За два года в UFC Лиана Джоджуа успела подраться четыре раза, одержать одну победу и потерпеть три поражения. Неудача в ноябре поставила точку в ее взаимоотношениях с лучшей лигой мира. Сейчас Лиана выходит на рынок свободных агентов, но мужчины в инстаграме предлагают ей попробовать себя не в другом промоушене, а на сайте откровенных фотографий.
За что Джоджуа получает порции хейта, чем планирует заниматься дальше и почему после последнего поединка ее забирали в больницу — обсуждаем тут.
— Первое время, честно говоря, отстранилась от всякого общения, развлечений, — вспоминает Джоджуа. — Было немножко… Да даже «множко» было психологически сложно. Только со временем начала в себя приходить. Была долгая дорога домой, дня четыре. Когда приехала, меня встретили родители. Первые полторы недели я не выходила вообще, сидела дома. Мне нужно было остаться с самой собой. Сидела, размышляла. Потом начала с родителями в кафе ходить и выбираться из этого депрессивного состояния. Дальше занялась здоровьем, а сейчас приехала к друзьям в Стамбул и возобновила тренировки.
— Депрессивное состояние было вызвано больше неудачным боем или увольнением из UFC?
— Боем. Сразу после оглашения решения судей было заметно по моему лицу, что у меня уже все…
— Это был твой первый бой в UFC, который прошел всю дистанцию, и в нем ты пропустила почти 90 ударов. Как чувствовала себя физически после боя?
— Знаешь, такой удивительный момент случился: я вообще не прочувствовала этот бой. В смысле, не чувствовала, как он шел, не понимала — проигрываю я или выигрываю. Это было проблемой. Понимала, что проиграла первый раунд, но уже во втором и третьем думала, что все нормально. Потом посмотрела: вообще не нормально все было! Посмотрев, поняла, что чувствовала поединок не так, как он шел.
— С чем это может быть связано?
— Не знаю, ни с чем не свяжу. Просто так вышло. Даже не буду пытаться это оправдать. Удивлена, потому что раньше такого не было. Сейчас я не нервничала, в плане психологического состояния все было нормально. В дебюте в UFC, например, перенервничала и вообще не понимала, где нахожусь, а теперь такого не было. Но бой не прочувствовала. Что же, это опыт. Буду знать, что иногда лучше не полагаться на внутренние ощущения, а все-таки идти по плану. Не все удалось выполнить, как я хотела. Я не чувствовала себя плохо. Были маленькие моменты с травмами, но они не влияли на бой. Это немного сказалось на подготовке, но к поединку я уже была нормальная. Думаю, все дело в моих собственных ошибках. Сильно себя виню, что проиграла. Не потому что были какие-то уважительные причины, а потому что я сама очень сильно тупанула. Из-за этого, может, и было так психологически сложно: когда ты можешь как-то оправдать свое поражение — легче становится, а я не могла себя оправдать. Думаю, это полностью была моя вина.
— У тебя с первого раунда шло обильное кровотечение из носа. Перелом?
— Да, это был перелом. Мне даже кажется, что у меня было два перелома за бой. Когда в начале кровоточил нос — я не уверена, что это был перелом. Но был еще второй эпизод: она упала, я побежала ее добивать и словила ногу прям в лицо — и вот в этот момент я почувствовала, что это перелом. Точно знаю. Во втором раунде еще обильнее потек нос. И уже после боя, когда проверялась у врача, мне подтвердили, что нос сломан. Ну, меня каждый раз так практически, поэтому ничего удивительного.
— После боя появилась фотография: ты лежишь в карете скорой помощи. Почему тебя госпитализировали?
— У меня было состояние очень сильной депрессии уже сразу после вердикта судей. И, в общем, доктора со мной разговаривали, что-то спрашивали, а я просто сидела и плакала. Пыталась сказать: «Все нормально, ничего не надо». Но они, исходя из этого и потому что на лице был большой урон, решили отправить меня в больницу на обследование. Нужно было скорее обследовать нос, и так перелом подтвердился.
— Какой звонок или сообщение стали для тебя самыми ценными после боя?
— От родителей. Они позвонили, сказали, что очень ждут меня и что я все равно для них победитель. Сказали, для них все это не важно, и попросили поскорее приехать. Мне предлагали остаться и тренироваться дальше, да и вообще там было еще много перспектив. Но у меня были мысли только о том, чтобы поскорее вернуться к родителям. Из-за боя я их месяцев семь не видела и вообще не была дома. Постоянные сборы все это время, и я очень устала.
— Вспомни свое психологическое состояние после предыдущих поединков. Когда-нибудь раньше было так же тяжело, как в этот раз?
— Всегда по-разному, и сейчас не так, как было до этого. Помню, у меня в карьере много лет назад тоже было два поражения подряд, и тогда я задумалась о том, что не так, что нужно менять и что делать, если дальше не пойдет. В общем, похожие ситуации были, но в этот раз вышло как-то особенно тяжело. Думаю, скорее всего, потому что медийность сильно повысилась. Куда бы не приехала — везде узнают. И социальные сети очень раскручены, много людей смотрит, наблюдает, много надежд связано. Ну, и когда я проиграла в этот раз, у меня был шок. С хейтом я сталкивалась всегда, это норма. Но с таким огромным количеством… На протяжении двух недель я даже не заходила на свои странички вообще. Когда друзья говорили, мол, зайди, надо бы комментарии почистить — много плохого написали, я просто отвечала, что не стану это читать и не говорите мне об этом. Пусть оно там будет — но я не хочу этого видеть. Не пойму одного: я проиграла и сделала себе плохо! Когда люди меня начинают оскорблять за то, что я проиграла свой бой… В тот момент осознала, насколько люди жестокие бывают.
Но также хочу добавить, что было не только много хейта, но и много болельщиков. Вчера пришла в зал, и там ко мне подошел мальчик и сказал, что он и его мама за меня очень сильно переживают и пришли в этот зал, потому что знали, что я тут тренируюсь. Принесли мне шоколадки, подарочки, чтобы подбодрить меня и столько добрых слов сказали! Таких людей мне достаточно много встречается. Из-за этого двоякое состояние: с одной стороны, очень много людей хотят тебя задеть, говорят про тебя говорят плохо, оскорбляют… Ну я понимаю, откуда берется. Когда человек сам плохо живет, не сложилось у него… В целом, в странах СНГ, если так, напрямую говорить, естественно, жизнь не очень благополучная. Я это прекрасно понимаю, потому что сама в этой среде росла. Но настолько люди пытались под кожу залезть, такие гадкие вещи писать — даже для меня многое было перебором, хотя ко многому уже привыкла. И с другой стороны, появлялись такие люди, которые своей любовью, заботой и вниманием переворачивали все. Давали стимул и мотивацию. Двоякое состояние.
— Есть бойцы, вроде Конора Макгрегора — которые создают такой образ, что у них неизбежно будут хейтеры, которые обрадуются каждому их поражению. Но ты вела себя иначе. Откуда мог взяться этот хейт?
— Во-первых, личная симпатия: кто-то тебе нравится, а кто-то нет на подсознательном уровне. Во-вторых, есть такой очень немаловажный фактор — в этом виде спорта больше мужчин и болельщиков мужчин. Моя аудитория — это на 90 процентов мужчины. И большинство мужчин мечтают и хотят заниматься этим, выступать. Неважно, какой профессией они занимаются, все-таки мужчины любят драки и бои, им это больше подходит. Не говорю, что так оно и есть, но я так думаю. И когда увидела много мужского хейта, решила, что многие мужчины хотят быть на моем месте, быть профессиональным спортсменом, выступать в крутых лигах. Добиться успеха, как это сделала я. Они видят, что это делает девушка, следят за ней и дожидаются ее неудач, а потом выплескивают на нее весь свой негатив в жизни, все, что не реализовали. А ведь они не смогли сделать и десятой части того, что сделала я. Если так посудить — что я кому в жизни такого сделала, чтобы люди меня так осуждали и оскорбляли? Меня этот хейт преследовал всегда, а сейчас нашелся просто еще один повод — мое крайнее поражение. Когда проиграла, даже не думала о том, что скажут люди. Все мысли были о том, что контракт с UFC закончился, и уже понимала: если бой не выиграю — контракт не продлят. В голове было только это, когда вынесли вердикт. Было крайне тяжело это принять.
— На тему чего чаще всего оскорбляют?
— Это и злорадство, и просто оскорбления. Не понимаю, как можно оскорблять человека, которого ты даже не знаешь. Особенно когда оскорбляют по внешнему признаку — это вообще… Задевают мой нос, говорят: «Разбили, ха-ха-ха». Вы 10-летние дети, что ли? Как можно такое писать вообще? Оскорбления какого-то личного характера пишут, хотя я никогда не публиковала ничего о своей приватной жизни. Никто ничего не знает о моей семье и друзьях, но все равно пытаются лично поддеть, и это шок. Мужчины пишут: иди создавай страничку с интимными фото. Думаю: «Куда? Я щедрая, вы и так смотрите мои фотографии — бесплатно во всех соцсетях». По ходу в связи с тем, что мой контракт с UFC закончился, все посчитали нужным написать мне: «Давай, иди продолжай карьеру в такой сфере». По сути, для меня это значит: ты больше ничего не умеешь делать — иди и продавай свое тело. Еще я понимаю, что они не напишут мужчине-бойцу: «Иди и создай такую страницу». Для мужчины такая страница и не будет актуальна.
— Тебе только 26 лет, и это совсем немного для ММА. Что дальше?
— У меня пара вариантов в голове, как будет дальше. Один: провести пару боев и вернуться в лигу. Второй: поменять лигу на Bellator или ONE. Но насчет второго варианта — если переходить в другую лигу, то только за хорошие деньги. Менять UFC на что-то другое не собираюсь на тех же условиях, что были в UFC. А что касается одноразовых боев в других лигах, то их рассматриваю только с целью вернуться в UFC — гонорары не имели бы значения в этом случае. Об этих вариантах я думаю и о них сказала своему менеджеру. Пока особо планов не строю, занимаюсь сейчас своим здоровьем, отдыхаю. Мне нужно было разрядиться психологически, побыть с семьей, с друзьями. До этого я семь месяцев тренировалась, как робот. Это было тяжело, плюс то, что произошло недавно, повлияло на мое психологическое здоровье.
— Твой план похож на то, как сделал в свое время Никита Крылов: он ушел из UFC, завоевал пояс в Fight Nights и вернулся обратно. Рассматриваешь вариант — эти пару боев, которые планируешь до возвращения в UFC, провести в России?
— Все возможно. Повторюсь, мне нужно выиграть один-два боя, чтобы вернуться в UFC. Но когда я дралась за титул в Fight Nights, мне там предлагали только долгосрочный контракт. Если зайдет об этом разговор — мой менеджер всегда открыт, проведем переговоры. Но нет такого, что я туда стремлюсь. На данный момент вообще никуда пока не хочу — ни в Bellator, ни в PFL, ни в ONE. Не рвусь пока в эти организации, просто отдыхаю. Будут предложения — я открыта к переговорам. Но нужды в боях как таковой нету. Раньше я этим занималась, потому что хотела и очень любила. Можно сказать, я как девушка и человек выросла, будучи в спорте. Спорт меня воспитывал на протяжении 10 лет. Мне было 17, когда я пришла в единоборства, и могу четко сказать: все, что было до этого — детский возраст. У всех, конечно, по-разному: кто-то становится взрослым и в 17, и в 18, уже помогает семье. Но лично я в том возрасте была беззаботным ребенком. В спорт я пришла чисто из любви, потому что мне это очень сильно понравилась. По этой же причине занималась этим до сих пор.
У меня были какие-то свои детские мечты, которые, кстати говоря, сбылись. Сейчас думаю: чудесно, что столько всего я смогла сделать — попасть в лучшую лигу мира, стать чемпионкой Fight Nights, столько боев провести, попутешествовать по всему миру. Очень многое мне этот спорт дал и воспитал меня как личность. Здесь я начала зарабатывать свои первые крупные деньги. А сейчас у меня такой любви, как раньше, нет, как бы ужасно это ни звучало. Мы все вырастаем, и со временем это становится работой, а не любовью. Понимаю, что могу зарабатывать чем-то другим. Есть идеи, проекты, какой-то свой бизнес. Вижу много вариантов, на боях моя жизнь не заканчивается. Или могу остаться в боях, но уже не как участник этого. На что попало уже не соглашусь, как когда была еще маленькая.
Подписывайтесь на наш ютуб-канал про ММА, чтобы ничего не пропустить!