В конце ноября немецкий специалист Ральф Рангник ушел из «Локомотива», где он занимал пост руководителя по спорту и развитию, и стал временным главным тренером «Манчестер Юнайтед». Позицию Рангника в «Локомотиве» занял Ларс Корнетка — ученик Ральфа, его многолетний партнер и последователь его идей. Рангник и Корнетка активно сотрудничали в «Хоффенхайме», «Шальке 04» и «Ред Булл Лейпциг» начиная с 2007 года.
Корнетка и спортивный директор «Локомотива» Томас Цорн рассказали:
- как клуб будет существовать и развиваться после ухода Рангника;
- почему в клубе доверяют Гисдолю несмотря на серию поражений;
- что будет с Анджорином, который вернулся лечить травму в «Челси»;
- что будет с возрастными игроками, в том числе с Гильерме;
- а также прокомментировали громкий конфликт с Крыховяком.
— Как ваш функционал изменился после ухода Ральфа Рангника?
Цорн: Ральф был главой всего проекта и нашим боссом. С тех пор как он ушел, его полномочия разделились по компетенциям между мной и Ларсом. Ларс больше по обучению тренеров, философии, анализу игры, а я как спортивный директор отвечаю за контракты и переговоры с игроками.
Корнетка: После ухода Ральфа практически ничего не изменилось. Наши полномочия и задачи остались теми же. Мы их знали. Просто на нас сейчас больше ответственности. А так — больше ничего не поменялось.
— Имя Ральфа и его бренд помогали проще привлекать игроков в «Локомотив». Как вы сейчас будете с этим справляться?
Корнетка: Да, вы правы. Я знаю Ральфа очень давно, я знаю, какую мощь имеет его имя. Мы работаем вместе 15 лет. Его имя стало настоящим брендом. Но один он бы ничего не смог сделать. У него всегда была отличная команда. Он окружал себя специалистами, которым давал задания и которые решали задачи. Ноу-хау и качество из нашего проекта никуда не ушло.
Может быть, мы потеряли имя, но содержание осталось прежним. А что касается привлечения игроков — всегда непросто привлекать талантливых и перспективных футболистов. Это и с Ральфом было не так легко. В будущем будет так же тяжело. Но наша сила убеждения, качество, то значение, которая имеет эмблема «Локо» и Москва — никуда не делись. Этим мы и будем пользоваться.
Ральф Рангник
— Рангник лично убеждал Бека-Бека и Анджорина перейти в «Локомотив». Кто из вас будет делать это теперь? И нет ли у молодых игроков, которые приехали летом, чувства, что их обманули?
Цорн: Относительно летних трансферов молодых игроков — не было так, что Ральф звонил и они сразу ехали. Все равно велись переговоры, в которых участвовал я и периодически Ларс. Мы их совместно убеждали и объясняли, каким будет проект. В этом плане ничего не изменилось, мы с Ларсом так же продолжим убеждать игроков, что ехать в «Локо» — правильное решение, которое поможет развиваться. Даже сейчас, когда мы ведем переговоры с потенциальными новичками, они отмечают, что несмотря на то, что Ральф ушел, проект остался интересным.
— Вы же понимаете, ехать к Рангнику — это одно, а ехать в Цорну и Корнетке — совершенно другое.
Цорн: Все прекрасно понимают, для чего была выстроена стратегия. Если есть имя «Ральф Рангник», все понимают, что ожидать от игры, от специалистов, от штаба, который работает с игроками. Все это осталось. Бека-Бека, Анджорин, Едвай приехали в «Локо», потому что это проект Ральфа, но они же с ним ежедневно не контактировали.
— Как вы объясняете потенциальным игрокам, почему у «Локо» сейчас все так плохо с результатами?
Корнетка: Я думаю им не надо объяснять, почему команда так много теряет очков. Главное, чтоб у них была заинтересованность в нашем проекте. Плюс потенциальные новички сами понимают, что мы их зовем в том числе для того, чтобы улучшить результаты.
Цорн: У тех, с кем мы общаемся, не возникает таких вопросов.
— Если «Локо» по итогам чемпионата не выйдет в еврокубки, не будет ли это проблемой для долгосрочного будущего проекта?
Корнетка: Когда у тебя нет успеха в футболе, это всегда осложняет приобретение молодых игроков. Все болельщики хотят видеть крутой футбол. Это требование, которое мы перед собой ставим. Для того, чтобы это осуществить, нам нужны лучшие игроки, лучшие тренеры. Наш проект долгосрочный. Мы хотим показывать динамичный, привлекательный футбол. Но это не дело одного-двух дней. Нужно время.
Все игроки, которые пришли к нам летом, постепенно растут. Но они еще не достигли своего пика. Под таким же углом надо смотреть и на наш футбол. Мы хотим как можно быстрее добиться успеха. Мне бы вообще хотелось, чтобы мы сходу стали чемпионами и сразу играли в Лиге чемпионов. Но на это нужно время. Поэтому наша стратегия была разработана на долгосрочный период. Это как с акциями: в один день курс может быть низким, но за год он может подняться. Конечно, мы были бы рады играть в Лиге чемпионов, но вместе с тем мы понимаем, что сейчас сфокусированы на будущем.
Цорн: Было бы неправильно, если бы наш проект «упал» из-за вылета из Лиги Европы.
