Гениальные люди часто обладают непростым или даже авторитарным характером. Имя советского тренера Валерия Лобановского гремело на весь мир — но, несмотря на это, не все футболисты находили с ним общий язык.
В свое время из-за разногласий с Лобановским полузащитник «Динамо Киев» Леонид Буряк перешел в московское «Торпедо». «Обида на Лобановского у меня была. Мы два года с ним не разговаривали и не здоровались», — рассказывал Буряк в интервью Дмитрию Гордону.
В 1976 году смертельную обиду на Лобановского затаил грузинский футболист Давид Кипиани. Валерий Васильевич, совмещавший посты в «Динамо» и сборной СССР, не хотел брать Кипиани на Олимпийские игры в Канаде, хотя тот показывал очень сильный футбол. К вопросу пришлось подключить руководство Грузинской СССР.
«Из Лобановского сделали идола. Хотя во многих человеческих и тренерских моментах он, считаю, далеко не чист, — рассказывал футболист сборной СССР Виктор Звягинцев. — Как было с Кипиани? В тот год он играл восхитительно. Все спрашивали — почему Давид не проходит в сборную? А для Лобановского что-то немыслимое — если ему «подсказывают». Так грузины подключили Шеварднадзе. Компартия Грузии обратилась в ЦК. И Лобановского заставили взять Кипиани на Олимпиаду».
Кипиани в составе «Динамо Тбилиси»
Чтобы доказать, что он всегда прав, Лобановский ни разу не выпустил Кипиани на поле. В матче за третье место команде СССР противостояла сборная Бразилии — бронзовые медали полагались всем игрокам, которые в течение турнира сыграли хотя бы одну минуту.
«Матч за третье место с бразильцами. Игра дается, ведем 2:0, — продолжает Звягинцев. — Чтобы получить медаль, надо выйти на минуту. Коньков до этого сломался, Веремей (Владимир Веремеев. — Sport24) тоже. Нас осталось всего 14. Двое — Саня Прохоров и Кипиани — без медалей. Выпусти их на 90-й! Нет. Вот так Лобановский отомстил всем коммунякам. Вместо 16 медалей привезли 14».
Отношения между Кипиани и Лобановским испортились навсегда. Звягинцев рассказывал, что принципиальность тренера довела мужественного джигита до слез:
«Мы на Олимпиаде жили через стенку, а балкон общий. Вечерами сидели, курили. Так у Кипы слезы по щекам: «Я его не прощу никогда!»
