Владислав Безбородов — самый возрастной арбитр РПЛ прямо сейчас. Ему уже 49 лет, 15 из которых он судит матчи Премьер-лиги. Про Безбородова можно сказать, что для него возраст действительно лишь цифры — в свои 49 он стал лучшим арбитром прошедшего сезона РПЛ.
В прошедшую субботу Безбородов стал соучастником скандала, произошедшего в первом туре нового сезона РПЛ. Московский «Спартак» остался недоволен работой Владислава на матче против «Ахмата». За несколько дней до этого Sport24 говорил с Владиславом о его уникальном достижении и о многом другом.
— С удивлением обнаружил, что вам уже 49. Всем бы так выглядеть в этом возрасте.
— Я и сам ощущаю себя где-то на 25. Все дело в осознанности. Я в отличной физической форме. И продолжаю карьеру. Нет ничего лучше, чем судить в поле. ВАР или инспектирование не смогут это заменить. Сейчас я востребован и сдаю все нормативы. Все закончившие судить судьи как один говорят — суди сколько сможешь.
— При этом вас признали лучшим судьей прошедшего сезона РПЛ. Достижение само по себе очень крутое, но, если еще учитывать, что вы старше всех своих коллег — вообще топ.
— Наверное, это симбиоз генетики, профессионального отношения и любви к профессии. Я получаю удовольствие от футбола. То, чем я занимаюсь, мне дано. Многие коллеги говорят: «На тебя посмотришь, сразу видно — ты на своем месте». Внутри себя я удовлетворен тем, что нашел себя по жизни. Рад, что не ошибся с профессией.
— У вас было мало ошибок в этом сезоне. Он — лучший в вашей карьере?
— Один из лучших. У меня было много других хороших сезонов. Например — переходный сезон 11/12. Тогда была колоссальная нагрузка: за весну я отсудил 13 матчей и практически все — без ошибок. При этом тогда еще не было ВАР. А сейчас все-таки из-за подстраховки в лице ВАР становится все труднее называть тот или иной сезон лучшим. Видеоассистент выступает в качестве подстраховки, нивелируя личный успех судей. Тем не менее, считаю, что мне удалось пройти сезон стабильно, и с минимальным использованием ВАР. Я настраиваю себя по старинке — сам видишь, сам решаешь.
— Испытываете стресс после допущенных ошибки?
— Давно не испытывал. Я вообще человек стрессоустойчивый и уравновешенный. Даже если ошибка есть — она меня не убивает. Особенно сейчас, когда есть ВАР. Такое отношение приходит с опытом. Ты должен выйти на поле, отсудить и спокойно вернуться домой к семье.
— А в принципе судье нужен психолог?
— У нас есть психолог в штабе — Мила Кирсанова. Она постоянно присутствует с нами на сборах. Мы общаемся, обмениваемся мнениями.
— В этом сезоне вы несколько раз работали на ВАР. Где труднее — в поле или у экрана?
— Судить в поле — это холодная голова при пульсе 180. При этом еще надо разговаривать, успевать за каждым эпизодом, все видеть. Но бывает, что ответственность больше на видеоарбитре. К человеку, который сидит перед экраном, может быть больше вопросов, чем к главному судье в случае ошибки.
— «Безбородов на ВАР давил авторитетом молодого судью. Такие арбитры не должны быть в РПЛ». Это слова гендиректора «Краснодара» Владимира Хашига после матча с Сочи. Помните ту игру?
— Конечно.
— Вы, как арбитр ВАР, допустили в том матче хоть одну ошибку?
— Ни одной.
— Как вы взаимодействовали с главным судьей матча Игорем Паниным?
— Строго по регламенту.
— Чисто в теории представляете себе ситуацию, когда арбитр ВАР давит авторитетом на главного?
— Нет, конечно. Главный судья не зря называется главным, именно он принимает окончательные решения. На него никто не может повлиять: ни Хашиг, ни инспектор, ни ВАР. Мне было удивительно слышать эти высказывания о том, что кто-то там на главного влиял, давил авторитетом. Игорь — взрослый человек. Он арбитр РПЛ. Для него должны быть обидны такие заявления.
— С Хашигом или Галицким общались после тез слов?
— Нет — и с Паниным эту ситуацию тоже не обсуждали. Ситуация не стоила нашего времени. Я никогда не обращаю внимание на такие высказывания. Они сугубо эмоциональные, и люди, как правило, потом жалеют о сказанном. Какой смысл тратить свою энергию на высказывание человека, у которого просто не выдержали нервы?
Владимир Хашиг.
— Многие судьи отмечают, что сложнее всего судить «Спартак» из-за послематчевой рефлексии. Для вас таким клубом является «Краснодар»?
— У меня вообще нет особенных чувств или эмоций ни к одной из команд — ни положительных, ни отрицательных. Но мне нравится судить «Краснодар». Команда демонстрирует яркий футбол — это без сомнения. А когда игра проходит на их стадионе — находишься под впечатлением и от него тоже.
— В прошлом сезоне вы два раза показали прямую красную в самом начале матчей. Кротову («Динамо» — «Уфа», 6-я минута) и Фуксу (ЦСКА — «Химки», 15-я минута). Когда идешь удалять игрока в такой ситуации, в голове есть хотя бы доля сомнения в своем решении?
— Понятие «первые минуты матча» нужно разрубить на щепки и выкинуть подальше. Неважно, какая минута матча. Важно, есть нарушение правил или нет. Мне нравится, когда у судьи есть концентрация, решимость и мужество принять верное решение независимо от минуты матча. Сомнение в своем решении, основанное на понятии «первые минуты матча» выдает твою слабость и несконцентрированность. Видишь, что есть нарушение на красную — нужно показывать!
