Кокорин: «Когда прокуратура зачитывала обвинение, думал, если дадут хотя бы 5 лет, я соглашусь»
Нападающий «Спартака» Александр Кокорин в интервью ютуб-каналу Peopletalk TV рассказал о своих мыслях после ареста за две драки в центре Москвы в 2018 году.
Кокорин и Павел Мамаев были осуждены по ч. 1 ст. 213 УК РФ «Хулиганство». В результате Кокорин получил полтора года заключения в колонии общего режима, а Мамаев — год и пять месяцев. Впоследствии футболисты были освобождены досрочно в сентябре 2019 года.
— Как ты думал, что могло быть самое худшее с вами?
— Нас могут закрыть на несколько дней, потом дать кучу исправительных работ, что, я считаю, было бы для меня более постыдным, но правильным на тот момент. Думали, что все забудется и потихоньку начнем заниматься делом. Будет серьезное разбирательство, будет все в рамках закона, и мы докажем свою невиновность. Но было немного по-другому. Потом с ребят сняли эту статью, за которую нас взяли под стражу. Сейчас я могу смело сказать, что, как изначально говорили адвокаты и как мы это видели, это было верно, и нас не имели права взять под стражу.
— В какой момент ты понял, что вас, скорее всего, закроют?
— После суда. Нас закрыли сразу, но это был СИЗО. Там по закону закрывают на двое суток. Я думал, что после СИЗО нас отвезут в суд, и там нам изберут меру наказания, как минимум не разрешат выезжать из страны, но нас закрыли. Нас скрутили очень быстро, ажиотаж был сумасшедший. Мы думали, что он будет гаснуть, а он только разгорался.
Первые два месяца были тяжелые в плане того, что нам не дают видеться с родными, почему нас закрыли, почему мы попали в такую дыру. Был цирк какой-то. Ты борешься за все, нанимаешь адвокатов, они проводят экспертизы, а судья закрывает на это глаза.
— В какой момент ты понял, что это все бесполезно и надо расслабиться?
— Через месяца четыре мы поняли, что нас никто не выпустит. Мы выбирали, на сколько лет мы будем согласны. Когда прокуратура зачитывала обвинение, у меня было ощущение, что я устроил три теракта, взорвал полстраны, переубивал кучу народа. Я думал, что, если за это мне дадут хотя бы пять лет, я соглашусь. Когда нам запросили полтора года, мы выдохнули, оставалось не так много. У нас была ясность, когда мы выйдем. Хотя мы еще должны были уехать в лагерь и там отбывать наказание. Были мысли изначально, что это все поставит крест на карьере футболиста.
