Великая фигуристка Гордеева уехала рожать в Америку, не послушав московских врачей. При чем тут Тарасова?
Лето 1992-го Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков провели в Москве в окружении близких, чтобы подготовиться к самому важному событию в их жизни. Беременность, которую — страшно представить — олимпийская чемпионка сначала хотела прервать, теперь стала источником радости и гордости. Екатерина тщательно следила за питанием, гуляла и даже пешком поднималась на пятнадцатый этаж их новой квартиры. Сергей, всегда заботливый, одаривал ее вниманием в двойном размере. Но несмотря на идиллию, тревоги будущей матери давали о себе знать в самые неожиданные моменты.
Однажды супруги приехали на каток, чтобы Сергей опробовал новые коньки. Катя поехала с ним за компанию и с удивлением обнаружила, что за эти пару месяцев растеряла привычные координацию и чувство баланса. Ей казалось, она уже никогда не сможет вернуться на лед, и от этой мысли было невыносимо. Однако главным оставалось здоровье еще не родившейся малышки. Чтобы отвлечься от неопределенности вокруг будущего, Гордеева и Гриньков совершили спонтанное путешествие по Давосу, Цюриху и Греции. Именно в этой поездке Сергей впервые ощутил шевеления дочки: Катя взяла его руку и приложила к животу, чтобы он почувствовал, как Дарья «передает привет своему отцу».
Время неумолимо бежало, и уже нужно было задумываться о родах. Олимпийская чемпионка прибавила всего восемь килограммов за срок, что считалось абсолютной нормой. Тем не менее участливая Татьяна Тарасова посоветовала подстраховаться и пройти консультацию в авторитетной московской клинике. Врачи, учитывая миниатюрность фигуристки, вынесли ожидаемый, но страшный для спортсменки вердикт: придется прибегнуть к кесареву сечению. Перспектива долгого восстановления, которое могло заставить их пропустить предстоящий сезон по профессионалам, пугала Екатерину. Так она впервые задумалась о том, чтобы рожать в США.
Все сошлось, когда буквально через пару дней позвонил их менеджер Пол Теофанус и с ходу поинтересовался о планах на сезон, не взирая не интересное положение Гордеевой. Решение было принято немедленно: публика ждет их возвращения на лед, а значит, нужно всеми силами избежать тяжелых последствий родов. Пол нашел врача в Морристауне и снял супругам квартиру. Но вылететь вовремя не удалось — в аэропорту их ждал неприятный сюрприз: визы оказались недействительными.
Дополнительная порция нервов, поход в американское посольство, где настойчивый сотрудник допытывался, хотят ли они, чтобы ребенок получил гражданство США, срочное оформление новых документов — все это стало последним испытанием перед долгожданным отлетом. Но 1 сентября Гордеева и Гриньков наконец оказались в Штатах и сразу же отправились в больницу. Врач сообщил, что с дочкой все в порядке и уже можно назначать час икс — предварительно через две недели Катя станет мамой. А пока Пол устроил супругам сюрприз — подарил билеты на открытый чемпионат США по теннису.
Вечер 10 сентября стал тем самым затишьем перед бурей. Фигуристы наслаждались теннисным матчем, пока небо не разверзлось и им пришлось бежать под проливным дождем к машине. Этой же ночью, около четырех утра, Катя проснулась от странных ощущений. Не зная, как распознать схватки, она час ходила по квартире, пока не догадалась заглянуть в брошюру от врача. Осознание пришло вместе с болью.
«Я позвонила в больницу, и мне велели приехать. Я разбудила Сергея, который начал ужасно суетиться. Схватки становились все сильнее, а промежутки между ними быстро сокращались. Сергей страшно нервничал, когда в машине я то говорила, что со мной все в порядке, то громко кричала. Бедняга, он не знал, что делать. Я сказала, чтобы он подвез меня к приемному покою — они с Полом отрепетировали это заранее. Врач осмотрел меня, и, как только Сергей понял, что я в надежных руках, он заявил:
— Я пойду посижу в машине.
Сергею не хотелось оставаться в комнате ожидания, где ему начнут задавать вопросы, на которые он не сможет ответить. Ничего худшего для него и быть не могло. А представить себе, что он станет помогать мне во время родов, было совершенно невозможно — в России это не принято. Меня отвезли в палату, и тут мне стало немного страшно, потому что из-за закрытой двери доносились женские крики. Врачи сделали мне укол в предплечье, и я на короткое время заснула. Потом снова начались схватки, боль становилась все сильнее и сильнее. Мне предложили сделать обезболивающий укол в позвоночник. Мы не обсуждали такого варианта заранее, поэтому врач объяснил мне, что это такое. Наконец я согласилась и сказала:
— Да. Сделайте укол. Прямо сейчас».
Боль была невыносимой, но анестезия принесла долгожданное облегчение, а следом за ним — новая дилемма от врачей: «Где ваш муж? Или подруга? Кто-то должен быть с вами!» Только Кате точно было не до этих мыслей… Тогда находчивая медсестра нашла в машине у больницы Сергея и жестами велела ему следовать за ней. «О, уже родила? Прекрасно. Мальчика или девочку?» — обрадовался он. Его удивлению не было предела, когда он оказался в палате, где роды были в самом разгаре.
Внешне Гриньков сохранял ледяное спокойствие, но внутри он, конечно, волновался, тем более при виде мучений любимой. Он вникал в объяснения врача и крепко держал Гордееву за руку, когда ее начало трясти от реакции на лекарства. В момент рождения дочки фигуристка испытывала полное опустошение:
«Доктор положил Дарью мне на живот, а я продолжала отчаянно дрожать. Мне стало вдруг невыносимо холодно. Помню, как я подумала: «Вот все удивятся, когда окажется, что родился мальчик». Я все еще им не верила. Но удивляться пришлось мне.
— Девочка, — сказал доктор и дал Сергею подержать Дарью еще до того, как я взяла ее в руки. Сергей удивился, но Дарью взял. На нем не было даже больничного халата, он стоял посреди палаты в своей синей джинсовой рубашке — эта картина и сейчас у меня перед глазами. Я была так счастлива, что он рядом!.. Дарья оказалась совсем крошечной, и у нее не было волос».
Первым же делом, как только появились силы, супруги позвонили в Москву. «Привет, бабушка», — сказал Сергей в трубку. Мама Екатерины была изумлена, ведь планировала прилететь через неделю и сопровождать дочь на родах. Но у Дарьи были свои планы на появление на свет.
Она родилась абсолютно здоровой, хоть и весила всего 2,5 кг, став самым маленьким и единственным лысым ребенком в отделении. Гордееву же этот факт буквально сломил. Она проплакала всю ночь и твердила себе, что уже не справляется с материнством. Но все это были напрасные переживания. Впереди их с Гриньковым ждала новая жизнь — жизнь втроем, полная любви, забот и совсем других, куда более важных тревог.
