Из легендарного фильма СССР вырезали чересчур смелую сцену: чего лишилась новогодняя «Карнавальная ночь»
Культовую комедию СССР «Карнавальная ночь» разобрали на цитаты. Однако мало кто знает, что концовка фильма в первой версии сценария была совсем другой. Как же заканчивался фильм изначально?
Сценаристами фильма 1956 года были Борис Ласкин и Владимир Поляков. Именно они создали типичного героя того времени Серафима Ивановича Огурцова. Интересно, но прототипов Огурцова можно было отыскать по всей стране.
«Когда на экраны вышла наша комедия «Карнавальная ночь», мы получили много писем. Среди них было и такое: «Огурцов, которого вы изобразили, выдуман от начала до конца. Лично я, клубный работник, не встречал такого Огурцова, а если вы имели в виду т. Манухина С. Ф. из районного Дома культуры, то нужно было так и сказать…». В Новом году мишени остаются прежними. Смех не только разит, но и лечит», — вспоминала поздравление Бориса Ласкина в новогоднюю ночь 1960 «Комсомольская правда».
В первой версии сценария фильм должен был заканчиваться именно сценой с Огурцовым. Приводим цитату из сценария комедии-ревю 1956 года.
«В зале появляется Огурцов. С независимым видом, держа под мышкой папку, он пробирается к выходу. Но это непростое дело. Веселый круговорот танцующих вертит его, как щепку в бурном потоке. С трудом пробравшись к выходу, он оправляет костюм, и здесь его окликает тетя Дуся.
Тетя Дуся: Чего ж не танцуете, Серафим Иваныч?
Огурцов: Что?..
Тетя Дуся: Гляньте, веселье какое кругом…
Огурцов: Виновные за это веселье ответят. Или я прекращу это дело, или уйду по собственному желанию!..
Тетя Дуся: Вы меня, конечно, извините, товарищ Огурцов, только это будет, конечно, не ваше собственное, а общее желание».
После этой сцены должны были начаться титры и тот самый монолог Огурцова со словами: «Минуточку, граждане, вернитесь!.. Официально заявляю, что за все, что здесь сегодня было, я никакой ответственности не несу!..»
Достаточно смелую сцену с тетей Дусей и Огурцовым в итоге в финал не включили. Вероятно, это был перебор для разрешенной сатиры — высмеивать советского бюрократа можно, но вот так всеобще поддерживать его отставку — уже заявка на антисоветчину и смену режима.
Впрочем, режиссер фильма Эльдар Рязанов в принципе был недоволен первой версией сценария. Он считал его незаконченным и неполным, словно телефонная книга, где характеры персонажей не раскрыты. Рязанову многое приходилось придумывать на ходу.
«В сценарии было очень много промахов и пробелов, — вспоминает цитату Рязанова издание «Комсомольская правда», — и я понимал, что единственное спасение этой картины — в лихорадочном ритме: чтобы шел обвал новых впечатлений, чтобы у зрителя не было возможности опомниться. И если первый дубль сцены, которую я снимал, шел две минуты, то на пятом или шестом дубле сцена занимала уже минуту. Надо было сжать все в кулак, чтобы все было как натянутая струна. Картина-то эта идет час десять минут (точнее, 1 час 14 минут. — Ред.), она почти короткометражка. Но в нее столько всего впихнуто, что если бы она шла в нормальном ритме, заняла бы час сорок!».
Возможно, финальная версия сценаристов не совпадала с режиссерским представлением о том, как должна выглядеть картина. В любом случае, фильм получился целостным и ярким. И в итоге режиссерских исправлений лента завершалась не менее легендарным диалогом Леночки и Гриши о возможном счастье, который дарил ощущение надежды и приближение возможных перемен.