— То есть решение Казарцева показать желтую карточку Соболеву за снятую футболку (там было фото его умершей мамы) вы тоже поддерживаете?
— В этой ситуации я понимаю обоих. Василия, как коллегу: по правилам он обязан был показать желтую карточку. И Сашу Соболева понимаю тоже. Это очень тонкий момент. Василий мог бы как судья проявить себя с другой стороны, но чем бы это для него закончилось — неизвестно.
— Вы пока не думаете о завершении карьеры судьи? Футболисты обычно говорят, что закончат с футболом, когда он перестанет приносить им удовольствие.
— Я продолжаю получать удовольствие от судейства. Сейчас у меня лучшее время в жизни и в профессии. Понимаете, каждый отработанный матч — как маленькая жизнь. Я чувствую, что нахожусь сейчас в идеальной форме. Мне 49, и я стал 4-й раз лучшим арбитром сезона. Я хочу быть хорошим примером для молодых судей.
— Получается, вы как вино?
— Как коньяк! Ха-ха.
— Но все-таки: думали, чем будете заниматься после завершения карьеры?
— Думаю, останусь в футболе. Сейчас многое меняется. Проект ВАР становится обширнее, требуется больше людей, чтобы покрыть все игры. В том числе на просторах постсоветского пространства, где сейчас эту систему только вводят. Люди будут нужны. Пока все идет к тому, что некоторые судьи даже по завершении карьеры будут работать ВАР.
— Можете себя представить начальником команды как Станислав Сухина?
— Я не думал о том, чтобы работать в клубах. Пока не могу это примерить на себя.
— Кстати, верите, что Сухина оказывал косвенное влияние на судей?
— Станислав Валерьевич — очень скромный, немногословный человек, но при этом с отличным чувством юмора. Он хороший арбитр, четко знал свое дело. Я много раз с ним встречался, когда он уже был начальником команды «Локомотив». Я не верю, что он мог давить на судей. Он совершенно не такой человек.
— К слову, о давлении. Как вы относитесь к полиграфу?
— Самый главный минус полиграфа — судейство становится непривлекательной профессией. Это имиджевый и репутационный удар. Чтобы молодому арбитру выдержать сложную дорогу от городской лиги до РПЛ, ему нужно быть уверенным в том, что он реализуется и посвятит себя на протяжении долгих лет профессии, которая прокормит его семью. Ты можешь потратить 10 лет на путь к РПЛ, отсудить два матча и вдруг закончить из-за полиграфа. Да, можно найти новую работу, но те 10 лет никто не вернет. Вырастить арбитра РПЛ — долгий и серьезный процесс. А такие решения, как полиграф, могут просто испугать людей. Молодой судья просто не захочет тратить 10-15 лет жизни, чтобы после заваленного полиграфа идти работать таксистом.
— У вас есть сыновья — они не увлекаются футболом?
— Пятилетний сын первый год занимается.
— Будете его учить общаться с судьями?
— Конечно, подскажу. Скажу ему, чтобы вообще не обращал на них внимания.
— Почему?
— У меня был один очень показательный случай. Я судил матч чемпионата Европы U-17 между сборными Италии и Испании. Поразило то, что испанцы слушались меня беспрекословно: неважно, за них были свистки или против. Они вообще не обращали на меня внимания, как будто меня не было на поле. Они не тратили свою энергию на меня. А итальянцы… Каждый пытался как-то вывернуться и мне что-то сказать, предъявить. Абсолютно в каждом эпизоде. В итоге потратили все свои эмоции на споры со мной.
— И как сыграли?
— Испания выиграла 3:0. Я также понял, что такая тактика испанцев действует и на арбитра. Судья будет благодарен футболисту, который не спорит с ним, если он даже незначительно ошибся.
— Как относитесь к отмене географического принципа при назначении судей?
— Я за.
— Потому что хотели бы снова посудить матчи «Зенита»?
— Я могу судить любые матчи. У меня нет ни сомнения, ни страха. Хуже от отмены географического принципа точно не будет. Бывают ситуации, когда просто не хватает арбитров. Кроме этого, есть топ-матчи, на которые приходится назначать более слабого арбитра, чем есть. Есть риск испортить игру. В вопросе назначения судей на матчи нужна прагматичность, а не географический принцип.
— Если говорить еще про одно нововведение — судьям со следующего сезона поднимают зарплаты. При этом российские арбитры не будут судить еврокубки. Можно ли сказать, что первое нивелирует второе?
— Было много факторов, говорящих о том, что зарплату нужно поднимать. Мы работаем в сфере, где крутятся большие деньги. Судьи — топ-менеджеры, работающие с топ-игроками. Но до последнего времени был перекос: человек, играющий в футбол, получал миллионы долларов, а человек, судящий его матч — сто тысяч рублей. Конечно, сто тысяч рублей — хорошая зарплата для России. Но если рассчитать среднемесячную — это невысокая оплата. То, что происходит сейчас — радует. Есть стремление и мотивация работать еще лучше. Все ребята восприняли эту новость с приятным удивлением.
— За сезон в департаменте судейства сменилось три главы. Как смотрите на такие частые перемены?
— Есть обстоятельства непреодолимой силы. Судьи в таких ситуациях стараются как можно быстрее подстроиться под требования нового руководителя. Я не помню, чтобы на должности главы департамента судейства кто-то работал более четырех лет. Сейчас создается российская команда руководителей из людей, которые одинаково смотрят в одном направлении. Раньше иностранцы вносили новый взгляд на привычные вещи. Возможно, в какой-то степени это было полезно, но в общем — была разрозненность. Сейчас, думаю, будет легче понимать друг друга.
