К этому российскому городу у фигуристки Родниной выработалась неприязнь: чем он так провинился
В сезоне-1967/68 Ирина Роднина/Алексей Уланов взяли бронзу чемпионата СССР, стали пятыми на Европе, не поехали на Олимпиаду и вообще могли распасться — Уланов мечтал образовать дуэт с Людмилой Смирновой. Но та фигуристу отказала, Алексей вернулся к Родниной.
Новый сезон ученики Станислава Жука начали с победы на международном турнире на призы газеты «Московские новости» («предок» российского этапа Гран-при ISU) — их главные соперники Людмила Белоусова/Олег Протопопов и Тамара Москвина/Алексей Мишин в соревнованиях не участвовали. В итоге все сильнейшие собрались на чемпионате СССР — 1969, который принимал Ленинград.
Ожидалось, что пьедестал в парах возьмут исключительно местные фигуристы, однако Роднина/Уланов воспользовались ошибкой соперников и взлетели на бронзовую строчку — за Москвиной/Мишиным и Белоусовой/Протопоповым. Более подробно о ходе того турнира читайте в материале ниже.
Бронза обеспечила Родниной/Уланову попадание в сборную на чемпионаты Европы и мира. А еще та медаль памятна олимпийской чемпионке тем, что именно с нее у Родниной началось «личное противостояние питерской школе и вообще всему, что с ней связано» — как позже рассказывала Ирина Константиновна, в Ленинграде/Петербурге с ней всегда происходили различные неприятности. Стартовой же точкой этого «конфликта» с городом стало именно национальное первенство 1969 года.
«Со мной все время в Северной столице происходили всякого рода неприятности. Я люблю этот город, у меня там много друзей, оттуда мой тренер, партнер, наконец, отец моего сына. Но в Питере все время судьба поворачивается ко мне спиной. <…>
В Ленинграде [после чемпионата страны 1969 года] у меня впервые состоялся тяжелый разговор с Жуком. Я даже не поняла почему. Мне казалось, что мы тогда героически выстояли весь чемпионат. И никто мне слова доброго не сказал. Мы жили тогда в гостинице «Октябрьская», напротив Московского вокзала. И вот я тащусь со своим тяжелым чемоданом на вокзал. Чемоданов на колесиках еще не существовало. Не знаю, как дошла до поезда. Я себя успокаивала: опоздаю — значит, опоздаю. Уланов куда-то умчался, Жук исчез, я одна перлась с чемоданом и сумкой с коньками. Кое-как села в последний вагон, дальше двигаться не было сил.
В Ленинграде у меня украли паспорт. А раньше перед выездом за границу ты должен был внутренний паспорт сдать, а взамен тебе давали заграничный. Мне пришлось срочно в Москве восстанавливать паспорт, который быстро никогда не восстанавливается.
Украли почему-то только паспорт. Мне дежурная по этажу его отдала, как говорится, из рук в руки. Я положила его на тумбочку. И пока я ходила навещать подруг, он исчез. Очень долгое время у меня с городом на Неве отношения не складывались, я только выходила на перрон Московского вокзала, у меня уже температура тридцать семь. Но все время меня жизнь с этим городом то так, то иначе, но связывает. Мое тогдашнее неприятие Ленинграда совершенно не относилось к его жителям. Оно касалось только фигурного катания», — рассказывала спустя годы Роднина в своей книге «Слеза чемпионки».
В материале использовались цитаты из книги Ирины Родниной «Слеза чемпионки»
