«В России к бойцам относятся, как к собакам». Жесткое интервью Минеева о Штыркове, UFC и Исмаилове

Ярослав Степанов

Поделиться

Комментарии

В прошлом году Владимир Минеев стал одним из самых заметных бойцов в российских ММА. Их бой с Магомедом Исмаиловым помог Fight Nights до отказа забить «ВТБ-Арену» и провести турнир, на котором получилось заработать (это не очень свойственно для наших промоушенов). По доходам и упоминаемости в СМИ этот ивент уступил лишь турниру, в главном бою которого дрались Федор Емельяненко и Фабио Мальдонадо.

Последние девять месяцев Минеев посвятил восстановлению от травмы плеча, но неделю назад прилетел в Махачкалу, где уже начал готовиться к возвращению в клетку.

Корреспондент Sport24 Ярослав Степанов говорит с Владимиром о том, сколько сейчас стоит их реванш с Исмаиловым, как боец ММА зарабатывает на жизнь, не выступая, и почему Иван Штырков «умер как боец и персонаж», выйдя на защиту строительства храма в Екатеринбурге.

— Сейчас вы приехали на подготовку в Махачкалу. Это значит, что скоро бой?
— Да, я начал активный процесс подготовки. Хочу выступить в конце августа — начале сентября на турнире Fight Nights.

— Камил Гаджиев анонсировал, что следующие турниры организации пройдут 12 и 19 октября.
— Ну, пока нет определенности.

— Сколько вы планируете пробыть здесь, в Махачкале?
— Вплоть до боя. Только 2 августа надо в части съездить. Я же военнослужащий по контракту. Представляю военно-воздушные силы.

— Многие местные бойцы говорят, что вас уже можно назвать дагестанцем. Понимаете, почему?
— Многие так и называют. А что? Жилплощадь уже приобрел тут. Мне так удобнее, потому что в какой-то момент я устал снимать квартиры. Решил, если так много времени провожу здесь, нашел много друзей, то нужно обживаться. Поэтому выгодно вложил свои деньги в квартиру.

— Вы брали длительную паузу из-за травмы руки. Как самочувствие сейчас?
— Знаешь, нормально. Я без опасений приступил к тренировкам, подтягиваюсь и все такое. Процесс реабилитации проходил достаточно долго. Прошло полгода, и я только сейчас могу сказать, что ко мне вернулась вера, что я смогу этой рукой нормально боксировать, как раньше. Сначала это были невозможные боли, потом начинаешь разрабатывать руку, потом больше поворачивать в разные стороны. Но даже сейчас чувствуется небольшой дискомфорт. Буквально месяц назад я смог просто лежать на левом плече. При этом операция не закончена. Мне еще предстоит вынимать оттуда пластину. Решил с ней тренироваться. Целее будет. Подерусь тоже с пластиной, а после боя буду вынимать. Если это делать сразу, то еще полгода простоя. И что делать? Можно книги начинать писать. Конечно, было опасение, что никогда не восстановлюсь. Но я от него избавился. Просто начинаешь это место лучше разминать. Со временем спортсмен начинает понимать важность разминки. Но уже поздно.

— С момента вашего последнего боя прошло девять месяцев.
— Да, можно было уже ребеночка родить.

— Для бойца, который зарабатывает на жизнь только выступлениями, это ощутимый простой. Правильно ли я понимаю, что это не ваш случай?
— Да. Слава богу, за все то время, которое я выступаю на ринге и в клетке, я оброс правильным бизнес-комьюнити, монетизирую некоторые вещи, извлекаю из этого выгоду. Недавно я и в кино снялся. Тоже немало денег мне принесло. В районе миллиона с лишним рублей. У меня съемочный день стоит не меньше, чем у актера, закончившего МХАТ.

— У вас была роль со словами?
— Вторая главная роль в фильме «Русский рейд». Это отечественный блокбастер, боевик, который весь будет наполнен боями и спецэффектами. Про недалекое прошлое, когда ребята, не сумевшие стать спортсменами, кормят свои семьи не самыми легальными путями.

— Актерская работа, кажется, не сильно пересекается с вашей основной деятельностью.
— Конечно, это совсем другое. Но когда ты профессиональный спортсмен, ты много времени проводишь у камеры. Хорошо, что в моей жизни это достаточно большой блок. И сам герой не сильно отличается от меня в жизни. Рейдером может стать любой спортсмен, у которого на определенном этапе что-то не сложилось. Надеюсь, все будет хорошо, и мой образ не будет противоречить самому себе.

— Вы к этому как-то готовились?
— Ну, помимо тренировок, которые были у нас в процессе съемок, ближе к окончанию процесса, когда я стал более близко общаться с актерами, начал у них перенимать какие-то механизмы. Они мне показывали много разных вещей.

— Что было самое тяжелое на съемочной площадке?
— Когда на площадке ты переходишь с позиции спортсмена на позицию актера, некоторые дамочки с тобой начинают разговаривать, как с мальчиком на побегушках. Это ассистентки по актерам. И на площадке иногда приходилось напоминать людям, что ты не просто какой-то Вася. А Вова. При чем Минеев. Это нормально, но порой создавалась напряженная обстановка. Знаешь, когда тебе говорят: «Быстрее! В кадр! Иди! Беги! Пошел». Люди привыкли так друг с другом общаться, а ты говоришь: «Не надо так со мной разговаривать». Ты понимаешь, что с тобой в последний раз так в армии сержант разговаривал. И то один раз.

— Некоторым людям бывает некомфортно просто от того, что их где-то начинают снимать, а после этого показывают, как они выглядят со стороны. У вас такого не будет?
— Это фильм. Ты делаешь работу. Мне не нравится, когда люди, сидя в общей компании, достают телефон и начинают снимать. А скажи это, а скажи то. Мы отдыхаем, а кто-то начинает снимать. Мне это очень не нравится. Многих таких товарищей я обрубал, забирал телефон. Вплоть до конфликта. Когда мы говорим про фильм, прошедший сто этапов обработки, это другая история. Наоборот, когда ты находишься в кадре, есть возможность подойти, посмотреть, все ли понравилось. Приходишь на плейбэк…

— Для людей, которые никогда не снимались в кино. Что такое «плейбэк»?
— Это площадка, где ты можешь сразу отсмотреть, что вы только что отсняли. Ну, вообще, я давно смотрю на себя со стороны и думаю: «Как этот человек может кому-то нравиться?» Видимо, кому-то нравится. Но прежде, чем рекомендовать кому-то из своих знакомых посмотреть этот фильм, я бы сначала сам хотел увидеть оригинал.

— Может ли случиться так, что он вам не понравится?
— Нет. Это мой первый такой серьезный опыт, и это уже успех.

— Чуть раньше мы говорили про ваши доходы. Возвращаясь к заработку в ММА, было ли что-то такое, что вы позволили себе после боя с Исмаиловым, что не смогли бы, если бы этого поединка не случилось?
— Ты вот думаешь о материальном, но забываешь о глобальном. Конечно, я что-то купил, в чем-то себя побаловал. Купил еще одну квартиру в Ульяновске, но это не то, ради чего я вышел. А знаешь, ради чего? Вот я иду сейчас по Махачкале, и со мной люди через одного здороваются, машины едут и сигналят. Меня в этом городе знают многие. Да и вообще во всей стране. А вот если бы я этого не сделал, был бы другой вопрос. Они бы, возможно, знать и не перестали бы, но относились бы точно иначе. И никому бы ты не объяснил, что у тебя было порвано плечо, сломана ключица. Все бы сказали, что это ###### (вранье). Дело не в деньгах. В российских ММА нет денег. И отношение у нас к бойцам, как к собакам, которые должны драться. Их любят, когда они дерутся, смотрят, могут дать им средства, чтобы они поскорее излечились. Но уважать это ремесло, как профессию, у нас по-прежнему не научились. Хорошие деньги получают единицы. Те, кто смог это пробить своим поведением, опытом и социальным статусом. Но такого, как в США, когда даже довольно средние спортсмены могут выходить на хороший оплачиваемый уровень, у нас нет. Если мы берем бой с Исмаиловым, то весь цимус не в деньгах, весь цимус в том, что я не упустил эту волну. Хоть и с травмой, но показал хороший бой, остался в памяти у людей светлым персонажем, к которому им хочется подойти и руку пожать. Это самая большая награда. Я не говорю, что мне денег не надо. Это важная составляющая. Но конкретно тут для меня это не стояло на первом месте. Вот если произойдет реванш, то самым важным будет финансовый вопрос.

