кержом. Ероху недавно с днем рождения поздравлял. А с моим лучшим другом Далеркой не общаемся.
— Почему?
— Не знаю. Статус, наверное, не позволяет.
— Твой или его?
— А это лучше у него спросить. Еще периодически с Толей Тимощуком общаемся. Он же в «Баварии» играл. Но сейчас мы Мюнхену не конкуренты. Он уже, наверное, охладел: «Со второй Бундеслигой не интересно разговаривать».
— Матчи «Зенита» смотришь?
— Периодически. И не только «Зенита». Если есть возможность. Из последнего смотрел матч с «Крыльями» на Кубок. Не всю игру, а фрагментами.
— Был за твой период в «Байере» какой-то матч РПЛ, от которого ты не мог оторваться?
— Как-то смотрел «Торпедо» с «Ростовом». Мне было интересно, потому что в «Торпедо» много знакомых. Игра была интересной. Там Бабура чудеса творил. И концовка была прям топовая. Невозможно было отвлечься. А остальные матчи… Если не посмотришь, ничего не потеряешь.
— Товарняк сборной России с Киргизией смотрел?
— Нет.
— Если тебя сейчас вызовут в сборную…
— А смысл? Я сейчас не играю. Во-первых, это будет неправильно по отношению к другим вратарям, которые постоянно играют. А во-вторых, если приезжать — ради чего?
— Играть товарняки с Киргизией, Ираном — в этом есть смысл?
— В этой ситуации, наверное, да. А что делать? Не собираться? Да, можно поберечь футболистов. Но если мы хотим держать определенный уровень, то собираться нужно. Все другие сборные играют. Есть специальные окна для матчей. Нам тоже нужно наигрывать связи, играть матчи. Потому что когда эта ситуация закончится, нужно будет возвращаться. И нельзя будет прийти неготовым и сказать: «Ну, мы три года не собирались…» Сейчас скажем, что играть с киргизами и белорусами нет смысла, а потом приедут к нам топовые сборные и будут нас выносить.
— Сердар обрадовался, когда узнал, что возможно, предстоит играть с Россией? (Разговор состоялся до новости о том, что матч Россия — Иран не состоится. — Sport24)
— А он же не будет играть. Но я ему все время говорил: «Ну что, с Россией готов сыграть? Сейчас Артемка (Дзюба) приедет, Чистый (Чистяков) выйдет. Тебя так пропесочат!» Но он отвечал: «Да не, ты что, не будет ничего».
— Как там Сердар, кстати?
— Нормально. Лечится, восстанавливается.
— Часто общаетесь вне поля?
— Да он же постоянно в телефоне сидит со своими лошадьми. Берет телефон, у него там лошади все время. И он там что-то им на персидском рассказывает. Конечно, общаемся. Но у него своя жизнь, у меня своя. Я больше времени провожу с женой и ребенком.
— В гости друг к другу не ходите?
— Чаще пересекаемся на нейтральной территории. Хотя недавно он приглашал в гости.
— У вас похожие ситуации. Вы были основными в «Зените», потом переехали в «Байер» с разницей в полгода…
— И теперь на лавке рядышком сидим.
— Он нормально относится к этой ситуации?
— Думаю, нет. Он хочет играть. Мы иногда это обсуждаем. Но так или иначе, у него есть игровое время. Плюс у полевых ситуация чуть другая. Полевым, мне кажется, быть полегче. Все может поменяться более динамично.
— Чего ему не хватает, чтобы заиграть? В России он был топом…
— А здесь он не топ?
— Играет хорошо, но голов нет.
— Ему нужно один раз забить. И дальше попрет. Бывают такие серии. В новом чемпионате он, кажется, сыграл всего два матча, где был на поле больше 70 минут. И у него тогда было достаточное количество моментов, было много полезных действий. Да, он не забил. Но на его полезность нельзя закрывать глаза.
— Ты часто испытываешь чувство одиночества?
— Одиночества — нет. Какой-то неловкости скорее.
— Депрессия тебе знакома?
— Естественно! Мне уже за 30.
— Когда у тебя в жизни происходит сложная ситуация, к кому в первую очередь обращаешься?
— В основном все в себе. Иногда с друзьями общаюсь. Это мне хорошо помогает. Этого достаточно.
— Есть что-то из прошлого, по чему ты тоскуешь?
— Только по возрасту.
— Как должен закончиться этот год, чтобы ты сказал: «Доволен»?
— Есть два пути. Первый путь — если до конца года я сыграю хотя бы четыре матча, это будет хорошо. Потом будем смотреть, что с этим путем делать. Дальше будет развилка с табличками, как в сказке: налево пойдешь, направо пойдешь…
— А второй путь?
— Это дорога к руководству. Будем разговаривать о будущем. И там уже может быть много табличек.
