«Я за Путина, Трамп косячит». Русский американец Красножон о США, мате, Ягудине и секте Тутберидзе

Константин Лесик

Поделиться

Комментарии

Бывший ученик Алексея Мишина Алексей Красножон в 13 лет бросил все и уехал в США. Там он сумел дорасти до уровня национальной сборной и попасть на Гран-при. И вот уже второй год подряд он приедет на этап в Москву.

За несколько недель до этого фигурист выступал на Skate America. На следующий день после произвольной программы Красножон встретился с корреспондентом Sport24 и выдал огненное интервью, которое вас точно зацепит и заставит пристальнее следить за его прокатами в «Мегаспорте».

— На Skate America ты занял девятое место. Как оценишь результат?
— С одной стороны, девятое место — не самый хороший результат, даже если сравнить с прошлым годом. Там были 7-8 места, в этом девятое. С другой, тут один из самых серьезных составов: Нэтан Чен, Дима Алиев, Чжун Хван Чха, Киган Мессинг, Алексей Быченко, Боян Цзинь.

Здесь у меня не получились четверные. Три недели назад я прыгнул свой первый четверной на соревнованиях — риттбергер. Также была задача сделать флип. На тренировках он шел хорошо, на соревнованиях не получился. Зато есть позитивные сдвиги, потому что удалось все остальное. Например, по моему мнению, улучшились компоненты.

— По сравнению с прошлым сезоном ты видишь прогресс?
— Да, потому что в прошлом сезоне было тяжело из-за отсутствия четверных. Не то, чтобы я их не пытался делать, их просто не было. В этом сезоне я на тренировках и соревнованиях показал, что умею их чисто выполнять. В Вегасе не получилось, но это просто часть процесса, главное продолжать тренироваться. Сейчас такой момент в моей карьере, что если где-то немного упал, то надо продолжать.

В это межсезонье я выучил четверные флип и риттбергер. Они еще сырые, потому что флип я начал прыгать буквально за пять дней до этих соревнований, риттбергер начал чисто выполнять где-то месяц назад. Их надо просто напрыгать, к этапу Гран-при в России задача выполнить их чисто.

— Как тебе здесь атмосфера? Нравится Вегас?
— Да, очень прикольно. У меня всегда с Лас-Вегасом ассоциация, что тут проводят большие, как говорят американцы, «ивенты», концерты. Прикольно, что я выступал здесь, как звезда какая-то.

— То, что вы живете в казино, накладывает какой-то отпечаток? Ты идешь на соревнования мимо игровых автоматов.
— Странно, конечно, что обстановка тут не соревновательная. Выходишь, а там люди курят, пьют, женщины в колготках и стрингах. Это все в помещении, а ты идешь на важные соревнования. Непривычно просто.

— Хочется расслабиться?
— Не то, чтобы хочется расслабиться. Просто обстановка такая. Я помню, мы с Лешей Быченко шли, а там какой-то мужик по жопе официантке дал. А мы идем на короткую программу.

— Какие у тебя вообще планы на этот сезон?
— Для меня, конечно, самое главное — это расти в плане хореографии, четверных. В этом году у меня есть шанс побороться за тройку на чемпионате США. Это мой главный старт. В первой части сезона у меня задача пытаться, рисковать, не бояться упасть.

Я не гонюсь за пятыми-четвертыми местами, в этом году на Гран-при эти места для меня максимум. А рисковать и тренировать те вещи, которые мне надо тренировать, чтобы в будущем соревноваться за первые-вторые места — это то, что мне надо сейчас.

В прошлом году я боролся за свои седьмые-восьмые места, четверные не пытался, пытался тройные акселя делать, ну и что? Моя задача — выполнить два четверных, не знаю, получится ли к этапу в Москве, но к чемпионату Америки точно, войти там в тройку и отобраться в лучшем случае на чемпионат мира или хотя бы на чемпионат четырех континентов.