В первую очередь, я сам себе доказал, что я не трус и могу принять вызов в не самой простой жизненной ситуации. Во-вторых, я многим доказал, что могу противостоять борцам. В-третьих, после всего ажиотажа ты представляешь, как можно было бы не выйти на бой? Я благодарен всей своей команде, всем тренерам. Всем тем, кто работал со мной и пошел со мной на этот риск. Всем, кто поверил в меня и позволил мне драться одной рукой. То, что было в первых двух раундах, все думают: «Его укатывали». На самом деле, мне Расул (Магомедалиев — тренер Минеева) сказал: «Просто отдай первые два раунда. Как ты собрался с ним драться, если у тебя левая рука просто висит? Отдай два раунда, он тебе ничего не сделает». Я так и поступил. И потом все поменялось. Да, чуть не хватило до победы, но зато сохранилась интрига. Хорошее предложение — и мы соберем «Олимпийский». Представь, сколько бы людей хотели это увидеть.

— Полгода назад вы говорили, что за реванш с Исмаиловым будете просить 5 миллионов рублей. Это по-прежнему актуально?
— Это было до его победы над Василевским. Сейчас 10 миллионов.

— Серьезно?
— А что, это так смешно?

— Ну, это очень большие деньги для российских ММА.
— Нормальные. Мы будем первыми, кто столько заработает.

— Вам 10 миллионов. Исмаилову столько же?
— Конечно. А вы думаете он меня оценивает в меньшую сумму? 20 миллионов на двоих — это нормально. Матчмейкеры ACA находят же какие-то варианты для Исмаилова.

— Вы думаете, ему там платят по 10 миллионов за бой?
— Нет. Поэтому там Артем Фролов, а не я. Когда они захотят настоящее событие, то должны будут выложить эти деньги. Ну, ребят, извините. Не хотите — идите сами травмируйтесь, привлекайте к себе внимание, мажорьте. Почему нет?

— Если даже взять чисто математически. В США, например, большие гонорары оправдываются платными трансляциями и прочим. У нас эти истории не особо монетизируются промоутерами. Как правило, тут деньги уходят из карманов различных меценатов.
— Знаю. Я поеду в Америку скоро. Но пока я здесь, это будет стоить столько. Если забронировать «Олимпийский», заплатить нам по 10 миллионов и найти более менее сносный кард… Хотя, к этому бою даже кард не нужен. Поверь мне, «Олимпийский забьется. На «ВТБ-Арене» людям встать было негде. Столько людей я никогда в жизни не видел. Там присутствовали люди, на которых я в детстве по телевизору смотрел. Филипп Киркоров пришел, Юлия Темникова… Да все пришли. А потом еще полгода ходишь, а тебе люди говорят: «Мы на твоем бою были». Реванш всем будет интересен. Вот тебе и простая математика. Сделай билеты по 1500 — 3000 рублей — эти двадцать миллионов вернутся в тот же день.

