«Если ты вафля — уничтожат. Скажут: «Ты девочка». Интервью самого быстрого таланта России: Челябинск, ЦСКА, мясо
«Матч с «Балтикой» в конце апреля [2024-го]. Тогда все вокруг говорили: «В чемпионате ЦСКА уже ничего не светит, пускай хоть молодежь посмотрят». Мы поставили двух молодых в центр полузащиты: весь первый тайм не могли выйти со своей половины, а по итогу проиграли 1:3. Вот — посмотрели молодежь», — говорил год назад в интервью Sport24 Олег Фоменко, помощник Владимира Федотова.
Единственный гол за ЦСКА — уже при счете 0:3 — забил 18-летний Кирилл Глебов. Этой весной он заиграл в новой схеме Николича, а в наступившем сезоне раскрылся у Фабио Челестини. Реактивно быстрый Глебов — на левом крыле атаки ЦСКА: меняется местами с правым вингером Круговым, комбинирует с новичком Алвесом, рвет фланги соперников. Особенно настрадался один из лучших правых защитников прошлого сезона Кабутов (ЦСКА выиграл у «Рубина» 5:1, дубль Глебова) и лучший новичок «Динамо» Касерес.
Всего у Глебова — четыре гола в РПЛ и Кубке. Его впервые вызвал в сборную России Валерий Карпин. Глебов говорил, что он самый быстрый в ЦСКА — разгонялся до 36,5 км/ч, — и кажется, что за ним не угнаться никому в России. Александр Муйжнек остановил Кирилла для беседы обо всем, а еще дозвонился до его отца — заметного в прошлом мини-футболиста из Казахстана, а теперь детского тренера из Челябинска.
«Все смеялись, тренер бесился. Мяч улетал от меня во все стороны»
— Ты называл себя самым быстрым игроком в ЦСКА — разгонялся до 36,5 км/ч. И добавлял, что Бэйл рядом: его максимум — 36.9 км/ч. Тебе важно его обогнать?
— Есть такая цель, конечно. Понимаю: скорость — не то качество, которое просто развить. Но возможно: в Европе же занимаются взрывной работой. А я как раз не взрывной. Пока этим не занимаюсь: есть риск травмы, а я пока не уверен в своих игровых минутах и не так хорошо знаю свой организм. Нужно провести стабильный сезон.
— Ориентир скорости сейчас для тебя Бэйл?
— Доку из «Сити» — не так ярок, но это мой стиль. Не делает много финтов — а ждет момента, чтобы прокинуть, кидает мяч вперед и убегает. Как раз Доку силен взрывом. Посмотри его первые шаги — Жереми быстро создает себе такой задел, что догнать его очень сложно.
В России мы похожи с Пиняевым — тоже маленький, резкий. У него прям прокачан навык рывка, у меня пока похуже.
— Откуда в тебе скорость?
— Наверное, гены. Сестра у меня чемпионка России в беге, в Челябинской области ставит рекорды. С другой стороны, папа у меня из мини-футбола, а там особо носиться не надо.
Кирилл с сестрой Вероникой
На всех «Веселых стартах» я бегал быстрее всех. На турнирах меня брали со старшими — потому что я и старших обгонял.
В Челябинске нет ни одного полноразмерного манежа, поэтому с ноября по февраль все играют в мини-футбол. Я и в него играл (отец Кирилла Артем Глебов — чемпион Казахстана по мини-футболу, его интервью — ниже. — Sport24). А про большую карьеру даже не думал. Не представлял, что могу оказаться где-то наверху, чего-то достичь. Только тут, в ЦСКА, осознал, что у меня вообще происходит в жизни.
— Тренер Дмитрий Игдисамов, к которому ты попал в ЦСКА, говорил мне: «Проблема Кирюхи — базовая техника. Ее не заложили в сенситивный период — до 12 лет, когда Глебов начинал в Челябинске».
— Когда приехал в ЦСКА, и правда ничего, кроме бега, не умел. Дмитрий Игоревич встал за меня горой: «Глебов мне нужен. Качества в нем разовью».
— Почему тебе не заложили технику в Челябинске?
— Наверное, это всероссийская проблема. У нас детский тренер не может решить: «У парня нет техники, дай-ка я ему помогу, поработаю с ним». Нет — пусть бегает, забивает. Они не настаивают на том, чтобы делать лучше в том, где ты слаб. Нет: «Ты бегаешь? Ну, беги. Забиваешь 20 голов за сезон, даешь результат? И хватит».
— Ты говорил, что забил за последний сезон перед ЦСКА 40 голов. Папа — что 30.