— Что стало поворотным моментом, когда ты понял, что уезжаешь в Америку?
— На момент, когда я уезжал, было много перспективных спортсменов. Мне было 13 лет, надо было ехать на юниорские Гран-при, потому что главное в фигурном катании — чем выше ты находишься в системе ISU, тем тебе лучше. У тебя появляются Гран-при, оценки. 4-5 лет карьеры — это юниорские Гран-при, и чем раньше ты туда выйдешь, тем лучше.

Когда я уезжал, было 14 перспективных спортсменов в сборной России, тогда еще Морис Квителашвили выступал за Россию и еще в то время прыгал два четверных, Адьян Питкеев в юниорской сборной был, Александр Петров был на пике своей формы, Саша Самарин, Дима Алиев, Макар Игнатов. Мы приехали на открытые прокаты, и по их итогам все поехали на юниорские Гран-при, а я нет.

Конечно, это сказалось на моей мотивации. Мне казалось, что вот, я приехал на открытые прокаты, сделал два тройных акселя, мне 13 лет, я готов рвать. Тогда были фигуристы, которые не делали тройной аксель даже, просто делали 3-3. И они уже закончили кататься сейчас.

Тогда стало очень обидно, я человек очень импульсивный. Родители видели, что для меня тогда фигурное катание просто закончилось. Мне просто не хотелось тренироваться, казалось противным, что так случилось.

Мне и моей семье было обидно, что я не поехал на ЮГП, моим тренерам тоже было непонятно, почему так произошло. Но федерация решила, что так лучше. Я, конечно, не обижаюсь, а понимаю, что у федерации есть другие планы, но, наверное, это дало импульсивное движение в сторону перехода.

Как-то после этого мы собирались в Америку к нашим друзьям в туристических целях. Моя мама, когда я начал кататься, познакомилась на катке с женщиной, ее муж и она жили в Штатах. Тогда мамина подруга спросила: «Почему вы не попробуете покататься в США, пусть приедет на две недели пораньше, чем вы». Я приехал за две недели до родителей, катался тут с моим первым американским тренером, и мне очень понравилось. У меня был обратный билет, но я остался.

— Сейчас ты видишь конкуренцию в мужской сборной России и понимаешь, что с нынешней конкуренцией у тебя было бы больше шансов отобраться на главные старты?
— Да, безусловно. Взять Диму Алиева, Сашу Самарина, Рому Савосина, к сожалению, тут у него не получилось, но конкуренция есть, и она всегда будет, легких путей не бывает.

Но, смотря назад, мне кажется, что я не остался еще потому, что у меня характер такой, с тренером у нас не шло. Алексей Николаевич Мишин очень талантливый, великий тренер, но я, наверное, по психологии как Ягудин. Мне постоянно нужна поддержка. Я не собака. Я очень восхищаюсь такими людьми, как Евгений Плющенко, которые слушают своего тренера, и никаких отговорок, никаких мыслей. Они как солдаты. К сожалению, я не такой человек. Я всегда думаю, мне всегда нужна поддержка. Если нет поддержки от тренера, то я не могу выступать, не могу кататься.

— То есть у тебя присутствует собственное мнение, которое тебе тяжело держать в себе? Тебе нужен контакт с тренером?
— Да, мне надо, чтобы я чувствовал, что тренер за меня горой.

— А в России ты этого не чувствовал?
— Алексей Николаевич был за меня горой, но я же у него не один. А мне надо, чтобы я был один. Когда я уезжал и до сих пор у него очень много перспективных спортсменов. Тогда был Макар Игнатов, который в 13 лет четверной тулуп делал, Женя Плющенко тогда тоже катался, Артур Дмитриев, Артур Гачинский, Андрей Лазукин. Куча спортсменов, которым уделялось одинаковое количество внимания. А я хотел, чтобы все внимание уделялось мне.

— С какими сложностями столкнулся, когда уехал в Америку?
— Мне было 13 лет, и я оставил все, что у меня было в России. Всем своим друзьям я сказал, что уезжаю навсегда. В 13 лет мне пришлось забывать о своей старой жизни, закрывать эту дверь и начинать новую жизнь. В Америке у меня была одна подруга, как раз дочь друзей моих родителей. Мне 13 лет, родители за океаном. Вот каток, школа. Но я даже не в школу пошел, а начал учиться через компьютер.