— Если не будет результатов в еврокубках, вы не сможете подсвечивать игроков и реализовывать свою стратегию. Стратегию, которую нам предоставлял Плутник, подразумевает регулярную игру в Европе на протяжении 5 лет. Эти цели как-то не сочетаются с философией постепенного развития.
Цорн: Конечно, мы должны играть в еврокубках. И из-за финансового аспекта, и из-за того, что это подсвечивает наших тренеров и игроков. Но чтобы регулярно там играть, нужно доходить до зоны еврокубков.
— То есть ничего страшного, если по итогам этого сезона «Локомотив» не попадет в еврокубки?
Цорн: Этот сезон — сезон перестройки. Нам нужно прийти к тому, чтобы точно попасть в Европу в следующем сезоне. Но, конечно, мы хотим попасть в еврокубки и в этом сезоне. У нас для этого есть все шансы.
Корнетка: Если мы будем считать, что в футболе все зависит от краткосрочного успеха, тогда нам придется постоянно менять наши долгосрочные цели. Мы знаем, что на нас есть давление, что мы должны быть в лидерах РПЛ и играть в Европе. Но это ничего не меняет в нашей стратегии.
— Игра в еврокубках — очевидная цель, которая ставится любым амбициозным клубом. Чем вы руководствовались, когда меняли Николича, имеющего опыт игры в еврокубках, на Гисдоля, который имеет только успешный опыт борьбы за выживание?
Цорн: Руководство клуба видело футбол команды не в таким, в какой играл Марко. Исходя из стратегии, мы хотим играть в другой футбол. Чтобы развивать таланты, наращивать стоимость игроков — нужен другой стиль, а не только результат. По стратегии стоимость команды должна быть около 250 млн евро, а для этого нужно показывать современный и быстрый футбол. Руководство дало нам задачу перестроить игру команды на атакующую, привить высокий прессинг. Марко этого не показывал.
Марко Николич
Была задача привести тренера, который знает философию. У нас было три аспекта, когда приглашали Гисдоля: 1) человек понимает философию Ральфа и его футбол; 2) мы понимали, чего ожидать от человека, мы прекрасно понимали, как он будет работать с командой; 3) он был доступен на рынке. Нам не пришлось платить большие деньги и отступные.
— Маркус был первым номером в списке?
Цорн: Мы общались с разными тренерами. Говорить сейчас, был ли Маркус первым, вторым или третьим — несолидно по отношению к Гисдолю и другим кандидатам.
— Вы продолжаете верить, что Гисдоль подходит под вашу стратегию после пяти поражений?
Корнетка: Ситуация была очень сложной для команды и игроков. Могу сказать, что в моей карьере впервые такая ситуация, когда у моего клуба пять поражений подряд. Каждый день мы спрашиваем: почему так получилось? В футболе всегда хорошо, когда у тебя есть конкретный ответ на каждый конкретный вопрос. Но в этом случае было очень много обстоятельств, которые на это повлияли. Если взять наш матч с «Марселем» и посмотреть на нашу скамейку запасных и на их, то сразу видна разница. У нас много травмированных игроков. Где-то недавние травмы, как у Камано и Керка. Но еще у нас много и давних травм: это Жемалетдинов, Гильерме, Куликов, Мурило, Миранчук, Магкеев, Зе Луиш. Здесь надо вести речь о медицинской службе. Мы хотим поменять ее и улучшить, она уже улучшается.
Маркус Гисдоль
Мы не можем рассчитывать на многих игроков. А те, что здоровы, устали, у них очень много игровых минут. К примеру, Едвая я знаю уже лет 10. Раньше он никогда не играл так часто, как он делает это в «Локомотиве». У него возникают мышечные проблемы, ему надо дополнительно следить за собой из-за усталости. Пабло после болезни может играть максимум 60 минут. У Мурило мышечная травма, мы подготовили его к игре, хотя знали, что может произойти рецидив. Но у нас не было вариантов — в итоге рецидив случился. Бека-Бека во Франции сыграл 20 игр во второй лиге. Сейчас он выходит на поле каждый третий день. Нам нужно заложить базу атлетической и медицинской подготовки для хорошего восстановления игроков. Могу сказать, что наша подготовка на летних сборах была не совсем хорошей. Сейчас будет зима, игроки восстановятся, а потом надо хорошо подготовиться в Испании. Я сейчас вам сказал только о двух причинах, но в реальности причин плохих результатов больше.
— Вы сравниваете состав с «Марселем», но «Локо» проиграл «Арсеналу», «Ахмату». Составы этих клубов не сравнятся с вашим.
Корнетка: Полностью согласен. Но в футболе часто происходит такое. Конечно, по кандидатам в стартовый состав наша команда лучше. Но мы будем лучше только тогда, когда обе команды готовы на 100%.
Цорн: Да, а у нас бывают ситуация, когда при выходе на матч мы знаем, что 9 из 11 игроков не готовы играть весь матч. Как раз в эти моменты наш уровень выходит на один с командами, которые вы назвали.
— Вы сказали, что предсезонка плохая, плюс травмы. Вопросов к тренеру нет?
