«Локомотив» может забыть о чемпионстве на годы». Геркус — о Кикнадзе, контракте Миранчука и приметах Семина

Леонид Волотко

Денис Целых

Поделиться

Комментарии

Илья Геркус покинул «Локомотив» два года назад, а этой осенью закончил судиться с клубом: 16 сентября арбитражный суд отказал «Локо» в иске на 144 миллиона рублей и зафиксировал победу бывшего президента.

Корреспонденты Sport24 Леонид Волотко и Денис Целых встретились с Геркусом и узнали:

• почему Геркус считает: суд был не с «Локомотивом», а конкретно с Кикнадзе;
• какой KPI прописан у нынешнего руководства и выполняется ли он (спойлер: нет);
• сколько заплатят Манджукичу, если он все же приедет в Россию;
• как прописывались отступные в контракте Алексея Миранчука, и откуда взялась цифра в 8 млн евро;
• при Геркусе Миранчуков звали в Англию. Почему они не уехали;
• работает ли с судьями Сухина;
• почему Семин запрещал водителям автобуса команды сдавать задним ходом.

— Если еще не очень поздно, поздравляем вас с победой в суде над «Локомотивом».
— Большое спасибо, это реально важно, потому что преследование менеджеров по каким-то надуманным основаниям — очень опасный прецедент. Выиграть было принципиально не только для меня. Многие коллеги из других клубов РПЛ поздравляли и признавались, что сами ощущали опасность. Это был потенциально огромный удар по всей индустрии. Так как преследование на такие суммы, по сути, выбивает человека из профессии.

Геркус: «Извинений от «Локомотива» просить не буду. Менеджментом без меня обижено большое количество болельщиков»

— Вы говорили, что хотите компенсировать судебные издержки и, возможно, моральный вред. Когда пойдете в суд?
— Мы ждем мотивировочную часть, она будет готова в течение недели-двух. Дальше будем ждать действий со стороны «Локомотива»: посмотрим, что они будут делать. На обжалование и апелляцию у них есть месяц. Конечно, мы постараемся вернуть судебные издержки. Хотя бы какой-то минимум.

— От кого получили самое неожиданное поздравление с выигранным делом?
— Более-менее все были ожидаемыми. Вплоть до высшего футбольного руководства. Потому что все понимали, что это очень своеобразный вызов всему сообществу. Особенно с учетом тех обстоятельств, при каких я покидал «Локомотив». Убежден, что оставил клуб в полном порядке: на первом месте, с Кубком, с замечательной командой, которая после этого дважды финишировала в топ-2. Казалось, какие вообще могли возникнуть вопросы…

— Нет ощущения, что это последнее попадание в топ-2?
— По нашему с Юрием Палычем [Семиным] и Эриком [Штоффельсхаусом] проездному билету они сейчас доехали до лигачемпионского места. Но летом его действие заканчивалось, были необходимы изменения. Они начались, и сейчас мы видим, что происходит. Есть ощущение, что они могут забыть о чемпионских амбициях на годы вперед.

— Есть хоть один игрок нынешнего «Локомотива», который вас в этой ситуации поддерживал, что-то писал?
— Вы недооцениваете масштаб партизанского движения. Из клуба писали и игроки, и многие сотрудники — порой такое, что слеза катится.

— Иск «Локомотива» изначально казался бесперспективным. Но, зная нашу судебную систему, вы сильно переживали за результат?
— Конечно, переживал. Дело не в судебной системе, а в обстоятельствах. 28 января я узнал об иске, но в чем он заключается, не понимал. Истец же долго избегал деталей: мне не направляли ни документы — доказательства моей вины — ни копию [иска]. То есть по чуть-чуть, но нарушали закон с самого начала. Это такое пренебрежение другой стороной.

В итоге мы только через месяц узнали, в чем заключается иск. Можете себе представить, каково целый месяц осознавать, что от тебя требуют почти 150 миллионов, но не понимать, за что?

— Вы связывали иск с тем, чтобы помешать вашему выдвижению на выборы президента РПЛ.
— Просто это совпало по срокам, плюс пошли такие слухи. В кулуарах мне прямо об этом говорили.

— Зачем это все «Локомотиву»?
— Давайте не будем обобщать. Это не «Локомотив», а конкретные люди, которые скептически ко мне относились. Ну, такой у них склад натуры.

