Кокорин: «Сговор был один — позавтракать, а не оказывать физическое воздействие на Соловчука»
Сегодня, 25 апреля, в Пресненском суде Москвы проходит новое заседание по делу нападающего «Зенита» Александра Кокорина и полузащитника «Краснодара» Павла Мамаева, которые с октября 2018 года находятся под стражей в СИЗО «Бутырка». В настоящее время проходит допрос форварда питерского клуба. Александр Кокорин рассказал о драке с водителем одной из ведущих Первого канала Виталием Соловчуком.
— Во сколько закончился тот матч?
— Часов в 19. После матча мы выбирали варианты. Либо лететь самолетом, либо поехать на поезде. Взяли более поздний рейс на Сапсан. Мы поехали в Сикрет Рум. Я давно не видел Пашу, а также брата из-за того, что не было отпуска и выходных. У меня было 4 дня выходных впервые за этот период. Было 3 часа ночи, и мы поехали в Эгоист, пробыли там часов до 7.
— В Эгоисте употребляли алкоголь?
— Про Эгоист не могу сказать, потому что я там кушал. В Сикрет Руме употреблял.
— Пили для расслабления?
— Да, обычно если есть такая возможность и выходные…
— В каком количестве вышли из клуба Эгоист?
— Я выходил либо второй, либо третий. Ребята на улице уже были. Когда я вниз спустился, я узнал, что мы ожидаем машину. Мне не составляло труда сесть в машину брата и поехать, но я понимал, что мы все туда не поместимся.
— Мамаев где находился?
— Рядом со мной.
— Ситуацию с девушкой видели?
— Только с видео.
— С какого момента узнали про слово «петух»?
— Паша сказал, что нас оскорбили, какой-то водитель сказал слово «петух». Я не видел даже, что в этой машине кто-то находился. Я начал выяснять у Паши. Мы подошли к этой машине с целью пообщаться. Там было видно, как я попытался открыть дверь со стороны Соловчука. В тот момент он открыл дверь, начал обходить машину, мы подошли и пересеклись в этом маленьком коридорчике между перилами и машиной. Я задал ему вопрос, почему он назвал меня петухом. Он четко сказал: «Это мое личное мнение. Я так считаю». При этом он показывал на себя.
После этого я попытался, чтобы он объяснил конкретнее. Дословного содержания не помню, но он настаивал на своем. Мы ни к чему не приходили.
— Какие-то физические действия хотели применять?
— Нет. Хотел, чтобы извинился или объяснил, почему он так считает.
— Что дальше?
— Общались на повышенных тонах. Паша взял его за подбородок, он отмахнулся и ударил. Удар был снизу вверх.
— Павел ударил в ответ на удар или на оскорбление?
— На удар сто процентов.
— Был какой-то сговор?
— Сговор был один — позавтракать. И то, мы так договорились, что разъехались по разным «Кофеманиям».
— Вы с Протасовицким пошли в сторону?
— Пошли туда, где ребята упали. Пока подошли, все уже поднялись, побежали к Соловчуку. Насколько я помню, он в итоге упал.
— Его сбили или он сам упал?
— Он вроде сам сказал, что повредил ногу, если я правильно помню.
— Сколько по времени лежал Соловчук?
— Не могу ответить.
— Удары ему причиняли?
— Только на видео, на замедленном видео разглядел, что Паша и Кирилл его били. Сам же помню, что когда подошел к ним, то оттаскивал. Насколько я помню, не было такого, что Соловчук просто молча лежал.
Если бы он вышел и сказал, что это не его мнение, то ничего бы не было. Если бы он извинился, тем более ничего бы не было. Никто не планировал оказывать на него физическое воздействие.
— Вы заметили импульсивность со стороны Мамаева?
— Я не думал, что что-то произойдет. В нашей жизни есть много оскорблений, но я не встречал людей, которые говорят, а потом и подтверждают свои слова.
Соловчук называл Пашу разными матерными словами. На аудио слышно, как он говорит «Я вас» и дальше матерное слово. Соловчук свои показания менял три раза: на допросе, на очной ставке и здесь, в зале.
— Первый раз что говорил?
— Я у него на очной ставке спросил, уверен ли он, что я его бил. Он сказал, что помнит, как я бил его в область груди. И говорил, что я был в белых кроссовках, хотя я был в коричневых с оранжевыми вставками.
— Когда вы подошли, Соловчук уже лежал или встал?
— Он лежал.
— А Бобкова?
— Я ее не видел, этого не помню.
— Вы пытались оттащить ребят. Он мог увидеть ваши ноги и подумать, что они для удара?
— Он не мог, потому что он лежал и смотрел не на мои ноги. Я не мог его ударить.
— Но в суде он сказал, что вы его ударили…
— Он сказал, что мог ошибаться.
— То есть он что-то путает?
— Он три раза меняет показания, важные про удар…
— Что происходило потом?
— Его подняли.
— Когда начал отъезжать, вы говорили, что запомнили номер машины и что у него будут проблемы, если обратится в полицию?
— Нет, я этого не говорил. Я говорил: «Успокойся, тебя никто не трогает». Он в итоге сказал, что извиняется и что был не прав. После этого он был мне неинтересен.
— Уехал добровольно?
— Да. Куропаткин посадил его в машину, и он уехал.
— В «Кофемании» обсуждали конфликт между собой?
— Да. В ресторане было обсуждение, почему так получилось. Мы обсуждали то, что произошло, хотя этого не должно было произойти. Вот такие были разговоры.
«Я ударил Соловчука в область груди, и он упал». Допрос Мамаева на суде. LIVE!