Бывший генеральный директор «Локомотива» Илья Геркус в интервью Sport24 рассказал, что переживал по поводу иска московского клуба на сумму 144 миллиона рублей, которую железнодорожники хотели взыскать с него по результатам аудиторской проверки. По мнению «Локо», Геркус выплачивал клубным работникам премии с формальными нарушениями. 16 сентября Арбитражный суд города Москвы отказал железнодорожникам в удовлетворении иска.
— Иск «Локомотива» изначально казался бесперспективным. Но, зная нашу судебную систему, вы сильно переживали за результат?
— Конечно, переживал. Дело не в судебной системе, а в обстоятельствах. 28 января я узнал об иске, но в чем он заключается, не понимал. Истец же долго избегал деталей: мне не направляли ни документы — доказательства моей вины, ни копию [иска]. То есть по чуть-чуть, но нарушали закон с самого начала. Это такое пренебрежение другой стороной.
В итоге мы только через месяц узнали, в чем заключается иск. Можете себе представить, каково целый месяц осознавать, что от тебя требуют почти 150 миллионов, но не понимать, за что?
— Вы связывали иск с тем, чтобы помешать вашему выдвижению на выборы президента РПЛ.
— Просто это совпало по срокам, плюс пошли такие слухи. В кулуарах мне прямо об этом говорили.
— Зачем это все «Локомотиву»?
— Давайте не будем обобщать. Это не «Локомотив», а конкретные люди, которые скептически ко мне относились. Ну, такой у них склад натуры.
Абсолютно все, что я делал в клубе, вызывало определенный скепсис у Василия Александровича [Кикнадзе]. Провели акцию с Покрасом Лампасом — Кикнадзе говорит: «Есть вопросы по Покрасу». Матч-дэй? «Есть вопросы по матч-дэй». Трансферы? «Есть вопросы по трансферам». К Юрию Палычу тоже были вопросы: много травм, неатакующий футбол, молодых в составе мало. К болельщикам — очень много вопросов. Вопросы к РПЛ с календарем. К РФС — по судейству. Ну, вот такой человек, который гиперкритически оценивает окружающих людей. Про меня и все наследие Кикнадзе сразу сказал: мол, обнаружил клуб не в том состоянии, в котором ожидал.
Слушайте, о чем тут говорить, если даже Тарасову досталось? Человек 8 лет отыграл верой-правдой, травмировался в последнем матче за клуб, уехал лечиться туда, где всегда лечился, ему сделали операцию, а на следующий день он слышит: «Так ты это сделал, чтобы нанести ущерб клубу». Ну, разумеется: Тарасов сам себе ногу разрезал, лишь бы лишить «Локомотив» 30 тысяч долларов. Можно же было и так походить, само бы прошло.
Этот список можно продолжать. Я просто обобщаю, где-то утрирую, конечно. Но в целом — да, Кикнадзе просто такой человек, который очень скептически ко всему относится. Сейчас его еще и главой комиссии РПЛ по ТВ-правам назначили. Даже не представляю, сколько вопросов у Василия Александровича возникнет там.
— Семин все время упоминает Кикнадзе в связке с Мещеряковым. Вы сейчас говорите только о Кикнадзе.
— Просто Василий Александрович чаще и больше высказывался на мою тему, хотя я его абсолютно не трогал. У нас, мне казалось, после моего ухода сложилось такое взаимное неупоминание. И я считал это хорошим тоном: мне не комментировать предыдущую работу и новых руководителей, а им не комментировать меня. Но не прошло и трех месяцев, как Василий Александрович не выдержал — в первом же интервью, в первом ответе на первый вопрос начал меня полоскать. Совершенно, на мой взгляд, безосновательно. Утверждал, что он провел какую-то проверку, и в прессе стал рассказывать, что у него есть ко мне вопросы. Это вместо того, чтобы позвонить и задать лично.
В конце концов, я на тот момент входил в совет директоров. Ну, можно было там сесть и все обсудить. Нет, какие-то якобы проверки в тайне от официального аудитора клуба, публичные претензии, хотя это вообще-то внутреннее корпоративное дело. Да и вообще к бывшему коллеге обращаться через прессу — это как? Когда это началось, я напрягся. Но подумал: ладно, заносит коллегу, бывает. Работа тяжелой оказалась, наверное. Но потом он продолжал это делать.
— А Мещеряков?
— Он тоже пару раз выступил. Утверждал, будто я не отвечал на какие-то вопросы. Хотя это абсолютная неправда. Я отвечал на все, просто вопросов никто не задавал.
— После ухода из «Локомотива» вы с ним хоть раз общались?
— Нет. Мы общаемся через прессу, такой способ.
— Какие отношения с ним были в последние полгода вашей работы в клубе?
— Сложные, но рабочие. Не могу сказать, что все выглядело безоблачно, но тем не менее мы взаимодействовали абсолютно нормально.
Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене
