Полузащитник «Спартака» Михаил Булгаков (он мог стать полным тезкой классика русской литературы, если бы не отчество Юрьевич) был заметной личностью в чемпионате СССР своей эпохи. Начав карьеру в «Трудовых резервах» из родного футболисту Курска, хавбек перебрался в Москву в 1970-м при посредничестве экс-игрока «Торпедо» Григория Дуганова.
Задержался в главной команде красно-белых Булгаков на девять лет, став с ней чемпионом СССР и обладателем Кубка страны. Вместе со «Спартаком» он вылетал из элиты — и в нее же возвращался.
«Михаил носился по полю, как всадник без головы, успевая буквально повсюду, — все хотел сделать сам. Не всем тренерам это нравилось, тем не менее в «Спартаке» он быстро нашел свое место. Знаете, мы сейчас частенько сетуем на то, что у того или иного футболиста не горят глаза во время игры. У Миши не только глаза горели, он сам весь горел, причем не только на поле», — рассказывал о бывшем партнере ветеран «Спартака» Евгений Ловчев. — Конечно, в какие-то игровые рамки его ставили, но я бы не сказал, что Миша играл в коллективный футбол. Он был человеком, не поддающимся схемам. Искренним, необузданным. Нашу игру называли — «спартаковская карусель». А Миша — творец, но он играл сам по себе».
Юркий полузащитник (ростом в 166 сантиметров и весом в 67 килограммов) сразу приглянулся болельщикам — из-за лихих финтов и зрелищных прорывов. Булгаков не был типичным спартаковским футболистом: комбинационной игре он предпочитал яркие индивидуальные действия. Порой создавалось ощущение, отмечали его современники, что в профессиональный спорт Михаил попал прямиком из дворового футбола.
Также Булгаков был славен умением зарабатывать пенальти. И пусть вскоре судьи привыкли к его трюкам — зрителей подкупил и этот момент.
«Булгаков часто врывался в штрафную площадь соперников и, если терял возможность нанести удар по воротам, продолжал движение, сталкивался с защитником и падал. Было время, когда даже опытные арбитры попадались на эти уловки. Однако с тактическими фокусами Булгакова потом все хорошо познакомились. Даже зрители на трибунах весело кричали: «Миша, упади!» Судьи тоже перестали обращать внимание на подобный «стиль» игры спартаковца…», — рассказывал судья Марк Рафалов.
Близкий товарищ Михаила Валерий Гладилин рассказывал, что Булгаков был не только хорошим игроком, но и человеком.
«Миша был очень веселым, с юмором, а главное, очень простой. По характеру лидером он не был, но парень был веселый, в любой коллектив вписывался быстро, становился душой компании. Он ведь и сам из простой семьи, шутил, что сел в Курске на товарный поезд и приехал в Москву играть в футбол, никому не говоря».
Однако другие игроки вспоминали Булгакова не только с положительной стороны. Многие замечали за ним странности.
«Однажды на сборах в Сочи он пришел к нашему доктору и попросил… разрезать ему горло, аргументируя это тем, что ему нечем дышать. Другой раз там же, в Сочи, во время матча в рамках Кубка обладателей кубков между «Спартаком» и итальянским «Миланом» плюнул в лицо легендарному защитнику немцу Шнеллингеру», — рассказывал Евгений Ловчев про необычные развлечения Булгакова.
Мало того, еще полузащитник регулярно кидался с кулаками на партнеров по команде — например, на Прохорова и Хидиятулина.
«Помню, как он подрался с Сашкой Прохоровым. Слово за слово — и поехали. Более того, на следующий день Мишка приехал в Тарасовку с отцом. Бить Прохорова… Да, он был неуправляемый. Но «Спартак» — он весь такой! На базе в старые времена был памятник Ленину, вот там встреча и произошла. Но их уже ждали и не дали разгореться страстям», — вспоминал Ловчев, которому тоже доставалось от Булгакова.
Казалось бы, сплошные странности и парадоксы. Со стороны объяснить противоречивое поведение Булгакова было бы невозможно. Многое прояснил уже в наши дни один из партнеров Михаила по «Спартаку» Александр Пискарев. Он рассказал, что футболист из Курска страдал из-за шизофрении.
«Кто и за что прозвал Булгакова Самоцветом? Валерка Андреев. Из-за штанов. Разного цвета они были. Как и трусы. Миша не отличался бдительностью в смысле гигиены. У него же шизофрения была, в периоды обострений переставал за собой следить. Мог без всякого стеснения ходить в перепачканных трусах. Вот Андреев и выдал: «Изюм самоцветов». Почему изюм? Это из-за Старостина. Часто про Мишку говорил: «Есть в нем какая-то изюминка…»
Впервые я столкнулся с [проявлением шизофрении у Булгакова] перед матчем в Ростове. У Булгакова внезапно начались панические атаки. Кричал: «Я задыхаюсь! Не могу глотать!» Врач посмотрел горло — все нормально. А Миша: «Да вы ничего не понимаете!» Когда в Москву вернулись, его в психиатрическую больницу положили», — рассказывал Пискарев «СЭ».
Увы, госпитализация Булгакову не помогла. Его отпустили через месяц:
«Приехал в Тарасовку, я приобнял. Он взбрыкнул: «Убери руки! Мне трудно дышать!» Странностей в поведении хватало. Например, в самолете садился между Володькой Петровым и Славой Амбарцумяном и три часа песни пел. Ребята поражались: «Ни разу не запнулся!»
В другом клубе игрока с такими закидонами сразу бы отчислили. А Старостин и Мишу пригрел, и Федю Черенкова. Жалел их, оберегал. Он и к пьющим по-доброму относился», — объяснял Пискарев.
Булгаков покинул «Спартак» в 1979-м. После он скитался по скромным клубам, пробовал себя в «Спартаке» из Костромы», «Кайрате», самаркандском «Динамо» и «Красной Пресне», но нигде заиграть на прежнем уровне так и не смог. В итоге уже в 31 год Михаил завершил карьеру. К сожалению, это была лишь половина беды. Из-за отъезда из Москвы и дальнейшей нестабильной жизни у игрока разладились отношения с супругой. Итогом многочисленных ссор стал закономерный развод, Михаил ушел из семьи и оставил жену с ребенком.
После он встречался со своей дочкой и отводил ее детский сад, но все равно очень тосковал по былой жизни. Отчаяние Булгакова усиливалось с каждым днем, и в итоге 3 августа 1984 года он не выдержал и шагнул вперед из окна 11-го этажа своей квартиры в Сокольниках.
«Витало в воздухе, что Миша стал какой-то чудной, у него что-то с головой. В тот день то ли он сам попросил ребенка отвести, то ли жена ему дочку отдала. А дальше у него началось что-то в голове. Он не повел дочку в сад, а стал звонить маме, кричать: «Мама, прости меня за все». Еще у него был разговор с женой, он вроде бы хотел вернуться. Но она сказала «нет», потому что понимала какие-то вещи…», — рассказывал Ловчев.
Вероятно, именно болезнь и привела еще молодого Булгакова к такому жуткому итогу. Ему было всего 32 года: бывшего футболиста похоронили на Митинском кладбище, но теперь уже неизвестно, где именно. Несколько лет назад поклонники пытались отыскать его могилу — и не смогли.