Звезда Мишина — первая чемпионка Гран-при (обыграла квадистку Тутберидзе). Мы узнали об Агате Петровой все
14-летняя Агата Петрова — первая чемпионка юниорского Гран-при этого сезона в женском одиночном катании. Ученица Алексея Мишина победила на этапе в московском ледовом дворце «Мечта», обыграв многих серьезных соперниц, включая квадистку Елизавету Андрееву из группы Этери Тутберидзе.
Корреспондент Sport24 Мария Шрагина провела день на катке с Агатой Петровой и выяснила, как она начинала тренироваться в группе Мишина, кого считает своим кумиром и как переживает падения во время выступлений.
Переносимся в Санкт-Петербург. По пути к тренировочной арене «Юбилейного» стояло множество небольших сооружений, а внутри — усиленная охрана и куда-то спешащие люди с аккредитациями. Как оказалось, все это было частью подготовки к музыкальному фестивалю, проходившему тем вечером на арене. Встречаемся с Агатой в холле, идем дальше, заглядывая в самые интересные места спортивного комплекса. Конечно, одним из них является местная столовая. К вечеру осталось не так много всего, но любимая гречка юниорки на месте.
Фигуристка рассказывает, что предпочитает столовой тихие диванчики у проходной и обожает местные клубничные смузи.
Идем к тренировочной арене и по пути пробуем заглянуть в главное здание. «Если что, делаем вид, что мы заблудились», — предупреждает Агата, и мы неожиданно попадаем внутрь. До мероприятия еще несколько часов, работников мало, и нам удается посмотреть на репетицию.
«Перед вами распахиваются двери белого замка», — именно на этих словах мы открываем дверь сектора, а воздушные гимнасты поднимаются в воздух.
После этого проникновения быстро ретируемся на тренировочную арену, где Агата с разбега покоряет гору из матов.
— Что ты помнишь из своих первых лет в фигурном катании? — начинаем наш разговор.
— Я всегда хотела быть девочкой в красивом платье, собирающей игрушки со льда, но меня никогда не пускали. Говорили, что потом цветы понесу, когда фигуристы в конце будут проезжать финальный круг. Мы были еще маленькими, Герман Ленков в тот день забыл снять кофту перед выходом на лед, а наругали в итоге меня. Я была ответственна за него и забыла… И вот я выезжаю с цветами, меня из-за них не видно даже… Такое воспоминание есть (улыбается).
— С детства хотела попасть в группу Мишина?
— Да, про его тренерский штаб я узнала с самого начала. Смотрела на разных спортсменов, на Лизу Туктамышеву, конечно.
В детстве занималась в «Юбилейном» в группе Анастасии Олеговны Николаевой, Алексей Николаевич иногда заходил к нам, посматривал на тренировки. На новый год он однажды пришел, принес нам подарочки.
Потом, когда я тренировалась у Карины Владимировны Сухих, получилось так, что она планировала уезжать, и группа распадалась. У меня было несколько вариантов куда идти, одним из них был штаб Алексея Николаевича. Как раз тогда в группу пришел Юрий Романович Сагутдинов. Он был в группе Алексея Николаевича и рассказывал мне что там и как, спрашивал, уверена ли я в своем выборе. Я боялась идти в такую сильную группу, но в выборе была уверена.
И вот мне 11 лет, на наши внутренние контрольные прокаты пришли посмотреть Алексей Николаевич и Татьяна Николаевна. Хорошо, что я тогда чисто откатала (смеется). Это как раз был мой первый прокат с каскадом 3-3, тулуп-тулуп.
На следующий день после произвольной Татьяна Николаевна подошла и сказала, завтра разминка в такое-то время. И все. Это был олимпийский сезон, я никого из младшей группы не знала, со старшими еще не общалась и всего боялась. Потом познакомилась с ребятами, и мы пошли на разминку, за старшими потихоньку подглядывали.
Встречаем Алексея Мишина. На просьбу сказать пару слов об Агате он отвечает: «Я видел много способных талантливых девочек, у каждого своя грань таланта. У Агаты грань таланта — это изящество и чувство такта в движениях».
— Кто твои любимые фигуристы?
— Лиза Туктамышева. Понятное дело, все ребята из нашей группы — все кто был и кто будет. Смотрю на них и стремлюсь быть на этом уровне. Я тренируюсь со знаменитостями (улыбается).
Очень нравилась Анна Погорилая, ее катание. Юлия Липницкая тоже, я с ней на шоу виделась. И Женя Медведева. Всегда восхищалась ее катанием, как она подавала любую свою программу. Чувствовалось, что она прямо душу вкладывает, вся эта энергия. Любимая ее программа — олимпийская Анна Каренина.
В детстве я всегда боялась подходить фоткаться со спортсменами, я социофоб. Мама всегда говорила: «Не бойся, подойди, тебя же не укусят». Даже на прыжковом турнире была ситуация, когда хочется подойти к звезде фигурного катания, но…
— Сейчас часто с Лизой Туктамышевой встречаетесь?
— Она у нас считается тренером уже. Так что теперь называем ее либо Елизавета, либо по имени отчеству. Она с нами работает, подсказывает с прыжками, с Глебом (Лутфуллиным, — прим. Sport24) много занимается. Я так, подглядываю, смотрю, как они с программой работают. В Кисловодске на сборе Елизавета Сергеевна проводила в зале заминки и разминки, на льду давала задания разные.
— У вас были сборы в Китае. Чем они запомнились?
— В Китае мне, и не только мне, должны были поставить произвольную программу, но постановщица не смогла приехать. Была сложная ситуация, ну вот так вышло. Летали без родителей: мы вчетвером (Агата, Роман Хамзин, Евгений Семененко и Глеб Лутфуллин, — прим. Sport24) и Алексей Николаевич. Разница с Петербургом была пять часов, а мама всегда была на связи. Я говорила ей ложиться, но она иногда посреди ночи просыпалась, просто чтобы мне ответить.
В аэропортах в магазины не заходили, надо было экономить. Экономия зашкаливала, я откладывала деньги на панду. Мы с Ромой без старших не выходили вообще из отеля, это было небезопасно. В наш последний день в Китае Глеб пошел со мной в магазин за сувенирами за пару часов до закрытия. Шел дождь, мы ждали такси вместе.
А утром перед отъездом в шесть часов ко мне приехала девочка, китайская болельщица. Подарила подарок, мы с ней погуляли, пофоткались. Общались на английском, если она не знала как что-то сказать, сразу через переводчик мне на русский переводила.
— Мотивирует такое внимание от болельщиков?
— Внимания не очень много, но вот эта девочка мне во «Вконтакте» изначально написала, многие писали в другой социальный сети. Все рисунки я стараюсь репостить в канал, эдиты сохраняю. У меня в телефоне целая папка, где все мои любимые эдиты. В самолете, когда нет интернета, сижу и пересматриваю их, очень мне нравится.
— Как у тебя вообще дела с мотивацией и суевериями?
— Мотивация всегда есть, если ее нет, то «мотивацию надо поднять». Конечно, хочу на международные соревнования, но их отсутствие не критично.
Суеверия… На меня не сильно влияют плохие результаты на соревнованиях, нет такого, что они сбивают. Просто голова боится, и неуверенность в себе и своих силах становится реальностью. А так я не суеверная, у меня нет особой рутины: с какой ноги надо встать, какую музыку надо слушать, как откатала, так и пройдет завтрашний день. Нет, это не для меня. Мне нужно просто свой настрой не сбивать и понимать, что вообще-то будет следующий день, и он будет еще тяжелее.
Музыку обычно свою любимую перед разминкой слушаю. Раньше могла слушать музыку из программы, проходить ее в голове, но на контрольных прокатах приняла решение так не делать, не слушать музыку до проката. Думаю: «Что за глупость, Агата? Но ладно, хорошо, я это сделаю».
— Сравнивают с другими фигуристками?
— Очень много сравнивают с Сашей Бойковой. Не знаю, не вижу сильного сходства. У нас даже виды фигурного катания разные.
— Никогда не думала про переход в парное катание?
— Вообще не вижу себя в парах, у меня ручки-макарошки. Один раз несколько лет назад сделали с каким-то мальчиком поддержку, сфоткались. Мне сразу стали писать — «ты что, в парное ушла?». А мне просто сфоткаться захотелось (улыбается).
