Главный врач сборной России по фигурному катанию Александр Озеров — супергерой нашего времени. Специалист добровольно сменил род деятельности и на протяжении месяца работал с зараженными коронавирусом.
В интервью корреспонденту Sport24 Константину Лесику доктор Озеров поделился своими мыслями об эпидемии, рассказал о чувствах пациентов и сообщениях от фигуристов сборной, а также дал совет, как вести себя в сложное время.
— Как изменилась ваша жизни во время эпидемии?
— Я следил за распространением коронавирусной инфекции по миру. Мы понимали, что рано или поздно эта проблема настигнет и Россию. Видели, что нехватка медицинских кадров в ряде стран играет ключевую роль — это вызывает увеличение не только числа заболевших, но и рост смертельных исходов.
Руководитель нашего Центра спортивной медицины Андрей Жолинский спросил сотрудников, есть ли желающие работать с Covid-инфекцией. Мы согласились. И после разрешения от руководителя ФМБА Вероники Скворцовой я и другие спортивные врачи приступили к работе.
Я попал в первое инфекционное отделение ФМБЦ им. Бурназяна и работал в команде профессионалов под руководством профессора Михаила Шеянова. Боролся с вирусом не один. С нами был мой коллега из федерации Леван Циклаури, а также доктора из других команд — волейбола, гандбола, дзюдо, футбола. Все подключились.
В этой работе применяли методы, используемые в спортивной медицине. Например, по согласованию и с поддержкой директора ФНКЦСМ ФМБА России Жолинским, мы подключили к лечению пациентов гипербарическую оксигенотерапию (лечение кислородом. — Sport24). Портативную барокамеру в короткие сроки доставили из базы в Новогорске.
— Родным сразу сообщили о решении?
— Сначала не рассказывал родителям о смене работы. Они бы меня однозначно поддержали, но мне не хотелось, чтобы они лишний раз переживали. Однажды мама сидела на кухне, пила кофе. В это время показывали «Доброе утро» по Первому каналу, где прошел сюжет, и показали меня. Мама удивилась и позвонила, сказала: «Саша, а почему ты мне не рассказал?» Я ответил, что не хотел, чтоб она волновалась лишний раз. Мама сказала, что они поддерживают и попросили быть аккуратнее. Это произошло только через две недели после работы. До этого просто говорил родным, что устал, заработался.
— Сколько часов в день приходилось работать? Были ли выходные?
— В нашей практике мы, конечно, работали с инфекционными больными. Но с коронавирусом столкнулись впервые. Но мы прекрасно понимали, с чем нам предстоит иметь дело. Конечно, нам помогали коллеги-пульмонологи (врачи, занимающиеся лечением заболеваний легких и дыхательных путей. — Sport24). В сложных ситуациях они приходили на помощь и помогали корректировать лечение, вести более тяжелых пациентов. Также со всеми пациентами и их родственниками у нас работали медицинские психологи.
Выходные… Мы все прекрасно понимали, куда мы идем. Медицина не та отрасль, когда можно бросить все дела и сказать: «Завтра доделаю». Перед тобой живой человек, и ты не можешь просто так уйти, даже если безумно устал. Поэтому нередко приходилось задерживаться, работать сверх нормы. Но это была наша воля. Нельзя бросить человека.
— Как проходило общение с заболевшими? Что они чувствовали?
— Помню своих первых пациентов. Эти ребята были действительно напуганы. В тот момент мы поняли, что наши белые костюмы безумно пугают людей. Они и так в стрессе, смотрели СМИ, понимали, что это серьезное заболевание, и у них оно есть — уже сильно волнуешься. И тут к тебе приходят люди в белых комбинезонах, в очках, начинают с тобой общаться. Конечно, заболевшие пугались этого всего.
Мы стали придумывать способы расслабить пациентов: рисовали смайлики, солнышки, цветочки у себя на комбинезонах. И люди хоть как-то улыбались, когда нас видели. Получалось поднять им настроение.
— Пациенты рассказывали, как они могли заразиться?
— Большинство их них было крайне подавлено эмоционально. Думаю, из-за того, что они понимали, что могли избежать этой ситуации, если бы не пренебрегали принципами социального дистанцирования, самоизоляции, соблюдали бы элементарные правила гигиены. Это чувство вины усугубляло ситуацию.
— Еще остались люди, которые не верят в коронавирус. Кто-то даже считает его заговором. Что можете им ответить?
— Среди моих знакомых уже не осталось скептиков. Люди могут думать все что угодно, но они не видели тех пациентов в тяжелом состоянии, которые попадают в отделение. И не будут верить в коронавирус до тех пор, пока не встретятся с ним самостоятельно. Когда кто-то из них или их родственников, не дай бог, попадает в такую ситуацию, только в этом случае их мнение изменится.
А так, все подходят к этой проблеме субъективно и имеют право на свое мнение. И никаким образом мы не сумеем переубедить этих скептиков.
— В чем по-вашему принципиальное отличие Covid-19 от других вирусов?
— Как мне кажется, самое неприятное — длительный инкубационный период, который продолжается от 2 до 14 дней. Человек может быть инфицирован, но не знать об этом и заражать других людей. Поэтому сейчас всех контактировавших лиц тестируют дважды.
— А как часто проверяли именно вас?
— Несколько раз в неделю. Мы сдавали еще и на антитела. Честно говоря, я думал, что в легкой форме я вирусом все-таки переболел. Но нет — антител не было. Это связано с тем, что мы были очень хорошо защищены. На протяжении нескольких дней нас обучали правильно снимать и надевать комбинезоны, соблюдать остальные меры предосторожности.
Если бы заразился хотя бы один человек, это привело бы к серьезному затруднению работы всего отделения. Поэтому мы строго выполняли все эти рекомендации.
Конечно, находиться в этих костюмах было безумно тяжело. Очки постоянно запотевали. Это было действительно неприятно. Но потом мы придумали способ с этим бороться: смазывали очки моющим средством, открывали пошире окна, чтобы продышаться и чтобы было не так жарко.
У нас было по две пары перчаток. Под основной костюм надевали одноразовые хирургические костюмы. Когда мы уходили — снимали все с себя, оставались в нижнем белье и бежали в душ, смывали все и только потом надевали свежую одежду.
— Сколько часов находились в таком костюме?
— В некоторых случаях больше 12. Были и суточные дежурства с перерывами в 3-4 часа.
— В России потихоньку ослабевают карантинные меры, но количество зараженных не снижается. Что думаете по этому поводу?
— У нас начинает формироваться общественный иммунитет. Как мне кажется, число новых зарегистрированных случаев остается на высоком уровне из-за возросшего числа тестирований. Сейчас большинство людей переболевают в более легкой форме, есть и случаи бессимптомного течения болезни. Многих сейчас лечат на дому. Человек подписывает официальный документ о том, что он не может покидать место проживания и лечится самостоятельно.
— То есть Россия на втором месте в мире по числу зараженных во много из-за возросшего числа тестирования?
— Да. К тому же люди стали более осознанно подходить к проблеме. Выйдите на улицу и увидите людей в масках, перчатках — все как положено. Все правила соблюдаются. И я рад этому. Мы изучили опыт борьбы с коронавирусом в разных странах и смогли грамотно подойти к борьбе с этой болезнью.
— Опыт каких стран вам кажется наиболее удачным?
— Россия и Китай. Две этих страны сработали вовремя, слаженно, постарались максимально ограничить контакты среди населения и смогли грамотно проводить реабилитацию тяжелых больных.
— Как вам кажется, когда коронавирусная инфекция в России начнет идти на спад?
— Уже сейчас мы видим, что уменьшается процент смертности среди населения. Думаю, это статистика и послужила причиной ослабления карантина. Надеюсь, в скором времени продолжатся подвижки в этом направлении.
В любом случае, населению нужно будет соблюдать меры безопасности, даже когда снимут режим самоизоляции. Людям нужно оставаться крайне осторожными в вопросе общественного поведения, продолжать находиться на расстоянии не менее полутора метров от других. Если чувствуешь дискомфорт, лучше немедленно обратиться за помощью. В этом плане я думаю, что серьезные ограничения можно снимать. Надеюсь, это произойдет в ближайшее время.
— Вы уже частично посоветовали людям, как себя вести в нынешних условиях. Что-то еще можете добавить? У вас сейчас есть возможность обратиться к читателям.
— Самая главная ошибка, которую может допустить человек, — пренебречь принципами социального дистанцирования. Когда скорая помощь везет зараженного коронавирусом, у его родственников не будет никакой возможности находиться с ним в этом время. Вы не сможете взять его за руку, поддержать, прийти в отделение в часы для посещений. Только представьте, что все его окружение — это уставшие сотрудники клиники.
Порой родственники не могут даже позвонить больному, потому что в некоторых случаях они находятся на аппаратах ИВЛ. Персонал будет настолько занят выполнением своих непосредственных обязанностей — спасать жизни людей, — что чисто физически не сможет отвечать родственникам. А звонков от них поступает действительно много. Если бы не психологи, которые нам помогали, не знаю, как бы успевали со всем справляться. Сделать нужно много, а времени мало. И все, что остается этим людям, — находиться дома в надежде получить хоть какую-то информацию о состоянии своих родных.
Поэтому призываю подумать, стоит ли идти на нарушение принципов социального дистанцирования, гигиены и самоизоляции. Стоит ли это таких жертв?
— Вы на контакте с фигуристами сборной России? Многие ли пишут, спрашивают совета?
— Вопросов много. Но также многие пишут, чтобы поддержать — и спортсмены, и тренеры. Пишут: «Держись, мы с тобой». Это очень здорово помогает. Выходишь уставшим, видишь пропущенные вызовы, сообщения — это безумно приятно видеть такую поддержку. Чувствуешь, что работаешь не зря.
— Насколько тяжело нашим фигуристам будет возвращаться к тренировкам после долгого времени без льда?
— Определенные риски есть. Но все наши ребята осознанные. У тех, кто находится в загородных домах, проблем с поддержкой мышц в необходимом режиме нет. Да и у тех, кто живет в городских условиях, есть мячи, турники, велотренажеры. Это все помогает поддерживать функционал в необходимом объеме.
И, конечно, особое внимание следует уделить, как бы вежливо сказать… В общем, не убирать далеко весы.
Даже на самоизоляции необходимо соблюдать все антидопинговые мероприятия, заполнять протоколы системы АДАМС, указывать свое местонахождение. Карантин карантином, но необходимо не забывать о том, что ты спортсмен высокого уровня и предоставлять все данные. Но не думаю, что у нашей сборной возникнут с этим проблемы.
— Татьяна Тарасова призывала пустить спортсменов на закрытые базы как можно скорее. Это возможно?
— Сейчас как раз идет ослабление карантинных мероприятий. Думаю, что в ближайшее время будут сделать определенные послабления и для нас. Потому что для спортсменов это играет решающую роль. Надеюсь, что в ближайшем будущем сможем приступить к тренировкам. Хотя бы в Новогорске или на других закрытых базах. Необходимо набирать форму перед сезоном.
— Как я понимаю, самый оптимистичный вариант — начало июня?
— Да. Надеюсь, в июне мы уже приступим к тренировкам на льду. Я уже не могу дождаться момента, когда смогу увидеть всех ребят и вернуться к прежней жизни.
— Будут ли фигуристы проходить тесты на коронавирус перед началом тренировок?
— Да, в обязательном порядке мы будем проводить все эти тестирования. Спортсмену необходимо будет пройти ряд проверок, в том числе дважды протестироваться на Covid-инфекцию, после чего он сможет приступить к тренировкам на льду.
Подписывайтесь на ютуб-канал Фигурка и смотрите самые интересные видео о фигурном катании