«Правильные и педантичные немцы — это сказки. Они такие же, как русские». Истории наших хоккеистов в Германии

Дарья Тубольцева

Поделиться

Комментарии

«Крефельд» — не самый известный и далеко не самый сильный клуб Германии. За последние пять лет команда ни разу не попадала в плей-офф, а в этом году еще столкнулась с серьезными финансовыми проблемами из-за пандемии коронавируса. В первой части истории о немецком клубе, где собрано много русских игроков, генеральный менеджер Сергей Савельев рассказал, как собирал состав и почему обратил внимание на российский рынок хоккеистов. Во второй части мы дадим слово игрокам, которые оказались в Германии.

«Хотел показать, что русские хоккеисты — не алкоголики и лентяи». 24-летний Савельев — генменеджер клуба в Германии

Сезон-2020/21 в немецкой DEL стартует 17 декабря, сейчас в стране проходят товарищеские матчи и турниры. Изначально за «Крефельд» должно было играть семь игроков с российским паспортом. Пятеро россиян: вратарь Сергей Белов, защитник Даниил Валитов, нападающие Никита Шацкий, Иван Петраков и Артем Тянулин (играл до середины ноября в «Ладе» на правах аренды). И еще в составе было двое русских немцев — хоккеистов с двойным гражданством — Евгений Аланов и Александр Боярин. После того, как команда устроила забастовку и не вышла на раскатку перед матчем с «Вольфсбургом», клуб покинул Аланов. 25-летний форвард подписал контракт с «Дюссельдорфом», но все равно согласился поговорить со Sport24 и рассказать о немецком хоккее глазами русского. Евгений родился в Усть-Каменогорске, когда ему было три года, переехал вместе с родителями в Новосибирск. Там он и начал хоккейную карьеру, однако вместо выступления в МХЛ выбрал другой путь.

— Евгений, почему в 17 лет уехали в Германию?
— Я не пошел в МХЛ, с нашего возраста человека три взяли. Это нормально, когда тебя не сразу берут в МХЛ. Можно было еще год отыграть и потом уже попасть в молодежную лигу. Но решил, что если у меня есть немецкий паспорт, то могу поехать играть в Германию.

— Вы поехали со знанием языка?
— Нет, я вообще не знал немецкого. Чуть-чуть говорил по-английски, потом его хорошо выучил с репетитором. Немецкий я только года три-четыре назад выучил.

— И как в первое время было в командах?
— Непросто. На английском, конечно, все говорят, но все равно многое не понимал. Самое страшное, когда не понимаешь, что вокруг тебя говорят.

— В Германии, в принципе, мало русских хоккеистов. Когда приехали, столкнулись с какими-то стереотипами?
— Да они и до сих пор есть, говорят: «Вон, русский приехал». Менталитет все-таки другой. В плане хоккея все тоже отличается, тут он другой, не всегда в Германии воспринимают русский хоккей. Но все от тренера зависит.

— В чем отличия в хоккее?
— Здесь он прямолинейный. В немецкой DEL много канадцев играет. Здесь мало где можно импровизировать. У нас все равно где-то за счет мышления и импровизации стараются играть, это приветствуется в России. В Германии не так.

— Сложно было перестраиваться на местный хоккей?
— Время это заняло. Тренеры у меня всегда были из Северной Америки, даже немцев не было. Они заставляли играть в такой хоккей. Я уже перестроился, мне даже такой прямолинейный хоккей ближе, чем русский. Хотя иногда хочется поинтереснее сыграть.

— У вас в командах были еще русские ребята?
— Встречались, но это были русские немцы. Можно сказать, как я. Только я живу в России, а здесь просто играю. Разница все-таки есть. В Германии много русских, люди в 90-е эмигрировали и обосновались тут. Родители переехали и детей в хоккей отдали. Их не мало. Играл с ребятами из Казахстана.

— Дети людей, переехавших в Германию, больше по менталитету русские или немцы?
— Все зависит от воспитания. Я видел и совсем немцев, и ребят, у которых сохранилась русская культура. Некоторые только понимают по-русски, но плохо говорят. Все по-разному.

— Откуда у вас немецкий паспорт?
— Моя прабабушка переехала в Германию. В 2000 году туда эмигрировала моя бабушка. Пригласила мою маму, которая на тот момент была беременна моим младшим братом, который там и родился. Вместе с мамой полетел я. Мы жили в лагере для тех, кто подает на немецкий паспорт. Я был маленьким, и мне без знания языка (оно не требовалось для детей такого возраста) выдали паспорт. Брат родился в Германии и автоматически гражданство получил. Хотя он даже по-немецки не говорит до сих пор! Егор сейчас играет в системе московского «Динамо». Но, может быть, когда-нибудь и до Германии доедет. Я не против с ним в одной команде поиграть.

— У мамы, получается, тоже немецкий паспорт?
— Да, у нее есть, а у папы нет. Но на маму всегда очень странно смотрят на всех таможнях, она по-немецки не говорит. Удивляются: «У вас немецкий паспорт, а вы не говорите на этом языке». Я сам живу в России, просто играю в Германии, не собираюсь туда переезжать. Мне все нравится в плане хоккея и быта, но и друзья, и семья в России. Планирую свое будущее связать с Россией.

— Говорят, что немцы очень педантичные и правильные. К этому сложно привыкнуть?
— Это все сказки. Немцы такие же, как русские — разные. Есть вообще безалаберные, есть педантичные. Но и в России есть такие люди.

— Почему ваш брат не пошел по вашим стопам и не уехал играть в Германию?
— Он играл в Европе, но поступило предложение из России. Захотел играть в «Динамо», в Москве жить хорошо. Это его выбор. Я бы тоже не отказался от предложения из России.

— Вам, получается, интересно играть в России, но просто нет предложений?
— У меня было из «Сочи» в этом году. Но не буду вдаваться в подробности, можно сказать, некрасиво со мной поступили.

— Высшую лигу не рассматривали?
— Нет, никогда. Я не вижу смысла из Германии ехать в ВХЛ, там и уровень ниже, и переезды тяжелее, условия хуже, отношение к людям другое.

— Если говорить об уровне немецкой DEL, с чем можно сопоставить?
— Сколько играл со швейцарскими командами, вообще не показалось, что их чемпионат сильнее. Уровень чемпионата Швеции выше, его бы даже сравнил с КХЛ. Просто в КХЛ играют самые топовые иностранцы. Чехи слабее нас, думаю.

— А если говорить про уровень зарплат?
— В Швейцарии самые высокие зарплаты в Европе, но там и жизнь дорогая. Потом идет Швеция, а потом уже Германия. Слышал, что в Финляндии очень упали зарплаты, в последние годы много финнов в Германии играет.

— В связи с коронавирусом зарплаты в предстоящем сезоне упали?
— Да, обрезали. Везде по-разному, кто-то играет за очень маленькие деньги. Знаю, что в некоторых командах снизили на 75%. Некоторые на 25-50%.

— Насколько сложно быть без игровой практики уже девять месяцев?
— Это очень сложно! Поддерживаю форму только тренировками. Но ничто не заметит игры. Нужно играть. Всем по-разному такие длительные паузы даются. Мне далась непросто.

— В Европе все чемпионаты стартовали. Вам объясняли, что в Германии начинают только 17 декабря?
— Тут все просто. Многие европейские чемпионы прерывались из-за локдауна. В Германии знали, что такое будет, поэтому посчитали, что стартовать позже будет лучше. Все это было сделано, чтобы после сезона многие клубы просто банкротами не стали. Плюс мы будем играть без фанатов. В Германии все хотят уйти в плюс после сезона, здесь нет команд, которые в минусе, как, например, в России.

— Разве без болельщиков на трибунах возможно не уйти в минус?
— По итогу должны уйти в очень маленький минус: минус 100 тысяч евро. А могло быть минус один миллион и так далее. Понятно, что 100 тысяч — это не маленькие деньги, но в контексте клубов и спонсорских контрактов — небольшие.

— В межсезонье вы перешли в «Крефельд». Кто вас туда пригласил, и почему до начала сезона вы ушли?
— Меня пригласил Сергей (Савельев, генеральный менеджер «Крефельда». — Sport24). Да все было нормально. В коллективе некоторые вещи произошли. Ушел я только из-за спортивной составляющей, ничего плохого о Сергее и ни о ком другом из клуба сказать не могу.

— Вы впервые столкнулись с ситуацией, когда генеральный менеджер младше вас?
— Впервые! Очень необычно.

— Сложно было выстроить рабочие отношения?
— Да, я сперва не знал, как обращаться. Принято же по отчеству… Но в то же время мы одинакового возраста, он даже младше на год. В общем, немножко непривычно. Правда, опять же, это совсем не проблема. Мы быстро наладили контакт и нормально общались.

— Вы сразу приняли предложение «Дюссельдорфа»?
— Я думал неделю. В команде в «Крефельде» возникли проблемы, в СМИ кое-какие факты просочились. Посчитал, что с этими людьми, кто все начал, будет тяжело в одной команде находится. Останутся ли они или нет — тут уже тяжелее предполагать.

— Информация о забастовке перед товарищеской игрой меня очень удивила. Такое вообще часто встречается в Германии?
— Первый раз с таким столкнулся в своей карьере. Привык в Германии к совершенно другому. Но там очень много нюансов, не хотел бы о них рассказывать, тем более я уже покинул команду.

— Наверное, то, что русских было много в команде, вас удерживало.
— Да, конечно. Из-за этого я и долго думал над тем, уходить или нет.

— Какая сейчас ситуация с коронавирусом в Германии?
— По числам примерно то же самое, что и в России. В районе 20 тысяч заболевших. Но при этом никто из моих знакомых в Германии не болеет.

Сергей Белов, в отличие от Аланова, только первый сезон в Германии. И он «Крефельд» не хочет покидать ни при каких обстоятельствах. 27-летний вратарь много лет играл в Высшей лиге, однако из-за травм вынужден был фактически пропустить последние два сезона. Когда голкипер был уже готов завершить карьеру, возник вариант с немецким клубом.

— Как вы оказались в «Крефельде»?
— Последний год я пытался уехать в Европу. Когда позвонили из «Крефельда», сначала даже не поверил. Обратился ко мне наш генеральный менеджер, я, конечно, согласился, не думая.

— Когда поступило предложение?
— В конце мая.

— Когда приехали в Германию?
— Я с еще русскими ребятами смогли прилететь только 17 сентября. Мы должны были приехать в начале августа, но с карантином все перенеслось. Как прилетели, сразу начали подготовку: у нас было три недели льда, зал. Потом опять начались трудности: стали вводить карантинные меры, отменили тренировки на льду, ходили только в зал. Вновь начали говорить, что сезона не будет. Но сейчас вроде бы все налаживается.

— Как обосновались в другой стране?
— Да я почти три месяца тут, так что привык, адаптировался. Все условия здесь есть, поэтому не на что жаловаться. Я сначала приехал один, жена буквально пару недель назад приехала ко мне.

— Клуб помогал с поиском квартиры, машины?
— Конечно, во всех бытовых вопросах помогает.

— Что вообще удивляет в новом клубе?
— В раздевалке интернациональная компания собралась: немцы, американцы, канадцы, русские, есть швед. И все друг друга понимают, атмосфера хорошая, тренировки интересные. Отличия от России в плане хоккея огромные.

— Как ваш английский?
— Чуть ниже среднего. Вроде бы пока получается объяснить, что мне надо. С проблемами еще не сталкивался.

— Почему пропустили прошлый сезон?
— В сезоне-2018/19 у меня были травмы, я почти не играл. Потом начал искать себе новую команду, понял, что не до конца залечил свои болячки. Пришлось пропустить начало прошлого сезона. А когда восстановился, везде уже было занято. С того момента понял, что надо попробовать уехать из России.

— Не думали закончить с хоккеем?
— Задумывался. Когда было очень тяжело, друзья помогали искать лед, чтобы форму поддерживать. Был еще вопрос с деньгами. Год сидеть без единой зарплаты тоже было непросто. Приходилось с любителями кататься, какую-то денежку зарабатывать, чтобы кое-как концы с концами сводить. Родственники стали говорить, чтобы шел на работу. А если идешь на работу, то все, никаких тренировок. Это точно конец. Все эти мысли я отбрасывал. Верил в глубине души, что все получится, что смогу вернуться. Вроде пока получается.

