«Папа пришел в 5 утра и бросил пачку газет на пол». Легендарная Шарапова о сыне и той самой победе на Уимблдоне
После завершения теннисной карьеры экс первая ракетка мира, чемпион US Open Энди Роддик не затерялся. Например, у американца есть прикольный подкаст, где он пробует себя в роли интервьюера.
В один из выпусков Роддика пришла легендарная Мария Шарапова. Sport24 записал несколько интересных историй, о которых рассказала в подкасте россиянка.
О материнстве
— Мы проводим много времени в Европе, в США, в Калифорнии. Часто посещаем фермерский рынок, любим готовить. Мы — домашние люди. Я бы не сказала, что это увлекательно, но это очень ориентировано на семью. Приятно видеть, как сын растет в невероятно привилегированных условиях, однако при этом мы стараемся адаптировать его к урокам, на которых я выросла сама. Показываем ему, что абсолютно ничего не дается легко, что нужно работать.
Называю сына по-разному — все зависит от настроения. В основном Тео. Мы выбрали имя, которое звучало бы одинаково на обоих языках. Так что я обращаюсь к нему как к Теодору, когда нужно сказать что-то вроде: «Ну перестань уже». В остальное время обращаюсь к нему как к Тео. Каждая неделя в роли родителя, думаю, добавляет к жизни еще год. Это самое большое благословение, но также это самая сложная задача, с которой родители сталкиваются ежедневно.
О том, как Роддик посоветовал Шараповой ресторан
— Мне было 19, я тогда впервые остановилась в Park Hyatt, и ты тоже там жил. Так как я не знала этот район, то попросила тебя посоветовать мне ресторан. И ты посоветовал. Я пошла туда с папой и парнями из команды. Короче, четыре мужчины и я.
Мы приходим, нас посадили. И все официантки были как будто из «Мулен Руж». Я не могла поверить. Думала, ты специально меня туда отправил. А там только короткие юбки и глубокие декольте. В итоге я ушла. Думала, ты меня разыграл.
О мотивации выиграть Уимблдон
— Не было такого, что перед Уимблдоном я появилась из ниоткуда. Я много лет шла к этому. И я уже была в топ-16 посева. Помню, как Линдсей Дэвенпорт увидела меня в раздевалке и сказала: «Ты же знаешь, что можешь пойти в раздевалку для членов клуба?» И я такая: «Это еще что такое?» Она мне ответила, что это более крутая раздевалка. И когда я туда пришла, подумала: «Я ни за что не вернусь в обычную раздевалку».
За пять-шесть недель до Уимблдона случились две вещи, которые помогли мне победить. Во-первых, я вышла в четвертьфинал «Ролан Гаррос». Это было важно — я впервые прошла во вторую неделю Большого шлема. А я считаю второй неделей четвертьфинал, а не четвертый круг.
Потом в Бирмингеме я играла в одиночке и в паре — один из последних случаев, когда я играла пару. И выиграла оба титула. Там я смотрела финал «Ролан Гаррос» и сказала: «Там твое место». Даже не знаю, откуда появилось такое ощущение.
20 лет назад моя игра подходила для травы гораздо лучше, чем 5–10 лет назад. Мяч отскакивал очень низко. Все кончалось в два-три удара. Подача у меня было очень точной — не самой быстрой, но стабильной. У меня была хорошая вторая подача. И все эти победы на траве стали лучшей подготовкой.
О неосознанности победы на Уимблдоне в 17 лет
— Мне помогло, что я не осознавала масштабы достигнутого. Перед чемпионским балом я помыла голову и причесалась. Сейчас меня бы готовила команда — 10 человек, которые сделают так, чтобы я отлично выглядела.
У меня был простой подход к победе. Помню, на следующее утро отец вернулся с вечеринки с друзьями — а мы остановились в небольшом доме с семьей, где было трое детей. Я после бала пошла в свою комнату, и вот в 5 утра приходит папа с пачкой газет, бросает их на пол и говорит: «Мы это сделали». Мой отец увидел, что его дочь на обложках всех газет. И это момент гордости, когда ты думаешь: «Вот ради этого я работала».
Потом мы летели в Нью-Йорк, и у нас были билеты «эконом-плюс». Мы зашли в самолет, все начали хлопать, и тут подошла стюардесса и сказала, что нас пересадили в бизнес-класс. И мы туда побрели. Часа через четыре я смотрю на своего агента Макса [Айзенбада], и он сидит в маске для сна, откинувшись на максимум. И вот он поднимается и говорит: «Ты чемпионка Уимблдона?»
И когда меня спрашивают, понимаю ли я, чего добилась, вспоминаю такие вещи.
С точки зрения бренда я тоже получила мощный импульс. В тот период мы заключили лучшие контракты, у нас была стратегия. Но статус нужно подтверждать. Мне на это потребовалось какое-то время. На подготовительном турнире к US Open я, кажется, проиграла в первом круге. На US Open прошла несколько матчей. Но дело было не в том, что я начала сниматься в фотосессиях. Я просто думала, что теперь обязана выигрывать все. Но на самом деле это не так.
О церемонии введения в теннисный Зал славы
— Я не из тех, кто любит оглядываться назад. Но понимаю, что нужно вспоминать прошлое и признавать проделанный путь, достигнутые результаты и людей, которые помогли добиться этого… И этот факт нельзя игнорировать. Нельзя забывать, откуда ты родом. Нельзя забывать людей, которые помогли сформировать твой путь, твою жизнь и твои истории. И это забавно, потому что я пригласила всех членов моей команды, которые были со мной с самого начала, с самых ранних дней до конца карьеры.
Набралось 35 человек. Я написала сообщение каждому и сказала: «Слушайте, если у вас есть свободное время на выходных, я была бы рада, если вы присоединитесь ко мне на церемонии». Итак, я подумала: «Ладно, если приглашу 35 человек, то придет около 20». Уже откликнулось 96% людей, хотя я рассчитывала, что ответит примерно половина. Во-первых, у всех теперь есть своя жизнь, семьи и обязанности, и не все из них живут в США. Так что это было одной из частей головоломки. Я сейчас бронирую гостиничные номера для всех желающих. Поэтому, когда ты спрашиваешь меня, о чем я думаю, отвечаю: возможно, придется разделить номера, как в старые времена, когда у меня не было денег, чтобы забронировать отдельные комнаты. Это то, чего я больше всего жду.
Хочу увидеть знакомые лица и близких мне людей. И я честно могу сказать, что люди в моей команде были одними из лучших. У меня до сих пор прекрасные отношения с ними. Свен Гренефельд, мой бывший тренер, является крестным отцом нашего сына. Риккардо Пьятти — последний тренер, который у меня был. Он просто невероятный человек. Майкл Джойс тоже должен приехать, а ведь мы через столько всего прошли вместе. Хочу пережить эти воспоминания с ними. Я не слишком много думала о церемонии или о введении в Зал славы. У меня даже речи пока нет. Никогда в жизни не писала речь. Думаю, это будет первая, но до нее осталось около 10 дней, так что мне лучше приступить к делу.