Цорн: Есть же и другие причины. Например, смена стиля игры. Ребята бегают намного больше, они должны выше прессинговать. Есть хороший пример: если взять всех нас, то мы все наверняка пробежим марафон, кто-то пешком даже пройдет. Если сказать каждому пробежать спринт 100 ступенек вверх, то пробежим. Но если попросить за час пробежать так 10 раз, то спринта уже не будет, потому что мы не готовы. Это тоже играет большую роль: когда меняешь стиль игры.
— Тренер же должен чувствовать и подстраиваться, нет?
Цорн: Конечно. Но задача тренера — поменять стиль, он должен начинать это делать. Конечно, этот стиль еще не готов. Ему нужна зимняя подготовка.
— Сейчас жертвуете результатом, чтобы наработать игру?
Цорн: Нет, конечно, мы хотели бы сейчас иметь результат. Если мы берем тренера, который представляет себе такую систему, то он будет тренировать этот стиль. Но ребята пока не совсем к нему готовы, плюс есть травмы, усталость, психологически проигрыши давят. Пытаемся выйти в зиму, поставить базу, чтобы весной поставить уже тот футбол, который мы хотим видеть.
Томас Цорн и Рангник
— Рангник привел в команду мексиканского специалиста Хорхе Мартинеса. В футбольных кругах рассказывают, что он имел большое влияние в команде при Николиче и мог лично решать, кто выйдет на поле, а кто нет, уводил травмированных на другое поле. Это правда?
Цорн: Хорхе — глава медицины, он курирует все команды. Его не бывает на поле. Так что никого на второе поле он не уводил. Но, конечно, он предоставляет отчет главному тренеру по готовности игроков, а дальше тренер решает, кто будет выходить на поле.
— Мы много говорим про физику. Хорхе работает в клубе с лета. У вас нет претензий к его работе с учетом того, что происходит?
Цорн: У него не было полноценного сбора, чтобы выстроить все и подготовить команду. Конечно, сейчас мы играем часто, и он от матча к матчу контролирует ребят. У нас, например, есть Антон Миранчук, который в конце концов вылечился. Он готовится к сборам, набирает мышечную массу, чтобы выйти к 15–16 января и работать в полном составе. Поэтому к нему вопросов нет.
— Ларс, вы сказали, что медицинский штаб улучшается. Как именно?
Корнетка: Ситуация с медицинским департаментом, которую мы здесь обнаружили, не совсем соответствовала требованиям и стандартам подготовки профессиональных футболистов. Частично это начинается с питания, правильной оценки уровня готовности и формы игроков. Также очень важно то, как обращаются с игроком после того, как он получает травму, какое лечение он получает. Если взять, например, Жемалетдинова — это один из самых важных игроков для нашей команды, это игрок, который забивает голы. Его уже очень долгое время нет, и причина в травме, которая в свое время не была обнаружена. Сейчас мы меняем эту картину. Но, опять же, за день ничего изменить нельзя — это целый процесс.
В прошлом были допущены ошибки. Например, травмы Мурило, Магкеева, которых можно было избежать, если бы медицинский департамент был лучше подготовлен. Здесь очень важна профессиональная оценка состояния игрока, очень многое зависит от квалификации специалистов, которые могут правильно определить, через какое время футболист будет готов к игре. Как пример: матч против «Марселя» — важная игра, наш последний шанс выйти в плей-офф еврокубков. Мы знали, что Керк из-за травмы может сыграть только в одном матче — «Марсель» или «Уфа». Какое решение вы бы приняли?
— «Марсель».
Корнетка: Мы приняли решение, что в Марселе нам нужен Камано, а Керк мог сыграть там только 30 минут. Он сказал, что до сих пор испытывает боли. Поэтому мы приняли решение, что он сыграет против «Уфы». При неприятном стечении обстоятельств нам бы не хватало и Камано, и Керка. Это взвешенное решение. На будущее мы хотим избежать этого — чтобы мы не отправляли футболиста на поле с риском того, что он получит травму. Мы несем на себе ответственность за игроков и их карьеры. Магкеев на момент травмы был на очень высоком уровне, он был одним из самых важных игроков, а сейчас у него разрыв крестов. Он выпал на большой период карьеры.
— Как можно было избежать травмы крестов у Магкеева?
Цорн: Он не мог играть столько, сколько играл.
— Рангник говорил, что фактически селекционного штаба в «Локомотиве» не было. Как он выглядит сейчас, как выстроена работа? Как решается проблема лимита и поиска игроков с его учетом?
Цорн: Это действительно было так, когда мы пришли. Был небольшой штаб, который отвечал за академию и молодежные команды. Был Самедов как руководитель селекции в академии. В самой команде не было селекционного отдела вообще.
— Ваше же руководство уволило весь предыдущий скаутский штаб.
Цорн: Когда мы пришли, ни одного селекционера не было. У истоков этого проекта были четверо — Ральф, Ларс, Хорхе и я, мы начали работать в «Локомотиве» 1 июля. Первым делом, что надо было сделать — собрать селекционный отдел, чтобы не терять время, чтобы слева и справа не сыпались предложения по игрокам, чтобы мы смотрели и оценивали. Поэтому мы собрали селекционный штаб — его глава Кристиан Мёккель, он работал с Ральфом и Ларсом в «Хоффенхайме». Потом он был спортивным директором в «Ганновере» и «Нюрнберге», в Австрии в «Райндорф Альтах». Мы смогли получить очень хорошего специалиста, Маттиаса Валленвайнена — он практически был вторым человеком в селекции «Байера». Последние пять лет он работал в Леверкузене, мы его оттуда переманили.
