«Перед ЧМ сказали Загитовой: «Не хочешь — можешь не ехать». Ей сейчас хочется делать все наоборот»
Новым гостем проекта Sport24 «Фигурка» стал тренер и постановщик программ группы Этери Тутберидзе Даниил Глейхенгауз. В интервью Эмме Гаджиевой он рассказал кучу подробностей о сезоне Алины Загитовой, контакте с Этери Тутберидзе, обвинениях в свой адрес и будущей звезде мужского фигурного катания.
— Какой из сезонов в эмоциональном плане оказался для тебя сложнее? Этот или прошлый?
— Наверное, этот. Понятное дело, что прошлый был очень нервным. Было давление, что это олимпийский сезон и все ждут только победы. Мы прекрасно понимали, что все болельщики, вся страна хотела от нас первое и второе места, а любой другой результат никого бы не устроил. Но оно все к этому шло. Мы от старта к старту показывали результаты. Подготовка проходила достаточно гладко.
Что касается этого сезона, то мы летали то вверх, то вниз. Были как взлеты, так и падения.
— Ты говоришь про Алину Загитову?
— В этом сезоне — да. Кроме нее во взрослых у нас выступала только Элизабет Турсынбаева. И если для Алины сезон сложился вот так вот (изображает в воздухе параболу. — Sport24), то для Лизы он шел снизу вверх.
— Часто говорилось, что у Алины была сложная подготовка к чемпионату мира. В чем это заключалось?
— Очень сложно было наладить тренировочный процесс. После того возвращения с чемпионата Европы мы всем тренерским составом поговорили с Алиной. Она нас воодушевила тем, что хочет дальше выступать, а ее цель — выиграть чемпионат мира. С этими мыслями мы приехали в Москву, и первые две недели тренировок были просто шикарными.
За пару дней до финала Кубка России в Великом Новгороде мы показали федерации прокат произвольной программы Алины, и он был идеальным. Все поняли, что Алина в форме, все здорово. А потом чем ближе был момент вылета в Японию, тем сложнее становилось с Алиной тренироваться. Лишние мысли закрадывались к ней в голову. Она опять начала в себе сомневаться.
Из-за этого были ошибки на прыжках и неудачные прокаты. Она еще больше себя начинала накручивать и из-за этого пропускать тренировки. Все это было как снежный ком, хотя мы прекрасно понимали, что пропускать тренировки — это нарушение системы.
— Она пропускала тренировки, потому что вы ее отпускали или просто ей не хотелось?
— Когда что-то не получается, человек начинает искать легкие пути решения проблемы. Думает: «Вот сейчас я отдохну денечек, потом снова выйду на лед, и все будет хорошо». Но мы знаем, как правильно готовиться. Когда можно отдохнуть, а когда снизить нагрузку.
Этой системы не было. Мы начали опасаться, что мы не подведем ее в нужной форме к самому чемпионату мира. Поэтому в какой-то момент и шла речь о том, что, возможно, мы будем сниматься.
— Неужели вы бы правда сняли Загитову с чемпионата мира? Ведь было проделано столько работы… Или это был просто ход, чтобы подстегнуть ее?
— Алина недавно в интервью сказала, что сейчас у нее такой возраст, когда хочется делать все наоборот, а вместо «да» говорить «нет». Пока мы ее упрашивали и уговаривали, что надо собраться и работать, что надо готовиться к чемпионату мира, мы получали «нет». Тогда мы решили пойти от обратного, сказали, что, если не хочешь, можешь не ехать на чемпионат мира. Этери Георгиевна в Москве с дочкой побудет.
После этого мы поехали и выиграли. Она сразу какая-то другая стала, и в ней чувствовалась прежняя уверенность. На самом деле, когда мы приехали в Японию, то уже поняли, что все будет хорошо. По настрою она ехала туда выигрывать.
— Тиффани Загорски рассказывала, что по взгляду Алины в начале выступления было понятно, что она сейчас все сделает идеально. У тебя были такие мысли?
— У Тиффани преимущество, потому что смотрела прокат по телевизору, а мы стояли у бортика и видели спину Алины. Хотя, когда она повернулась, появился контакт. Да, по Алине действительно видно, когда она выйдет и порвет всех, а когда сомневается в себе. Считаю, что это еще возрастное. Она пока просто подросток, это год, когда все бурлит внутри. Неудачные соревнования — это чисто психологические подростковые моменты.
— Ваша группа работает с психологом?
— Да, психолога зовут Этери Георгиевна Тутберидзе.