— 32 вроде. По-нормальному в зоне «Урал — Западная Сибирь» играли пять команд, остальным мы закидывали по 12–15 голов. Из них я — штук по шесть. Интересно было в нашем регионе с «Уралом», «Тюменью» и еще одной челябинской командой.
А в том сезоне — с 32 моими голами — наш «Сигнал» выиграл и должен был ехать на финал. Из-за ковида его отменили.
— Отец с тобой индивидуально не работал?
— Он тренировал команду 2006 года — я на год старше, но очень много занимался с ними. У нашего 2005-го выходной или тренер в отпуске — а я когда угодно могу к папе пойти. И в летний лагерь я каждый год ездил с папиной командой — как бы на сборы. По привычке обращался «пап» — а он просил по имени-отчеству. Я еще падал и просил его: «Пап, ну поставь фол». А он отказывался: «Ты понимаешь, где находишься?»
— Почему папа не совершенствовал твою технику?
— Он сразу решил, что не будет лепить из меня футболиста, заставлять играть. А дальше — мы с папой не думали, что есть такая необходимость, что эта работа может пригодиться.
Кирилл с отцом Артемом
— Отец ведь мини-футболист — есть чему научить.
— Ну да. Но мини — все же чуть другое. Техника там закладывается априори, в большой футбол ее перенести сложно. И все же главное, думаю, нежелание папы насильно впихивать мне футбол. Попросил бы я потренироваться — уверен, он бы помог.
— Как тебя прокачивал Игдисамов?
— Стратегия у него такая: пасует плохо один — работаем над пасом все вместе, пока не будет получаться у каждого. Тренировка начиналась с того, что мы 20 минут отдавали передачу — правой ногой или левой, щекой или внешней. Начинали мы коряво — мячи улетали во все стороны, все смеялись.
— От тебя тоже улетал?
— Конечно. Дмитрий Игоревич бесился — но уже через год все ощутили разницу: пас шел по земле, в ногу. У меня и сейчас есть проблемы с передачами, с приемом — но если бы не Игдисамов, было бы еще хуже.
— Я думал, вы много работали индивидуально.
— Для этого и возможности не было. Поле на «Октябре» расписано на каждую минуту. Закончили мы — и тебя гонит команда другого возраста. Помню, жил я тогда в интернате — дом был с видом на поле. Для меня это тогда было так круто!
— Условия в интернате ЦСКА вряд ли крутые.
— Может, не лакшери — но какая разница тебе в 13–14 лет, где жить? Поиграешь в футбол — может, и заработаешь себе на квартиру, машину. И в этом тоже был свой смысл. Я, например, был на просмотре в «Краснодаре» — ты там как бы в отдельном городе, тебе ничего не нужно. В пяти минутах от жилого корпуса — школа, под боком тренажерка. Ты думаешь: уже чего-то достиг, прям уровень РПЛ.
— А какой уровень увидел в ЦСКА?
— Да, раздевалочка потрепанная, в зале всего два тренажера. Но такая среда оставила в нас, парнях из регионов, вот эту самую «регионность». Мы не привыкли к хорошим условиям — и остались простыми, не улетели. Куда мы только ни ездили: плохой зал — пофиг вообще, найдем, где себя занять. Плохое поле — готовы играть на любом.
— Лукин вот москвич. Он не закален, как вы с Кисляком?
— Матвей из интеллигентной семьи, уровень жизни у него чуть другой. Хотя я тоже не жил в бедности — папа хорошо зарабатывал, мы летали в отпуск в Испанию, во Францию. А они [родители] — и в Америку.
Но для меня интернат — место, которое делает из мальчика мужчину. Вокруг пацаны, как ты, приехавшие со всей страны. Это закладывает правильное мышление.
«В Челябинске покрасишь волосы в красный или белый — тебе скажут: «Ты адекватный?»
— В Челябинске ты начинал вратарем. Почему им?
— Озорство такое детское. Недолгое. Я был резкий, отбитый такой — прыгал за всеми подряд, ну и за мячами тоже. Тем более ворота были еще небольшими.
— Что у тебя было в детстве, кроме футбола?
— Только он. Сейчас есть дети, которым включить мультики и посидеть дома интереснее, чем пойти поиграть во дворе. Приставка была — но играл я только после футбола на улице.
Помню, у нас самым крутым был пятый айфон. А сейчас 180 моделей этих телефонов, 300 планшетов. У меня вот лет до 12 кнопочный был. Тиктока тогда не было, рилзов, даже мессенджеров. Шел по домам друзей, звонил в домофон или просто кричал — так и звал гулять.
Вроде не так давно было, десять лет назад. Но с тех пор интересы молодежи очень изменились.
— Где рос в Челябинске?
— Район у нас неопасный, мимо гаражей я ходил спокойно. И все же знал, куда лучше не ходить ночью. Лишнего в Челябинске лучше не говорить — может прилететь. Россиянам из твоих регионов там стоит быть осторожными. В Челябинске можно отхватить за слова, которые в столице не несут в себе ничего плохого.
— Ты выхватывал за слова?
— Мне везло, а вот друзья попадали в ситуации. Приходили с синяками: «Подрались, что-то не поделили». Один идет, толкает встречного в плечо: «Ты че, широкий?» И вспыхивает заварушка. Просто потому, что кому-то нравятся драки. Ни разу не видел, чтобы в Москве кто-то быканул с ничего.
— Челябинские мужики реально суровы?
— Ответить могут жестко, грубо. Или вот пример: не представляю, как в Челябинске покрасить волосы в красный или даже в белый. Тебе подойдут на улице и скажут: «Что за дела? Ты неадекватный? Зачем ты это с собой сделал?» До сих пор не понимаю, как могу одеться в розовое. Так уж я вырос: для меня это невозможно, и все тут.
— А татуировки возможны? Твой папа сказал мне, что запрещает их тебе делать.
— Просто он против — не видит в этом ничего крутого. Но не запрещает: «Это твое право». Сестре вот сказали: «Заработаешь сама — и после 18 лет можешь сделать». Она и сделала.
— Что тебе дал Челябинск?
— По-челябински скажу. Там человека иногда называют «вафля». Если он такой: «Ну-на, ну-на». Нюни распускает, плачет. Вот если ты вафля — тебя в Челябинске просто уничтожат. Скажут: «Ты девочка».
Меня, скажем, не взяли в «Краснодар», не сразу взяли в ЦСКА — с двух просмотров я уезжал. А я не хныкал, не опускал голову. Потому что вырос в среде, где надо быть мужиком, готовым ко всему. Не взяли? Да и ладно — это же не значит, что ты никому не нужен. Нужен будешь, если хочешь играть в футбол.
Так же и в ЦСКА. Не выпускали меня — а я на тренировке все равно выкладывался. «Вы меня, может, не любите — но я-то знаю, что делал все, чтобы играть. И буду делать максимум дальше».
«В «Краснодаре» мне сказали: «Спасибо, все»
— Чем ты не устроил «Краснодар»?
— Не объяснили. После трех дней мне сказали: «Спасибо, все». Я и сам в 12 лет не думал: «Вау, я в «Краснодаре», как круто». Для меня и в Челябинске был высокий уровень. Уже потом, после ЧМ-2018, ажиотажа вокруг футбола в моих глазах стало больше.
Кстати, дорогу нам «Краснодар» не оплачивал — в отличие от ЦСКА два года спустя. Там для нас все сделали, проявили инициативу — поэтому мы других вариантов не рассматривали.
— Игдисамов мне говорил, что тебя помимо «Краснодара» не взял и «Спартак».
— Такого не было. Про интерес «Спартака» не знаю.
— Сколько у тебя было просмотров в ЦСКА?
— Три. В ноябре приехал на две недели, в декабре — примерно на столько же. Со второго я уехал из-за травмы: ногтем глаз порезали. Думал: «Что за фигня? Опять уезжаю. Новый год уже — где мне сборы проходить?» Тогда и у ЦСКА возникли сомнения: «Нужен ли нам такой вообще? Два раза приезжает, а тут с травмой — зачем он нам?» И все-таки в январе решились на третий раз.
— Что убедило?
— Вроде бы Игдисамов настоял: «Глебов мне нужен. Под мою ответственность».
— Андрею Мовсесьяну стоило усилий преодолеть сопротивление и сохранить тебя — с твоими пробелами в технике — в академии ЦСКА.
— Пока не прочитал ваше с ним интервью, вообще такого не предполагал. Хотя я реально бежал быстро — но это без мяча. С мячом было уже намного хуже.
— На тебя из-за этого не давили?
— Нет, в ЮФЛ был одним из лидеров, забивал и отдавал. Вот когда попадаешь в основу, где звезды вроде Чалова и Облякова, понимаешь: пока ты лошарик. Но все-таки уверенность в себе у меня была — никогда не думал о себе как о слабом игроке.
«Мойзес может толкнуть такую речь, что чуть не плачешь»
— Ты говорил, что много получал от Кучаева. За что?
— Кажется, Костя просто не любитель молодых. Все мы были для Кучая плохие: «Ни отдать, ни принять не можете!» Зануда такой, то и дело пихает. Потом все это в шутку переводилось. А на поле было…
— Неприятно?
— Я и сам вижу, что в аут дал пас, а не точно на партнера. А тут тебя еще напрягают: «Глеб, ты чего делаешь? Зачем торопишься?» Давило первое время.
А потом все равно влился в их компанию с Дивеевым и Обляковым.
— Да, слышал об этом. Как случилось сближение?
— Ваня сразу взял меня под крыло — первым стал со мной общаться: «Давай вместе на тренировку пойдем. Как твой день?» Потом я выбрался со старшими на ужин, а потом Обляков позвал меня на день рождения. Представь: 17-летний пацан — а вокруг Заболотный, Набабкин! С тех пор ко мне относились лояльнее.
— Акинфеев — зануда, как Кучаев?
— До меня Игорю просто было далеко. Может, и кричал — но до меня не доносилось. Акинфеев и Пьянич — особенный для меня уровень. Кумиры. Если ты Игорь Акинфеев — говори, что я плохой, да что хочешь.
Сейчас мы с Акинфеевым общаемся спокойно — но разница в возрасте все же почти в два раза, и она ощущается. Мы с Кисляком к Акинфееву обращаемся «Игорь Владимирович» — даже в игре.
Он берет свое спокойствием. Хоть пять в ноль атака на наши ворота — Акинфеев спокоен и знает, что отобьет. По крайней мере, глядя на него, не скажешь иначе. И это чувство передается всей команде. За последний год ЦСКА пропустил очень мало именно за счет спокойствия, которое источает Акинфеев.
— В детстве с «Сигналом» ты приезжал на матчи в Уфу, где — как сам говорил — восхищался игравшим там Обляковым. Перейдя в ЦСКА, первым делом назвал Ивана своим кумиром. Объясни: в чем кайф с ним играть?
— Он как Пьянич: отдаст любую передачу, какую хочет. Не передерживает, не заигрывается — все как надо. Я открываюсь не всегда, но знаю: Ваня точно откроется. И вместе с Кислым Обляков бегает больше всех. Не представляю другого игрока в 27, кто бы столько носился. И Ваня не говорит: «Не хочу, не буду». Отрабатывает, забирает мяч — и отдает. Умеет на поле все.
— На видео из Мойзеса сочится харизма. Как это ощущается в раздевалке?
— Дистанции с ним вообще никакой: человек по-русски лучше меня разговаривает. Реально, перевод просто не нужен — Мойзес понимает все от нас и сам говорит любые термины. А в его важности ты бы сам только что мог убедиться: шел тут мимо меня по базе с Жоау Виктором, все показывал: «Здесь баня, здесь зал, здесь столовая». Потом я сходил в душ, выхожу — а он аргентинцам проводит экскурсию. И все это — без просьб, сам помогает. Человек с капитанским духом. Перед матчем такую речь может толкнуть, что чуть не плачешь. И заряжаешься так, что рвать готов кого угодно.
— Что он такого говорит?
— Да вот перед «Краснодаром» в Суперкубке: «Мы год шли к этому матчу. Мы всем доказали, что можем выиграть и взять еще один трофей. Я вырос в ужасных условиях, играл за хлеб — и счастлив находиться сейчас в ЦСКА. Так же и вы будьте благодарны тому, что вы в таком классном коллективе, зарабатываете хорошие деньги. Идите и побеждайте! Играйте как в последний раз! Не думая о том, что можете победить. Мы выиграем!» И перед финалом Кубка толкал речи, да всегда.
«Ваши проблемы — ставите меня туда, где ничего не умею. С чего мне разрывать?»
— Помню, как впервые тебя увидел на сборах ЦСКА в Эмиратах зимой 2023-го. Сложное было время?
— Даже морально уставал от нахождения там. Боялся: ошибусь — и все, меня уберут. На первую тренировку вышел нападающим — вроде нормально. А на второй мне говорят: «Ты правый латераль».
— Ты офигел?
— Да: «Как это вообще? Что там делать?» Первое время вообще ничего не понимал, и меня легко обыгрывали. Брал я только тем, что быстро бегал туда-сюда. Начались товарищеские матчи. В атаке, может, я что-то и понимал — опыт все же был, — но в обороне ничего. Выбрасывался — и меня легко обыгрывали. Первое время думал: «Я же как бы и не умею. Почему ко мне вопросы? Играю как могу». Только позже понял — как держать позицию, упрощать работу защитнику. Дивеев и другие даже на обеде мне говорили: «Вот так лучше не делать». Только со временем стал вникать — так и играл у Федотова, с уклоном в оборону.
— Думаешь, он использовал тебя правильно?
— Спасибо за то, что вообще использовал. Если бы не Федотов, я бы вообще мог не попасть в большой футбол. Конечно, хотелось играть крайнего форварда — но таких в схеме Валентиновича вообще не было. Выходил, где был нужен.
— Игдисамов говорил мне, что ты ему тогда жаловался, как тяжело у Федотова. А Игдисамов обращал твое внимание на язык тела: «Есть разница, ходишь ты с кислой миной или пашешь». Мина была и правда кислой?
— Я и сейчас не всегда скрываю расстройства. Голову опускаю, могу руками всплеснуть. При Игдисамове это случалось совсем часто, и он на меня кричал. А тогда с Федотовым — это я не на него сетовал, а на себя и на ситуацию: «Только что пару сезонов хорошо провел в атаке, хочу играть там за основу. Но что могу сделать, если я латераль? Это ваши проблемы — ставите меня туда, где я ничего не умею. С чего мне разрывать в защите?» Сейчас понимаю: максимально неправильно было с моей стороны так себя вести.
— Тренер молодежки ЦСКА Гусев тогда заявил, что ты мог бы спокойно играть в основе вместо Гайича.
— Наверное, просто так за меня радовался. На сборах я выдал оверперформанс — пару хороших товарищеских матчей. А потом весной выходил провально.
«Жрал себя: «Как можно было так плохо выйти?»
— На следующий сезон лучше не стало.
— Любому молодому тяжело не играть и ждать своего шанса только на Кубок. А представь — еще и в Кубке сыграл плохо, потом себя сжираешь. Как было осенью с «Факелом». А еще в мае — в чемпионате с «Оренбургом». До того вроде выходил нормально — в том числе с «Сочи», где у меня защемило нерв.
— Да, ты рассказывал, что аж двигаться не мог.
— При этом восстановился сразу же. И вот «Оренбург». Мы быстро забили, меня заменили в перерыве — сидел в одеялке, типа все хорошо. А потом посмотрел игру, послушал тренеров — оказалось, наоборот: у меня все было некачественно. Иначе бы меня так рано не поменяли. Тут я тоже, конечно, себя жрал: «Как можно было так плохо выйти?» Мансилья меня повозил — я прям не успевал.
— Какой для тебя Федотов?
— Он такой русский мужик, с уральской закалкой.
— Так и ты с Урала.
— Я был никем, маленьким мальчиком — нужно было слушать и терпеть. А Федотов ставил себя так: я взрослый, брутальный мужик, могу делать что хочу.
— Нынешний ты ему бы ответил?
— Сейчас я хоть играю, да и увереннее стал. Если мне указывают, что я делаю плохо, могу объяснить, что вижу иначе.
— Молодых Федотов любит?
— Федотов любит, чтобы вся команда работала, бегала. А Николич раскрывал футболистов. Кисляку Марко говорил: «Играй на своих качествах! Как умеешь. Необязательно носиться от края до края».
— Матвей же все равно носится.
— Я про различие в подходах. Мне как латералю Владимир Валентинович говорил бегать вперед-назад. Устал — все равно беги. У Марко проще.
— Латиноамериканцам у Федотова было особенно тяжело.
— Тем более нашим латиноамериканцам. Тренировки они не любили — тот же Карраскаль, например. Притом что игрок прекрасный. Вживую не видел других таких дриблеров. Что Карра делал! Самый сильный игрок по обращению с мячом, что я застал в ЦСКА. И вот Хорхе любил творчество, а штаб Федотова — дисциплину.
— Как относился к словам помощника Федотова Фоменко в адрес молодых?
— О том, что мы зазнались? Посмотрите на кого угодно из нас и скажите, что мы думаем о себе больше, чем есть. Можем дать интервью, пошутить — но чтобы терять голову? Отдаешь все силы, веришь в штаб, слушаешь их, относишься по-доброму — а потом про себя такое читаешь… Неприятно.
«Николич говорил: «Мы их сделаем! Любую команду способны обыграть!»
— Что поменялось при Николиче?
— Совсем другой человек. Сразу же начал разговаривать. Марко уделял большое внимание молодым, что нам было безумно важно.
При этом заиграл я у Николича не сразу. Он видел во мне игрока скорее игрока атаки — но тогда было много классных нападающих, и я проигрывал конкуренцию. А если и выходил, то опять так себе. Взять первый матч Кубка с «Краснодаром» — объективно плохой для меня. Выходим три в один — и я вообще не туда отдаю! Тоже за это все себя корил.
— «Краснодару» вы еще и проиграли.
— Я незадолго до того создал телеграм-канал. После «Краснодара» удалил его с концами — настолько расстроился.
Вернулись в Москву, подходит Марко: «Я пересмотрел игру. В одном моменте ты мог сыграть лучше. Но все приходит с опытом. Мне не нужно, чтобы ты ближайшие полгода такой убитый ходил. Чтоб к следующей игре был готов. Ты будущее ЦСКА».
— Вдохновляюще.
— В этом и отличие от Федотова. При Марко я всегда понимал: как бы ни сыграл — шанс будет, тренер тебя всегда поддержит. Такую это уверенность вселяло! Даже если ты в запасе — с тобой разговаривают. Прошлой осенью мне Николич говорил: «Перестроим схему — и тогда будет твое время. А пока терпи. Даже в те минуты, что я буду тебе давать, показывай, почему ты должен быть в ЦСКА». На сборах мы перешли на ромб, и мой статус чуть поднялся.
— Как узнал об уходе Николича?
— Я в молодежной сборной, лежу, листаю новости. Первая мысль: «Бред. Что это вообще такое?» Три дня назад сидели в победной раздевалке после Кубка, разговаривали о следующем сезоне. Да и вообще часто подходил к лидерам — Ване, Дивею — и говорил: «Пацаны, верю в вас и в себя в следующем сезоне. Мы их сделаем! Любую команду способны обыграть! Следующий сезон точно будет нашим. Мы готовы к этому». Ухода ничего не предвещало. Ну как это возможно?
— Ты разочарован в Николиче?
— Нет. Разочарован самой ситуацией, тем, что она так сложилась.
— Общался с Марко после ухода?
— После его назначения в АЕК поблагодарил за работу в ЦСКА — Марко тоже написал, что рад был поработать и что всегда поможет, если нужно.
— Если позовут в чемпионат Греции — например, в АЕК, — ты бы поехал?
— Сейчас это не совсем правильно. Попробовать себя в Европе — моя цель. Но пока в ЦСКА чего-то не добьюсь, пока не буду в себе уверен — никуда не поеду, даже если будет предложение.
— Кое-чего ты уже добился: два Кубка, медали.
— Хочется большего — чемпионства. Хочется не через тур хорошо играть, а прям выйти на высокий уровень. А то у меня на Суперкубок неплохо — а в Оренбурге не очень. С «Ахматом» не очень — и потом снова нормально. Какая тут Европа?
— Почему стабильности нет?
— Еще не так уверен в себе. Даже после трех туров в старте ощущаю себя иначе. Для кого-то статистика не имеет значения — а мне как футболисту атаки важно на нее работать. Вот по итогам сезона открою статистику, увижу 10+10 — буду доволен.
«На ужине сказали: нет мяса. И Круговой такой: «Мясо запретили»
— Схема Челестини, где ты левый вингер, для тебя идеальна?
— Наконец играю там, где могу показывать лучшие качества. Вингером я полезнее, чем где-то еще.
И сам наш футбол мне подходит — не только потому, что я в основе. Я просто люблю больше атаковать, прессинговать, много бегать. Сейчас у нас этого гораздо больше, чем прежде.
На каждом занятии, на каждой теории Фабио повторяет: «Хочу, чтобы мы доминировали». Раньше, бывало, доминировали над нами — да, результат был, но Марко говорил: «Вам может показаться, что нас волтузят. Но счет 2:0». А сейчас волтузим уже мы. Ведем игру, сами решаем, как она пойдет, а не просто выбираемся в контратаки из обороны. И все голы сейчас — конкретные, с наигранных комбинаций. Не случайно залетает. Правда, голов могло быть еще больше — сколько мы «Акрону» в Кубке не забили?
— Гол Алеррандро «Зениту» — тоже конкретный?
— Честно: Алеррандро хорош именно завершением. Он может забить очень сложные мячи — как в Питере: без замаха, с места, точно в угол. По девяткам не лупит.
Мне и помощник Николича Радо, с которым мы индивидуально работали над завершением, говорил: «Бей спокойно, низом, по земле — так забьешь». По-прежнему люблю наклболы. А до работы с Николичем очень-очень много раз всех оббегал, выходил один на один — и мимо. Впрочем, и сейчас бывает — с «Динамо» вот недавно.
— Как из правого вингера у Челестини ты стал левым?
— Первые три матча играл справа. Потом на тренировке Фабио сказал нам с Кругом: «Хотите — поменяйтесь местами. Если вам так удобно. И в игре можете сделать так же — буду только за». То ли с «Ахматом», то ли с «Зенитом» мы и поменялись — через 20 минут я перешел слева направо.
Челестини — за творчество в атаке: «Вы в штрафной? Делайте что хотите, главное — забейте». Не запрещает обыгрывать и строго играть в пас — наоборот, поощряет смелость.
— Где тебе комфортнее?
— Слева — удобно заходить в центр, убирать под право. А могу и влево прокидывать.
— Какой стиль общения у Челестини?
— Говорит, когда видит проблему. С «Оренбургом» у меня игра не пошла. Фабио это заметил и сказал: «Не хочу, чтобы ты из-за этого расстраивался и опускал руки. Все 90 минут делай то, чего я от тебя жду».
— Зачем ты ляпнул, что Фабио запретил мясо? Клуб это тут же опроверг.
— Как-то вырвалось. На ужине перед игрой нам сказали, что нет мяса. И Круг такой: «Мясо запретили». В голове как-то и засело — и я сказал про запрет. Назавтра ко мне подходит Эдуард Николаевич Безуглов: «Ты что там наделал? Никто тебе ничего не запрещал». Только тут я подумал: да, это лишнее было. Безо всякой уверенности озвучил недостоверный факт. Потом к нам еще раз подошли и сказали: «Ешь мяса, сколько хочешь».
— Но ты говорил, что правила при Челестини в целом ужесточились. Какие именно?
— Только в первое время Фабио притирался ко всем, наблюдал. Был закрыт и настроен на работу. Сейчас все спокойнее. Из нового — на любой прием пищи должна приходить вся команда. Вот обед в 16:30. При Марко кто-то приходил в 16:20, другие в 16:40. Сейчас — четко в назначенное время. Пока вся команда не придет — остальные сидят и ждут.
«Взял бы Кисляка в «МЮ». Его ждет великое будущее»
— Как давно играешь рядом с Кисляком?
— С 14 лет. Я пришел в ЦСКА в сентябре, он в ноябре. Я знал еще по «Чертаново»: это игрок высокого уровня. Но ростом он был прям маленький. Тогда грянул карантин, нас отпустили на полгода. Возвращаемся — а Кислый плюс десять сантиметров, плюс десять килограммов! Уже мужик: накачанный, рослый. Заиграл другими красками.
До сих пор мы Кислым всегда на одной волне. Даже до матча и после — идем, болтаем. Когда есть выбор, я чаще отдам Кислому — и сам знаю, куда он мне даст, и он знает, что я добегу.
— Ты и так невысокий — а был слаб физически, как еще недавно Кисляк?
— Да даже год назад я был маленький и хлипкий. Падал от любого контакта — стоило чуть оттеснить меня корпусом. За год работы со штабом Николича я прибавил. Все три года в академии я каждые три дня занимался в зале — но мышечную массу стал набирать только в основе. Базу мне создала работа с реабилитологом Игорем Степановым. Сейчас я уже не отлетаю — наоборот, сам многих могу взбодрить и оттолкнуть.
— С кем получалось особенно удачно?
— С Касересом из «Динамо» мы сразу друг друга невзлюбили. Пошла с ним у нас в дерби заруба: то я Хуана толкну, то он меня — у него чаще, конечно. Даже желтую получил. Но мне в кайф так бороться с защитником. Он на мне фолит — а я его обыгрываю по пять раз за игру. Отлично.
— За что тебя пнул под зад Баринов?
— Просто случай. Такой вот Дмитрий человек, в шутку сделал, по-дружески. Я так же с Кислым иногда делаю: могу подойти и внезапно ударить. Посмеяться и забыть. Без агрессии.
— Газзаев сказал, что скоро мы увидим тебя в топ-лиге. Как скоро?
— Не этой зимой, конечно. Но и не через пять лет, надеюсь. Мечта — «Манчестер Юнайтед». Полюбил его как бренд: «Олд Траффорд», Фергюсон.
— На месте Аморима взял бы в «МЮ» Кисляка?
— Спокойно. Я вот читал, там хотят Балеба из «Брайтона» за 150 миллионов евро. Это явно не топ-игрок и не для таких денег. А Кислый реально играет на европейском уровне. Не разово, а уже 40 матчей подряд. Светлейшая голова РПЛ, его ждет великое будущее. Намного выше, чем турецкая лига.
Не спорю, у Балеба есть опыт топ-лиг, а у Кислого нет. Но попадет в среду, где рядом Бруно Фернандеш, Кунья, придет на тренировку Скоулз и предложит помочь — как тут не спрогрессировать? Может, через год в «МЮ» или другом топ-клубе с классными партнерами станет лучшим в мире.
Монолог отца Глебова — про возможную аренду, жаркий пыл сына и планы вместе поехать на АПЛ
Глебов-старший всего год провел в российском мини-футболе — в новоуральском «Строителе» из Высшей лиги, — зато пять раз выигрывал чемпионат Казахастана, два раза — Кубок, еще дважды брал медали чемпионата Азии. Последние 12 лет тренирует в челябинской школе «Сигнал» и за работу там признавался лучшим тренером городи и области. В «Сигнале» он тренировал дочь Веронику — до ухода в бег она была крайней защитницей (такой же быстрой, как брат).
Артем Глебов — в интервью Sport24: «Сейчас сын, конечно, быстрее, чем был я на пике карьеры в мини-футболе. Откуда в нем скорость, я себя и сам спрашивал. Спортивные гены — да: дедушка Кирилла тоже играл в футбол (в воротах). Но Кирилл всех нас превзошел. Я вот играл в мини-футбол — но там скорость не сильно важна, да на поле 40х20 и бежать некуда.
Я, как и Кирилл был маленьким, по пацанам, стоял в конце строя на физкультуре. Не считал рост минусом, поэтому и за сына не переживал. Его рост, может, и дал ему то, что он имеет. Будь он как Дзюба… Не знаю, таких гигантов у нас много, все практически одинаковые. Такие форварды востребованы, такой сейчас футбол — не только в России. А скоростных футболистов — у нас точно — очень мало.
У меня не было цели сделать из Кирилла профессионального футболиста. Просто отвел его в секцию, для здорового развития — и он сразу загорелся. Я с ним выходил во двор поиграть в теннис-бол, изредка я брал его к себе в команду. А над техникой и ударами дополнительно не работали.
Понятие «техничный футболист» в Челябинске и Дмитрия Игоревича [Игдисамова] — разные вещи. Здесь сына считали очень техничным. Для академии ЦСКА — ну, не то чтобы дрова, но проблема была.
Да я бы и не сказал, что у Кирилла были сильные пробелы. Когда его позвал на просмотр «Краснодар» — возможно, в нем увидели и не только скорость. Там, кстати, смешно вышло. Пришел к нам на «Сигнал» их скаут: «Ищу детей 2005 года. Когда тренировка?» И вот она начинается, скаут показывает на поле: «Вот этот мальчик понравился. Как его зовут?» Отвечаю: «Кирилл Глебов». — «Как найти телефон его родителей?» Тут и узнал, на кого наткнулся.
После ударного выступления «Сигнала» с 30 голами к Кириллу был интерес и помимо ЦСКА. Например, из егорьевского «Мастер-Сатурна». Звонил тульский «Арсенал», а после того, как мы уже согласились ехать в ЦСКА — и «Рубин».
Еще в «Сигнале» Кирилл не скрывал эмоций на поле — когда бил мимо, допустим. Психовал — но сам на себя, а не на кого-то. И все равно судьи давали желтые. Хотя я как тренер считаю: эмоции — плюс. Лучше пусть такой, чем никакой. Пусть показывает неравнодушие.
Сейчас Кирилл повзрослел, да и дисциплину надо соблюдать. Весной была игра с «Динамо», судил Карасев. Все потом обсуждали один момент — где Кирилла могли удалить. Закипел он — удачно сложилось, что без красной.
У нас есть одно правило: после игры с Кириллом нельзя разговаривать — пока внутри все не уляжется. В лучшем случае на следующий день.
Федотов остался для меня непонятным. Вроде бы, доверял Кириллу — были три игры подряд в старте. А потом опять посадил. В любом случае, то время пошло в плюс. В 17 лет Кирилл он с Чаловым, Набабкиным, Карраскалем, Мединой, а не в ЮФЛ.
Прошлой осенью я приезжал в Москву, попал на три игры ЦСКА — и Кирилл не вышел ни на минуту. Тогда с агентом поднималась тема аренды, и я был за то, чтобы уйти в аренду — за практикой. Был вариант с «Акроном» — там проявили реальный интерес, были готовы его взять. Трансфер был вероятен.
Но ЦСКА не отпустил. Лично Николич говорил: «Не торопись. У тебя будет время». Весной Марко сдержал слово: в новой схеме Кирилл стал выходить куда чаще.
Половину карьеру играл левого вингера, все матчи Юношеской лиги — левого форварда. И наконец-то он оказался не просто в группе атаки, как при Николиче, а именно в своей роли. К тому же, Кириллу нравится, что тренер поиграл на серьезном уровне: «Марсель», «Хетафе», сборная Швейцарии. Чувствуется: Челестини был большим игроком.
Кирилл болеет за «Манчестер Юнайтед», а я — последние лет двадцать — за «Арсенал». С тех пор, когда у Венгера заиграли Аршавин с Глебом. Я даже попал на «Эмирейтс», на матч с «Блэкберном».
Собирался в Англию и с Кириллом — помню, его зачислили в академию ЦСКА, и мы открыли календарь: искали матч его любимого «МЮ» с «Арсеналом». Грянул ковид, а потом СВО. Все откладывается, но мечта осталась. А когда они сейчас играют, и это не накладывается на матч ЦСКА — мы с Кириллом на связи в телеграме. Мажет форвард «Юнайтед», я пишу, что доволен. А он: «Ну елки-палки, как не забил?»
