Из некоторых композиций, которые фигуристы выбирают для своих программ, уже давно можно составить hate-лист — так часто они повторяются и так сильно надоели болельщикам и судьям. На вершине этого рейтинга, наверняка, нашлось бы место для «Кармен», «Болеро» или «Лебединого озера». Но есть программы, за просмотром которых уже не обращаешь внимания на знакомый до боли мотив. Sport24 — о самых неожиданных постановках под самую привычную музыку.
Тесса Виртью и Скотт Моир — «Кармен»
Даже не пытайтесь вспомнить хотя бы один сезон без «Кармен». Это невозможно.
Образы опасной цыганки и ее мужчин перебрались в фигурное катание из балета кубинского хореографа Альберта Алонсо, поставленного на основе оперы Жоржа Бизе специального для Майи Плисецкой. Муж балерины композитор Родион Щедрин серьезно переработал исходный музыкальный материал. В итоге получилось произведение, которое идеально подходит для хореографических экспериментов. Один из самых ярких получился у канадских фигуристов Тессы Виртью и Скотта Моира, с которыми работала Марина Зуева.
Эта «Кармен» появилась в сезоне-2012/13 для того, чтобы вывести на первый план Тессу. Специалисты много говорили про Скотта и почти не замечали его партнершу.
«Судьи подходили ко мне и говорили: «Нам бы хотелось увидеть от Тессы со Скоттом что-то необыкновенное, что-то необычное… но чтобы мы узнали, что это», — вспоминала Марина Зуева. — И вот тогда я точно решила, что это должна быть Кармен. Кто же ее не узнает? А вот как подать эту тему необычно — здесь пришлось подумать. Я приглашала педагога Тессы по балету, которая работала с ней еще в детстве, Дженнифер Свон, помогать в постановке этой программы. Мы изучили огромное количество материала. Такую Кармен, как наша, не найти нигде».
От классики в этой программе остался только сюжет. В остальном — вызов. Рассказывая Тессе и Скотту, что им предстоит катать, Зуева чаще всего употребляла слово «страсть». Придумывая поддержки и переходы между элементами, не боялась показаться слишком откровенной. С точки зрения хореографии это был настоящий прорыв. И даже костюмы сильно отличались от тех, которые обычно ассоциируются с «Кармен»: строгий минимализм вместо поднадоевшего сочетания красного и черного. В какой-то момент Тессу даже стали называть «черной Кармен». У тренера для нее было другое определение — непобежденная.
«Разве можно победить Кармен? Можно убить ее тело. Но сама любовь, душа — остается, — объясняла Зуева. — На мой взгляд, эта героиня — символ женской страсти, женской любви. В середине программы в музыке есть некое предвестие смерти Кармен. Но, несмотря ни на что, моя Кармен остается непобежденной».
На старте сезона программу приняли неоднозначно. Одни называли ее шедевром, другие обвиняли хореографа в излишней раскованности, даже пошлости. Определенные претензии были и к технике — судьям категорически не нравилась дорожка шагов, казалось, что партнеры слишком далеко разъезжаются друг от друга. Но к чемпионату мира никаких сомнений и замечаний не осталось. Программу даже предложили оставить на следующий, олимпийский сезон.
Евгения Тарасова и Владимир Морозов — «Болеро»
Морис Равель написал «Болеро» по заказу известной российской балерины Иды Рубинштейн и по мотивам знаменитого испанского танца. Произведение высоко ценили современники. На многих оно производило гипнотический эффект. «Каждый раз неповторимый момент гигантского подъема и торжества ритма. Сколько бы я ни слушал это сочинение, каждый раз это как первый раз. А потом в течение недель «Болеро» продолжает мысленно звучать внутри», — писал в своем дневнике Святослав Рихтер.
Для фигуристов «Болеро» — почти всегда риск. Так, следуя за достаточно монотонным ритмическим рисунком этого произведения, олимпийские чемпионы Джейн Торвилл и Кристофер Дин не раз нарывались на острую критику в свой адрес. Дело в том, что первые 50 секунд программы под эту музыку пара выполняла движения на одном месте. Немыслимо, по современным меркам.
«Для своего времени Торвилл и Дин придумали довольно оригинальное решение, — говорит композитор Александр Гольдштейн. — «Болеро» — это пример постепенного развития динамики. Музыка начинается тихо и приходит к очень громкому звучанию. Оригинальная версия композиции длится 14-15 минут. Все эти вводные не очень подходят для современного фигурного катания. Но в этом сезоне мы с Мариной Зуевой смогли найти правильное звучание для Евгении Тарасовой и Владимира Морозова».
Тарасовой и Морозову «Болеро» очень помогло вырваться из бесцветного образа, который преследовал их на протяжении нескольких сезонов. В программе нет ни одного проходного места, каждое движение — строго в музыкальный акцент. Каждый жест и даже взгляд работают на раскрытие характера. Наблюдая за такой трансформацией, совсем не хочется вспоминать другие интерпретации этого произведения.
Татьяна Волосожар и Максим Траньков — «Черный лебедь»
«Лебединое озеро» Петра Ильича Чайковского никогда не исчезало с ледовых арен. А после выхода триллера Дарена Аронофски с Натали Портман в главной роли начался настоящий бум. Будущие чемпионы Сочи-2014 Татьяна Волосожар и Максим Траньков сделали саундтрек к фильму главной темой своей произвольной программы в сезоне-2011/12.
Это был переломный момент в карьере пары. Их стали рассматривать как реальных претендентов на олимпийские медали. А на чемпионате мира именно эта произвольная программа помогла вернуться к жизни после провальной короткой. Волосожар и Траньков поднялись с 8-го места на 2-е, уступив всего 0,11 балла Алене Савченко и Робину Шолковы. Немцы при этом обошлись без серьезных ошибок.
«Я давно мечтал поставить «Лебединое озеро», — вспоминал Максим Траньков в автобиографии. — Но в фигурном катании это делал чуть ли не каждый второй — заезжены и музыка, и образы. В парном катании для меня абсолютным эталоном и в этом смысле были Бережная и Сихарулидзе. Повторяться после них… Нет! И тут я услышал Клинта Мэнселла, его невероятную аранжировку Чайковского. Мы полгода катались во время разминок под саундтрек, и я точно знал, где и что встанет в программу.
Я объяснил нашему постановщику Николаю Морозову, что конкретно я хочу: мне не интересна роль принца, хочу сыграть именно злодея Ротбарта — это куда круче. Коля со мной согласился — решили делать из меня злодея, являющегося Тане во снах. Номер начинался с того, что Таня как бы спала на моих ногах, а я начинал колдовать и из белого лебедя она постепенно превращалась в черного».
Милой, улыбчивой Волосожар сначала было очень непросто представить себя в роли злодейки. Помогла мотивация от Николая Морозова: «Если сделаешь — будешь недосягаемой фигуристкой». Волосожар сделала.
«Таня всегда была хорошей спортсменкой, и вот, наконец, именно у нее главная роль, где все катание строится вокруг нее, все внимание к ней — я где-то позади, — объясняет Траньков. — Конечно, Таня в этой программе раскрылась. И это помогло в дальнейшем. А я научился не перетягивать одеяло на себя, что было характерно для моего катания раньше».
Эшли Вагнер — «Мулен Руж»
Говоришь «Мулен Руж» — и в голове проигрывается «Танго Роксаны». Программы, в которых этот мотив не звучит — уже находка. Еще сложнее перенести на лед и не испортить образы, созданные Николь Кидман или Юэном Макгрегором. Одна из лучших попыток — произвольная программа Эшли Вагнер. Отдельное внимание — прыжкам, которые удивительно четко совпадают с музыкальными акцентами.
Именно эту программу Эшли не раз называла своей самой любимой. И даже вернулась к ней в олимпийском сезоне. «Возвращение к «Мулен Руж» поистине делает меня счастливой. Я чувствую, что связана с этим персонажем», — писала фигуристка в 2017 году. Но выступить в Пхенчхане американка так и не смогла — попасть в состав сборной помешала травма. Зато ее прокаты на чемпионате мира — 2015 вспоминают до сих пор.