— Лучший психолог! И волшебного пенделя даст…
— Да. Это волшебный психолог. Если серьезно, то тренерская работа — это процентов на 40 работа психолога. Если ты не чувствуешь спортсмена, не знаешь, о чем он думает, какие у него есть проблемы, если ты во всем этом не копаешься, ты не сможешь довести его до максимального результата.
— Олимпийский чемпион Роман Костомаров недавно высказал мнение, что Алине пора уходить. Но не потому, что она плохо выступает, а потому, что ей не надо ничего доказывать.
— Единственное, что я могу сказать, — да, ей уже не нужно ничего доказывать, она может кататься в удовольствие, у нее больше нет цели выиграть Европу или финал Гран-при. Но, конечно, еще можно стать многократной чемпионкой — и мы будем за это болеть и переживать.
Прямого разговора о том, продолжит она или нет, у нас не было. Она прилетела из Японии и пришла на тренировку.
— То есть разговора о будущем с ней не будет?
— А зачем? Если бы она не ходила на тренировки, то тогда бы мы об этом разговаривали. Но если человек сразу после того, как приехал, приступил к тренировочному процессу…
— Но ведь все-таки у Этери Георгиевны шоу в Краснодаре. Может быть, она готовится к нему?
— Нет. Еще будучи в Японии Алина писала, что хочет вернуться и приступить к тренировкам.
— Тогда еще вопрос про шоу. Получается, ты ставил программы всем участникам?
— Да. За исключением приглашенных гостей — Максима Ковтуна, Евгении Тарасовой/Владимира Морозова, Александры Степановой/Ивана Букина и Виктории Синициной/Никиты Кацалапова. Ребята будут катать свои программы.
— Каких сюрпризов нам ждать? Может, дуэт Глейхенгауз/Загитова, а по ходу программы к вам присоединится собака Масару?
— Совместного номера в шоу пока не будет. В будущем, возможно, мы что-то сделаем. Как с Алиной, так и с Масару. В планах это есть. Сейчас мы заканчиваем ставить открытие, где я тоже чуть-чуть покатаюсь. Тряхну стариной, так сказать. Прыгать, конечно, пока не буду…
— Ключевое слово «пока»?
— Я уже попрыгал — дупель (двойной аксель — Sport24), тройной сальхов. Но на фоне наших девчонок, которые исполняют четверные, мне было бы стыдно это делать.
— Как девочки из группы реагируют на твои прыжки? Не подстебывают?
— Перед тем, как исполнять прыжки, мне еще нужно было набрать кондиции. И раскатку я начал с ними полностью. То есть не только показал и отошел к борту, а вместе с Сашкой Трусовой и Анькой Щербаковой проезжал по два круга в одну и в другую стороны основным танцорским шагом. Потом меня откачивали, а потом ехал еще два круга.
— Для девчонок это ведь тоже своего рода веселье?
— Конечно. Плюс сейчас конец сезона. Сейчас нет таких больших объемов по нагрузкам, и они больше делают то, что хотят. С Сашей Трусовой все понятно — она просто прыгает. Я сейчас меньше заставляю ее заниматься вращениями или чем-нибудь еще.
— А она не любит вращаться и скользить?
— Она этого не скрывает. Но мы понимаем, что в следующем сезоне нашим юниоркам выходить во взрослые, поэтому будем делать акцент на компоненты, вращения. Чтобы они сразу могли заявить о себе, чтобы их не «прижимали» второй оценкой.
— Новые элементы изучаются сейчас или вы будете этим заниматься после отдыха?
— Сейчас мы занимаемся тройным акселем.
— Это обязательный элемент для всех ваших фигуристок в группе?
— Не может быть ничего обязательного. У всех свои определенные способности и возможности. Если у человека не хватает координации или дупель идет не настолько хорошо, то, конечно, мы не будем требовать тройной аксель.
Но цели есть. Недавно мы показывали, что Турсынбаева исполнила этот прыжок. Каждый день Анна и Саша тренируют тройной аксель на удочке. Алена Косторная недавно вышла после травмы. Ей сказали начинать прыгать чуть позже, но буквально спустя одну или две тренировки она начала прыгать, пока никто не видит. Если человек хочет, его не остановить. Но мы стараемся аккуратно все делать, врачи не зря говорят диагнозы и время, которое понадобится для восстановления.
— Как ты вообще попал в группу к Тутберидзе? Ведь очень много специалистов просто не сработались с Этери Георгиевной.
— Я уже несколько раз говорил, что нас соединил Илья Авербух. Я в тот момент катался у него в шоу, потом начал с ним ставить программы. В этот момент я работал на катке «Москвич», где я как одиночник провел большую часть своей карьеры. Когда закончил, стал тренировать там; меня приняли и дали возможность развиваться. К тому моменту я проработал около полутора лет как тренер, программы ставил всем детишкам из разных групп.