На меня навалилась куча проблем. Надо было научиться разговаривать на английском нормально. Мой первый тренер, спасибо ему огромное за это, за меня фразы заканчивал.

— То есть, когда ты приехал, ты не мог говорить на английском?
— Я учил его в школе до 13 лет. У меня были азы. Но разговорный английский совершенно другой. На слух сложно воспринимать. Одно дело — что-то написать, а другое — когда тебе что-то быстро говорят. И этот американский акцент, сленг. Бывало, зайдешь в ресторан и слышишь какой-то акцент, например, человек из Индии, из Китая. Он тебе что-то говорит, а ты нихрена не понимаешь. Тебя спрашивают: «Что ты будешь пить?» А ты в ответ: «Yes, yes». На тебя смотрят все как на дебила.

Я в Америке узнал, что стейки бывают разной прожарки. Понятно, что я не ел до этого стейки в 13 лет. Мы пришли в ресторан, и меня спрашивают: «Какой стейк ты будешь?» Я на него смотрю и не понимаю, говорю: «Свиной», а он спрашивает: «Как вам его приготовить?» Я на него смотрю и думаю: «Что? Как?» Потом мне показали, что разные прожарки бывают. И каждый день такие ситуации.

— А были прямо совсем неловкие ситуации, связанные с языком?
— Куча. Помню, один раз прихожу на каток и говорю: «Ребята, я посмотрел фильм «Мартиен». А они мне: «Чего?» Оказалось, что это фильм «Марсианин», а по-английски он звучит как «маршн». Были слова, которые я не выговаривал вообще. Надо мной друзья шутили и говорили, что первые два года дружбы они всегда говорили «да», потому что половину моих слов просто не понимали.

— Ты живешь в США уже шестой год. Какие главные отличия с Россией?
— Есть вещи, от которых всем хочется какой-то стабильности, гарантии. В Америке за каждое движение ты платишь. За учебу, за тренировки, за медицину. Здесь нет ничего бесплатного, все за деньги. С одной стороны, иногда кажется, ну вот, я руку сломал, а к доктору не пойду, потому что за это надо деньги платить, а у меня их нет, но, с другой стороны, есть гарантия того, что у тебя есть сервис, который ты получишь.

Также ты можешь заниматься чем хочешь. Да, безусловно, берут кредиты, чтобы учиться, чем-то заниматься, но они низкопроцентные. Это страна возможностей, здесь тебе может быть 50 лет, но ты можешь пойти учиться дальше, если захочешь.

В России есть коррупция, к сожалению. И людям сложно развиваться в своей сфере, потому что у кого-то другого кто-то кого-то знает. У меня здесь друг в хоккей играет в МХЛ и все время «У него папа там кто-то, поэтому он играет в основном составе». Я такие вещи не люблю. Безусловно, справедливости никогда не будет, но хочется осознавать, что есть какая-то честность.

Я за свои тренировки плачу, за лед плачу, час, например, 25 долларов, но это значит, что я могу выйти на лед и делать то, что я хочу. Мне это нравится. Меня никто не заставляет, я осознаю это сам. Понимаю, что это мой менталитет «если я что-то захочу, то я за это заплачу, мне это будет интересно, я это до конца доведу». В России есть очень талантливые люди, но им не пробиться из-за людей, у которых есть деньги и связи.

Также есть люди, у которых в менталитете заложено не верить в себя. Самое сложное, когда люди в себя не верят. Россию я очень люблю, очень ценю. Но менталитет другой, все время где-то что-то тебя ждет.

Приведу пример. У меня отец — доктор. Он маммолог. И он очень долгое время работал в государственной больнице, где очень многое сделал для больницы, и, к сожалению, там кто-то чем-то был недоволен. А он талантливый хирург, он всю жизнь там работал, чтобы к нему так относились. Это нечестно. Зато теперь он в частной клинике, у него свой сайт, свой магазин. Ему 47 лет, и, казалось бы, сколько ему пришлось сделать, чтобы дойти до этого. Тут ты никогда не войдешь в свою зону комфорта.

— Может быть, в России люди злее?
— Не злее, и в США, и в России есть люди, которые злятся на других людей, потому что у них что-то есть. Недавно был в России и видел такую картину: идет мужик, там стоит Audi, а он: «Вот, накупили своих иномарок». Ну, казалось бы, шел ты по улице, так иди дальше. Или, например, идет молодой парень весь в «Гуччи», а народ говорит: «Папенькин сынок». И это обращение внимания на других людей, оно сказывается. Мне кажется, хоть он голый ходит, хоть он в «Гуччи» ходит. Самое главное — это ты.

У нас рядом с домом в старой квартире стояла Audi A8. Наверное, стоит больше, чем квартира. Вот я думал, наверное, кто-то выходит каждый раз из подъезда и говорит: «Вот, какие у нас живут». И я был прав, выходит парень из подъезда, лет 35, и такой: «Вот, у нас в доме одни дебилы живут». Это отношение к другим людям все портит, не обязательно радоваться успехам других людей, надо их уважать, смотреть на себя и двигаться самому. Чтобы ты давал какую-то позитивную волну людям и они тебе.

— Расскажи, как проходит твой день в США?
— Я сейчас заканчиваю школу, а со следующего года поступаю в университет. Просыпаюсь в 6:30, лед с 7:30 до 10:15, потом тренировка на полу с 10:15 до 11:15, потом с 11:45 до 15:00 я занимаюсь с репетитором, выполняю домашнюю работу, потому что я учусь онлайн. В 15:50 обратно выхожу на лед, катаюсь до 17:45, потом у меня пробежка и кардио. В 19:00 прихожу домой и где-то до 22:00 у меня уроки. Потом час занимаюсь своими делами и спать.

— А отдых? Вечеринки?
— Нет, сейчас нет, все очень плотно. Помимо школы есть еще грин-карта, я ее получил, но есть свои тонкости. Надо предпринять еще один шаг, чтобы получить ее на руки.

— После окончания карьеры останешься в США?
— Я останусь в Америке с грин-картой, гражданством. Почему? Потому что я здесь вырос, для меня все здесь понятнее, я вижу себя здесь. Тут у меня будет образование. По жизни я бы хотел быть корпоративным юристом, но сначала я хочу докататься до Олимпиады. Это задача, мечта для меня. А потом посмотрим, что будет после фигурного катания.

— Сложно учебу совмещать с тренировками?
— Главное, чтобы было время и хороший тайм-менеджмент. Раньше я делал чек-листы, но понял, что оттуда делаю только самое легкое, а тяжелые задачи не выполняю. Сейчас у меня есть расписание, я прочитал много книг по тайм-менеджменту. Каждое воскресенье я отвожу час на то, чтобы составить расписание, на каждый день у меня есть вещи, которые обязательно надо сделать. Поэтому я просто смотрю в телефон и понимаю, чем сейчас займусь, не думаю о том, что забуду что-то, никогда не теряю время на обдумывание того, что мне надо сделать дальше.

— Ты говоришь, что в Америке все зависит от тебя самого. Человек полностью сам за себя отвечает, и нет давления извне. В России многие фигуристы добиваются успеха за счет того, что на них оказывается большое давление. Как думаешь, с точки зрения фигурного катания это хорошо?

— Если говорить про фигурное катание, то, безусловно, в России, особенно у женщин, очень большая конкуренция. Странно, что только сейчас классные мальчики пошли. Это главное в спорте. Почему люди любят спорт, почему они его смотрят? Это — преодоление себя, это — выше, дальше, сильнее.

Когда идет большой поток, это уже другое. Я не знаю, какой есть жизненный подход, но в плане фигурного катания я знаю одно: когда есть 20-30 человек, которые все хотят рвать и метать, результат стопроцентно будет. Тренер берет к себе пять или шесть девочек, из них две-три едут на юниорские Гран-при, они выигрывают, но только одна выйдет во взрослые. Но когда одна каждый день хочет быть лучшей, чем другие за ней, а другая — лучше, чем другие перед ней, а еще не проиграть тем, кто за ней, то результат, конечно, будет.

В плане фанатов мне неприятно одно. Я очень большой поклонник sports.ru, и мне очень обидно, когда у российских фигуристов, да и вообще любых фигуристов, бывают не самые лучшие прокаты и люди начинают на них лить ведра какашек.

— Да даже если и удачные прокаты.
— Да. Вот вчера читал sports.ru. Кстати, я много раз говорил: пишите хотя бы от своего имени. А то пишет какой-нибудь Суп Медведевой или Бабушкин Ерш. Это просто смешно.

А если еще узнать возраст этих людей… Им самим не стыдно будет, если им лет по 40? Вчера читал: Нэтан Чен сдулся. Какая разница? Он — первый. Да, может быть, десять четверных он не сделал, но он все равно первый. Или говорят там: Дима Алиев мог Джейсона Брауна натянуть. Да, мог. Но не получилось. Это же не делает его более плохим фигуристом. Гран-при — это топ-24 фигуристов мира. Все люди, которые там выступают, даже если кто-то занимает последнее место, все равно добились этого, они здесь.

Я не люблю, когда людей осуждают быстро. Одно дело, когда человек потихоньку сдувается, не хочет работать и не признает своих ошибок. А вот, например, Дима Алиев или Саша Самарин после плохих прокатов в интервью или в социальных сетях всегда извиняются. Им правда было неприятно перед болельщиками, они чувствовали этот стыд и показывали это. Это реально очень круто признавать свои ошибки. Дима вот вышел и реально разорвал зал здесь в Америке. И сразу посыпалось, что он большой молодец. Но вот эти быстрые осуждения в фигурном катании я считаю неправильным.

А в плане фигурного катания с девочками все хорошо, потому что очень большая конкуренция. У мальчиков тоже она растет, но, мне кажется, с ними чуть по-другому все работает. Они более эмоциональные. То, что я заметил по себе: когда тебе 13 лет и меньше, ты особо не думаешь, что делаешь. Когда тебе становится больше, то у тебя появляется волнение, и ты понимаешь, что происходит. Становится сложнее. Когда мальчики и девочки тренируются, то для них это все как детский сад: «Я вот прыгнул четверной лутц, а ты — четверной флип». А когда тебе уже 15-16 лет, ты думаешь: «Он четверной лутц прыгнул, а я вот не знаю, прыгну ли его когда-нибудь вообще». Это уже идет давление на самого себя.

— Раз ты сказал про комментарии, то хотелось бы узнать твое мнение. Больше всего достается Жене Медведевой, как думаешь, почему так происходит?
— Мне кажется, что Тутберидзе — это один из самых лучших тренеров девочек сейчас. И мальчик у нее один есть, я знаю, Даниил Самсонов, классно катается. Конечно, она идол, и, когда Женя ушла, наверное, для них она стала предателем. Есть люди, которые цепляются за какие-то группы, а это самое страшное. Многие люди на sports.ru как сектанты. Мне этого не понять, но для них это их группа, это их секта. «У нас Этери Георгиевна, это наш бог».

Она правда классный тренер, это круто, что у нее есть такая поддержка. Но это доходит до того, что эти люди цепляются за нее, и все ее фигуристы — это идеал. Я не знаю, как отреагировала Этери Георгиевна на уход Жени. Наверняка ей было неприятно. Но это их терки, их дела. Правильно или неправильно — покажет время.

Но для людей, которые смотрят на это со стороны, это значит, что человек из секты ушел. И, конечно же, это первый раз, когда российский фигурист перешел к другому тренеру за океан. Серебряный призер Олимпиады переходит от одного из самых хайповых и великих тренеров в России к канадскому специалисту. Конечно, ей достанется, конечно, начнутся разговоры.

Еще это непонимание, как это работает в другой стране. И люди сразу начинают: «Там будет хуже, зачем ты уехала?» И этот поступок был очень резким, неожиданным, поэтому ей достается.

Правда такова, что российские девочки — лучше всех. Да, сейчас есть американские девочки. Алиса Лью, которая тройные акселя делает, но это представление, что Этери Георгиевна — лучший тренер, причем я не знаю, сколько уже по времени. Когда я начал кататься на ЮГП, мне было 15 лет, у нее уже тогда были супердевочки.

— В США есть такие же токсичные фанаты?
— В США нет фанатов как таковых. Фигурное катание здесь не настолько развито. В России его уже по Первому каналу показывают, это очень круто. Безусловно, есть свои форумы, но такого треша нет. Есть резкие комментарии, даже видел, кто-то написал про меня, что я катаюсь как слон. Но такой большой токсичности нет. Наверное, это все-таки потому, что другая культура. Здесь есть сайт goldenskate.com, я заходил туда несколько раз почитать, бывает накат нормальный. Не обзываются, но резкие слова говорят.

— А кроме слона было еще что-то такое?
— Кто-то сказал, что я катался как Халк. После 2017 года, когда я впервые выехал на юниорский чемпионат. На сайте была какая-то статья, где написали: «Алексей Красножон вышел и катался как акробат в цирке», а в скобках добавлено: «Одни элементы выполнял, хореографии — ноль».

— В Лас-Вегасе трибуны были заполнены примерно наполовину, хотя арена не самая большая. Кажется, как-то упала популярность фигурного катания в США?
— Наоборот, фигурное катание в США сейчас поднимается. Это еще хорошо, в прошлом сезоне на Skate America было не так заполнено. В прошлом году я был на одних этапах Гран-при с Юдзуру Ханю. Мы были в Хельсинки, которые для многих Hell-синки, но все трибуны были заполнены. Я разговаривал с репортерами, и они сказали, что, когда Ханю приезжает на соревнования, даже если это Challenger, у них солд-аут.

Все равно эти соревнования впервые проводились в Лас-Вегасе, раскрутки не хватило. Здесь столько шоу, например, цирк Дю-Солей. Если бы здесь проводили этап каждый год, то через 1-2 года трибуны были бы полными.

— Алекс или Алексей?
— Алексей. Это красиво и благородно.

— Манхэттен или Красная площадь?
— Красная площадь.

— Сочи или Флорида?
— Флорида.

— Жареная курица с пюре или наггетсы с фри?
— Жареная курица. Наггетсы с фри — это фу.

— Не любишь американскую еду?
— Стейки люблю.

— Бургер или бутерброд с икрой?
— Ооо… Бургер.

— Сало или жареный бекон?
— Бекон. Сало не люблю.

— Американский футбол или обычный?
— Ни то ни то.

— За другими видами спорта следишь?
— Я слежу только за гольфом. Футбол мне нравится, но там коррупции много. А американский футбол я до сих пор не понимаю, надо родиться здесь, чтобы понять, наверное.

— Русский язык или английский?
— Русский язык более красивый, английский более простой.

— А материться на каком лучше?
— На русском. Когда материшься, так много всего можно сказать. А в английском всего четыре слова.

— «Иван Васильевич меняет профессию» или «Джокер»?
— Последний «Джокер»? Ну, тогда «Иван Васильевич меняет профессию». Последний «Джокер» мне вообще не понравился.

— «Симпсоны» или «Ну, погоди»?
— «Ну, погоди», конечно. «Симпсоны» не смотрел даже.

— Иван Ургант или Джимми Фэллон?
— Конечно, Ургант.

— Джонни Вейр или Алексей Ягудин?
— Ягудин.

— Кто вообще твой главный кумир, путеводная звезда?
— Ягудин, потому что он был настоящим мужиком, катался как мужик, но никогда не стеснялся своих эмоций. Когда я прочитал его книгу, увидел, через что он прошел, узнал в нем себя, похоже на то, что я чувствую и прохожу.

— Нравится, как он комментирует? Он может очень резко по кому-то пройтись.
— С его стороны могут быть резкие комментарии, не знаю. Я к нему так отношусь. Он же олимпийский чемпион.

— Путин или Трамп?
— Ооо… Трамп, кстати, в последнее время что-то косячит. Я, наверное, в пользу Путина.

Подписывайтесь на youtube-канал Фигурка и смотрите самые интересные видео о фигурном катании