Абсолютно все, что я делал в клубе, вызывало определенный скепсис у Василия Александровича [Кикнадзе]. Провели акцию с Покрасом Лампасом — Кикнадзе говорит: «Есть вопросы по Покрасу». Матч-дэй? «Есть вопросы по матч-дэй». Трансферы? «Есть вопросы по трансферам». К Юрию Палычу тоже были вопросы: много травм, неатакующий футбол, молодых в составе мало. К болельщикам — очень много вопросов. Вопросы к РПЛ с календарем. К РФС — по судейству. Ну, вот такой человек, который гиперкритически оценивает окружающих людей. Про меня и все наследие Кикнадзе сразу сказал: мол, обнаружил клуб не в том состоянии, в котором ожидал.

Слушайте, о чем тут говорить, если даже Тарасову досталось? Человек 8 лет отыграл верой-правдой, травмировался в последнем матче за клуб, уехал лечиться туда, где всегда лечился, ему сделали операцию. А на следующий день он слышит: «Так ты это сделал, чтобы нанести ущерб клубу». Ну, разумеется: Тарасов сам себе ногу разрезал, лишь бы лишить «Локомотив» 30 тысяч долларов. Можно же было и так походить — само бы прошло.

Этот список можно продолжать. Я просто обобщаю, где-то утрирую, конечно. Но в целом да, Кикнадзе просто такой человек, который очень скептически ко всему относится. Сейчас его еще и главой комиссии РПЛ по ТВ-правам назначили. Даже не представляю, сколько вопросов у Василия Александровича возникнет там.

— Семин все время упоминает Кикнадзе в связке с Мещеряковым. Вы сейчас говорите только о Кикнадзе.
— Просто Василий Александрович чаще и больше высказывался на мою тему, хотя я его абсолютно не трогал. У нас, мне казалось, после моего ухода сложилось такое взаимное неупоминание. И я считал это хорошим тоном: мне не комментировать предыдущую работу и новых руководителей, а им не комментировать меня. Но не прошло и трех месяцев, как Василий Александрович не выдержал — в первом же интервью, в первом ответе на первый вопрос начал меня полоскать. Совершенно, на мой взгляд, безосновательно. Утверждал, что он провел какую-то проверку, и в прессе стал рассказывать, что у него есть ко мне вопросы. Это вместо того, чтобы позвонить и задать лично.

В конце концов, я на тот момент входил в совет директоров. Ну, можно было там сесть и все обсудить. Нет, какие-то якобы проверки в тайне от официального аудитора клуба, публичные претензии, хотя это вообще-то внутреннее корпоративное дело. Да и вообще к бывшему коллеге обращаться через прессу — это как?

Когда это началось, я напрягся. Но подумал: ладно, заносит коллегу, бывает. Работа тяжелой оказалась, наверное. Но потом он продолжал это делать.

— А Мещеряков?
— Он тоже пару раз выступил. Утверждал, будто я не отвечал на какие-то вопросы. Хотя это абсолютная неправда. Я отвечал на все, просто вопросов никто не задавал.

— После ухода из «Локомотива» вы с ним хоть раз общались?
— Нет. Мы общаемся через прессу, такой способ.

— Какие отношения с ним были в последние полгода вашей работы в клубе?
— Сложные, но рабочие. Не могу сказать, что все выглядело безоблачно, но тем не менее мы взаимодействовали абсолютно нормально.

— Вы говорили, что допускаете свое возвращение в «Локомотив». Что для этого должно произойти? Очевидно, что при нынешнем руководстве это нереально.
— Прежде всего, должны быть недвусмысленное желание акционера. Вот и все, собственно. Этого достаточно. Все остальное технические детали. Конечно, в нынешней конфигурации это тяжело себе представить, но мы же смотрим на историю клубов в перспективе, там все меняется волнами: то одни люди приходят, то другие. Понятно, что никто не вечен. А результаты нужно постоянно показывать, потому что соревнования идут, не останавливаясь. Чем футбол хорош: заканчивается один чемпионат — начинается другой. Пауз на десять лет нет. Поэтому все бывает. Так что вернуться я не против, все возможно.

— По вашим ощущениям, когда акционеры поймут, что при Кикнадзе как минимум не стало лучше?
— Давайте все-таки формулировать менеджерским языком и анализировать KPI. Смотрите, какая ситуация. Он ведь утверждал, что у них есть какой-то план: то ли 4-летний, то ли 5-летний. То, что они идут ниже плана по абсолютно всем показателям, думаю, не секрет ни для кого…

— Что входит в KPI?
— Можно предположить, что посещаемость, доходы от коммерческих спонсоров, спортивные результаты. Все эти показатели сейчас просели.

