Пушкинский «Евгений Онегин» был написан около двух веков назад: по этой причине современному читателю понятно далеко не все, на что указывал автор в своем легендарном произведении. Это касается как особенностей эпохи Александра Сергеевича (например, этических или бытовых деталей), так и стилистических моментов, на которые в наши дни никто бы не стал обращать внимание.
Например, вы наверняка помните этот отрывок, который большинство из нас заставляли учить в школе:
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно…
В этом сложно поверить, но в филологических кругах своего времени первая строчка этой строфы вызвала настоящий скандал. Но что же такого интересного кроется в обыденной фразе «Зима!.. Крестьянин, торжествуя…»?
«Стих вызвал возражения критики… Столкновение церковнославянского «торжествовать» и «крестьянин» побудило критиков сделать автору замечание», — писал на этот счет пушкиновед Юрий Лотман.
Таким образом Пушкин здесь нарушал стилистическую традицию, которая продолжала жить в литературе, несмотря на падение к тому моменту теории трех штилей: этот лингвистический обычай диктовал, какой лексикон необходимо использовать в том или ином жанре, при том или ином описании.
«В первый раз, я думаю, дровни в завидном соседстве с торжеством. Крестьянин торжествуя выражение неверное», — в журнале «Атеней» это признавали буквально грамматической ошибкой.
Но претензии заключались не только в смешении стилей. Например, поэт и современник Пушкина Дмитриев публично протестовал против употребления поэтизмов при описании «непоэтической» реальности. В своих взглядах он был не одинок: а в данном случае Александр Сергеевич как раз прибегнул к подобному.
Так что великому поэту доставалось от коллег по перу куда больше, чем мы могли ожидать. Но в том числе за это мы его и ценим — ведь подобными нарушениями традиций он формировал новый русский литературный язык.
