По молодости загремел в тюрьму, получил прозвище Жид, угнал на войне немецкий танк. История легенды СССР Богинова
В детстве Дмитрий Богинов мало чем отличался от других мальчишек. Как и сверстники, он проводил подавляющее количество времени на улице, играя в футбол или хоккей во дворе. Но несмотря на увлечение спортом, Дмитрий пошел не по той дорожке и вскоре оказался в тюрьме. Где получил прозвище Жид. О причинах, из-за которых будущий главный тренер горьковского «Торпедо» оказался за решеткой, ничего неизвестно. Но факт остается фактом: во многом из-за тюремного заключения Богинов был вынужден пройти сразу через две войны — советско-финскую и Великую Отечественную. Впервые он оказался на передовой в составе штрафроты. И не только выжил, но и получил орден Красной Звезды. Который был очень ценен среди военнослужащих.
По окончании войны Дмитрий продолжил служить родине. В этом он видел свое предназначение. Но Богинов вряд ли ожидал, что скоро примет участие в новом вооруженном конфликте. Который оказался во много раз масштабнее и кровопролитнее, чем советско-финская война. Речь, само собой, о Великой Отечественной войне. И Дмитрий узнал о ее начале в разгар отпуска с женой и ребенком.
«Я на мотоцикл — и в Питер. Коляску предусмотрительно в кустах припрятал. Думал, на обратном пути заберу. Забрал… Ехал не спеша, всю ночь. Добрался под утро. Поспал немного. Взял жену, ребенка — и в Озерки. Отдыхать так отдыхать. Компания собралась большая. Поддали, как положено. Как всегда, не хватило. Меня на мотоцикле в магазин отправили. Как был, в трусах за руль. Выезжаю на шоссе — у репродуктора толпа. Заметили военные номера — и в погоню. Я в соседний поселок — и там куча народа радио слушает. Что случилось? Война!.. Я назад. Приезжаю, рассказываю. Не успел гимнастерку нацепить — патруль тут как тут. Велели срочно явиться в комендатуру на Садовой», — вспоминал будущий тренер.
В военной комендатуре Богинов нашел какого-то начальника и рассчитывал, что он расскажет солдату о его дальнейших действиях. Но он ничего не знал. В штабе творилась полнейшая неразбериха. Единственное, что Дмитрию удалось узнать от военного руководства — части, где он служил, больше не существует. Ее уничтожили из дальнобойного орудия.
В поисках ответов на свои вопросы Богинов добрался до штаба флота, но и там царила тотальная неопределенность и непонимание, что делать дальше. Тогда солдат вернулся в комендатуру. И наконец-то дождался первого приказа — возглавить роту ополченцев. Так Дмитрий попал во вторую дивизию народного ополчения.
«Направили нас на Лугу. У каждого в лучшем случае винтовка и пять патронов. Все. Немцы на одной стороне реки, мы на другой. Месяц стоим — тишина. Я просил разрешить слазить туда, на противоположный берег. Наконец разрешили, в разведку отправили. Не по мосту — брод нашли. Немцы вели себя вольготно, ходили в трусах — жара чуть ли не под 40. Но ничего серьезного не предпринимали. Для проформы постреливали изредка, мы отвечали. Но это все несерьезно было. Лишь однажды выпустили несколько десятков шестидюймовых снарядов. Пристреливались, что ли? У нас сразу паника — никто не ожидал. Кончился артобстрел — все вроде успокоилось», — вспоминал будущая легенда горьковского хоккея.
В Луге, которая находилась под Ленинградом, Богинову было очень скучно. Он привык к ожесточенным боям и хоть какому-то продвижению по маршруту, но его роте было приказано наблюдать за немцами, разбившими лагерь на другой стороне реки. Это задание больше напоминало партизанскую работу, которая Дмитрию была не по душе. В итоге соскучившийся по приключениям солдат допустил ошибку, которая чуть не стала для него фатальной. Когда Богинову приказали в очередной раз отправиться на другой берег и разведать обстановку во вражеском лагере, он угнал (!) немецкий танк. И приехал на нем на позицию своих бойцов. Для Дмитрия это было простой забавой и развлечением. Он даже не догадывался, к каким серьезным последствиям может привести это действие.
«Меня за это чуть к стенке и не поставили. Таскали от начальника к начальнику: «Они сейчас из-за твоей провокации на нас пойдут». Я уж и сам был не рад, что в эту авантюру ввязался. Но уж больно по танку соскучился. Дело до командарма дошло: «Если бы не твоя медаль «За отвагу», я бы тебя расстрелял», — вспоминал Богинов.
