«Носимся в поисках любых денег для реализации амбиций». Авербух — о конкуренции с Навкой и Плющенко
Серебряный призер Олимпиады, чемпион мира в танцах на льду, а сейчас успешный продюсер, постановщик Илья Авербух стал гостем ютуб-канала Надежды Стрелец. В интервью он оценил все важнейшие события в фигурном катании за последние 20 лет, рассказал о рынке ледовых шоу в России и мире и дал небольшой прогноз, касающийся мужского фигурного катания у нас в стране.
Sport24 все подробно записал.
— Как в России появились ледовые шоу?
— После того, как я завершил свою карьеру, пробовал себя в разных ипостасях, в разных работах. Но потом пришел к тому, чтобы попробовать сделать ледовое гала-шоу в России. Впервые я сделал это в Новосибирске, мы сделали мини-тур по шести городам Сибири. Такой тур навсегда запоминается, потому что это первый раз, когда я учился всему, где мы набивали очень много шишек. С точки зрения бизнеса он был очень убыточен. Но при этом была атмосфера, переполненные залы. Вы спросите, почему при переполненных залах бизнес был убыточен? Потому что дворцы, как говорится, были дырявые, люди приводили друг друга, цены на билеты были очень дешевыми — боялись, что люди не пойдут на фигурное катание. Сейчас, во время бума на фигурное катание, это сложно представить, но тогда это были времена, когда на чемпионатах России на трибунах в основном сидели мамы и бабушки участников.
Сейчас, действительно, куда ни плюнь — везде ледовое шоу, весь Новый год мы вообще в завале. Тогда это был свободный и очень интересный рынок, он строился. В нашей стране пытались делать свои продукты и Артур Дмитриев, и Леша Урманов, и Маша Бутырская, и еще ряд ребят. Но, сталкиваясь с первой стеной, они отпускали или понимали, что это не их, не так интересно. У кого-то отказывались спонсоры, поддержка. Я исключительно вошел в этот проект, исключительно жил всем этим, не передоверяя товарищам. К 2006 году я, наверное, был единственным на рынке, который продвигает ледовое шоу, хотя это не было гиперпопулярным.
— Почему вы отказались от предложения делать ледовое шоу для канала «Россия»?
— Канал «Россия» купил лицензии на проекты «Танцы со звездами». В этом же пакете был ледовый проект, к которому в тот момент тоже отнеслись несерьезно. И когда выстрелил первый сезон танцев на паркете, то канал решил закрепить успех и воспроизвести по лицензии ледовый проект. Мне позвонил продюсер этого проекта, пригласил, мы поговорили. Но пригласили меня в качестве фигуриста, который выступает в паре со звездой. При том, что я начал разговаривать и предлагать свои идеи, мне сказали, что «идей там никаких не надо, мы вас видим не как продюсера, а как фигуриста». Я вышел абсолютно опустошенный, потому что я понял, что эта идея в принципе очень интересная для реализации. Мне совершенно не нравилось, как она организована в английской версии, но я понимал, что шаг влево — все. И буквально вечером этого дня мне позвонил Александр Файфман. Мы до этого уже пересекались по ледовым шоу, он сказал: «Приезжай в Останкино, надо поговорить».
Я приехал. Он сказал: «Нам очень интересно сделать ледовую историю. Есть еще одни права канала BBC, который разрабатывал проект на льду, но так его и не запустил. Официально у нас есть все права на проект, ты официально можешь его сделать таким, каким видишь его ты». Это такой момент судьбы, которому я всю жизнь буду благодарен. Я спокойно сказал: «Конечно, я сделаю», а внутри — кричал от радости. Меня переполняли эмоции: отказавшись от другого предложения, я получил от Первого канала предложение другого уровня, совсем другого качества. Конечно, я кинулся в такой проект, имея такой карт-бланш.
— В чем был главный секрет успеха проекта «Звезды на льду» и «Ледниковый период»?
— «Звезды на льду» и «Ледниковый период» — абсолютно оригинальные проекты с точки зрения их внутренней начинки. С точки зрения придумки действительно придумал не я. Но как устроен проект — абсолютно наша оригинальная версия. Одним из больших успехов проекта считаю то, что в той жуткой конкуренции, которая началась между каналами, мы с гордостью всегда выигрывали в этой дуэли. Хотя оба проекта всегда имели высокие рейтинги.