— Ваш первый бой был интересен тем, что была история, был конфликт. Что-то личное. После случая в Турции вы пошли на публичное примирение. Нет ощущения, что люди не будут так ждать реванша, если всем понятно, что конфликт исчерпан?
— Я называю это иллюзией мира. Любая искра может опять разжечь пламя. Ну, слушай, сколько раз у нас уже были качели. То мы нормально общаемся, то снова что-то кому-то не нравится. А когда начнется подготовка, весогонка, всеми нами любимый трештокик, то кто может сказать, что наверняка все будет гладко? Тем более, людям это нравится. Да и у нас богатая история. Начать можно с того, что была ничья. А дальше уже как снежный ком все может закрутиться.

— Почему ваш ценник за реванш подскочил в два раза за это время?
— Во-первых, повторюсь, он победил Василевского. А это не мальчик для битья. Во-вторых, я все это время сидел на скамейке запасных, а Мага тренировался. Еще и такой бой провел. Скоро снова подерется. Он побил Василевского, тем самым доказав, что не является проходным соперником. Василевский же не из пионерской зорьки.

— Если Исмаилов побьет Фролова, запрашиваемый гонорар снова подскочит?
— Дальше уже некуда. Больше 10 миллионов — это неподъемные деньги для наших ММА. А 10 миллионов — нормально. Саше Емельяненко же платят столько. Но не очень понятно, за что. Да, известное имя, но не вся известность достигнута Сашей. Там же и политический момент был. Вспомни конфронтацию Федора и «Ахмата». И после этого вот как бы так. А о чем речь вообще? Да, мы хотим много денег. Вообще, предлагаю создать профсоюз бойцов, чтобы требовать обоснованной денежной сетки.

— Подобный профсоюз пытались сделать в США. Не очень получилось.
— Да бойцы сами не хотят хорошо жить. Он просто может сказать: «Я стою вот столько-то. Плати».

— Большинство бойцов, скорее всего, не готово ставить подобные ультиматумы. Далеко не каждый представляет из себя сильную медийную личность. И в данной ситуации ультиматум может закончиться потерей работы. Даже в случае со спортсменом высокого уровня.
— Над собой тоже надо работать. Так каждый пузан, который сидит у телека, может просить каких-то денег. Я же говорю о конкретной сетке. Допустим, выиграл Европу — стоишь столько. Выиграл мир — уже не можешь получать ниже определенной суммы в профессионалах. Это необходимо, чтобы у людей был ориентир. Пошел драться в профи, если в любителях ничего не достиг, не ной, что получаешь мало. Бери артистизмом, хайпуй. Это стабилизирует развитие индустрии. Люди будут понимать, куда они идут, и что им нужно делать. А то спортсмен приходит в зал, бьет мешок и говорит, что теперь его должны показывать на «Матч ТВ». А таких же человек еще 180 тысяч. Ну, на гитаре выйди сыграй, отметься.

— Ваш бой с Исмаиловым стоит 10 миллионов. А сколько будет стоить обычный бой с вашим участием?
— Ровно в два раза меньше.

— При этом, следующий бой, если он будет в Fight Nights, вы проведете бесплатно?
— Почему?

— Год назад вы говорили, что подеретесь в Fight Nights еще три раза бесплатно. По этому обещанию остался еще один бой.
— Мои отношения с Fight Nights не регламентируются денежной ставкой и контрактом. Они немного выходят за грань всего этого, потому что я с самого начала с ребятами и чувствую себя частью команды. Вообще, я смотрю на Запад. Но ближайшая перспектива — это возвращение после долгого простоя. Нужно провести еще поединок. И Fight Nights — отличная площадка для этого.

— Есть ли еще какой-либо боец из категории до 84 кг в российских ММА прямо сейчас (помимо Исмаилова), с кем вы бы смогли сделать поединок, который ждали бы все?
— Альберт Дураев. Думаю, и он бы оценил такое противостояние. За это можно просить хорошие деньги. С кем там сейчас Исмаилов дерется? Фролов? Интересно посмотреть, какую оппозицию он составит Маге.

