«Нас с Петросян сблизила общая судьба». Фигурист Гуменник — об отношениях с Аделией, Олимпиаде и судействе
Двукратный победитель финалов Гран-при России Петр Гуменник готовится продолжать главный сезон в своей карьере. После победы на олимпийском отборе в Пекине и шикарных выступлений на открытых прокатах сборной фигурист отправился в небольшой отпуск, но теперь возвращается на соревновательный лед. Увидеть петербуржца можно будет на этапах в Москве и Омске, а перед этим Петр дал большое интервью Максиму Транькову. Sport24 выписал самое главное.
Как Гуменник узнал, что именно он поедет в Пекин
— Я догадывался об этом, еще начиная с финала Гран-при, где занял 1-е место. Уже была такая мысль, что, возможно, это буду именно я. Когда это подтвердилось, мне позвонила Вероника Анатольевна (Дайнеко, тренер Гуменника — прим. Sport24) и сообщила об этом, но поначалу я даже не совсем поверил. Со временем, в процессе подготовки, я начал в это верить больше и больше, сейчас уже вполне уверен (улыбается).
Меня постоянно спрашивали, как я оцениваю свои шансы, я постоянно был в себе все больше и больше уверен. Знал, что я точно в списке претендентов из четырех спортсменов. Глубоко не анализировал, почему выбрали именно меня, потому что у всех претендентов есть свои сильные стороны. Мне кажется, что те, кто выбирал, подумали, что мои сильные стороны, возможно, пригодятся. Возможно, что я старше всех — они подумали, что я буду более спокойным, смогу более ответственно подойти. И уже много раз выступал на международных соревнованиях.
Какие еще сильные стороны отметил бы в себе? На чемпионате России я выступил не так хорошо, на этапах выступал еще хуже. Но если посмотреть на этот путь, я с каждым месяцем становился все лучше и лучше, это улучшение было очень заметное, кардинальное. Наверное, решили, что я продолжу этот разгон и смогу продолжать становиться все лучше и лучше.
О скепсисе со стороны соперников и болельщиков
— Не все болельщики поддержали решение федерации, а некоторые соперники, мягко говоря, расстроились. Что ты можешь им сказать сегодня?
— Думаю, что мои соперники — тоже очень достойные, у них еще большая карьера. Мне кажется, есть небольшая надежда на то, что международных соревнований для нас станет больше, и у них тоже будут шансы поехать и показать себя.
— А болельщикам?
— Продолжать верить в своих спортсменов и болеть за них.
Об Олимпиаде
— Слово «Олимпиада» вдохновляет или давит?
— Вдохновляет. Это дало мне очень большой толчок, что в меня поверили, решили, что достоин выступать на Олимпиаде. Что я к ней готовлюсь, это на каждой тренировке меня вдохновляет. И я могу с еще большими усилиями и уверенностью тренироваться.
Борьба с самим собой покрывает борьбу с соперниками, поэтому первое, о чем я думаю, как превзойти себя. Конечно, есть небольшой страх, что что-то не получится. Я бы назвал его полезным. Он заставляет работать над своими элементами, чтобы свести его к минимуму. Что изменилось в моей подготовке именно к Олимпиаде из того, что считаю важным? Готовность исполнять свои элементы не только в идеальных условиях, а когда, например, не самое лучшее настроение, не самое лучшее физическое состояние. Чтобы в любых условиях сделать все, что нужно.
О сезоне
— Перед Олимпиадой у меня два этапа Гран-при и чемпионат России — это полноценные соревнования, в которых важно победить. В то же время я их расцениваю как подготовку к Олимпийским играх. Я специально попытался сделать такое расписание, чтобы именно к Играм набрать наилучшую форму: недавно немного отдохнул, сбросил нагрузку, чтобы к февралю не устать.
— Ты понимаешь, что каждое твое выступление будут разглядывать под микроскопом? На тебя это давит?
— Нет, наоборот. Мне кажется, если больше людей на меня будут смотреть, мне это только больше удовольствия доставит. Я всегда хотел, чтобы на наше фигурное катание смотрели иностранцы. Сейчас наверняка болельщики, судьи, соперники и правда будут смотреть, как я буду выступать, меня это будет вдохновлять.
— Для тебя что важно — просто стать участником Олимпийских игр или выступить на своем уровне вне зависимости от результата?
— Ну, участником я, можно сказать, уже стал. Поэтому сейчас могу поставить себе цель уже более серьезную — превзойти себя, показать для себя новый уровень, суметь натренироваться так, чтобы набрать наилучшую форму в своей карьере. И показать, что я натренировал. Хочется набрать больше баллов.
— Это сколько?
— Больше, чем я смог бы набрать сегодня. Улучшить какие-то показатели: сделать лучше вращения, более чистые прыжки, чем я мог бы это сделать год назад.
— На финале Гран-при ты набрал больше 300 баллов. Для тебя это планка или на международном старте нужно будет набирать больше?
— Конечно, хорошо бы набрать и больше, но это маловероятно. Все-таки на финале Гран-при у меня был чистейший прокат. И на международных соревнованиях более скромные оценки ставят — за просто хорошо исполненный прыжок поставят не +5, а +2, +3. Это нужно иметь в виду
О российском судействе
— Ты, как хороший стратег, можешь объяснить, почему в России за такое же катание баллы ставят выше, чем на международных турнирах?
— Возможно, это просто производит большее впечатление, когда видишь на экране баллы за 300. Сразу поднимается ажиотаж. При этом я не могу сказать, что у нас судейство менее строгое: например, уровни дорожек, вращений у нас считают очень пристально, по технике все считают пристально. Просто как будто немножко умножают на коэффициент по надбавкам, второй оценке, чтобы баллы выглядели более внушительно. Хотя в этом сезоне, мне кажется, баллы уже гораздо более похожи на те, что получают на международных соревнованиях.
О контенте и Малинине
— На короткую я в основном тренирую лутц, флип и аксель, это почти максимально сложный контент. Но вот в Китае мне Вероника Анатольевна сказала, хотя я полгода такой контент тренировал: «Слушай, в 5 утра тренировка, в 10 старт. Короткую нужно катать чисто, поэтому лучше вместо лутца сделать сальхов». Я спокойно поменял на сальхов и не парился, что этот заход не натренировал должным образом по сравнению с тем, как тренировал максимум. В любой момент могу что-то поменять, пока не могу точно сказать, что буду исполнять.
— Контент из четверных лутца, флипа и тройного акселя сейчас делает лидер мировой мужской одиночки Илья Малинин. То есть ты замахиваешься на его уровень?
— Ну, это звучит приятно — замахнуться на уровень лидера (улыбается). Так что да, хотя бы в короткой можно это сделать. <…>
Прокаты Ильи никогда не оставляют меня без впечатления. Он сейчас недосягаем, получает космические баллы, выполняет чисто программы. Он явный лидер. Мнение, что на Олимпиаде борьба будет только за серебро и бронзу? Мне кажется, в спорте нельзя заранее отдавать золото, все очень непредсказуемо. Мне кажется, лучше всех это понимает Илья, потому что, когда ты такой лидер, возможно, даже еще более сложно психологически сохранить это лидерство, на тебя большее давление — все ждут твою ошибку, которая может позволить тебя обыграть. Нужно быть всегда готовым ко всему.
Гуменник о своей короткой программе
— Идея принадлежала Даниилу Марковичу [Глейхенгаузу], я не первый год с ним работаю. Он сказал, что у него отличная идея: мне не скажет, но мне очень понравится. Когда я приехал, он сказал, что это будет «Парфюмер», нужно посмотреть фильм. [Сказал, что] «Парфюмера» уже катала Анна Щербакова, но это был женский образ, с совершенно другой стороны. [А] со стороны главного героя будет совсем по-другому, мне он отлично подойдет.
Я в тот же день посмотрел фильм, проникся образом, и на следующий день уже смог его на себя примерить — это и правда мне очень подошло. Хотя потом предстояла большая работа, чтобы все движения отточить, потому что у меня иногда лезет что-то от себя, какие-то руки не те, приходится время от времени приезжать к Даниилу Марковичу, чтобы он мне все поправил, все вернул, что-то поменял, доделал.
Мы сделали трюк с вытаскиванием платка в конце дорожки. Сначала я катал без костюма, только с платком — все испугались, что это можно посчитать как дедакшн, потому что платок — не часть костюма, можно посчитать как аксессуар. Все начали волноваться, даже мои тренеры переживали — «может выкинуть платок»? Но Даниил Маркович очень уверенно настоял на том, что нет, это очень важная часть программы, никакого дедакшна не поставят, все в порядке. Я ему доверился и тоже по этому поводу не переживал.
Платок у меня пришит: в первой половине программы он спрятан под рукав, а потом я его достаю. Получается, как будто с одной стороны — длинный рукав, с другой — платок. Если я его беру в руку, выглядит прямо как в фильме. Мне кажется, это очень важная отсылка, чтобы, кто смотрел фильм, вспомнили и сопоставили.
Гуменник о своей произвольной программе
— У Ильи Авербуха появилась идея, что для международной арены нужно поставить что-то более абстрактное. Если посмотреть программы иностранцев — они часто не несут какого-то очень прямолинейного сюжета, посыла, а больше просто какая-то музыка и абстрактная идея. Но мне она (изначально Петр в этом сезоне должен был катать «Игру престолов» — прим. Sport24) не очень подошла, все-таки я все свои программы всегда катал с четким сюжетом, образом. Мне это было непривычно, и получилось не слишком понятно для зрителей и судей как для наших, так и, скорее всего, для иностранцев.
Но мы знали, что всегда можно оставить старую программу, многие в олимпийский сезон так делают. Я просто знал, что есть время, можно поставить новую и потом сравнить. И при сравнении оказалось, что Евгений Онегин, хоть и русский персонаж, но даже для международной арены он будет более выигрышным.
[Когда катал новую произвольную], я пытался понять человека, идущего по жизни, у него свой путь со сложностями. Но это не так хорошо резонировало со мной. Я даже это не до конца понимал, пока не попробовал за неделю до отборочных соревнований вспомнить «Онегина». И когда я вспомнил, первый раз прокатал, понял, что все-таки она гораздо лучше, гораздо больше во мне отзывается. Когда я ее катаю, мне даже физически легче, потому что все эмоции я могу показать, пережить, мне они понятны.
Гуменник об отношениях с Аделией Петросян
— То, что нас [в Пекине] было двое — это не так много, но гораздо лучше, чем один. Чувствовалась такая поддержка, что у тебя есть сокомандник, а не только соперники. Это помогало. Поэтому да, наша общая судьба нас немного сблизила.
Я не ходил на ее выступления, потому что мне нужно было держать режим, а соревнования были в разное время, мне нужно было утром очень рано вставать. Но мы общались, поддерживали друг друга. Я запомнил, как после произволки Аделия была уже где-то около льда — я не думал ее там увидеть — она меня поздравила. Было очень приятно.
— Как думаешь, кому из вас будет сложнее на Олимпиаде? Объясню: наши женщины три Олимпиады подряд выигрывают, вроде как другого результата общественность от Аделии не ждет. А у мужчин последняя успешная Олимпиада — Евгений Плющенко 20 лет назад. Кому будет психологически легче: тебе быть темной лошадкой или Аделии, которая во что бы то ни стало должна дать результат?
— Если именно с таким подходом, что «нужно во что бы то ни стало дать результат, что до меня столько поколений выигрывали» — то да, так будет гораздо сложнее. Если бы я был на месте Аделии, я бы немножко по-другому подходил к этому. Все-таки каждая Олимпиада — это отдельное соревнование, обстоятельства совершенно разные. Поэтому я бы использовал другой подход.
— Может, ты какие-то слова можешь найти для Аделии? Которые она услышит и воспримет твою поддержку, и это ей поможет.
— Я бы, наоборот, не обращал внимания на какие-то посторонние советы, а делал то, что тебе говорят тренеры, что сам считаешь нужным. Просто готовился, не обращая ни на что внимания.