Впервые я себя почувствовал продюсером, когда мне удалось, в отличие от той английской версии, которую показывал канал «Россия», где весь акцент делался на звезду. Считалось, что фигурист, который катается со звездой, должен быть в принципе хорошим фигуристом, неважно, сколько у него титулов. Я убедил себя, канал и всех, что фигуристы должны быть топового уровня. Когда каналы разрывали предложениями, мне удалось удержать всех только что закончивших олимпийских чемпионов. Конечно, каждый из чемпионов хотел быть чемпионом и понимал, что в такой большой конкуренции все не выиграют. Но мое убеждение, что потом мы в сумме выиграем общую битву, пусть даже в этом сезоне выиграл не ты, но мы выиграем, оправдалось.
Мы идем практически единым коллективом, мы актуальны, собираем полные залы. И это во многом заслуга тех успешных первых 3-4 сезонов телевизионного проекта.
— В чем качественная разница между ледовыми шоу Первого канала и канала «Россия»?
— У нас было больше свободы, там же были жесткие рамки, ограничения. У нас ввелись оценки, к которым были приучены все, которые теперь уже исторические: 5.9, 6.0 — за технику и артистизм. В другом проекте были просто какие-то непонятные оценки.
У нас есть ротация жюри с главным жюри — Татьяной Тарасовой, которая стала нашей общей мамой, она держит каждого из нас в сумасшедшем тонусе. Если брать первый проект, то там были ведущими Женя Плющенко с Ириной Слуцкой, в нем катались Бережная/Сихарулидзе, Леша Ягудин, Навка/Костомаров, Тотьмянина/Маринин которые только закончили. Всех удержать и собрать — огромная сложность была в тот момент.
Третье — то, что я сделал акцент на драматические номера, каждый номер стал сюжетным спектаклем, историей, чего до этого на телевидении не делалось.
— Почему так случилось, что главной звездой проекта стала Татьяна Навка?
— Мы были все голодными до эмоций, жизни вне спорта. Таня не исключение. Потом, мне кажется, что Таня не до конца раскрыла себя в спорте. Бесспорно, в спорте она была очаровательно красивой, но иногда подчеркивалась холодноватость Татьяны. Особенно если сравнивать с безумной Бестемьяновой, с какими-то эмоциями, когда они прям были. Видимо, Тане не успели сделать такое количество программ, где бы она смогла раскрыться. Я о том, что она была еще очень внутренне не реализована с точки зрения артистизма. Они с Ромой обладали блестящей техникой, великолепно выиграли Олимпиаду, но у нее еще была эта нереализация. И этот телепроект — как будто пробка выскочила из бутылки тех эмоций, которые спортсмены в себе сдерживают из-за техники.
Этот проект открыл троих людей: Тарасову, Навку и меня. Татьяна Анатольевна открылась с совершенно другой стороны, Навка открылась великолепной актрисой с безумной харизмой, а я открылся как продюсер, режиссер и хореограф.
— Когда вы работали с Маратом Башаровым, замечали какие-то особенности или же он был абсолютно бесконфликтным человеком?
— Во-первых, Марат очень талантливый человек. Он мой друг, но мы давно не общаемся. Но он очень родной и понятный мне человек, если честно. Я тут всегда занимаю немного среднюю позицию. Я понимаю, о чем говорит Марат, понимаю те ошибки, которые он, к сожалению, совершает. Он сам их прекрасно понимает, лучше, чем все мы. Видимо, у него не хватает возможности удержать себя в правильном состоянии.
Мы с Маратом очень сдружились после проекта, я пригласил его дальше вести. Вообще, за счет проекта он получил очень большой карт-бланш, долгие годы его блестяще вел. У нас все было на подъеме, он ездил со мной во все гастрольные туры, был одним из главных героев моего первого спектакля «Огни большого города». Развитие его и Тани [Навки] отношений тоже проходило на моих глазах. Мы даже с ними делали несколько шуточных номеров, катались вместе, дурачились.
Он очень талантлив. Но, конечно, эта беда, проблема есть в его жизни. Дай Бог, чтобы он с ней окончательно справился, потому что я знаю, что он ее не раз побеждал. Конечно, в том состоянии, когда он перестает быть тем Маратом Башаровым, которого мы все любим, уважаем, которого я считаю своим другом, состояние, в которое он приходит после того, когда он употребляет алкогольный напиток, он становится кардинально другим человеком. Думаю, что потом он себя изгрызает за то, что творит. Но это действительно происходит, с этим, к сожалению, сталкиваются многие актеры. Но это не оправдание.