— Кстати, а с ACA у вас еще был диалог?
— Нет. Они в тот раз поинтересовались, сколько я хочу за Магу. Я ответил, что пять миллионов (разговор проходил до боя Исмаилова с Василевским. — Sport24). Все. Закрывая тему с Магой, скажу, что в потенциальном реванше мне интересны только деньги, так как лично у меня уже нет никаких секретов тут.

— Почему вы сейчас не вспоминаете Штыркова?
— Так ты же сказал про 84 кг. Вообще, он тоже интересен. В любом весе. Но после всего того, что он наговорил и сделал в своей жизни, это ему сейчас надо париться, чтобы я принял его вызов. Так нагло врать, что он чистенький, и так спалиться и вылететь из UFC… Вообще не понял, к чему был этот его блеф с UFC.

— Что вы имеете в виду, называя его подписание в UFC «блефом»?
— Ну, когда ты знаешь, что тебя в клетку не выпустят, потому что ты химоза. Он два раза не прошел тест. Он что, не знал, сколько колол, что там еще послевкусия на 30 лет осталось? Как это назвать, если не блефом? Теперь он будет называть себя бывшим бойцом в UFC, который не подрался там ни разу и был пойман USADA. Что теперь ему делать? Пошел к японцам, где любят таких. И о допинг-контроле речи нет. К кем он будет драться? С Бобом Саппом?

— 28 июля Иван дерется с корейцем Хун Кимом (10-12 в ММА).
— О чем и речь. Парень с отрицательным рекордом. Штыркову не хочется больших боев, ему хочется легких денег, поэтому говорить о нем нет смысла. Если он желает себя как-то обозначить в бойцовском мире, грамотно о себе заявить, то ему нужен такой соперник, как я. А если он дерется с бойцами, у которых статистика минусовая, значит он просто наелся химии, стал бывшим бойцом UFC без боя и уехал в Японию драться со всеми избитыми и забитыми людьми. Мне о нем думать теперь? Я к себе иначе отношусь.

— Когда вы говорите о Штыркове, складывается впечатление, что его основной проблемой прямо сейчас вы считаете историю с допингом. Кажется, у Ивана есть трудности посерьезнее.
— Я не говорю, что у него есть проблемы. Я говорю, что он не совсем понятный персонаж в пацанском мире. Когда ты подписываешься в UFC и говоришь, что не принимаешь допинг. И тут тебя ловят. Вот Исмаилов так и говорит: «Я химик».

— Смеясь.
— А это не имеет значения. Он же это говорит. А тут ты, напрягаясь утверждаешь, что не химик. И попадаешься. А в случае с Исмаиловым с него и взятки гладки. А вообще, посмотри на спину Маги. Разве не понятно, что он химик? Вот я ни разу в жизни не химичил. Ни тестостерон, ни туринабол. У меня обычное тело, нет прыщей. Как будто с речки парень.

— Тем не менее, раньше вы очень активно говорили про Штыркова. А сейчас…
— Ерничаю?

Вроде того.
— А что мне его добивать? Я ему выразил реверанс. Ответного не последовало. Мне зачем стучаться в закрытые двери? У него другие дела. Вот сейчас уехал в Rizin. Я же не говорю о нем свысока. Просто говорю, что все происходящее с ним — это смешно. Как можно строить из себя героя, говорить, мол, тебе тут не с кем драться. Какое UFC? Ты тест на допинг пройти не можешь. Потом ты бежишь и заборы поднимаешь упавшие. Тут он не въехал, в забор не въехал. И сейчас мне говорить: «Штырков, иди сюда»? Да кто он такой после всего этого? Смешной человек. Я не пинаю мертвую лошадь. Он и так умер. И как боец, и как персонаж. Мне теперь издеваться над человеком, над которым судьба смеется? Мне его жалко.