Еще есть Том Рейнольдс — человек, который отвечает за данные. Он восемь лет работал в Лондоне на компанию Opta, которая собирает аналитические данные. Он поддерживает нас и помогает нам. Не смотрит матчи вживую, изучает только данные. Мы сформировали оперативный селекционный отдел, который проактивно отслеживает игроков по целевым позициям, которые мы определяем. Так что мы не смотрим на то, что к нам залетает слева и справа от агентов, мы проактивно ищем тех игроков, которых хотим, а потом напрямую выходим на контакт.
— Эта селекционная команда как консалтинговая компания Рангника?
Цорн: Нет. Все — штатные сотрудники.
— Вы довольны летними новичками? Стабильно по факту играют Бека-Бека и Марадишвили, остальные играют через раз.
Цорн: Новички тщательно отсматриваются. В каждом мы видим потенциал. Не могу сказать, что мы на 100% довольны каждым трансфером с точки зрения того, как они играют сейчас, но я считаю, и думаю, что Ларс меня поддержит, мы довольны этим трансферным окном. Но чтобы окончательно оценить каждого на своей позиции, им тоже надо будет пройти полноценный сбор с тем футболом, для которого они выбирались. Мы взяли молодых игроков, развитие у них может быть волнообразным. Лично я доволен летними трансферами.
— Что с Анджорином?
Цорн: У него бесплатная аренда на год. За нее мы не платим «Челси» ничего. Мы просто покрываем его зарплату за этот год по контракту с «Челси», сверх этого мы ничего не платим. У нас есть односторонняя опция выкупа. Мы принимаем решение — брать или не брать. Примем его по окончании аренды.
— Сумма выкупа — €20 млн?
Цорн: Сумму не комментируем.
— Что с ним сейчас происходит? Он уехал в «Челси» и будет там лечиться. Он вернется в январе?
Цорн: Когда мы принимали решение его брать, у нас был «узкий» контакт — Ральф разговаривал с Тухелем и его первым ассистентом Жольтом Лёвом, бывшим ассистентом Рангника. Они нам его очень рекомендовали. Когда мы его брали, то понимали, что Анджорин физически не готов. У него был ковид, после этого он входил в ритм довольно тяжело. Помню, Тухель нам рассказывал, что у них была двусторонняя тренировка летом, там были все игроки «Челси»: Анджорин только вышел после ковида и на протяжении 35-40 минут был лучшим на поле. На большее его не хватало физически. Когда мы его брали, то понимали, что его надо будет доводить до стопроцентных физических кондиций, что мы и начали делать.
— Какая у него травма?
Цорн: Сейчас у него перелом пятой плюсневой кости и, так как он является игроком «Челси», мы переговорили с его клубом и отправили его на восстановление в Лондон, где условия, чтобы максимально быстро восстановиться, лучше. У него аренда до конца сезона. Мы ждем его обратно к 15 января. Ждем его обратно и надеемся, что после окончания сборов он покажет уровень, который мы от него ждем.
— Раз уж мы заговорили про трансферы, вы сказали, что уже ведутся переговоры с потенциальными новичками. Можете подтвердить скорое подписание Мампасси? Скорый трансфер в «Локо» подтверждала даже его семья.
Корнетка: Думаю, нет никакого смысла комментировать будущие трансферы, исходя из данной ситуации. Я сам учился журналистике, поэтому у меня к вам большое уважение. Но вы знаете, что футбольный рынок очень горячий, очень жесткий. Это не то же самое, как ты идешь в супермаркет, видишь на полочках игроков, берешь их и бросаешь в корзину. Но могу сказать, что Мампасси очень интересный для нас игрок, который полностью подходит под наш стиль и игровую философию.
— Контрольный вопрос по Гисдолю. Вы ему доверяете, он продолжает работать с командой?
Корнетка: Сейчас ситуация сложная для всей команды. Уже говорил, что надо обращать внимание на все события, которые привели к таким результатами. Все нужно проанализировать. Конечно, после пяти поражений вопрос о доверии тренеру звучит логично. Но мы не думаем об этом, потому что оцениваем ситуацию глобально.
— Ральфа уже нет в «Локомотиве», он — тренер «МЮ». Было ли у вас (вопрос Корнетке — Sport24) предложение из Англии?
Корнетка: У меня тоже была такая возможность. Я мог поехать с Ральфом в «Манчестер Юнайтед», но реально передо мной не стоял такой вопрос. Я остаюсь в «Локомотиве», это проект, в который я верю. Здесь я встретил хороших людей и ни на одну секунду не сомневался. Мы в начале большого пути, перед нами еще долгая дорога, поэтому я с интересом и открытой душой остаюсь здесь и продолжаю работу.
— Ральф сомневался? Он рассматривал вариант остаться в «Локо»?
Корнетка: Лучше бы, конечно, задать этот вопрос Ральфу. Но попробую объяснить все с его точки зрения. Он мне сказал: «Поступило предложение от «МЮ». Для него работать в Англии было мечтой. Мы все: игроки, менеджеры, спортивные директоры, переводчики — все мы работаем в профессиональном футболе, но остаемся людьми. У каждого из нас есть мечта. Так вот, Ральфу нужно было быстро принять решение — в течение одного, максимум двух дней. Мы связались с руководством клуба и сказали, что Рангник отправляется в «Манчестер Юнайтед» на шесть месяцев, но поезд продолжает двигаться дальше. Здесь мы встретили хороших людей. Поэтому для нашей команды уход Ральфа — не проблема.
— А как же ваше с Ральфом консалтинговое агентство?
Корнетка: Оно существует, там есть сотрудники, но никакого отношения к «Локомотиву» сейчас не имеет. Я штатный сотрудник штаба с первого июля.
— С февраля до июля «Локомотив» расстался с Иосифовым и Мухиным, молодыми игроками, на которых сейчас в клубе делают ставку. Ральф как-то влиял на эти решения?
Цорн: Я знаю, что это была большая и важная тема для Рангника. Точно знаю, что он высказался, чтобы всеми силами сохранить Иосифова и Мухина в составе. Но так как он не активно влиял на решения клуба, а оказывал только консалтинговые услуги, получилось так, как получилось.
— Все очень обезличенно говорят об увольнении Николича. Никто не понимает, кто сейчас лицо принятия решений в «Локомотиве». Объясните это нам.
Цорн: В каждой структуре это делает высшее руководство. Вот, например, мы сейчас работаем по игрокам. У нас есть стратегия и философия, ключевые позиции, которые мы выделяем. Затем селекционная служба предлагает игрока Ларсу и мне. Мы окончательно смотрим, собираем совет с главным тренером и селекционной службой, оцениваем игрока и подаем в совет директоров. Там нам говорят: окей или нет по финансовым условиям. По итогу мы уже договариваемся с игроком.
— Насколько высока в этом роль Владимира Леонченко? Есть ощущение, что он мало что решает. К тому же вы говорите, что решения принимает совет директоров.
Цорн: Он — генеральный директор. И единственный в клубе с правом подписи. Конечно, Леонченко несет ответственность за каждую подпись. У нас с ним ежедневный контакт и профессиональное общение. По спортивной части нет такого, что мы одни или отдельно Леонченко принимает решение. Мы даем рекомендацию, потом совет директоров решает. Обычно по спортивной части совет директоров прислушивается к спортивному департаменту. Это логично. Хотя в конце концов подписывает документы, конечно, Леонченко.
Владимир Леонченко
— Получается, Леонченко не имеет веса в спортивных вопросах?
Цорн: Если есть спортивный департамент, то решение и рекомендации идут от него. Мы говорим о клубе в целом. У нас внутри нет разных позиций.
— Вы делаете большой акцент на том, что в штабе «Локо» сильный персонал, но при этом ассистентом Гисдоля является его близкий друг Лутц Зибрехт, который не имел до этого фантастической карьеры и даже не был тренером. Это разве не кумовство?
Цорн: Когда мы вели переговоры с Маркусом, он попросил иметь в команде ассистента, который поможет разобраться в системе клуба, занявшись какими-то административными делами. Например, Лутц помогает писать ежедневные планы, он личный помощник. Такая система есть в Эйндховене, когда у тренера есть личный ассистент. Лутц не тренер и не занимается тактическими вещами.
Корнетка: В футболе многое меняется. Раньше в штабе были: тренер, его помощник, тренер по вратарям и, может быть, один массажист — на этом все. Футбол сильно профессионализировался. Когда команда вынуждена играть каждые три дня, главный тренер должен концентрироваться на тренировочном процессе и на играх. Важно не отвлекаться от главных дел, ведь вокруг есть много всего. В Германии также есть подобная практика, где ассистент забирает часть работы тренера.
— Как будет выстраиваться взаимодействие с Рангником? Возможен ли вариант, при котором клуб будет брать футболистов «Манчестера» в аренду, по аналогии с Анджорином из «Челси»?
Цорн: Контакт с Ральфом остается, мы созваниваемся и обсуждаем наши матчи. Конечно, не всегда есть на это время в связи с графиком «МЮ». В какой-то части он дает нам советы, но мы посмотрим, как можно выстроить партнерство с таким большим клубом. Дело в том, что Ральф полностью занят тренировками там, а мы строим свою команду здесь.
— Какими были условия перехода Ральфа в МЮ? Вы лишились главы проекта и при этом не получили за это ничего.
Цорн: Мы не участвовали в принятии решения об его уходе из проекта. Как я должен это комментировать?
— Просто на этот вопрос никто не отвечает.
Корнетка: Если кто-то хочет уйти, он уходит. Когда мы узнали, что Ральф уходит, мы попытались поговорить с ним, не лучше ли ему будет остаться. Это было решение, которое принималось в течение одного или двух дней. После этого он дал нам сигнал и поставил нас в известность, что покидает клуб. Мы не знаем, как разошлись руководство клуба и Ральф. Для нашего будущего это не особо важно.
— Почему именно стратегия Рангника должна сработать в «Локо», в России и в Европе?
Корнетка: У нас есть четкое видение, туда вовлечена стратегия — как нам добиться спортивного успеха и на основе этого добиться финансового успеха: одно выходит из другого. Например, есть проект «Ред Булл», где также стоят спортивные и финансовые задачи. Но путь у всех разный, наш — четкий. Сначала надо добиться краткосрочного успеха, но главное — как мы поставим работу с молодежью. В предыдущих проектах, где мы работали, были другие условия. Я заметил, что здесь возрастные игроки предпочитаются молодым, а финансовая ситуация отличатся от той, что была в «Ред Булле», но идея — одинаковая: как можно скорее через игру подвести молодых футболистов к топ-уровню. «Зенит» идет на первом месте, но мы не хотим быть как они, мы хотим быть выше и лучше. Наш футбол должен быть настолько качественным, чтобы мы били в Европе и «Марсель», и «Лацио». Однако этот вопрос не решается за один день.
Цорн: Нужно поднимать одновременно и академию, и «Казанку», и молодежку, чтобы все это развивалось.
Корнетка: Содержимое стратегии: тренировочный процесс, тактика, квалификация тренера, а также скаутинг, чтобы иметь возможность выбирать правильных футболистов. Все это вместе повысит качество работы. Когда мы начали работать в «Хоффенхайме», мы столкнулись с теми же проблемами, что и здесь: первая команда могла быть наверху, но молодежь не развивалась.
— Вы говорите, что нужно поднимать академию, но у «Лейпцига» нет крутых воспитанников. «Зальцбург» тоже развивается за счет игроков из других стран, которых пригласили в возрасте 17-18 лет. Как вы собираетесь делать это в России, в том числе с учетом лимита на легионеров?
Цорн: Не нужно забывать, что Лейпциг — небольшой город, где не так много талантов.
Корнетка: Там все началось с того, что мы начали давать базу игрокам из других клубов. В последнее время оттуда вышло 2-3 таланта, но для этого потребовалось долгое время. Что касается «Зальцбурга», то он берет хороших австрийских игроков, но все из них до этого выступали за «Лиферинг» (фарм-клуб — Sport24).
— Есть ли в планах повторить стратегию Лейпцига с клубами-сателлитами, но в пределах стран СНГ с учетом лимита?
Корнетка: Сначала мы должны выстроить систему здесь.
Цорн: У нас все будет строиться на российских талантах.
— При Рангнике «Лейпциг» на трансферы тратил больше, чем зарабатывал, но был большой доход от ТВ-прав, matchday и других источников. В России эти доходы намного меньше. Как здесь выходить в плюс?
Корнетка: Нужно смотреть с другой стороны, у «Лейпцига» немного другая система. Им неважно, чтобы они заработали сейчас, они смотрят в будущее. Это тоже играет роль.
— В России хорошо заработать можно только за счет доходов от Лиги чемпионов. Да и Рангник говорил, что «Локомотив» ориентируется на «Лейпциг».
Цорн: Философия и идея от «Лейпцига». Но мы не хотим быть «Ред Булл» Москва, мы хотим быть «Локомотив» Москва.
— Как вы ориентируетесь на реалии России? Пока мы видим только большие траты, нетипичные для российского футбола.
Корнетка: Мы, конечно, знаем, что здесь нужен другой подход, нужно думать о будущем. Система «Ред Булла» — это клубы в Австрии, Бразилии, США и других странах. «Лейпциг» — вершина, лучшие игроки попадают туда. «Лейпциг» может иметь финансовые потери, но вся прибыль от «Зальцбурга» идет в «Лейпциг». Здесь нельзя сравнивать, надо смотреть на принцип стратегии.
Цорн: Другие российские клубы тоже тратят. «Динамо» строит молодую команду, пытается играть в атакующий футбол. Пришел Шварц, он тоже строит свой процесс, клуб тратит деньги.
Константин Марадишвили
— Марадишвили за 7 миллионов — это дорого. Никто не понимает, как все это будет окупаться. Есть ли понимание, как перепродать Марадишвили, Тикнизяна и Керка за более высокую цену?
Цорн: Если ты ведешь команду, ставишь определенный футбол и достигаешь результата, цена игроков растет. Но за Марадишвили не отдали 7 млн евро.
— Тем не менее, несоизмеримо много вложено денег, не так ли?
Цорн: Если ты хочешь что-то выстроить, тебе надо два-три трансферных окна, чтобы выстроить такой костяк, который будет перспективен и сможет принести прибыль.
— Леонченко говорил, что это инвестиционные трансферы, суммы разбиты. Понимаете, что делать, если не пойдет? Как выходить из ситуации?
Цорн: Мы взяли россиян по той цене, на которую они играют. Марадишвили и Тикнизян будут стоить не меньше. Если не пойдет, то иностранцев можем продать в Европу за те же деньги. Все еще зависит от того, в каком возрасте приходят игроки. Когда берешь игрока за 28-30 лет, понятно, что это игрок не для продажи.
— Была информация про Магкеева, что им активно интересовался «Марсель» до его травмы крестообразных связок.
Цорн: У меня лично не было контактов с «Марселем». Даже если бы были, мы бы его не отдали.
— Стало понятно, что для «Лейпцига» и «Зальцбурга» академия важна, но не ключевой базис. Важная история — привлечение иностранцев в фарм-клубы, и за счет них идет подпитка главной команды. В России ситуация совсем другая, придется строить базу на россиянах. Какая здесь будет методика с учетом, того, что подобной методики в Европе не было?
Цорн: Для нас самое важное — это выстраивание коммуникации между структурами клуба, должна быть одна линия обучения для игроков и тренеров.
— Что для этого делается конкретно сейчас?
Цорн: Мы не будем сейчас рассказывать все планы. В будущем это будет реализовано.
— Будут назначения тренеров или обучение тренеров? Или что?
Цорн: Будет перестройка.
— Когда начнется?
Цорн: В ближайшем будущем.
— Вы знаете, что академия «Локомотива» дает для РПЛ больше всего игроков. Что еще нужно? Кажется, что часто проблема была не в академии, а в подведении игроков к основе…
Цорн: Это вопрос доверия. Да, в РПЛ играет много футболистов, которые закончили академию «Локомотива». Но мы все равно хотим повышать уровень.
— То есть нынешний уровень академии академии вас не устраивает.
Цорн: Нет.
— Из академии вышли Миранчуки, Баринов. И все равно плохой уровень?
Цорн: Сколько игроков вышли из академии и потом несколько лет стабильно играли в основе?
— Миранчуки, Баринов, Жемалетдинов, Магкеев.
Цорн: Это пять человек — этого мало. Мы должны регулярно выпускать из академии футболистов, которые будут рано начинать играть за «Казанку» и попадать в основу готовыми футболистами.
— По той стратегии, которую показывал «Локомотив», вы хотите ежегодно привлекать к основе 3-4 молодых футболиста из академии. При этом вы планируете продавать футболистов, но хотите, чтобы стоимость состава серьезно возросла. То есть вы продаете дорогих, берете молодых, которые стоят мало, но планируете расти в стоимости. Как это все логически сочетается?
Цорн: Мы должны дойти до того, чтобы не терять уровень даже с учетом ротации состава.
Корнетка: Мы хотим повышать качество игроков. Достаточно посмотреть, какое количество русских футболистов играет за границей. Сколько топовых русских нападающих вы знаете?
— Ноль.
Корнетка: Сколько защитников топ-уровня?
— Максимум — один.
Корнетка: В этом и проблема. Игроки есть, но они неправильно обучены, их неправильно доводили. Это то, что мы хотим это изменить.
— Мы сейчас говорим о глобальных вещах. Но в «Локо» уже три года подряд меняют высшее руководство. Что делать с учетом этого?
Цорн: Мы же не можем исходить из того, что все меняется, поэтому нам работать не надо…
— Но вы понимаете, что отсутствие результата сокращает ваше время на то, чтобы что-то изменить?
Цорн: Ситуация такая, что у нас сейчас есть поддержка руководства, они придерживаются той стратегии, которая была принята. Мы делаем все, чтобы плотно придерживаться стратегии и не терять результат.
— То есть вы чувствуете, что совет директоров и лично Плутник продолжают доверять вашей команде?
Цорн: Да.
— Летом истекают контракты у Смолова, Гильерме, Рыбуся. Всем им больше 30 лет. Клуб заинтересован в таких игроках?
Корнетка: На некоторые вопросы в футболе нельзя ответить однозначно, потому что в расчет принимается много обстоятельств. У нас в составе есть возрастные игроки, которые остаются на топ-уровне. У некоторых заканчиваются контракты, у кого-то — через год-два. Но есть общий подход — мы уважаем всех игроков. Не хотел бы говорить по конкретным футболистам.
Цорн: Мы не ответим сейчас на этот вопрос. Есть много факторов. Бывают футболисты, с которыми у вас отличные отношения, но нужно освободить место под другого легионера. Бывают истории, когда игроку делают более выгодное предложение в другом клубе. Нет позиции, что мы должны избавиться от возрастных игроков — все индивидуально.
— Ларс только что сказал об уважении к игрокам. При этом Гжегож Крыховяк после перехода в «Краснодар» обвинил вас, Томас, и Ральфа Рангника во лжи. Что вы можете ответить?
Цорн: Меня удивили его обвинения, знал его как очень хорошего парня. Не мог поверить, что он правда сказал такие вещи. С нашей стороны никакой лжи не было. Гжегож не был готов доигрывать контракт и хотел получить новое долгосрочное соглашение. Мы не могли ему предложить такое соглашение. Нам поступило выгодное предложение от «Краснодара». К тому моменту сам Крыховяк уже договорился с ними. Не собираюсь ему публично отвечать.
— Его претензия не в том, что контракт не продлен, а в том, что вы вели переговоры с «Краснодаром» за его спиной.
Цорн: Когда мы начали переговоры, он уже договорился с «Краснодаром» по личным условиям.
— Гжегож говорит, что о том, что вы его собираетесь продавать, ему сообщили в «Краснодаре».
Цорн: Еще раз, «Локомотив» не был готов его продлевать. Это его не устраивало. Мы договорились о трансфере на выгодных для нас условиях.
— Почему это выгодно?
Цорн: Мы не были готовы продлевать игрока на таких дорогих условиях. У него был очень большой контракт. Мы сэкономили на зарплатной ведомости и получили еще 5 миллионов евро за трансфер.
— Вы утверждаете, что не вели переговоры с «Краснодаром» до того, как Гжегож сам не договорился с ними. Почему у вас тогда не возникает вопросов к гендиру краснодарцев Владимиру Хашигу. Получается, он вел переговоры с вашим футболистом, хотя не имел на это права?
