Пощечины от Тутберидзе, тюрьма во Франции, «сумасшедшая русская»: огонь от чемпионки Олимпиады Анисиной

Редакция Sport24

Поделиться

Комментарии

Новым гостем шоу «Каток» стала олимпийская чемпионка в танцах на льду Марина Анисина. Вместе с Евгенией Медведевой, Алексеем Ягудиным, Анастасией Скопцовой и Романом Нагучевым великая фигуристка обсудила как последние новости, так и свою карьеру. Sport24 собрал самое главное.

Анисина: Мы изначально другие, у нас другая дисциплина еще от советской школы. Когда я приехала во Францию, Гвендаль (Пейзера, партнер Марины. — Sport24) перевязывал за тренировку четыре раза шнурки, 15 минут от тренировки просто со всеми здоровался. А нас учили: «Это время ты соперникам отдаешь».

Когда я приехала, по-французски не говорила. Мне вообще сложно было, почти никто по-английски не говорил, меня называли «сумасшедшей русской», когда я пыталась что-то объяснить. Я приехала в страну, где не было русских, на языке не говорила, но хотела результат.

Когда я увидела вот этот клуб, он был как кружок «умелые руки», а уезжала я из группы Натальи Владимировны Линичук. Честно скажу, мне первая тренировка вообще не понравилась. Я думала, что он повыше, и руки другие, и ноги прямые. Маме видео отправляла, а она плачет. Потом Геннадий Карпоносов поехал со мной и стал уговаривать: «Да нет, все хорошо. У него такое скольжение, такие ноги».

Я согласилась, но думала, что мы уедем в Москву. А Гвендаль сказал: «Нет, я никуда не поеду. У меня тут школа, девушка, вся моя семья. Ой, мы тебе покажем Альпы». Я в шоке. Я поняла, что приехала с маленьким чемоданчиком на пробы, а мне надо здесь остаться. Я не преувеличиваю — это была тюрьмочка для меня.

Несмотря на это, я от них взяла много хорошего. Во-первых, наша школа всегда как-то была связана с Большим театром. У нас «станок» в советское время был, каждый день хореография, а там модерн. Со временем я поняла, что нужно владеть и тем, и тем. И этот микс нам помогал. Но Гвендаль очень много работал с нашими русскими специалистами Большого театра, мы ему и руки, и ноги исправили.

Но это такой этап был небыстрый. Он долгий, сложный, энергетически затратный, что меня бесило.

Анисина: Скажу честно: мне произвольная программа понравилась, я специально посмотрела. А ритмический танец абсолютно не понравился, но в этой паре что-то есть.

Конечно, все будут сравнивать с Габриэлой [Пападакис], будут проводить параллели, но эта девочка другая. На мой взгляд, ей надо похудеть килограмм на десять. Я считаю, что это важно, потому что она немножко тяжеловатая. Но у нее что-то есть: она более пластичная, более женственная. У Габриэлы был немного холодный стиль, на линиях. Мне кажется, если она приведет себя в хорошую форму, у них шансы неплохие. Они проделали большую работу с Гийомом, потому что они катаются не так уж долго.

Скопцова: Ей нужно похудеть, чтобы лучше выглядеть рядом с ним, или чтобы легче кататься? Потому что у нее нет лишнего веса, она просто мышечная.

Анисина: Да, но она большая. Это дает объем, тяжесть, и восприятие, естественно, ухудшается за счет этого. Именно визуально, мне это сразу бросилось.

Медведева: У нас с Настей сложилось впечатление, что наоборот, Гийом за ней не поспевает.

Анисина: Гийом все поспевает, у него все нормально. Просто эта девочка поживее, чем Габриэла, возможно, из-за этого. Из нее можно больше эмоций вытащить.

Анисина: Мне всю жизнь говорили, что надо худеть, худеть, сколько я себя помню. Нас взвешивали каждый день. Я помню, Наталья Владимировна Линичук, если на следующий день на 500 грамм меньше на весах не будет, то все — кросс бегать, и на тренировку не пускали. Мы с Анжелой Крыловой частенько бегали эти кроссы.

Медведвева: Я помню, что ровно за полгода до Олимпийских игр на все замки закрываешься, не даешь интервью, ни одного комментария, ни одной реакции ни на что. Видишь камеру — разворачиваешься, уходишь в другую сторону. Другие ребята и программы спокойно анонсируют, и могут в обсуждение где-то вступить, и поснимать, и то, и се. Меня просто вот так воспитывали.

