«Нам повезло: Хабиб завоевал пояс, когда мы выходили на рынок». Как UFC зарабатывает в России

Марина Крылова

Поделиться

Комментарии

Когда в 2011 году Хабиб Нурмагомедов подписывал контракт с UFC, он был единственным представителем России в организации. В то время смешанные единоборства в нашей стране были не слишком популярны. Для абсолютного большинства они ассоциировались только с одной фамилией — Емельяненко.

С тех пор многое изменилось. UFC вышел на российский рынок, а Хабиб Нурмагомедов завоевал чемпионский пояс. Прямо сейчас у него 12 боев, ни одного поражения и статус самого успешного спортсмена России.

Sport24 попросил главу UFC Russia Андрея Громковского оценить успехи и перспективы промоушена и его бойцов.

— Хабиб Нурмагомедов сейчас — самый популярный человек в российском спорте. Из чего складывается этот успех?
— Во-первых, сам вид спорта. Смешанные единоборства в России очень быстро стали популярными. За короткое время у нас появилось достаточное количество бойцов, которые идут вверх, к чемпионскому титулу. И есть Хабиб, который уже чемпион. Он — один из величайших бойцов в UFC. У него интересная человеческая история.

Я думаю, что для спортсмена в современном мире важно не только достигать высоких спортивных результатов, но и иметь личный бренд. Это подразумевает не только медийность, но и набор качеств, которые интересны зрителям, могут вызвать интерес у потенциальных партнеров и вещателей. В этом смысле Хабиб — отличный пример того, как стоит развивать свой личный бренд. И нам повезло, что мы выходили на российский рынок, когда он завоевал чемпионский пояс.

— А как вы в целом оцениваете имидж Хабиба?
— Очень важно, что у Хабиба всегда есть своя позиция по любому вопросу. Он поэтому и интересен для СМИ и для аудитории. Часто именно отсутствие четкой позиции не позволяет сформировать бренд.

Люди, которые к нам приходят, представляют совершенно разные культуры. Они могут быть очень популярны в своей среде и чуть менее популярны — в другой. Это естественно. Именно это и вызывает эмоции. Бренд должен быть акцентированным, должны быть яркие качества.

— Но современное общество стремится быть очень толерантным — то, в чем никак не заподозрить Хабиба. Он, например, продвигает исключительно мусульманские ценности. Это не смущает UFC?
— Не согласен с тем, что толерантность — общий тренд. Мир очень разный. Говорить, что есть какие-то доминирующие ценности не совсем правильно. UFC тоже не может навязывать свои взгляды и ценности. Конечно, у нас есть этический кодекс, связанный с поведением бойцов, но при этом мы понимаем, что у нас есть очень разные люди.

Наша задача — сформировать ту среду, в которой люди разных взглядов, из разных уголков мира могут встретиться и соревноваться в спорте. Я не вижу никаких проблем в поведении Хабиба, в том, как он выражает свою позицию. Чем больше индивидуальности у спортсмена, чем больше он верит в то, что делает, чем более он настоящий, тем лучше и для нас, и для зрителей, и для потенциальных партнеров.

— Ещё такой вопрос: понятно, что трэш-токи, скандальное поведение бойцов — это часть культуры. Но считается, что для работы с большими брендами это плохо. Или на UFC это правило не распространяется?
— Я думаю, что уже многие глобальные компании, в том числе наши партнеры, успели понять, насколько эффективно можно работать с аудиторией UFC через партнерство с нашими бойцами. Проблемы или скандалы случаются в любой отрасли. В работе со знаменитостями всегда есть риск, что взгляды этой знаменитости могут не совпасть с ценностями бренда. Мне кажется, что сейчас для крупных спонсоров это уже не проблема. И потом, иметь среди амбассадоров человека искреннего, которому верят сотни миллионов людей по всему миру, намного полезнее, чем ассоциироваться с тем, кто напоказ один, а в реальной жизни — совсем другой.

— Если это все же понадобится для работы с кем-нибудь из партнеров, UFC сможет как-то контролировать своих бойцов и их поведение?
— Мы ни в коем случае не навязываем свое мнение бойцам. Но для молодых бойцов проводим медиатренинги для того, чтобы они лучше могли работать со СМИ, лучше общаться с журналистами, интереснее рассказывать свою историю. Это очень важно. И это тоже часть их работы. Конечно, спортивный результат всегда на первом месте, но коммуникации с внешним миром не менее важны.

Отдельная история — соцсети. У всех есть хейтеры. И мы учим наших бойцов реагировать на них адекватно или не реагировать вообще, просим не разыскивать тех, кто пишет всякое в соцсетях. В России пока не сложилась эта культура общения, особенно — в спорте.

Умение работать с болельщиками, журналистами, соцсетями или со спонсорами — это важнейший ресурс. Этому не стыдно учиться, потому что это формирует зрелую спортивную индустрию и делает из спортсменов настоящих звезд.

— Как проходят ваши медиатренинги?
— Приглашаем бойца к нам в офис, усаживаем перед камерой и начинаем задавать самые разные вопросы, естественно, не всегда приятные. А потом вместе с ним и со специалистами отсматриваем видео, разбираем ошибки. Людям сложно смотреть на себя со стороны. Таким образом мы им помогаем.

— Кто из российских бойцов может стать вторым Хабибом? Забит Магомедшарипов, например, может?
— Меня часто об этом спрашивают. И я всегда говорю: я профессионал в том, что я делаю, но не лучший специалист по боевой подготовке. Тем более мы как организаторы турниров стараемся не давать прямую оценку бойцам, просто потому что это не очень справедливо по отношению к их оппонентам.

Я очень надеюсь, что Забит и еще несколько спортсменов смогут в ближайшие годы добиться больших титулов в UFC. У меня есть такая надежда, но делать какие-то прогнозы было бы неправильно с моей стороны.

— А что касается маркетинговых перспектив Забита — насколько он может быть успешен как бренд?
— Мы делали прямой эфир с Забитом. Его посмотрели около 500 тыс. человек. Забит — один из редких спортсменов, который очень хорошо умеет общаться с болельщиками и взаимодействовать со СМИ. Он открытый человек.

— Кто получит титульный бой раньше: Забит Магомедшарипов или Александр Волков?
— Мы не думаем об этом. Очень разные весовые категории.

— Но они ближе всех из россиян к титульному бою, я правильно понимаю?
— У нас есть еще Петр Ян, который сейчас номер три в своей весовой категории, как и Забит. И еще много спортсменов на подходе. Есть Ислам Махачев. Много бойцов, которые поступательно развивают свою карьеру в UFC.

— В UFC порядка 40 бойцов из России. Список будет расширяться, и что для этого делается?
— Несколько месяцев назад у нас было больше бойцов, чем, например, россиян, когда-либо выступавших в НХЛ. Мы специально увеличиваем количество бойцов, потому что проводим минимум два турнира в год в России и в странах СНГ. Думаю, что по качеству своих бойцов Россия сравнима с Америкой и Бразилией.

— Как бойцы попадают в UFC? В том же футболе, например, есть скауты, которые ездят и отсматривают игроков.
— Здесь примерно так же. В Вегасе есть команда матчмейкеров, которые отсматривают перспективных бойцов. Иногда мы как локальный офис даем какие-то рекомендации, аналитику, обращаем внимание коллег в том числе и на тех, кто может быть интересен в медийном плане. Кроме того, есть менеджеры, которые представляют бойцов. Они тоже заинтересованы в том, чтобы найти лучшего бойца и подписать его. Много разных способов.
— Если ориентироваться только на статистику побед и поражений, то этот год один из самых сложных для российских бойцов в UFC. Например, на последнем турнире в Москве 8 поражений и 5 побед.
— У нас в главном и со-главном бою победа, поэтому можно сказать, что вечер закончился хорошо. Конечно, были и совсем неожиданные поражения. Но думаю, что это показатель того, насколько в UFC интересно — наши турниры совершенно непредсказуемы.

Я раньше часто ходил на бои других промоушенов и наблюдал такую картину, когда привозили иностранца какого-нибудь, который дрался с россиянином. И наш всегда побеждал. Это предсказуемо, поэтому не очень интересно. А в UFC все по-настоящему.

— UFC в России чуть больше года. За это время провели три больших турнира. Ожидания, которые были до прихода промоушена, и реальность совпали?
— Реальность превзошла все наши ожидания с точки зрения российского рынка. Буквально в сентябре, когда был турнир UFC 242, где выступал как раз Хабиб, мне в какой-то момент написала преподаватель из моего института и попросила, чтобы я взял автограф у Хабиба. И тогда я понял, что мы добились большого эффекта. Вышли на массовую аудиторию.

Нам удалось показать бой Хабиба на «Первом канале». Это действительно заразило всю страну. Знаю, что рейтинги выше у спортивных трансляций «Первого» бывали только во время важных матчей на чемпионатах мира по хоккею.

Мы провели три успешных турнира, подписали новых бойцов, вполне можем рассчитывать на новых чемпионов. Помимо этого, выпускаем лицензионную продукцию, у нас есть очень эффективные партнеры, игра UFC — одна из самых популярных. Думаю, что перспективы еще больше.

— Вы справедливо отметили рост аудитории. Он очевиден. Почему не так очевидна монетизация?
— Я бы так не сказал. У нас много успехов, связанных с тем, как мы развиваем именно бизнес-составляющую. Мы заключили уникальную медийную сделку, которая позволяет реально зарабатывать нам и нашим партнерам из компании «Медиа-Телеком». Есть очень большой успех с точки зрения смотрения, именно платного смотрения. Важный момент. Когда я пришел, мне говорили, что у нас люди в жизни не будут платить. Прошло немногим больше полугода — и мы показываем очень большие результаты. Бой Хабиба только через UFC TV смотрели почти 1 млн человек, а за счет подписки на сервис — сотни тысяч. У нас есть Fight Pass, наша ОТТ-платформа, которую, надеюсь, мы сможем привести и в Россию.

В UFC я пришел из медиаиндустрии, где последние три года занимался продажей прав на контент для онлайн-кинотеатров. И я неплохо знаю, что у нас в стране есть примерно 5 млн человек, которые ежемесячно платят за подписку. Количество людей, которые хотя бы раз в год покупают фильм, или книгу, или игру, составляет десятки миллионов. Говорить, что у нас совсем нет культуры платного потребления, нельзя. Она есть. Просто очень многое зависит от канала продаж и от аудитории.

У людей всегда есть какие-то внутренние мерки. Чаще всего стоимость подписки сравнивают с некими бытовыми тратами вроде поездки на такси, похода в продуктовый магазин или в кино. Если цена вписывается в диапазон допустимой, то люди нормально относятся к тому, что за подписку нужно заплатить (стоимость подписки на UFC на платформе Wink — от 199 рублей в месяц, подписка на UFC Fight Pass — 399 рублей в месяц. — Sport24).

— Это все — достижения самого UFC. А мой вопрос скорее про спонсорство.
— С точки зрения спонсорства нам тоже удалось заключить несколько очень выгодных сделок. Когда запускались, заключили договор с компанией Париматч. У нас также есть успешные кейсы с компанией Toyota. Среди партнеров компания Reebok. Отличные продажи у игры UFC 3 вместе с компанией Electronic Arts. Помимо этого, мы запустили линейку мобильных аксессуаров с компанией Red Line. В ближайшее время объявим о целом наборе сделок. Люди смогут покупать совершенно разные вещи, забрендированные UFC. Например, пауэрбанки и зарядные устройства будут появляться в салоне «Билайн», магазинах «Ашан» и разных розничных сетях.

Кроме того, мы заключили партнерство с World Class. И буквально через пару месяцев запустится первый в России UFC GYM в «Атриуме». Это большое начинание. Компания World Class взялась запустить несколько десятков залов по всей стране, продают даже франшизы в некоторых городах. Все идет к тому, что у нас появится большая фитнес-сеть. Разрабатываем разные форматы, но больше ориентируемся на средний класс. Многое зависит от региона, от доходов. У нас в этом смысле очень неоднородная страна, и мы, конечно, это учитываем.

— За этот год вы дважды поработали с федеральными каналами: «Первый» транслировал бой Хабиба и Порье, по «РЕН ТВ» показывали главные бои турнира в Москве. Почувствовали какой-то эффект от выхода на широкую аудиторию?
— Да, конечно. Это гигантский ресурс. И мы очень благодарны коллегам, что они вложили свои силы. Перед «Первым каналом» стояла достаточно сложная задача — для них это новый вид спорта. Для большой части населения — тоже. Многие люди, которые привыкли смотреть телевизор, вообще не воспринимали смешанные единоборства как спорт. Считали, что это шоу. Мы сделали все, чтобы изменить их мнение. И, кажется, нам это удалось. Мне рассказывали, что где-то в деревне, на расстоянии в несколько сот километров от Москвы, люди натянули простыню, нашли проектор и все вместе смотрели бой.

Пока в России телевидение играет большую роль, чем цифровые видеоплатформы. Я сам сторонник новых технологий и новых способов смотрения. Но когда происходит что-то масштабное, большинство людей все равно включают телевизоры.

— Кто договаривался об этих трансляциях и сколько это стоило?
— Сумму мы не можем раскрывать. У нас есть сделка с компанией «Медиа-Телеком», лицензионное соглашение с ними, и они уже лицензировали «Первый канал».

— У трансляции были очень высокие рейтинги — UFC получит что-то с реализации прав на рекламу?
— Я многие годы работал в медиаиндустрии. И одна из моих задач — сделать так, чтобы показ турниров UFC в медиа приносил нам доход. С этим никаких проблем не было. Наша сделка получилась выгодной и для партнеров, и для нас.

— Есть шанс, что в России в обозримом будущем состоится бой за пояс UFC? И насколько вы в целом довольны кардом, который удавалось собрать на российских турнирах?
— Шанс на титульный бой есть. Я вообще надеюсь на то, что у нас когда-нибудь будет титульный бой между двумя россиянами. Это было бы очень интересно. Редкая история, но очень интересная.

По поводу карда — недовольные есть всегда. Пишут не только мне, но и коллегам из Вегаса по поводу того, что в Бразилии какой-то неправильный кард. У UFC 600 с лишним бойцов, 42 мероприятия в год. Ожидать, что на турнирах будут выступать только суперзвезды, было бы странно. У нас на каждом турнире есть один-два известных бойца.

— А шанс на то, что Хабиб подерется в России?
— Пока конкретных планов нет.

— Сколько турниров вы планируете провести в 2020 году? И почему UFC пока не выезжал дальше Москвы и Петербурга?
— Мы планируем два турнира. Через какое-то время сможем объявить точные даты и места проведения. Есть вероятность, что будем проводить наши мероприятия не только в Москве, но и в других городах России.

У нас много регионов, которые хотят организовать у себя турнир UFC. Правда, для нас это дополнительные издержки: логистика, авиабилеты, необходимость организовать трансляцию, причем трансляцию на международном уровне, чтобы картинку нельзя было отличить от той, которую мы получаем, например, из Америки. Сейчас как раз просчитываем все риски.