Затем Авербух мне позвонил после совместного шоу «Кармен» в Сочи и сказал, что группе Тутберидзе нужен тренер. Потом пошли долгие разговоры, переговоры, договоры подписывали.
— Легко ли было найти общий язык с Тутберидзе?
— Что-то сложилось сразу. Этери Георгиевна трудится на максимуме, отдает работе всю себя. Я видел себя таким же. Можно строить свою карьеру финансово и хорошо зарабатывать. В 23-24 года я получал неплохие деньги для своего возраста — это и шоу, и подкатки.
А тут надо было отказаться от всего, чтобы начать с утра до ночи работать. Зарплаты у нас небольшие, особенно у начинающих тренеров. Понятно, что когда ты уже показываешь результаты, воспитал чемпионов мира, то все становится хорошо.
Но я решился, понял, что мне это интересно. Было желание поработать изначально, пусть даже за идею, я готов был пойти хоть за бесплатно, потому что видел, какая готовится команда и какие перспективы. Было понятно, что это не на год-два — есть база, есть школа, есть команда.
— Ты сказал, что все сложилось в коллективе. Но ведь бывают и спорные моменты в работе с Этери Георгиевной. Последнее слово за ней?
— Да, это логично, что последнее слово за главным тренером.
— А если ты уверен в чем-то на все сто, будешь отстаивать позицию?
— Если я уверен в чем-то на все сто, то и Этери Георгиевна будет в этом уверена. Конфликта не будет. Если у меня есть сомнения, то я и стремлюсь узнать ее мнение, потому что оно для меня максимально авторитетно.
— Твоя мама, Людмила Шалашова, тоже работает в «Хрустальном». Как это произошло?
— Спустя год после моего прихода возникла необходимость в новом хореографе. Я рассказал, что моя мама всю жизнь занималась балетом, а потом еще и растила меня. Позвал ее, она пришла и начала работать. Я даже больше скажу, у них с Этери Георгиевной очень хорошие и близкие отношения.
Вообще, когда ты становишься старше, у тебя не всегда получается проводить время с родителями. А так мы хотя бы видимся почти каждый день на работе.
— С таким графиком вообще хватает времени на жизнь?
— Ну, я же пришел сюда. (Улыбается.)
— Какая будет музыка в программах следующего сезона?
— Идеи есть, но пока не могу их озвучить. Объявим чуть позже. В этом году я насытился комментариями о том, что выбираю музыку из золотого фонда фигурного катания. У Алины Загитовой точно будет что-то новое. Никакой Эсмеральды не будет. А у других девчонок будет что-то лучшее, чем в прошлом году.
— Сколько музыки ты слушаешь в межсезонье?
— Я бы построил вопрос так: «Сколько месяцев в году я не слушаю музыку?» Постановки у меня заканчиваются где-то в августе–сентябре. Октябрь, ноябрь, декабрь, январь — эти четыре месяца я не слушаю музыку для того, чтобы ставить программы. Это еще я не беру показательные номера, которые для меня отдушина.
— А что слушаешь для себя?
— Мне нравятся группы Coldplay, Queen, Metallica. Современное тоже слушаю.
— С кем бы тебе хотелось поработать как хореографу?
— Я здесь кого-то вряд ли удивлю, назвав фамилии топовых спортсменов. С Юдзуру Ханю, Нэтаном Ченом. Но у них сейчас и так прекрасные программы. Если работа с тренером и хореографом дает тебе максимальный результат, считаю, что ничего менять не надо. Зачем искать что-то новое, если все хорошо? Можно искать новое, когда что-то не получилось.
Возможно, поставлю программу иностранному одиночнику, фигуристу довольно высокого уровня.
— Были ли моменты, когда во время тренировочного процесса ты бил коньком о борт с мыслями «как же все задолбало, ухожу»?
— Нет. Можно так сделать и выгнать кого-нибудь, зачем самому уходить. (Смеется.) Виноват же человек, который тебя до этого довел, сам же ты не будешь себя расстраивать.
— После произвольной программы Алины Загитовой на ЧМ были какие-то замечания?
— Какие там замечания, я ничего не помню. (Смеется.) Ну, нет, были замечания типа «хватит нас так мучить, ну, можешь же, вот это здорово». (Улыбается.)
В этом сезоне, даже несмотря на то, что иногда у нее не получались произвольные программы, она всегда в полную силу и качественно доделывала всю хореографию, все шаги и вращения. Она не бросает руки и не просто докатывает.
— У Алины неудачная произвольная программа случилась в самом начале сезона, на контрольных прокатах. После выступления вы с ней очень долго разговаривали. Как успокоить спортсмена после такого проката?
— Конкретно в сентябре был разговор о том, что это всего лишь прокат, начало сезона. Наверное, было правильно, что сделали прокаты при зрителях, при большой аудитории. Это помогло фигуристам быстрее втянуться в сезон. Но, конечно, они немного переволновались.
С Алиной разговор был именно о том, что «это надо забыть, это же всего лишь контрольные прокаты, у нас впереди сезон». И уже на следующем старте в Оберстдорфе она откатала прекрасно, установив мировые рекорды.
— Какое главное замечание сделал бы себе за свою произвольную программу на твоем единственном ЧР?
— Главное замечание — прыгать надо хорошо. (Улыбается.) Я откатал ту программу почти без всех элементов, это был полный провал. Я могу чуть-чуть пожаловаться на то, что уже тогда я мучился со своей ногой — травма голеностопа, из-за которой я и закончил свою карьеру одиночника. Было нелегко.
Главное, что я для себя вынес за время работы в команде Этери Георгиевны: если бы во время своей спортивной карьеры я тренировался у нее, достиг бы намного больших результатов. Потому что талант был, а мозгов не хватало. И жесткого тренерского контроля. Виктор Николаевич [Кудрявцев] дал мне все в плане техники, понимания, он помог мне стать хорошим тренером. Но не было работы именно как со спортсменом. В нашей группе не было никакого контроля, жесткого графика. Все талантливые ребята — почти никто и не блеснул. Зато нашли себя в тренерской работе.
— За кого болеешь в футбольной Лиге Чемпионов?
— В этой ЛЧ я буду болеть за «Ливерпуль».
— Какой самый необычный подарок дарили?
— Один раз подарили сшитые мягкие чехлы для коньков. Это было очень мило, там даже было написано «Д.М.». (Улыбается.) Я их носил до последнего, даже когда они были полностью разорваны, лезвия не закрывали.
— Самый счастливый день в жизни на данный момент?
— Я не могу так сказать, их много, один невозможно выбрать. Что-то связано с фигурным катанием, что-то — с личной жизнью.
— Общаешься ли с Евгенией Медведевой?
— Мы здороваемся на соревнованиях, но не более.
— Чем увлекаешься в жизни, помимо фигурного катания?
— Стараюсь всем увлекаться, читаю каждый день новости, слежу за всеми видами спорта. Фильмы, сериалы, выставки — я не знаю, что еще перечислить. Но каждую секунду стараюсь заниматься своим саморазвитием, иначе можно закиснуть.
— Самое шокирующее, что прочитал про себя в интернете?
— Что я — гей-мошенник. (Смеется.)
— Это та веселая история из Германии.
— Да. Самая главная моя претензия была в том, что человек хотя бы должен был узнать, что у меня в жизни не было «BMW» — я люблю «Mercedes». А как бы те, кто любит «Mercedes», не любят «BMW». Поэтому я бы точно не выбрал эту машину, чтобы угнать.
— Да, там была долгая история: Даниила обвинили в том, что он угнал машину «BMW».
— У этой истории была предыстория. Мне во ВКонтакте какая-то женщина начала писать гадости, причем не про меня, а про Женю с Этери. На что я ей ответил: «Не смейте мне больше писать такие вещи». И попрощался. А на следующий день выходит эта статья. Так что я, в принципе, понял, как это все произошло.
— Ты очень много путешествуешь. Какое место больше всего запомнилось и понравилось?
— Больше всего на меня произвел впечатление Токио, это сейчас один из моих любимых городов. Очень понравилось в Ванкувере. А так есть очень много городов, которые нравятся, в них приятно гулять.
— Опиши себя одним словом.
— Творчество.
— Узнают ли тебя на улице?
— Во время ЧМ два-три раза узнали. Был забавный эпизод: мы были в компании с другими фигуристами, с той же Сашей Степановой. И когда подходили ко мне, а не к ней, я ее немножко подкалывал, типа «ну, прости».
— В сети гуляют шутки, что «пока Этери Тутберидзе не возьмется за мужское фигурное катание, ничего у России там не будет».
— Вот в следующем сезоне на юниорский Гран-при наконец-то выходит Даниил Самсонов. Я этого очень долго ждал, потому что приходил он к Этери Георгиевне вместе со мной. Будем стараться поднимать мужское фигурное катание на тот уровень, который у нас был.
22 марта 2022 года решением суда компания Meta, социальные сети Instagram и Facebook признаны экстремистской организацией, их деятельность на территории РФ запрещена.