— В соцсетях многие пишут о том, что «если у него есть друзья, дайте ему совет не выкладывать эти ужасные видео, которые он выкладывает со своей женой».
— Соцсети — это такая история, где-то агрессивная. Я понимаю всю тему, но думаю, что Марат как загнанный сейчас защищается и при этом может совершать какие-то еще ошибки. В данной ситуации, во-первых, не надо забывать про «не судите, да не судимы будете», потому что у нас, послушав соцсети, все праведники, только публичные люди — олицетворение зла, за ними одно слежение.
Конечно, это однозначно недопустимые вещи, о которых говорит Марат. Но я думаю, что в этом эксгибиционизме, о котором он говорит, есть его личное покаяние. Он же понимает, что он говорит. Может, он даже специально хотел бы, чтобы его так били за то, что он знает, что он неправ. Потому что это, конечно, однозначно недопустимо.
— Три величайших выступления за всю историю фигурного катания?
— Думаю, не буду оригинален. Конечно, это «Болеро», которое удалось создать паре Торвилл/Дин. Канадская «Кармен» Виртью/Моира — для меня эта программа вне времени. Третье, наверное, сложно мне назвать.
— Может, кто-то из наших?
— Из наших танцоров, думаю, что это Усова/Жулин, программа «Вивальди», она была абсолютно прорывной. Думаю, эти три программы.
— Несправедливое судейство в фигурном катании — что вам первое приходит на ум?
— Знаете, мы привыкли к тому, что в фигурном катании судейство — всегда вопрос. Наверное, из таких вопиющих — ОИ-2002, когда отняли золото у Иры Слуцкой. Мне кажется, что это была вопиющая наглость. Американка Сара Хьюз, о которой мы в общем никогда не знали, такая однодневочка. Она действительно технически выиграла у Иры, больше прыгнула, по базе Ира ей чуть-чуть уступила. Но было понятно, что Ира — чемпионка.
К тому времени Ира была двукратной чемпионкой мира. И так всегда бывает, что вторую оценку судьи добавляют. И здесь судья поставил Ире технику выше, а артистизм, в котором Сару Хьюз и Слуцкую вообще нельзя было сравнивать, поставил ниже. И этим одним судьей все переигралось. То есть надо быть совсем слепым, чтобы так сделать. Действительно, вопрос одного судьи. Я считаю, что Ира тогда заслуживала олимпийское золото.
— Победу Аделины Сотниковой в Сочи многие иностранцы считают несправедливой. Что вы думаете на этот счет?
— Считаю, что Сотникова однозначно выиграла свою Олимпиаду, это была победа. Ким Ен А — выдающаяся фигуристка с фантастической техникой. Но она не выглядела столь убедительной, как на кураже выглядела Аделина. Я не вдавался в подробности, но я был в зале, и я понимаю судей, которые отдали предпочтение. Возможно, это зал, который кричал за Аделину, вся атмосфера, конечно, мы дома выступали. Но Аделина сделала лучший свой прокат, она боролась и выгрызала каждый прыжок, она действительно заслужила свое золото.
— Почему Аделина после этой Олимпиады так быстро ушла из спорта?
— Этот вопрос вообще очень длинный, почему у наших девушек быстро происходит такая ротация. Ну, потому что в спину уже стучались юные, молодые, та же Женя Медведева. Вот и все. Очень жесткая ротация, очень жесткая конкуренция. Плюс был определенный надрыв — Аделина же тоже очень рано начала себя показывать. Мне очень сложно сказать, но эта ротация идет, мы уже к ней привыкаем.
— Почему в тот год Сотникова становится олимпийской чемпионкой, а главной звездой стала Липницкая?
— Думаю, здесь есть огромная заслуга самой Юли. Помимо очков, секунд и прыжков, есть еще и человек. Как постановщик ее произвольной программы «Список Шиндлера», считаю, там было идеальное попадание с костюмом. Конечно, тут и гигантская работа Этери Георгиевны. И вот этот ее оборот, который мы в конце нашли.
