На юбилейном концерте Илья Авербуха случилось то, чего никто не ждал — Роман Костомаров впервые после болезни появился на публике в коньках. Олимпийский чемпион вышел дважды. В первом номере фигурист выступил в дуэте с супругой Оксаной Домниной, чемпионкой мира 2009, а в финале шоу показал отрывок из победной «Кармен» в паре с Татьяной Навкой.
Незадолго до гала-вечера Оксана пришла на подкаст «Произвольная программа», где рассказала Максиму Транькову о том, что происходило за кадром публичной жизни семьи — как прошел этот сложный год, когда ей сказали об отсутствии шансов на выздоровление, и что было самым страшным на протяжении всего пути. Sport24 записал все самое важное.
О принятии ситуации
Когда Роман попал в больницу, никто — ни я, ни все наши близкие, родные и друзья, ни все окружение из фигурного катания — не мог даже представить, что это выльется в такую тяжелейшую и сложную историю. В тот момент я тоже этого не понимала и не осознавала. Когда Романа увезли в больницу, мне казалось, что все будет быстро и легко, и ничего серьезного не произойдет. Все оказалось совершенно по-другому — сложнее и тяжелее и, конечно, то испытание, которые выдалось Роману, мне и всей нашей семье… Мы его проходим, проживаем, пытаемся принять то, как оно сейчас есть. Конечно, нужны большие внутренние силы. Горжусь Романом и тем, как он проходит этот наисложнейший путь.
Он до сих пор не до конца принял себя и всю ситуацию, но старается начать жить прошлой жизнью. Конечно, он внутренне никак не изменился, и это огромное счастье для семьи, для друзей и окружающих. Его мама и брат практически с самого начала знали о тех последствиях, которые будут, поэтому мы через эти моменты проходили вместе.
Было вообще очень сложно думать о том, что это возможно. Страшно представлять вообще, что такое возможно, но, как показывает жизнь, к сожалению, так бывает. Но каждый день я верила, что будет лучше, будут маленькие улучшения, шажочки вперед. Сейчас, оглядываясь назад, понимаешь, что так и есть. Потому что каким он был год назад и какой он сейчас — это каждодневная работа и ступенька вперед. Роман сам открыто говорит, что он большой 46-летний ребенок. Да, это так, но если такая ситуация случилась, я рада быть рядом и помогать тем, чем могу. По-другому в моем понимании быть не может.
О реакции детей
Очень рада, что детям сказала именно я. Когда пошла волна в прессе насчет ампутации, я была убеждена на сто процентов, что должна поговорить с ними первая. Больше всего, конечно, переживала за Настю, потому что она более взрослая. Она в школе, к ней могли подойти и что-то сказать. Собралась с последними силами и объяснила им всю сложность ситуации и все последствия, которые у папы есть. Не стала детей разделять, мы сели вместе. Мне кажется правильным, когда оба ребенка, несмотря на возраст, узнают все одновременно и потом не задаются вопросами: «Мама, почему ты ей сказала, а мне не сказала? Или почему ему так сказала, а мне вот так?»
Часто спрашивала у детей, не задают ли вопросы в школе. Настя всегда говорила: «Все знают, что папа в больнице, но никто никогда не спрашивал и не углублялся в подробности». Илюша младше, ему 8 лет. Дети в его школе, думаю, вообще не были в курсе того, что происходит. Учителя наверняка знали, но было понятно, что в силу профессионализма они не будут ни о чем спрашивать ребенка. Только спрашивали, чем могут помочь.
Как может отреагировать девочка любимого папы? Вся ситуация для обоих была очень сложной, но она молодец. Я вселяла в себя, в Рому и в детей надежду на то, что все будет хорошо, что мы со всем справимся. Наверное, она от меня переняла эти слова. Даже когда папа уже вышел из больницы и начинал хандрить, она, безусловно переживая все внутри, поддерживала его. Мы все его поддерживаем. Не было момента, чтобы она впадала в какую-то глубокую грусть.
О спортивном характере Костомарова
Как в спорте, когда спортсмен побеждает на соревнованиях, он делает это не один, а с целой командой людей. Это тренеры, хореографы, врачи — команда, которая ведет тебя к олимпийской вершине. Та же самая история в победе над болезнью у Ромы. Если бы не было какой-то одной составляющей, его сильного спортивного характера, его сильного сердца — ничего бы не получилось. Даже врачи-профессионалы своего дела говорили: «Шансов нет, только надежда на его сильное сердце, на его желание, его борьбу. Если его организм не справится, мы ничего не сможем сделать». Потом, когда уже выкарабкался — если бы не его желание и спортивный организм, его стремление, тоже бы ничего не получилось. Лежал бы сейчас… А может, и не лежал, мы не знаем.
Мне, конечно, в первые дни никто не говорил, что шансов нет. Позже, когда состояние более-менее стабилизировалось, сказали, что шанс на выживание был один процент из ста, допустим.
Кого увидел первого? Меня. Сложно забыть этот момент. Была рада, что могу быть рядом с ним. Для меня каждый день, когда приходила, был маленькой ступенечкой вперед, несмотря на его сложное состояние. Я всегда верила, что он справится — у него не может быть по-другому. Выглядел он далеко не так, как сейчас. Сейчас мы видим того Рому, которого мы все знаем, а на тот момент это была совершенно другая картина.
На тот момент не было никаких мыслей о победе или счастье. Состояние было очень сложным, тяжелым и страшным. Я была рада, что увидела его, но мыслей о победе над болезнью не было. Сейчас, наверное, уже можно сказать, что Рома победил болезнь, и это самая главная победа в его жизни для меня. Жизнь покажет, будет ли это нашей общей победой. Говорю Роману Сергеевичу: «Тебе 46, впереди еще 46. Новая жизнь началась, заново родился».
О самом страшном
Все было страшно. Страшно было, какой будет наша дальнейшая жизнь. Как Рома себя примет таким, какой он сейчас есть? Как мы справимся со всем? Как он морально сможет преодолеть? Зная, как он к себе относился — переживал за какой-нибудь мизинчик — для меня было большим вопросом, как он сможет все пережить и идти дальше.
Мы, спортсмены, же не научены ныть и жаловаться, поэтому тот Рома, которого видят все, — это вершина Олимпа, к которой он идет еще. Никто не знает и не видит того Рому, какой он дома. И, конечно, он, когда мы его все видим, вселяет веру и надежду в то, что надо жить. Я придерживаюсь такого же мнения: надо жить, идти вперед. Если так, значит так. Ты ничего не можешь изменить, надо только двигаться вперед — все, нет другого выхода. Хотя, конечно, Роме пока сложно морально, но тем не менее какими-то шагами он тоже идет вперед.
О поддержке
Дети его очень поддерживают. Он в них расцветает, купается и плавает. Получает еще больший кайф от отцовства, чем раньше. Банально проводит больше времени, они его очень вдохновляют, мотивируют и радуют. А Рома радуется тому, что может видеть их улыбки, любить, целовать и обнимать. Он их мотивирует на то, чтобы не сдаваться даже в самых сложных ситуациях. Не только их, думаю, что многих людей.
Мы не ожидали такого ажиотажа вокруг нашей истории и вообще об этом не думали. Это было, безусловно, такой неожиданностью, потому что Рома, конечно, долго не решался показаться на людях. Это нормальные мысли и нормальные переживания в его состоянии. Переломный момент был, когда мы, еще ни с кем не встречаясь, выложили видео. Он понял, какое количество людей его поддерживает и видит в нем столько силы. Его это как-то внутренне вдохновило и поддержало. Сейчас, когда он бывает в упаднических настроениях — это нормально, в его ситуации невозможно всегда быть в хорошем настроении — его эта всеобщая любовь очень поддерживает. Конечно, мы даже не могли предположить и представить, что такое возможно. Он сам смеется, рассказывает: «У меня раньше были одни женщины-поклонницы, а сейчас даже мужчины останавливаются, выходят из машин и жмут руку». Я просто хочу сказать огромное спасибо всем людям.
Как показала жизнь, можно не строить планы на будущее. Живем сегодняшним днем и радуемся тому, что есть. Рада, что новый виток жизни у Ромы проходит активно. Его приглашают в качестве спикера на разные мероприятия, снимается документальный фильм про нашу семью и его историю. Думаю, вся страна ждала, когда он выйдет на лед. Это радостно, что он идет вперед, стремится и добивается.