Цорн: Мы все решили с «Краснодаром». Ни Ральф, ни я игроку не врали, за его спиной ничего не происходило.
Гжегож Крыховяк
— Летом была информация, что вы обзванивали другие клубы и предлагали им целый список ваших футболистов.
Цорн: Если бы ушли все из этого списка, то кем бы мы играли? Молодежкой? По факту ушел только Гжегож, который выставил ультиматум: либо остаюсь и продлеваю контракт, либо меняю клуб.
— Среди игроков есть те, кто не понимает, что происходит в клубе. Какие ценности и философию вы им прививаете?
Цорн: Есть конкретные случаи? У нас нет чувства, что игроки чего-то не понимают.
— Что вы думаете по фразе Смолова: «Как тренируемся, так и играем»?
Цорн: Я знаю, откуда эта фраза. Не знаю, как она воспринялась. Но знаю, почему он ее сказал. Конечно, руководство, игроки, тренерский штаб недовольны результатом в Туле. Перед матчем на установке тренер говорил: «Почему мы проигрываем? Если будем играть так, как вчера тренировались, то проиграем!» Тренер использовал предматчевую тренировку, чтобы показать, что надо всегда отдавать себя на 100%. Федя просто цитировал эту фразу.
— Не возникает ли вопрос к тренеру, если игроки плохо тренируются?
Цорн: Какие вопросы к тренеру? Если игроки не выкладываются на сто процентов, то что делать? Понятно, что не каждая тренировка проходит идеально.
Корнетка: Последняя тренировка перед игрой — это генеральная репетиция перед театральной постановкой. Иногда тренировка проходит на высшем уровне, но на следующий день команда играет очень плохо. В иной раз генеральная репетиция — катастрофа, а в игре все супер. Во время предматчевой тренировки игроки стартового состава берегут себя. Они экономят силы, хотят избежать травм. Спросите любого тренера. Нередко второй состав выигрывает у основы на предматчевой тренировке.
— Вы можете объяснить, зачем вы находились на скамейке во время первых игр Гисдоля?
Корнетка: Ситуация заключается в том, что Маркус принял на себя роль главного тренера. Он никого не знал. Олег и Дима являются его помощниками. Маркус обратился ко мне и Томасу, ибо мы владеем немецким языком. Он просил у нас поддержки на скамейке во время его первой игры.
— На пресс-конференции Гисдоль говорил, что это было именно ваше решение.
Цорн: Это не так, но мы обсуждали это. А какая разница? Например, в Германии спортивный директор всегда сидит на скамейке с тренером.
Корнетка: Маркус и я даже не думали, что это привлечет так много внимания. Видимо, для России это слишком необычно. Маркус обращался к Томасу за помощью.
— Сейчас вы не сидите на скамейке, но посещаете раздевалку. Что вы там делаете?
Цорн: Это часть моей работы. Спортивный директор должен быть в близком контакте с командой и тренером. Я могу хоть как-то оценить работу тренера, если буду рядом с ним. Я посещаю все тренировки, сборы, теории. Перед матчами я всегда с командой. Я должен понимать, какую установку дают игрокам. Мы всегда обсуждаем подобные вещи перед матчами. Хотя, конечно, финальное решение за главным тренером. Будет так, как он решит.
— Что входит в обязанности спортивного директора?
Цорн: Смотреть за процессом и контролировать его. Понимать, что происходит внутри команды.
— Ранее Рангник советовал Гисдолю какие-то вещи по стилю и построению игры. Кто сейчас этим занимается?
Цорн: Во-первых, такие вещи сейчас везде. Тренер использует все возможные ресурсы. Рангник, конечно, не будет помогать в этом вопросе. Он в «Юнайтед», а мы тут, со своими делами. Во-вторых, у нас есть помощники тренеров, аналитики. У нас достаточно специалистов. Гисдоль — это главный тренер, у него есть философия, видение построения игры.
— Один год контракта Гисдоля — это не слишком мало?
Цорн: Я так не считаю. По моему мнению, тренер, который приглашается на короткий срок, находится в позиции «доказывать».
Корнетка: Для всех сторон это было разумное решение. Гисдоль ехал в незнакомую страну. А мы не знали, как он адаптируется в новой для себя стране.
— Ларс, что вас больше всего удивило в нашем чемпионате?
Корнетка: Меня удивила интенсивность. Даже небольшие команды борются с невероятным желанием, когда играют против грандов. Никто не хочет играть вторым номером. Страсть, борьба, соревновательность в РПЛ оставили позитивное впечатление. В России огромное количество людей, которые вовлечены в футбол. Негатив? К сожалению, должен констатировать, что техническое мастерство игроков находится на низком уровне. В России много талантливых игроков, которые играют с горящим сердцем. Но у них есть проблемы в подготовке, которые идут еще из детского футбола. Я знаю о размерах России. Мне всегда казалось, что большая страна имеет огромный потенциал. Теперь четко ясно, над чем нужно продолжать работать.
В России я прекрасно себя чувствую. Мне очень нравится культура, люди и стиль жизни в России. Все, кого я встречал здесь, очень открытые и всегда готовы помочь. Например, Олег и Дима мне очень помогают. Мне с ними легко и приятно. Они многое мне объясняют, что я не могу знать как иностранец. Мне это очень нравится.