Надо вспоминать всю Олимпиаду. Был определенный момент, когда первую неделю все шло не очень успешно. Мы проигрывали все подряд, потом нас добили любимые хоккеисты, которые проиграли финнам. Была паника, потому что что это за Олимпиада, в которой мы все время проигрываем. Нужен был герой. Мы же тогда еще не знали, что блестяще будет выступать Ан, лыжники побегут, бобслеисты начнут выигрывать.
И тут начался командный турнир. Юля исполнила все, и в нее сразу же вцепились. Наши масс-медиа — в первую очередь. Ее чистый, юный и светлый образ плюс талант — все работало. Эта машина так закрутилась. Когда концу Олимпиады приехала Аделина, всем было сложно переключить любовь к Липницкой еще и на Сотникову. Вот так она и стала жертвой этой истории.
— Мало кто помнит, что Аделина тогда катала. А «Список Шиндлера» — все. Это был один из самых пронзительных номеров. И вроде бы легенда гласит, что Спилберг писал письмо Юле…
— Это правда. Я его видел.
— И Путин стоя аплодировал на трибуне. Это было мощно.
— В первую очередь, Юля блестяще каталась и прыгала. У нее фантастические вращения. Конечно, еще и гениальная музыка. Я в этом ряду далеко не первый. И это не кокетство. Я не испортил эту фантастическую музыку, не испортил Юлю, не подвел Этери. Были же вещи, на которых я настоял. У меня был большой карт-бланш, потому что Этери Георгиевна мне очень верила.
Это сейчас мы воспринимаем Этери как законодателя всего. Но в тот момент, когда она мне позвонила и сказала: «Илюша, мне нужна помощь, потому что Юля мечется, я боюсь ее ухода к другому тренеру. Можешь ли ты приехать и помочь?» Я от ее звонка… Наши пути тогда давно разошлись. Правда, мы даже с Этери в паре пробовали кататься. Но я всегда знал, что она большой пахарь и труженик. У меня это вызывает огромное уважение.
Когда мы начали работать, Юля была зажатым зверьком. И Этери сказала: «Делай все, как он скажет». У нас там была такая пробежка, где я просил сделать ее более эмоционально. На это она мне ответила: «Я для этого училась кататься, чтобы вот так бегать по льду?» Этери ей сказала: «Надо!» И это ее стремление перед финалом выстрелило.
— Как вы считаете, нужен ли был групповой турнир? Не нужно ли было поберечь ее до главного соревнования?
— Сложно сказать. История не терпит наклонений. Да, турнир принес нам золото. Может, для меня и тех, кто всю жизнь выступал в фигурном катании только в индивидуальном турнире, это внутренняя ревность. Мы понимаем, если бы такой турнир был в Солт-Лейк-Сити, где в команде присутствовали Ягудин, Плющенко, Бережная и Сихарулидзе, Ира Слуцкая, то мы были олимпийскими чемпионами. Если бы такой турнир существовал, я не только был серебряным призером в личном зачете. Поэтому я не очень воспринимаю эту командную историю. Не знаю, где здесь ревность, а где здравый смысл.
С другой стороны, думаю, это небольшая девальвация олимпийской медали. Когда этих чемпионов становится целая горсть, цена немного падает. Мы просто не привыкли к этому. Должно пройти какое-то время. Спокойно же мы относимся к медалям в биатлонной эстафете.
— И все же, нужны ли эти групповые турниры фигурному катанию? Маленькая девочка же вывезла на себе практически всю команду. Она же больше всех очков принесла.
— Я бы так не говорил. Там блестяще выступил и Женя Плющенко, Ильиных и Кацалапов, Боброва и Соловьев. Большая команда была. Траньков и Волосожар блестяще откатали короткую программу, Столбова и Климов — произвольную.
— Было ощущение, что все хранили силы.
— Липницкая забрала тогда все внимание. Это было решение тренерского совета. На самом деле, Аделина сильно переживала, что Юлю Липницкую включили в команду. Все понимали, что у нас очень сильный состав. Там было проще выиграть золото, чем в личном первенстве. Елена Буянова рассказывала о том, что Аделина рвала и метала, когда Липницкая стала олимпийской чемпионкой.
После такого для Юли было сложно выступать в индивидуальных соревнованиях. Я помню, Этери увезла ее тренироваться из Сочи в Москву, чтобы она могла абстрагироваться. Вернулись только к началу индивидуального турнира.
— В фигурном катании типичным случаем является противостояние двух соперников. Например, как с Тоней Хардинг и Нэнси Керриган. Одна была несчастным и озлобленным ребенком, а другая — любимицей Америки. Есть версия про летальный исход. Об этом сняли фильм в Голливуде. Таких противостояний было много. В нашей стране самые известные — Загитова и Медведева, а также Плющенко и Ягудин. Хочется начать с девочек. Чьей победы хотела Этери Тутберидзе?
— Не возьмусь сказать. Этери Георгиевна всегда сама за себя ответит. Она не может до конца порадоваться тому, что ее ученица выиграла. Она вынуждена отдать свою силу второй. Не знаю, услышат ли меня, поймут ли. Представьте себя в этом положении. Я уверен, для Этери и других тренеров важно, чтобы ее ученик стоял на первом месте. Для нее нет принципиального вопроса «Кто встанет?» Она отдает себя каждой на сто процентов. Стояла бы на пьедестале Женя Медведева, Этери Георгиевна радовалась бы за нее и переживала бы за Загитову. В равной степени. И наоборот.
Я сочувствую Этери только в том, что она не могла радоваться чемпионству.
— Почему от Этери Тутберидзе уходят ученицы?
— Не нужно быть семи пядей во лбу. Это понятная история. Тут нечего рассуждать. В группе тяжелейшая конкуренция. Каждый хочет внимания от тренера только для себя, им кажется, что другим достается больше этого внимания. И еще куча советчиков, которые тебе дуют в уши. Это похоже на империю, которая набирает силу, а потом начинаются требования из серии «Я хочу самоопределения». Это обычные законы на все. Наша советская империя тоже с ними столкнулась, когда каждая республика начала говорить: «Это я кормлю тебя. Без меня ты вообще никто». Ну и что? Много выиграли от этого?
— В противостоянии Ягудина и Плющенко была не очень простая ситуация. Конспирологическая теория про нанятого гипнотизера, виновного в падении Плющенко, была же. Что вы думаете об этом?
— Думаю, это была выдающаяся работа Татьяны Анатольевны и Леши Ягудина. Она нашла для Алексея фантастические программы. В тот сезон у Жени и Алексея Николаевича не получилось попасть в программы. Они метались, меняли. Было давление. Плюс Женя до этого начал выигрывать у Леши. Он тоже ехал в ранге фаворита. Это давило.
Не нужно придумывать мистику. Это глупость. Разговоры, конечно, всегда ходят. Про булавки от сглаза… Можно миллион передач про заговоры сделать, но я в это не верю. Если ты заслужил, то выигрываешь. А Леша реально заслужил выиграть ту Олимпиаду.
— Плющенко потом себя тоже проявил. По количеству золотых медалей он же Ягудина опередил?
— Благодаря командному турниру, которого не было у Алексея.
— Ягудин и Плющенко — величайшие в нашей стране одиночники. Только вот Ягудин никогда не побеждал в национальном первенстве. И здесь есть теория про происки Мишина. Что об этом думаете?
— Не думаю про происки Алексея Николаевича. Думаю, он плохо катался и ошибался. Не было принципиальным, кто поедет туда первым и вторым. Мишин не такого уровня человек, чтобы заниматься какими-то конспирологическими вещами. Он гуру и профессор. Просто у Леши не приходился пик на чемпионат России. Я бы так себе это оправдал.
— Скажите, с чем связаны ваши непростые отношения с Плющенко и Рудковской? Я так понимаю, речь связана только с подготовкой ледовых шоу.
— Никак не связана. Я очень уважаю Яну. Она большая умница. Не люблю этот шум. И соцсети тоже не люблю. Я стараюсь много работать и доказывать все делом. У меня нет с ними конфликтных ситуаций. Да, могут быть внутренние взгляды на жизнь, позицию, но мы оставим их при себе. Еще раз скажу, что отношусь с уважением к людям, которые трудятся.
— Была информация, когда Яна прокомментировала зарплату Медведевой в вашем ледовом шоу. И вы на это отреагировали. Зная Яну, зачем вы брали музыку Димы Билана для одного из ваших шоу?
— Я проще к этому отношусь. С Димой мы в очень хороших отношениях. Он много раз выступал на шоу, которые я организовывал. Проблемы и нет, если честно. Фигуристу Вахтангу Мурванидзе понравилась эта песня, и он ее выбрал для выступления. Права на песни должны очищаться. Мы всегда это делали и делаем. Мы купили на нее права. Нужно было только обратить внимание на инструментальную часть песни. Ее нужно было согласовать. Хотя в фигурном катании музыка всегда монтируется и режется. Мы сделали это на автомате. Конфликт давно исчерпан.
— Фигурное катание невозможно без конспирологических теорий. На Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити вы оказались участником одной из историй. Давайте коротко расскажем. После этой же Олимпиады полностью изменили систему оценок.
— Вся история началась с Бережной и Сихарулидзе. Это выдающаяся пара. До сих пор их программа перед глазами. Равных практически не было.
За год до этого появился обаятельный канадский дуэт. Конечно, весь зал болел за канадцев. При чистых прокатах сравнивать эти пары было невозможно — Бережная и Сихарулидзе, конечно, сильнее. Но тогда ребята допустили ошибку в произвольной программе. Могу ошибаться, сложно вспомнить.
Канадцы вышли с программой, которую катали второй сезон подряд. Она была у них перекатанная. И тогда они ее исполнили блестяще. Чисто пролетела. У меня внутри было отторжение. Я не понимал, как в олимпийский сезон не сделать новую программу. Это все за гранью оценок. Четыре судьи отдали предпочтение канадцам, а пять — россиянам.
— Но претензии были только к французскому судье.
— Это случилось. Их наградили медалями. Не позавидуешь Антоше и Лене. Началась безумная вакханалия в прессе, мол, россияне все купили. И вот французская судья написала какое-то письмо, где рассказывала о переговорах с ней. Юридической силы это не имело, МОК нужно было закрыть это дело. Начался скандал. Они приняли «соломоново решение» о втором золоте. Было много разговоров о том, правильно ли Антон и Лена вышли на повторное награждение…
— Китайская пара же не пришла.
— Они имели право. Их эта история не касалась.
Судьи проводят жеребьевку, когда садятся за панель. Так получилось, что на той Олимпиаде судьи из Франции не было. Так родилась эта история, что французский судья типа поддержит нас в парах, а наш — их танцевальный дуэт. Но российский арбитр в итоге дал более высокую оценку нам. Как и швейцарский, и немецкий, и итальянский. У нас было четыре первых места.
Но судьи, которые представляли так называемый «русскоязычный блок», — Украина, Польша, Литва, Израиль, Болгария. Вот эти пять рефери, которые, казалось бы, должны благоволить российской паре, поставили нас на однозначное второе место. Возможно, они думали, что им не нужны эти проблемы. Судья же тоже думает в первую очередь о том, как он выйдет из этой ситуации, как ему дальше судить, на какие турниры он дальше поедет. Никто не хочет, чтобы его обвинили в каком-то сговоре. Потом еще отмазываться.
— Есть мнение, что к российским фигуристам предвзято относятся судьи и надо быть на голову выше соперников.
— Нас просто всегда так тренируют. Тренеры говорят: «Если хочешь победить, ты должен быть на две головы выше других». Не думаю, что есть предвзятое отношение к россиянам. Но мы — законодатели мод в фигурном катании. Если ты выступаешь за другую менее развитую в этом плане страну — судьи тебя могут поддержать ради географии. Чтобы появился герой, за которым пойдут заниматься его соотечественники. В этом плане есть некая благосклонность.
От советских и российских спортсменов ждут только high level, только запредельный уровень. И судят их по Гамбургскому счету. Потому что Россия приучила всех, что мы в фигурном катании хэдлайнеры.
— Считаете ли вы что Олимпиада-2002 закончилась несправедливо?
— Я уже говорил, что если соревнования прошли — точка. Больше не надо никаких вопросов. Победителей не судят. Все неслучайно. Мы говорили, что бывают чемпионы абсолютные. А когда вы там ковыряетесь (несколько участников в борьбе за золото. — Sport24), случаются вещи, которые нам неподвластны.
Я себе это объяснил так: Олимпиада — турнир, подводящий итоги четырехлетия. В эти четыре года пара Анисина/Пейзера добилась гораздо большего, нежели пара Лобачева/Авербух. У них были прекрасные программы: «Человек в железной маске», «Ромео о Джульетта», уникальный элемент, где Марина поднимала Гвиндаля. В совокупности они сделали больше, чем мы, и по праву стали олимпийскими чемпионами.
Но победа на Олимпиаде — это все равно не победа всей жизни. Надо просыпаться и дальше идти работать. И я не просыпаюсь с вечной мыслью о том, что я когда-то там проиграл.
— Как можно не думать о своем главном турнире в жизни?
— Да никак. Это просто турнир. Яркое событие, которые было в твоей жизни. Но оно прошло, и у тебя появились миллион новых событий. Недавно я был режиссером церемонии открытия Зимней Универсиады — прямой эфир, тысячи людей смотрят, все должно сработать. Это гораздо более значимое событие. Тогда Олимпиада была важна, но сейчас она уже давно отпущена.
Что такое спорт? Мы с детства учимся выигрывать и проигрывать. Это закалка. Занял второе место — ну, может быть, чуть-чуть расстроился. Но ты уже настолько очерствел к этому. Это не так, что ты всю жизнь копил силы, и она мигом рухнула. Так не бывает. Нет обиды от второго или четвертого мест. Серебро в 2002 году — вообще лучший результат нашей с Ириной карьеры, мы выше третьего не поднимались. Мы не ехали туда фаворитами — пропустили полсезона из-за травмы. Были серьезные соперники и кроме французов — итальянцы Барбара Фузар-Поли/Маурицио Маргальо, литовцы Маргарита Дробязко/Повилас Ванагас, канадцы Ше-Линн Бурн/Виктор Краатц. Мы вообще могли приехать четвертыми-пятыми, а любая из этих пар могла занять любое место в пятерке.
Получили серебро, которое стало трамплином. Через месяц стали чемпионами мира, показав, что это неслучайно.
— Анисина позже подчеркивала в интервью, что ей было обидно, когда вы решили выступать с другой партнершей. И ей было принципиально обыграть вас на Олимпиаде.
— Мы с Мариной дважды выиграли юниорский чемпионат мира. И расстались, когда мне было лет 17. Я решил кататься с Лобачевой. С Ирой начались романтические отношения. Мне казалось, что, работая вместе, у нас все будет хорошо. Плюс эту идею пропагандировала тренер Наталья Линичук. Возможно, это было и ошибочное решение. Но что случилось, то должно было случиться.
Марина только выиграла от этого решения. Она не была настолько брошенной. У нас были хорошие отношения с группой, где тренировался Гвендаль, а Геннадий Карпоносов лично отвозил ее к новому партнеру. К тому же они быстро стали номером один во Франции — там конкуренции меньше, чем в России. Мы с Ириной долго колупались на третьих-четвертых ролях. Были Грищук/Платов, были Крылова/Овсянников. В любом случае жизнь продолжается, мы с Мариной в очень хороших отношениях.
— Почему вы не приглашали ее в ТВ-шоу?
— Она участвовала в проекте на другом канале, вот и все. Никаких других вещей личного характера не было.
— Как относитесь к новой системе оценок?
— Сейчас все более обезличено. Наверное, это сделано для того, чтобы не было всяких подковерных игр. В честности фигурное катание точно прибавило.
— Насколько я знаю, ваш сын проживает с вами?
— Я о личной жизни стараюсь не говорить. Это Ира сама рассказала. Не до конца ее понял… Это просто совместное решение. В марте было три года, как он живет со мной. Он проходит период становления. Я не выставляю это напоказ. Не позирую с ним на обложках, не выставляю это как какой-то подвиг. Просто живем вместе. Он общается с мамой.
— Ирина говорила, что это чуть ли не ее решение.
— Образовалась конфликтная ситуация в жизни Иры, и я просто забрал Мартина.
— Она говорила, что ей это помогло пережить нестабильную ситуацию в жизни.
— В общем, да. Очень надеюсь, что у Иры все-все будет хорошо, и она пройдет эти сложные полосы в жизни.
— Он увлекается скейтбордом?
— Да, занимается достаточно профессионально. Влюблен в это. Рад, что нашел к нему подход через скейтборд. Был момент, когда я понял, что теряю его из-за гаджетов, смартфонов, и нужно найти что-то, что перевело бы его в реальность.
Мы с ним столько путешествовали. Например, едем по Сингапуру, а он уткнулся в экран. Я ему: «Посмотри в окно! Я это все по тридцать раз видел, и меня это до сих пор все возбуждает и восхищает… Посмотри на мир!» Сейчас ему 16, и все потихоньку улучшается.
Скейтборд начался с того, что мы были в Сочи. И он принес доску со словами «хочу научиться». Я сразу нашел хорошего тренера, его это увлекло. Сразу сказал, что это важно. Не думаю, что мы поедем с ним на Олимпиаду. Но рядом с ним сейчас хорошие ребята. И это увлечение отвлекло его от виртуального мира.
— На новогоднее шоу Татьяны Навки было выделено порядка 30 млн от Росконцерта. Вы берете дотации от государства?
— Нет, у меня нет таких именно историй. Когда мы были в Вероне, проект «Русские сезоны», который получает дотации от государства, нам оказывал определенную поддержку. Но не такие суммы, конечно.
Я бы не лез в чужой огород, но наш бизнес действительно очень сложен. Мы хотим, чтобы наши шоу были впереди планеты всей. Но, с другой стороны, покупательная возможность зрителя гораздо ниже. Мы не можем делать билеты от $100 до $500. Даже на нынешние цены жалуются, что они высокие. Но при этом хотим видеть такое шоу, которое стоит таких денег. Поэтому рассчитывать на то, что мы сможем показывать шоу выше мирового уровня, без спонсорской поддержки, нельзя.
Сейчас мы пришли к высочайшему уровню. Я отчасти приписываю этот успех себе. Я вытащил на этот уровень всех. И все дальше стараются друг друга переплюнуть, мы стараемся удержать планку. Все это — гонка ледовых вооружений, которая требует больших денег.
Войти в наш рынок новичкам уже очень сложно — нужны очень большие инвестиции. Гала-шоу — легко. Собрали и поехали в город. Но когда речь о спектаклях, представлении с единым сюжетом, написанной музыкой, разработанными костюмами, прописанными светом и т. д. Это все стоит запредельных денег.
Сейчас на рынке три крупные компании: у Татьяны Навки, Жени Плющенко, и у меня. И мы носимся в поисках любых денег, которые помогут нам для воплощения задач и амбиций, которые мы перед собой ставим. Мы их не вымогаем, а просим. Чтобы найти одного спонсора, нужно провести более тысячи встреч с различными компаниями. И, возможно, какая-то из них захочет продвигать свой продукт через ледовое шоу.
— Как будет развиваться фигурное катание и ледовые шоу?
— Интерес к этому виду спорта в нашей стране волнообразен. В США индустрия ледовых шоу была запредельно высокой. Были крутые гастрольные туры: Champions on ice, Stars on ice. Они правда не шли в сторону спектаклей — это больше показательные выступления чемпионов, хотя Stars on ice больше с идеей. Так или иначе, рынок в США сейчас в тяжелейшем упадке. Если находится 5-10 или 12 шоу, то все счастливы.
Сейчас хедлайнером является Япония. Рынок выдерживает огромное количество проектов. Но в какой-то момент все равно будет спад.
Зритель все время хочет что-то новое — где-то ты гонишься за ним, а где-то отпускаешь ситуацию. Неправильно будет сказать, что я уперся в ледовые шоу и буду до конца заниматься ими. Мне нравится делать более широкие вещи — я успел побыть режиссером церемонии открытия чемпионата мира по хоккею в Москве, церемонии открытия чемпионата мира по футболу, Универсиады, только что прошел чемпионат мира по керлингу в Красноярске. Был режиссером культурного форума в Петербурге — никакого льда, никаких коньков. Только театр, только Мариинка.
Что касается соревнований, они будут процветать. Тем более у нас такая конкуренция. Тренерская конкуренция. Фигурное катание у нас будет идти вперед. Запад будет давать нам мотивацию двигаться. Сейчас мы на пике популярности фигурного катания.
У нас сейчас очень хорошая сборная — молодая, яркая. Мы фокусируемся в основном на девочках, но у нас потрясающие танцевальные дуэты: Синицина/Кацалапов, Степанова/Букин. Очень здорово прибавили в парах Бойкова/Козловский, Тарасова/Морозов. Димка Алиев блестяще выступал, вернул нам золото чемпионата Европы. Сзади идут очень крутые пацаны. Думаю, скоро вектор снова качнется в сторону мальчиков.
В общем, все очень хорошо. Главное, чтобы история с WADA не начала нам морочить голову. Чтобы не было этой нервотрепки: поедем или не поедем на турниры.
Подписывайтесь на ютуб-канал Фигурка и смотрите самые интересные видео о фигурном катании
