Александр Овечкин = «Вашингтон Кэпиталз». Такое уравнение в последние десятилетия засело в головах абсолютного большинства хоккейных болельщиков. Еще бы, ведь Ови провел за команду из столицы США более 1000 матчей и побил не один десяток клубных рекордов. Но Александр Великий был далеко не первопроходцем среди русских хоккеистов в «Вашингтоне» — первым нашим соотечественником в «Кэпиталз» был защитник Михаил Татаринов.
Обладателя одного из самых сильных бросков в советском хоккее «Столичные» задрафтовали в 1984 году под общим 225-м номером. В первые годы после драфта у Татаринова не было никакой возможности уехать за океан — прецедентов в виде побегов советских хоккеистов в то время еще не существовало, да и сам игрок еще не был готов к покорению лучшей лиги мира. Время пришло через 6 лет — в 1990 году. Михаил как раз выиграл золото союзного первенства с московским «Динамо» и стал лучшим защитником чемпионата мира.
«Помню, сижу дома, суббота. Звонок — Миша! «Александр Яковлевич, приехал Баттон, директор «Вашингтона», хочет меня увезти». Давно мечтал Татаринова заполучить, задрафтовал. Звоню в КГБ: «Выясните, где этот Баттон». Тут же выдают — гостиница «Интурист». Набираю, тот поражен: «Саша, как ты меня нашел?!» — «Есть возможности… Ты зря приехал!» — «Почему?» — «Только подставишь Татаринова. Хочешь, чтоб он стал дезертиром? Тебе, американцу, ничего сделать не смогу, это понятно. Но Мишу никто из страны не выпустит, он офицер!», — рассказывал Александр Стеблин, который в тот момент занимал пост президента бело-голубых.
Стеблин предложил своему коллеге из НХЛ следующий вариант: Татаринов доигрывает сезон в «Динамо», затем его разаттестовывают, после чего Михаил перестает быть офицером. Тогда «Вашингтон» сможет подписать с ним контракт.
«Баттон оживился: «Сколько?» — «Ты же знаешь цену!» Мы осенью были на турнире в Берлине, там подошел менеджер западногерманского клуба: «Даю за Татаринова 560 тысяч долларов». По тем временам шикарные цифры. Он и в газетах об этом рассказал, в «Вашингтоне» должны были прочитать. А мне-то какая разница, куда Мишу отдавать? Бизнес есть бизнес! То ли 500 заплатили, то ли 560. На три года. Все вопросы решили!», — вспоминал Стеблин.
Таким образом, в отличие Сергея Федорова и Александра Могильного, Татаринову удалось перейти в клуб НХЛ законным и легальным способом. И поначалу за океаном у Михаила все складывалось прекрасно: в 65 матчах регулярного чемпионата он набрал 23 (8+15) результативных балла. Но за 2 встречи до старта плей-офф советский защитник получил травму и был вынужден пропустить первый розыгрыш Кубка Стэнли в карьере. Все бы ничего, но из-за отсутствия опыта Татаринов допустил ошибку, которая впоследствии испортила отношение «Вашингтона» к нему.
Во время розыгрыша Кубка Стэнли Михаил был нечастым гостем на арене и больше любил проводить время с женой на берегу океана. Уже тогда поведение защитника смутило «Кэпиталз» — в плей-офф даже травмированные игроки стараются участвовать в жизни команды и поддерживают ее как могут. Но окончательно добила руководство «Столичных» просьба нашего хоккеиста, который попросил отпустить его в Москву, ведь он все равно не принимает участия в матчах. Как признавался потом сам Татаринов, пойти на этот шаг его сподвигла супруга. «Вашингтон» дал Михаилу добро на возвращение на родину, но отношение к нему после этого резко изменилось. И в межсезонье его обменяли в «Квебек Нордикс».
«В «Квебеке» мне очень нравилось! Жаль, не договорился по новому контракту, проиграл арбитраж. Забрал меня «Бостон» под знаменитого Рэя Бурка, на большинство. Отличный контракт, бонусы. Казалось, я в шоколаде. Поймал Бога за бороду. Но первые три матча — не пошло, команда проигрывает. Глен Сатер начал цепляться: «Ты с сигаретками притормози…» А в «Квебеке» на это никто не обращал внимания. Гусаров с Ги Лефлером в самолете спокойно курили. И я здесь вел себя так же. А Сатер продолжает: «Да и вес не мешало бы скинуть. Может, пару игр проведешь в фарме?» Но в «Провиденсе» я психанул. В АХЛ переезды на автобусе часов по шесть. Молодежь после матча набирала в дорогу по 3-4 банки пива. А я — упаковку. Берегов-то не вижу. И сорвался. Запил», — рассказывал Татаринов.
После нескольких сезонов в «Квебеке» и «Бостоне» Михаилу пришлось вернуться в Россию. Здесь на него был серьезный спрос, но справиться с алкогольной зависимостью и постоянными нарушениями режима он уже был не в силах. Жизнь нашего героя пошла под откос. Дошло до того, что вскоре Татаринов сел в тюрьму за убийство. Так и не реализовавший свой талант защитник и по сей день остается одним из главных разочарований в истории советского хоккея.