Идти за какую-то церковь разбираться… Если бы это была церковь, в которой он крестился, молился, а ее бы сносили — ок. А когда ты приходишь в парк, по которому сам, возможно, бегал, гонял бухарей и на видео снимал, как ты их отжимать пытаешься, а сейчас решил, что тут церковь вознестись должна. Мы же все понимаем, что это за история. Его старшие товарищи решили пожертвовать деньги на храм. Ему сказали: «Ваня, подержи забор». А потом Ваня стоял и говорил какие-то нелепые речи. Мне стыдно, что такие персонажи создают прецеденты, когда бойцов считают исполнителями чьих-то желаний. Их начинают считать инструментом для удовлетворения амбиций. Пусть Ваня теперь дерется с бабушками.

— Вы сейчас высказываете не самую популярную среди бойцов позицию.
— В смысле?

— Ну, многие оправдывают Ивана. Он же деньги зарабатывает, ему семью кормить надо и все такое.
— Так и киллером можно стать. И проститутка так может сказать: «У меня дети, их надо кормить». Иди в армию. У меня тоже был тяжелый период, когда Зиявудин Гаджиевич (Магомедов) ушел по статье. Я подписал контракт с армией РФ. Стал рядовым солдатом, будучи спортсменом с именем. И ничего. Нужно выходить из зоны комфорта. А бегать на побегушках и строить из себя умного, который всех обманет… Да никого ты не обманешь. Всем и так все понятно. Короче, мне не нужен хайп за счет того, что Штырков опять спалился на допинге и по своему непонятному разумению пошел атаковать бабушек в парки. Бой с ним — да. Разговор — нет. Если хотите разговор — покажите контракт, и я его разнесу.

— Тогда последнее по теме. Сколько будете просить за Штыркова?
— Боров такой здоровый. 10 миллионов.

— В 2019-м году будет ли от вас что-то громкое в контексте ММА
— Я бы хотел пошуметь хорошим подписанием в UFC.

— 9 ноября турнир в Москве.
— Для начала мне нужно вернуться, а после этого есть смысл о чем-то говорить.

— Вы же не пойдете на стандартные финансовые условия, которые предлагаются всем новичкам в UFC?
— Конечно. Я бы уже там был.

— Вы же понимаете, что 10 миллионов они точно не заплатят?
— Само собой. UFC — это не любая российская организация. Но и на 10+10 (тысяч долларов) я не вижу смысла идти. Тем более я понимаю, что UFC в России нужны лица. Славянские лица. Думаю, в этом плане у меня есть выгодная позиция.

— Какие цифры должны быть в первом контракте от UFC?
— 25+25 (тысяч долларов). Это минимум. Но более адекватно — 30+30 и контракт на четыре боя.

— Кто будет от вашего лица вести диалог с UFC?
— Камил Гаджиев. С ним же общались, когда в России UFC проводила первый турнир. Мне тогда предложили выскочить на замену за гонорар 7+10. Андрей Орловский позвонил и сказал. До меня тогда дело дошло в последнюю очередь. Я увидел, что Халид Муртазалиев согласился выйти. И, соответственно, спросил у Камила, предлагали ли нам. Он сказал, что предложили, но даже обсуждать смысла не было, потому что очень смешные деньги.

— Через три недели после первого турнира UFC в России был намечен ваш бой с Исмаиловым. Вы не думали, что Камилу было выгодно вам так сказать, чтобы не сорвать один из самых кассовых боев в истории Fight Nights?
— Нет. Я же и с Андреем (Орловским) встречался. Он напрямую сказал. Вообще, подозревать можно всех, но зачем жить, если ты подозреваешь близких себе людей? Можно так и впросак попасть. На чем-то же должна основываться дружба. И мужские качества между людьми должны оставаться. Я не тот человек, который слепо верит тому, что сказали. Даже друзей перепроверяю, но что касается бойцовского бизнеса, думаю, сложно найти такого адекватного человека, как Камил Гаджиев. Я к нему во всех случаях прислушиваюсь. Для западных партнеров он — один из лидеров ММА-движения в нашей стране. Поэтому, считаю, мои дела можно доверить вести этому человеку. Тогда будут продавливаться и хорошие контракты.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене