Менее чем за год до Олимпиады-1992 двукратные чемпионы мира Марина Климова и Сергей Пономаренко перешли от Натальи Дубовой к Татьяне Тарасовой — Дубова начала делать ставку на Майю Усову и Александра Жулина, в группе стало тесно.
Первым стартом Климовой/Пономаренко под руководством Тарасовой стал предолимпийский ЧЕ в Лозанне, на котором они уверенно обыграли всех, в том числе и Усову с Жулиным. Положительных рецензий о новом сотрудничестве писалось много, однако и проблем избежать не удалось.
«В конце чемпионата австриец, товарищ Кучера, который от ИСУ ответственный за технический комитет в танцах, говорит мне: «То, что танцуют в оригинальной программе Климова и Пономаренко, — это не полька». — «Как не полька? Вот пластинка, на которой написано: «Шостакович, «Полька». — «Все равно это не полька». Кучера был поклонником тренерского таланта Натальи Дубовой, что отнюдь не возбраняется, но надо же знать меру. Как доказать, что «Полька» Шостаковича — это полька? Такого бреда я не слышала и не видела никогда.
В итоге на адрес ИСУ прислали письмо народные артисты Советского Союза Дмитрий Китаенко, Владимир Спиваков, Владимир Крайнев. Знаменитые музыканты, по моей просьбе, писали в оправдание Шостаковича, что когда тот придумал свою польку, это была полька, а не вальс, как считал Кучера», — писала спустя годы Тарасова.
Вскоре к спорам подключился и олимпийский чемпион Александр Горшков, тоже обративший внимание на «вальсовость» выбранной композиции. В итоге после всех обсуждений Горшков посоветовал наложить на музыку Шостаковича ритм польки.
«Мы приехали в Москву, записали ритм польки. Уже музыки не слышно, один ритм. Испортили всю мелодию: барабанщик отстучал так, чтобы все оглохли, чтобы не мелодию Шостаковича по прихоти Кучеры слушали люди, а ритм польки. Вся эта гадость шла со стороны Наташи Дубовой. У своего соперника она честно выиграть не могла — Усова и Жулин, ее пара, стали вторыми призерами — значит, если не мытьем, так катаньем. <…>
Наконец, я всем объявила, что музыка записана по-другому, что это уже настоящая полька, а не какая-то там «Полька» какого-то там Шостаковича, которую не могли услышать уши ИСУ. С переделанной музыкой мы приехали на Олимпийские игры в Альбервиль…», — пишет Тарасова в своей книге «Красавица и Чудовище».