— Ну, второе место они заняли.
— Безусловно. Это успех. Но я говорю про нынешний сезон. Взять ту же посещаемость. Из-за коронавируса сейчас сложно сравнить, но с посещаемостью начались проблемы до закрытия трибун. И то, как сейчас чувствуют себя болельщики, как с ними строится диалог, не позволяет предполагать, что посещаемость и выручка от билетов восстановится после снятия ограничений. Скорее всего, наоборот, людей на трибунах станет сильно меньше. Давайте посмотрим на работу с коммерческими спонсорами, с академией, с «Казанкой» и так далее. То, что коллеги будут мимо всех возможных KPI — это даже не смелый прогноз, а довольно среднее предположение.

— Когда в теории могут последовать выводы?
— Зная определенную консервативность, предполагаю, что в конце сезона. Все же KPI ставится на сезон.

— Нам казалось, объясниться придется на совете директоров в конце года.
— Совет директоров собирается каждый месяц. Но тут вопрос еще и в том, что он оценивает. Он ведь отвечает за исполнение стратегии точно так же, как и директор. А то у нас распространено мнение, что совет директоров только управляет. Но если вы капитан воздушного судна, у которого красивые погоны и фуражка, но самолет все время опаздывает и прилетает не на тот аэродром, рано или поздно тебе скажут: ты тут, конечно, замечательно летаешь, но не туда. С советом директоров то же самое: они должны вести клуб туда, куда просит акционер. Именно акционеры ставят ключевые KPI. Задача совета директоров — прописать под это стратегию, нанять и контролировать менеджмент.

— Вы бы взяли Манджукича в нынешних условиях?
— Его трансфер выглядел бы гораздо привлекательнее год назад, когда он был еще хорош. Сейчас — сложно судить.

— Год назад он бы не перешел.
— В Катар же поехал.

— Но там другие деньги. Кстати, вы верите, что если Манджукич перейдет в «Локо», то будет получать 2,7 млн евро в год, а не 4, как пишут в Италии?
— Я тоже читал La Gazzetta dello Sport, который уточнял про «4 milioni netti». То есть четыре миллиона чистыми. Думаю, софистика следующая: часть денег платится в качестве подъемного бонуса, часть — в виде оклада. И финальная сумма — четыре миллиона чистыми в год, а не 2,7.

— А как у «Локомотива» с финансовым фэйр-плей?
— Я думаю, что все нормально. Тем более Лешу [Миранчука] продали — все шикарно.

— При Семине трансфер Манджукича был бы возможен?
— Да этот трансфер возможен всегда. Еще раз: ничего ужасного в нем я не вижу.

— Возраст.
— Он рискованный, но в этом возрасте еще играют. Весь вопрос, когда именно он начнет завершать карьеру. Есть те, кто это делает в 32. Но некоторые играют и в 36. Понятно, что история с Манджукичем — риск. И все зависит от его мотивации и желания. Потому что в 34 нужно тренироваться иначе, чем в 27. Это уже история про игроков, которые не разъезжаются после тренировки, а сидят в ванной, идут в сауну на час, оттуда — на физио. Плюс постоянно берут дополнительные тренировки. В общем, помешаны на своей форме.

— В «Локомотиве» такие были?
— Мануэл Фернандеш впахивал, чтобы просто поддерживать себя в топ-форме. Гарик [Денисов] дополнительно занимался, Фарфан… У всех, кому за 30, обычно начинается история с дополнительными тренировками. Они выписывают себе персонального физиотерапевта, как Чорлука, и он за ними ездит даже на гостевые матчи, чтобы перебирать каждую забившуюся мышцу.

— При вас «Локомотив» рассматривал звезд, которые были на финише карьеры?
— Был тот же Подольски. И плюс-минус все, кто в итоге приезжал в «Фенербахче» или «Галатасарай», потому что для игроков это отдельная фаза: уезжать на Восток и желательно в клуб с Лигой чемпионов. И вот они выбирали: Турция или Россия. Так что в основном рассматривали тех, кому 31-32 года. 34 — это, конечно, страшновато. Я бы, наверное, боялся. Хотя Джеко играет в Риме. А они с Манджукичем ровесники и похожи по фактуре.

Тут другой вопрос: как Марио изменит игру? Допустим, будет выходить вместо Эдера в паре со Смоловым. Моя версия такая: игрока под нападающим у них больше нет, и теперь все скатится на бесконечные кроссы и прострелы с флангов. Про мелкую перепасовку и тонкую игру в центре, которая была при Миранчуках и Фернандеше, а позже — с Крыховяком, можно забыть. Теперь опорники будут стоять и караулить контратаки, а фланги займутся навесами. Посмотрим, к чему это приведет.

— Вы согласны с Семиным, что Миранчук стоит в два раза дороже, чем за него заплатила «Аталанта»?
— Не согласен. Может, и дороже, но не за 9 месяцев до конца контракта. А прошлой зимой или прошлым летом. И с тем, что его не нужно было отпускать сейчас, тоже [не согласен]. Тут не угадаешь: когда надо отпускать, а когда не надо. Вот мне все припоминают отступные в 8 миллионов. Но я считаю, что сейчас они сыграли на руку «Локомотиву». Допустим, их нет — кто-то думает, что сторговались бы до 20 миллионов? Да никогда в жизни. Все бы закончилось тем, что ждали конца контракта.

— Откуда появилась цифра 8?
— Она появилась так же, как и любая другая. На чем-то в переговорах всегда останавливаются.

— То есть вы торговались?
— Ну, конечно. Если помните, то в предыдущем контракте было прописано 15 миллионов или 25. Эта цена понизилась с целью стороны игрока сделать выход фиксированным, если что. То есть за восемь миллионов он гарантированно прекращает контракт в любой момент.

— А начинали они с цифры в 5 миллионов, когда новый контракт подписывали?
— На тот момент да. Но там контракт вообще рассыпался. Контракта не было. Он хотел уйти свободным агентом уже зимой. Написал заявление, была попытка со стороны игрока уйти за ноль. Ноль, понимаете? Сказать: «Спасибо за проведенное время, до свидания, я пошел». Это факт и объективная реальность. Мы сказали, что будем этому препятствовать, через палату, через все на свете. Была огромная работа проделана, чтобы заблокировать этот уход. И игрок отозвал заявление, понимая, что он нарвется на последствия, на дисквалификацию. Достаточно конфликтная была ситуация.

В итоге мы убедили его побыть с нами еще год, а если получится, два. Вот об этом этот контракт. Эти восемь — про это. Тогда «Рубин» давал пять миллионов. Нам [отдавать Миранчука] за такие деньги не очень хотелось. А 15 никто за него не дал бы, это значит рабство, кабала, навеки. В спорах родилась цифра 8, и игрок оставался с нами на год. То есть это тоже для нас какая-то ценность. Восемь плюс еще год-два Алексея с «Локомотивом». Он вносил огромный вклад, который стоил миллионы. Все вместе, в совокупности для нас это была выгодная сделка. Для игрока тоже, как видим. Он вырос в цене, находясь у нас, а не в «Рубине».

Вы же помните, что тогда было в Казани? Какой там прогресс? Хотя на тот момент воспринималось, что «Рубин» более перспективный вариант. «Локомотив» зимой находился на 10-м месте в достаточно тухлом настроении. На 10-м месте, если честно, грустно. А быть на 10-м месте три месяца грустно вдвойне.

— При вас к Миранчуку был интерес из Европы?
— Да, причем от многих клубов. В основном из Англии. Там был один топ-клуб, который интересовался двумя братьями. Но мы спросили сторону игроков, они ответили: «Англия не интересна». А так была бы хорошая сделка за хорошие деньги.

— Хорошие деньги — это сколько?
— Смотрите, как это обычно делается. Сначала мы спрашиваем игрока, интересно ли ему предложение. Дальше я поднимаю вопрос на совете директоров. Глядя на клуб, мы понимаем, какая сумма может быть. Конкретных цифр никогда нет.

— Глядя на тот клуб, какая была бы цена?
— За двоих, думаю, около 30 миллионов евро. Это вопрос переговоров и огромного количества обстоятельств. Вы можете пять миллионов в одну сторону качнуть, пять в другую. Но ниже 25 миллионов цифра бы точно не упала. Потому что смысла нет.

— На совете директоров вы этот вопрос поднимали?
— Да. Можете погуглить интервью, где председатель совета директоров высказал позицию СД. Интервью начинается со слов: «Миранчуки не продаются» (речь об интервью Анатолия Мещерякова. — Прим. Sport24). Параллельно мы получили ответ со стороны игроков: «Нам Англия как явление природы не очень интересна». Это обоснованное мнение. Там тяжело. В Италии хотя бы зимой есть перерыв. В Англии это каторга. Мало кто к этому готов даже психологически.

— То есть эта та ситуация, когда даже имя топ-клуба не работает? Даже если это условный «Тоттенхэм»?
— Там даже интереснее клуб был. Это был бы трансфер-трансфер. Прям красота. Это крутая возможность для игрока, но и вызов очень страшный. Игрок, может, думает: «Я могу стать разочарованием для себя, для общественности». Это тяжело. Это было два года назад. Сейчас они заматерели, позабивали «Ювентусу». А тогда это был риск. И, конечно, в 23 года многие думают: на фиг вообще, а если не получится? Это такая штука. Нельзя рассуждать за них. Мы не были на их месте и никогда не будем. Черт знает, как в этом возрасте рассуждаешь?

— Помимо Миранчуков, кем из «Локомотива» еще интересовались в Европе?
— Рассматривали многих. В 2018-м мы стали чемпионами и вышли в Лигу чемпионов, в России прошел чемпионат мира. Многие нас смотрели, мы были в фокусе внимания. Нас спрашивали: «А как вы выиграли, если фаворит «Зенит»? Что у вас с составом?». Мы в ответ перечисляли набор фамилий. Конечно, там знали Фарфана, Денисова. Из перспективных под первым номером шли все же братья. При всей моей любви к Диме Баринову, он тогда котировался чуть ниже. Фигурировали Кверквелия, Рыбус.

— Давайте зафиналим по Кверквелии: им реально интересовался «Лестер», или это все-таки фейк, который несколько раз опровергали?
— Реально интересовались. На уровне спортивного директора [«Лестера»] задавался вопрос: «Вы рассчитываете на этого игрока или нет?»

— То есть была официальная бумага?
— Ну, мы же не в Football Manager, где всегда отправляется факс. Какой смысл, если тебе на него, условно, ответят: «У нас один игрок на эту позицию, у него еще два года контракта и к поиску замены мы даже не приступали»? Поэтому сначала контактируют спортивные департаменты.

Так вот интерес по Кверквелии был. Не могу сказать, что там выгорала стопроцентная сделка. Но был интерес. Реально было его довести до сделки? Наверное, да, но стопроцентной гарантии нет никогда. Потому что так никогда не бывает, все может сорваться в последнюю секунду.

— Вы сказали про Football Manager, долго играли?
— Когда только вышли первые выпуски игры, в 2001-м, бывало, по три дня зависал и отлипал. Брал какой-нибудь «Кембридж» из третьего дивизиона и выводил в Лигу чемпионов. Ну, как многие делали. Главное отличие Football Manager от реальности — нельзя засэйвиться. Там проиграл матч, вышел и попробовал снова. Или сделал трансфер, а игрок сломался. Вернулся, купил другого.

— Вы часто критикуете нынешние трансферы «Локомотива».
— Ну что вы, я не критикую.

— Называете «лучшими» Райковича и Мурило.
— Насчет Райковича я вообще не уверен, игрок ли это — никто в этом пока не убедился. Может, он уже и не игрок, но трансфер один из любимых, да.

«Локо» берет 31-летнего защитника команды, борющейся за выживание в Серии Б. Николич и Кикнадзе обещали не это

— Объясните, чем плох Мурило. Его купили за 2,5 миллиона евро, он играет в основе второй сезон.
— Думаю, важнее все-таки не сколько заплатили, а то, как он играет. Вы же помните, сколько потенциала и амбиций закладывалось в эту покупку? Обещали, что это будущий игрок сборной Бразилии. Что Гвардиола и Зидан его вели. Хотя можно было ограничиться фразой: «Взяли игрока с перспективой». Все, точка.

Сборная Бразилии, Пеп и Зидан лишнее, никто так не делает. «Мы будем гордиться этим трансфером» — так тоже нельзя говорить. Ну, всякое же бывает. Одно дело взять Мбаппе, Холанда или, например, Александр-Арнольда. Здесь очевидно, что это мировые звезды в самом ближайшем будущем, они уже топ. Но ты привозишь молодого ноунейма из Бразилии и такое обещаешь. Это абсолютно лишние слова. И когда ты их произносишь, нужно быть готовым, что парня будут оценивать по той планке, которую ты сам же ему задал. Отсюда и столько поклонников этого трансфера.