— Как реагируешь на падения?
— После падений начинаю нервничать, еще больше бояться.
У меня в целом два варианта реакции на падение. Либо она истерическая, но надо себя вовремя остановить, либо реакции нет вообще. Все мне говорят, что я умею этот прыжок делать, я это понимаю. Когда падаю, сразу происходит перезагрузка системы. Почему я упала? Зачем?
На любом старте у меня в голове стабильно прокручиваются все варианты плохого. Самое плохое, что может быть у меня — плохая картинка. Визуальная картинка, которую я иногда не могу вытащить из головы. Весь прошлый сезон я с этим боролась. Моя самая ужасная картинка, от которой я больше всего пыталась избавиться, стала реальностью на первенстве России среди старшего возраста (1-е место по итогам короткой, 14-е в произвольной, итоговое — 12-е, — прим. Sport24). Я заезжаю на лутц, а в голове — картинка падения. Я еще только готовилась к нему, но уже видела это падение. Упала, и в мыслях было: «Боже, почему моя голова представляет такое?»
Надо было просто не думать об этом. Надо было просто делать. Я понимаю, что я могу. Как говорят тренеры: «Знай, что ты это умеешь, и иди показывай».
С того старта я четко поняла, что такое надо убирать. Я пытаюсь переключаться, думать о хорошем, о природе, потому что нельзя думать настолько «убийственно». Стараюсь это контролировать, поменять.
— Планируешь ли показывать элементы ультра-си?
—Триксель и четверной тулуп пока на полу прыгаю. Аксель неплохо получается, выкладывала его уже. Тулуп пока хранится в моем телефоне, никто его не видел.
Все, что есть в социальных сетях, может исчезнуть. Я этого боюсь. Не выкладываю то, что было, то, что есть. Только для себя снимаем. У меня была история с одногруппником, когда он выложил сложный прыжок, а потом не смог его собрать.
— Короткую программу в этом сезоне ставил Бенуа Ришо, а произвольную Илья Авербух, как проходила постановка?
— Мы с папой ездили в Москву. Это были ночные постановки, работали с Ильей Изяславичем, он человек занятой, только такое время было. Начали под одну музыку ставить, закончили вообще под другую, так у нас получилось по ходу постановки. Все это время были на связи с Алексеем Николаевичем.
Папа теперь называет произвольную «его» программой. Иногда спрашивает: «Что делала сегодня? Программу мою катала? Ну она моя, я же с тобой ездил». Если твоя программа, ты и катай тогда (смеется). Теперь он за эту программу переживает даже больше меня.
Короткую с Ришо ставили на сборах в Болгарии. Музыку интересно выбирали. Мы сидим ужинаем с Бенуа, и он включает музыку. Говорит, вот под это будешь катать, будешь зажигалочкой. А это противоположно моему стилю вообще, я обычно нежная. Даже прошлогодняя «змея» в руках была нежная, извивающаяся. В этом образе я себя вообще не видела, это было странно.
Он предложил другие варианты, выбор был из семи композиций. Помню, что мы стояли на льду, Бенуа еще не вышел, я по очереди все варианты прослушивала. И почему то мне зашел самый первый вариант. Подумала, что стоит попробовать. Мы и остальное пытались ставить, но все не то было. И Бенуа уже смотрит на меня и подначивает попробовать. Ну я и согласилась. Он обрадовался, и мы пошли ставить.
Изначально я даже немного стеснялась такой музыки, мой стиль более плавный, мягкие ручки. Резкие акценты было сложно сделать и в целом передавать эту музыку. Сейчас мне уже нравится, я увидела себя в этой музыке.
— Что для тебя фигурное катание?
— Жизнь. Если его убрать, что я буду делать, в школу ходить? Без него я не смогу, уже столько проделано, столько пережито.
Первый юниорский сезон я реально боялась, что нас снимают. Уже столько неловких кадров у меня было… На Кубке Первого канала я сидела с игрушкой и скосила глаза ровно в тот момент, когда меня начали снимать. У меня даже стикер есть такой.