— Когда задумались о Европе, какие страны рассматривали?
— Был вариант с Польшей. Мы ударили по рукам, но потом все сорвалось. Рассматривал Чехию и Финляндию.

— Высшую лигу сами не рассматривали, или не было предложений?
— Толком не было. Было два предложения из китайских клубов, когда они еще играли. Но там тоже ничего непонятно было. Сейчас ВХЛ сильно омолаживается, клубам легче подписать много молодых ребят, чем одного опытного. Плюс последний мой сезон в Высшей лиге не задался, это тоже наложило свой отпечаток.

— Савельев говорил, что столкнулся с критикой. Вы сами переживали? Была ли неуверенность в своих силах?
— Перед первым матчем, когда объявили, что буду играть, было легкое волнение. Но не сказал бы, что больше, чем обычно. Я просто понял, что мне нечего терять. Вышел и осознал, что хочу получить удовольствие от игры, в которую не играл полтора года. Наслаждался моментом. Когда у тебя есть все, ты этого не ценишь. Когда ты это теряешь, начинаешь задумываться о том, как любишь хоккей, всю эту атмосферу, эмоции.

— В саму игру быстро включились?
— Да, быстро набрал форму за три недели до товарищеского турнира, и в игру вошел хорошо. Ребята поддержали. Но тут такой хоккей — атака на атаке, туда-сюда. Все 60 минут в игре.

— Бросков на порядок больше, чем у вас в Высшей лиге было?
— В последнем матче по моим воротам нанесли 51 бросок в створ. Мы проиграли 1:3.

— Вратари обычно говорят, чем больше бросков — тем лучше.
— Да, конечно. В Высшей лиге, бывает, стоишь, тебе 25 раз бросят, из них образно пять не берущихся. Сразу начинаются вопросы к вратарю: а что да как и почему. Тут же бросают ото всюду, ты всегда в тонусе. Мне как голкиперу легче.

— Перед одним из матчей у вас в команде случилась забастовка. Что там произошло?
— Это было неожиданно. Но я не хотел бы вдаваться в подробности; что было в раздевалке, пусть остается в раздевалке.

— Интересно узнать вашу позицию как игрока: понятно, что вы подписали контракт на конкретную сумму, но случился кризис из-за коронавируса. Вы готовы пойти на уступки клубу, или хотите получать полную свою зарплату?
— Я сейчас в таких условиях, что просто хочу играть. Я первый подхожу, не читая бумаг, подписываю документ. Тем более сейчас всем тяжело. Почему тогда нам должно быть легко и у нас должна быть полная зарплата? Тем более мы еще не играем, а уже декабрь. Считаю, что это нормальное явление в сложившейся ситуации. Я не знаю сейчас команды, где подписывают контракты на прежних условиях. Вы же видите, что в НХЛ творится, там люди вообще огромные суммы теряют. Но все хотят играть.

— У вас зарплата в «Крефельде» выше, чем была в Высшей лиге?
— Если смотреть по курсу, то да. Но жизнь в Германии намного дороже, поэтому получается, что нет.

— Во сколько раз в Германии дороже жить?
— Есть некоторые продукты, которые стоят столько же. Но все остальное дороже, наверное, в 2,5 раза точно.

— Какая сейчас обстановка с коронавирусом в Крефельде?
— Когда жена была в России, рассказывала, что по новостям показывали, как все в Германии закрывалось, полный локдаун. Мы ничего такого не заметили. С 1 ноября рестораны стали только на вынос, все остальное работает. Мне понравилось, что если есть закон, то все его соблюдают. В помещение все строго заходят в масках. Если она висит на подбородке и нос открыт, то за это тебя оштрафуют минимум на 50 евро.

— В Германии мало русских хоккеистов. Чувствуете, что к вам приковано пристальное внимание?
— Я, честно говоря, ничего не заметил. Но, когда нас приглашали в клуб, сразу сказали, что тут такое отношение к русским, что будет непросто. Знаю, что нас будут оценивать не только по матчам, но и по тренировочному процессу, по бытовым вещам. В этом плане мы тише воды ниже травы.

Скачать приложение Sport24 для iOS

Скачать приложение Sport24 для Android