Анисина: У меня было все проще. Сидела, просматривала кучу видеокассет, чтобы выбрать.

Скопцова: Сейчас все действительно проще, есть специальные сайты с анкетами. Буквально заходишь на сайт и ищешь.

Могу рассказать, как я нашла партнера. Мой первый тренер в танцах на льду сказал мне, что я недостаточно хороша, тяну партнера вниз: «Вы можете остаться в группе, но я бы на вашем месте закончил». Моего партнера отдали другой девочке.

Мама в тот же день зашла на сайт — она всегда всем помогала и искала партнеров другим девочкам, а тут я оказалась в такой ситуации. Она сразу же нашла анкету Кирилла [Алешина]. В то время анкеты были анонимными, потому что некоторые партнеры и партнерши выкладывали свои досье анонимно, так как искали, еще находясь в другой паре. Позвонили — оказалось, что это Кирилл. Мы с ним были знакомы, несколько раз пересекались на детских соревнованиях. Он сказал, что переехал из Питера в Москву в группу Светланы Львовны Алексеевой.

Я приехала на просмотр, меня сразу взяли — мы прокатались 10 лет. Потом своего [бывшего] партнера, почти как Марина Анисина, обыграла на всех российских соревнованиях и поехала на [юниорский] чемпионат мира. А партнер, который сказал, что я тяну его вниз и из меня не будет никакой фигуристки, не отобрался вообще никуда. Я вдохновлялась Мариной — папа мне рассказал, что она нашла партнера и стала еще лучше.

Анисина: Это говорит о том, что не надо никого слушать, нужно верить в себя. Бывает по-разному. Кстати, когда Илюха встал с Ириной и я начала искать партнера, тоже была толстой. Слышала со всех сторон, что поправилась. Так похудела перед поездкой во Францию! Засело во мне, что надо быть худой.

Нагучев: Когда Авербух ушел, вы плакали?

Анисина: Вообще нет. Плакали мама с бабушкой, зудели все время, что все пропало, все закончилось. В танцах это непростая история, сложно найти такого партнера, чтобы все подходило — и по возрасту, и внешне, и катался хорошо. Это было в начале 90-х, планировать отъезд за границу было что-то из нереального. Нет ни денег, ни виз. Я поехала на неделю, чтобы попробовать, не планировала оставаться.

Так получилось, что Илью поставили с Ириной. Повлияли ли романтические отношения между Лобачевой и Авербухом? Я не знаю, кто там что решил. Наталья Владимировна [Линичук] говорила мне одно, Илья — другое. Как там было на самом деле, я не знаю. Лобачева тогда каталась, по-моему, с Поспеловым, но ей нужен был партнер.

С одной стороны, без согласия тренера ничего было сделать невозможно. С другой, Наталья Владимировна говорила мне: «Илюша решил». Я не вдавалась ни в какие истории. Меня это сильно задело, появилась мотивация доказать.

У нас новый сезон, сентябрь, новые программы, костюмы. Мы вернулись со сборов в Швейцарии, Илюха как-то все боялся мне сказать. Мне сказал Коля Морозов. Говорю Илье: «Чего тянуть-то? Если ты решил, вставайте в пару и катайтесь. Я тоже не буду время терять». Ну и что, потом они катались в моих костюмах мои программы.

Все катаются в паре, а я одна. Линичук дала мне совет: «В России сейчас партнеров нет, напиши иностранцам». А я ухватилась.

Хотела ли я выиграть у Авербуха? У меня не было мести, только мечта стать олимпийской чемпионкой. А тут моя мечта рухнула. Конечно, мне это дало сил. Я ухватилась за идею Натальи Владимировны, написала два письма на французском, потому что выбрала Гвендаля и Виктора Краатца.

Краатцу, кстати, письмо так и не дошло. Мы потом ржали, когда столько лет прошло! Ему никто не передал, а французам передала Наталья Владимировна, когда на соревнования поехала.

Медведева: Как это — кататься с партнером, который не разговаривает на твоем языке? Я каталась у тренера, который не разговаривает на русском, а я на ломаном английском.

Анисина: Привыкаешь. Потом и я стала понемногу говорить на французском. Сложно. Вспоминаю, как дергала его за руку: «Давай!»

Нагучев: Уверен, что в первую неделю он выучил все самые плохие слова [на русском]. Это так?

Анисина: Нет, я не материлась. Было сложно ему — я, наверно, такие реакции выдавала… Объяснить не могу. На льду какие-то названия совпадают, там попроще было. Но ко всему привыкаешь.

Стали ли мы друзьями? Мы с Гвендалем стали лучше общаться, когда закончили. Ругались с ним, я вообще не любила ходить туда, где был Гвендаль — видеть его [вне катка] не могла.

Помню, олимпийский сезон, 24-е декабря — во Франции Рождество, а мы ключом открываем каток. Темень и вдалеке эта елочка. Думаю: какие же мы бедные люди! Тренер не пришла, отдыхала. Мы вдвоем пришли.

Анисина: Собирались, да. Но Гвендаль отказался. У нас и спонсоры были. Говорю ему: «Да просто участие в Олимпиаде. Неважно, какое место займем». Он долго думал и сказал мне: «Нет, не хочу. Я тебя знаю, ты будешь ломиться на первое место, не будет просто участия в Олимпиаде». Я бы ломилась, да.

Зачем после золота? Как-то все сложилось. Мне на тот момент это было интересно. 11-летняя пауза? Гайаге предлагал мне с [Оливье] Шонфельдером встать в пару. Тут уже я отказалась, перебор. С Гвендалем-то понятно.

Мы вообще два раза хотели вернуться. Первый раз — в Турин-2006. Второй раз Гвендаль даже не воспринял это серьезно.

Анисина: Надо посмотреть, что они нам покажут. Думаю, что не выиграют.

Ягудин: Как думаешь, они возвращаются, как ты в свое время — быть участником Олимпиады? Или с прицелом?

Анисина: Не знаю, Леш. Это я Гвендалю сказала, что просто поучаствовать, а сама-то выиграть второй раз хотела.

Скопцова: По моим источникам они просто в шикарной, космической форме.

Нагучев: Жень, тебе предлагают миллион долларов, хотят, чтобы ты вернулась. Вернешься?

Медведева: Задолбали, реально! Нет. Мне кажется, возвращение в спорт — это не про деньги. В фигурном катании таких сумм нет.

Российский фигурист-сенсация вернулся в спорт после паузы в 7 лет и выиграл медаль. Узнали, как такое может быть!

Медведева: Он просто почувствовал в себе силы. Он посмотрел: ему интересно, классно проверить себя.

Скопцова: Но мне кажется, спортсмен не может просто по фану вернуться, «насколько я могу восстановиться»…

Медведева: Может.

Скопцова: … а не все, как Марина, готовы рубиться и выигрывать Олимпиаду.

Анисина: Мне нравилось соревноваться. Гораздо больше нравилось выступать на соревнованиях, чем каждый день ходить на тренировку — это однозначно. Вот этот какой-то адреналин — мне он нравился. Не знаю, как тебе, Лех…

Ягудин: Не, я кайфовал. Но сравнивать абсолютно разных людей… Шибутани, Гийом, Марина — они уже были на высоте, а не просто поработали на корабле. Я не к тому, что это ужасно — это прикольная и сложная работа, еще и хоккей и т. д., [но] это человек, который никогда и никем не был.

Скопцова: Подожди, человек с июня восстановил триксель, флип, еще несколько четверных. То есть у него неплохой набор, он получил неплохие баллы. Я не говорю, что он претендует на Олимпиаду, но какая у него мотивация?

Медведева: Я тебе скажу. Вот Рома меня спрашивал: вернулась бы я на арену за триллион долларов? Нет. Потому что люди уже знают: Евгения Медведева — серебро Олимпиады, два чемпионата мира. Зачем возвращается Медведева? Олимпиаду выигрывать! Я не собираюсь больше выигрывать Олимпиаду, я этого просто не смогу сделать.

Во-первых, мне оно не надо, во-вторых, это чисто физически и теоретически невозможно, это никому абсолютно не нужно. А парень, который в шоу и хоккее покатался, — он возвращается, потому что ему нечего терять. Он может попробовать: получится — шикарно, нет — пойдет дальше работать в другое место, что тоже очень клево. У него есть вариант, если не получится в фигурном катании. Если я вернусь в спорт — у меня вариантов нет: либо олимпийское золото брать, либо «зачем возвращалась», мне только у виска пальцем покрутят.

Анисина: Сейчас какая-то мода пошла — все валяются после программы. Валяются и лежат. У нас как-то это было непринято (смеется).

Медведева: Мне кажется, если бы я так сделала, Этери Георгиевна Тутберидзе взяла бы свою тяжелую шубу, побежала по льду и просто надавала бы мне [пощечин]. Чтобы я легла на лед — не знаю, каких бы люлей я получила за бортиком.

Анисина: Призовые за Олимпиаду — как у всех, у нас какие-то были…

Ягудин: Нет, Мариночка, вы уже за Францию катались.

Анисина: Да, а знаешь, какой у меня налог был? Намного больше, чем у тебя за Россию — под 50 процентов выходит.

Ягудин: А черный шоколад ты получила за Олимпиаду?

Анисина: Нет.

Ягудин: А мы с Авербухом получили. А осталась бы с Авербухом или бы он не ушел — получила бы черный шоколад.

Анисина: Ну, это вопрос к Илюхе, а не ко мне. Мы бы с ним два раза выиграли Олимпиаду.

Ягудин: Так что ты получила за Олимпиаду?

Анисина: Ничего.

Скопцова: А денег-то сколько?

Анисина: Ну, денег — только эти официальные: Олимпийский комитет тебе заплатил, и французы столько же. Там никто ничего не дает, Леша, о чем ты? Франция. Там нет такого, что квартиру, машину дали. Сколько заплатили? Всем одинаково давали — 100 тысяч долларов.

Ягудин: Да, это стандартно было для всех: 50 тысяч от Международной федерации, 50 от своей. А как вы платили тренерскому штабу?

Анисина: 10 процентов. У нас такая была договоренность.

Ягудин: А за лед сами платили?

Анисина: Мы вообще ни за что не платили, только 10 процентов тренеру.

Скопцова: 10 процентов?! А чего так мало? У нас некоторые даже 50 платили.

Ягудин: [Я -] 30.

Анисина: Ну, у нас такая была договоренность. Мы никогда не платили за лед, нам вообще все федерация оплачивала.

Ягудин: В то время президент французской федерации Дидье Гайаге жил фигурным катанием, делал все, чтобы Франция, как команда, была на вершине.

Анисина: В олимпийском сезоне — 2001/02 финал Гран-при был в Канаде, мы катали два произвольных танцах. Для первого взяли прошлогоднюю «Кармину Бурану» — выиграли. А второй мы проиграли Ше-Линн Бурн/Виктору Краатцу — там этот узкий каток, мы задели бортик. И все, паника началась: «надо на Олимпиаду возвращать «Кармину Бурану». Столько было этого выноса мозга за два месяца до Олимпиады. Гайаге уже говорит: «Надо «Кармину Бурану», зал встал». А Гвендаль сказал: «Не буду я [возвращать], все, ребята, до свидания, будет вот так».

Я очень расстроилась, когда мы проиграли. Ко мне подошла Татьяна Анатольевна Тарасова в коридоре, говорит: «Да не волнуйся, Маринка, выиграешь ты Олимпиаду». Причем она тренировала Бурн/Краатц, турнир проходил в Канаде. Я так взбодрилась, думаю: «Хорошо, буду стараться дальше».

— Самая харизматичная пара?
Анисина: Конечно, я с Гвендалем.

— Самая модная?
Анисина: Пападакис/Сизерон.

— Самая талантливая? У которой, может, не получилось, но по данным было прям овертоп?
Анисина: Их столько много…

Ягудин: Да говори про себя все.

Анисина: Чего у меня не получилось? У меня все получилось!

Ягудин: Так ты с Гвендалем и талантливая пара. А что? Нет, если есть другие вараинты…

Анисина: Ну, так это быстро, ребята… А что не получилось-то… Ну, эти… Ладно, хорошо — я.

— Самая недооцененная пара?
Анисина: Дюшене/Дюшене.

— Самая яркая пара из прошлого?
Анисина: Бестемьянова/Букин.

— Самая яркая программа в танцах?
Анисина: «Болеро» Торвилл/Дин.

Кто может отнять золото у надежды России: чемпионка Европы назвала Петросян «феноменом», москвичка прыгает квад

Легенда фигурного катания Авербух опозорился и потерял деньги: не знает элементарной для мужчины вещи