Почему преступников в России принято жалеть: еще великий Достоевский объяснил этот феномен
Федор Михайлович Достоевский вошел в историю русской культуры не только как гениальный автор ряда художественных произведений. Писатель, разработавший, по мнению исследователя Бахтина, особый тип романа, регулярно высказывался по поводу многочисленных общественных вопросов — как злободневных, так и проявляющимися в России на протяжении веков.
Некоторые из наблюдений Федора Михайловича актуальны по сей. Например, вот как он объяснял явление, которое заключается в том, что на Руси принято жалеть преступников:
«Народ называет осужденных «несчастными», подает им гроши и калачи. Что же хочет он этим сказать, вот уже, может быть, в продолжение веков?.. Есть идеи невысказанные, бессознательные и только лишь сильно чувствуемые; таких идей много как бы слитых с душой человека. Чем непоколебимее народ содержит их, чем менее способен изменить первоначальному чувству, чем менее склонен подчиняться различным и ложным толкованиям этих идей, тем он могучее, крепче, счастливее. К числу таких сокрытых в русском народе идей — идей русского народа — и принадлежит название преступления несчастием, преступников — несчастными.
Идея эта чисто русская. Ни в одном европейском народе ее не замечалось. На Западе провозглашают ее теперь лишь философы… Народ же наш провозгласил ее еще задолго до своих философов… Короче, этим словом «несчастные» народ как бы говорит «несчастным»: «Вы согрешили и страдаете, но и мы ведь грешны. Будь мы на вашем месте — может, и хуже бы сделали. Будь мы получше сами, может, и вы не сидели бы по острогам. С возмездием за преступления ваши вы приняли тяготу и за всеобщее беззаконие. Помолитесь об нас, и мы об вас молимся. А пока берите, «несчастные», гроши наши; подаем их, чтобы знали вы, что вас помним и не разорвали с вами братских связей».
…Нет, народ не отрицает преступления и знает, что преступник виновен. Народ знает только, что и сам он виновен вместе с каждым преступником. Но, обвиняя себя, он тем-то и доказывает, что не верит в «среду»; верит, напротив, что среда зависит вполне от него, от его беспрерывного покаяния и самосовершенствования. Энергия, труд и борьба — вот чем перерабатывается среда. Лишь трудом и борьбой достигается самобытность и чувство собственного достоинства. «Достигнем того, будем лучше, и среда будет лучше». Вот что невысказанно ощущает сильным чувством в своей сокрытой идее о несчастии преступника русский народ», — писал Федор Михайлович в своих дневниках.
Следует отметить, что Достоевский отдельно отмечал всю возможную губительность неверного толкования такого посыла. Он делал акцент на том, что преступник не должен в результате такого отношения почувствовать себя невиновным. А если так произойдет, вот что прогнозировал писатель:
«Представьте же теперь, что если сам преступник, слыша от народа, что он «несчастный», сочтет себя только несчастным, а не преступником. Вот тогда-то и отшатнется от такого лжетолкования народ и назовет его изменою народной правде и вере…»