— Почему тогда его ставят в основу?
— Вы пытаетесь меня убедить, что он топовый центральный защитник? Быстрый, вопросов нет пас; головой играет. Но мое мнение, что у него большие проблемы с позиционной игрой. Чарли медленнее, но он все компенсирует за счет грамотного выбора позиции. У Мурило этого нет. Теряется на поле. За счет скорости пока еще успевает накрыть, но много фолит. И это сейчас, а что будет через пару лет? Тем более бразильцы его фактуры часто склонны к набору веса. Отбор мяча у него слабый. Ну, то есть он не обучен изначально. Парень, возможно, хороший, но сырой, прибавляет, конечно. Но мне в таких ситуациях ближе, когда столько доверяют своему игроку, дают ему возможность расти.

— Когда уходил Смолов, в открытую говорили о недопонимании с Семиным. Причем не только у Феди, но и у многих других: всем якобы надоели устаревшие методики тренировок, нагрузки.
— Я понимаю, о чем вы. Но команда — это не коллектив, который собирается дружно провести время. Туда набирают 20 амбициозных харизматичных мужиков. Их запирают на сборы, нагружают каждый день в любую погоду. Естественно, что периодически будет искрить, это нормально. Иначе команды просто не будет. Не бывает так, чтобы все сидели на месте и это всех устраивало.

Ну, были недовольные Юрием Палычем. А кем они были довольны? По остальным тренерам таких слухов не возникает, что ли? Семаком, Гончаренко и Слуцким абсолютно все довольны? Поймите, игроки без конца бубнят, что им не нравится то, это. Про «устаревшие методики» и правда, звучали такие слова. Но в итоге в Семина все верили, потому что результат, положа руку на сердце, был.

Смолову, конечно, многое там не нравилось. В первую очередь, то, что он был лидером, все складывалось хорошо, а потом карьера, очевидно, стала развиваться не так, как он надеялся. Играл-то неплохо, но очевидно, что от его взаимодействия с Миранчуками все ждали другого выхлопа. Так что появилось недовольство — ушел в «Сельту». И ситуация решилась.

Думаете, сейчас в «Локомотиве» нет недовольства? Не всегда они со счастливыми лицами, откровенно говоря.

— При вас в «Локомотив» пришел Станислав Сухина. Вы ожидали, что его настолько часто будут обвинять в работе с судьями, причем первые лица топ-клубов РПЛ?
— Это все было очень забавно. Если объяснения результатам нет, люди придумывают самые мистические причины. У нас тоже был такой ритуал — белая форма. Понятно, что обычный человек в это не поверит, но мы же реально в ней играли весь сезон на фарт.

Версия с Сухиной из той же серии, только более правдоподобная. Легко же все объяснить тем, что это он в углу сидит и колдует. А сам Сухина потом гордо выпрямлялся и говорил: «Ну, естественно, это все я. Конечно, я! А как по-другому? Вы без меня вообще видели «Локомотив»? А я пришел, и как команда расцвела».

Мы-то посмеялись, конечно. Но люди строят теории на полном серьезе! И я не понимаю: раз это работает, почему Сухину никто не переманит? Ну, если ты веришь, иди да купи! Он же не каких-то фантастических денег стоит. А если после этого еще и в белых майках играть начнешь и переучишь водителя автобуса ездить задним ходом, то чемпионство автоматически в кармане. Это же отработанная схема!

— Точно, сдавать задним ходом для Семина плохая примета.
— Да это у многих. Автобус два метра проехал назад — все, катастрофа, можно на поле не выходить. Помню, я в Ницце увидел, что автобус чуть дернулся назад, и сразу закричал: «Стой! Нам же хана!». Можно сказать, бросился под колеса. А там по-другому не подъехать. Говорим: «Глуши мотор, могильщик, они пешком дойдут». Хотели погубить нас, понимаете?

Вот это проблемы. А вы говорите — Сухина.

«На поле летели камни, ножи и точильный диск». Сухина — о влиянии на судей, «Локо» и атаке в Ливии

— Назначив Николича вместо Семина, Кикнадзе сказал, что за полгода изучил 18 кандидатов. Это больше, чем вы за все время в «Локомотиве»?
— Конечно, больше. Я говорил с 7-8. Но «потенциальный кандидат» — неправильная формулировка. Я это видел и вижу по-другому. На практике было так: мы контактировали с тем или иным специалистом, просили проанализировать игру, игроков. И по сути бесплатно получали независимую консультацию специалиста. Какой у него уровень, оцениваете вы сами. Но этот тренер смотрит матчи, разбирает их и объясняет, как он оценивает нынешнюю ситуацию и в чем видит развитие, какие у команды плюсы и минусы, большой ли потенциал. Если это топ-тренер, вы получаете отчет, который бы в других условиях стоил сумасшедших денег.

А уже сложится у вас или не сложится, вы обозначили взаимный интерес и разошлись. Это же не значит, что мы сидели и контракт обсуждали. Это нормальная практика, так делают многие. Преступления нет.

Отставка тренера — довольно распространенная ситуация в футболе. Если не пошло, то сразу меняют. Такую практику можно сравнить с заменой игрока. Возможно, с моей стороны это звучит как святотатство, но да, мы встречались с другими тренерами. С точки зрения любви к Юрию Палычу это очень плохие поступки. Но с точки зрения нормального управления футбольным клубом обычная история.

— В процессе поиска тренера вы хоть раз натыкались на фамилию Николич?
— Еще раз, это не поиск. Это про то, что если что, надо быть готовым. О Николиче я услышал впервые этой весной так же, как и вы. В ту сторону обычно вообще никто никогда не смотрит. Ну, как можно найти тренера для Лиги чемпионов в чемпионате Венгрии или Сербии? Они в сборную тренера найти не могут. Это очень маловероятно.

— Думаете, он доработает до конца сезона?
— Да, почему нет? Доработает ли весь следующий — вопрос. Он отлично справился с работой в конце прошлого сезона и сохранил второе место, что и запишет себе в резюме. Сейчас все видят, что он начал перестройку, поэтому судить по данному отрезку нельзя. Его испытание — это октябрь–ноябрь: матчи Лиги Чемпионов и туры РПЛ между ними.

Работа современного тренера — это не только тактика на игру, но и восстановление команды, планирование тренировок между матчами, работы с физической активностью и для избегания травм, маневрирование составом, мотивация игроков. Результат покажет, в каком аспекте тренер силен, а в каком нет. Весь этот комок проблем сейчас в два раза меньше, чем тот, что будет в ноябре. Тогда уже будет холодно, накопится усталость и будет больше важных игр.

— Вы сказали, что «Локомотив» из чемпионской гонки, скорее всего, выбыл. Кто выиграет, если не «Зенит»?
— Я ожидал, что ЦСКА может быть очень силен в этом сезоне. Они перетерпели и сохранили состав. Молча и без пафосных слов воспитали огромное количество молодежи, на которую можно опереться в случае чего. Провели очень приличную трансферную кампанию: сохранили тренера, который набил шишки в Лиге Чемпионов. Да, он не выигрывал чемпионат, но, как мне кажется, сейчас он готов. В «Зените» висят гроздьями общественное ожидание ошибки, накопленные проблемы. У ЦСКА противоположная ситуация, но у клуба нет Лиги Чемпионов, поэтому команда чувствует себя свободнее. Преследовать проще.

— У «Спартака» вообще нет еврокубков.
— Да, но у них моложе команда, хуже скамейка, что ограничивает вариативность. «Спартак», в отличие от ЦСКА, не может играть в глухую оборону: команда не может закрыться и терпеть, когда ее избивают. ЦСКА и раньше мог выбегать в контратаки, а «Спартак» всегда играет в одной формации: он атакует и атакует. Может, позиционно и прямолинейно. Мне очень нравится, как играет «Спартак», нравится работа Тедеско. Но красно-белые — заложники своего состава, потому что они играют в один футбол. Им будет сложнее, потому что на дистанции у них будут выпадать игроки, наступят холода и на плохих пластмассовых полях атаковать и прессинговать будет сложнее.

Я не вижу «Спартак» фаворитом в борьбе за чемпионство: они крови у всех попьют, будут на верху таблицы, но вряд ли чемпионами. Здорово, что у нас есть такой классный «Спартак», у них всегда заполненный стадион: всегда грустно и пресно, когда «Спартак» тухлый и болтается где-то внизу. Сейчас другое дело, они на ходу, и уже в выходные нас ждет классное дерби столиц.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене