Суд допросил братьев Кокориных, Мамаева и Протасовицкого. Как это было

Следующее заседание Пресненского районного суда Москвы по делу Кокорина и Мамаева назначено на шестое мая, начало запланировано на 12:00. На нем будут озвучены последние доказательства и начнутся судебные прения, а подсудимым будет дано последнее слово.

Пришла очередь судьи задавать вопросы Протасовицкому.

— Почему Соловчук вас обозвал?
— Я могу предположить. Во-первых, как он утверждал, я на лестнице участвовал в нанесении ударов. Он мог быть по каким-то причинам убежден в этом. Во-вторых, я не могу отвечать за человека, который безосновательно первый раз произнес это оскорбление в адрес Александра. Мне это непонятно. Когда он вырвался и отстранился от меня, может, он подумал, что я предпринимал противоправные действия.
— Кто у лестницы наносил удары?
— Я не видел.
— Кто был рядом?
— Все присутствующие. Мы четверо, Куропаткин. Григорян вроде тоже был. Даже 1-2 девушки.
— Куропаткин бил?
— Судя по видео, нет. Тогда не видел.
— Кокорин Саша?
— Мое мнение — нет. Мы пытались предотвратить и растащить всех.

К допросу Протасовицкого подключился прокурор.

— Версия о том, что удар Соловчуку нанес Мамаев, когда появилась? Вы изначально говорили так следователю?
— Позвольте, я объясню. Мы тут одинаковым действиям придаем разное значение. Когда Кирилл падает — это толчок. А когда человеку в лицо прилетает кулак или открытая ладонь — удар. И наоборот. Разные действия по-разному трактуются.
— Ладонью ударить или толкнуть нельзя?
— Я не помню.

Далее в процесс вмешались адвокаты:

Прилипко: «Протасовицкого четыре раза допрашивали, он одно и то же говорил. Какая версия смущает прокурора?»
Прокурор: «Ваша честь, меня опять учат работать, сделайте замечание».
Вячеслав Барик: «Это невозможно, чему-то вас научить».
Прилипко: «Уже поздно учить!»

— Когда впервые вы сказали следователю про удар Мамаева?
— Не помню, что сказал впервые. Но потом мы исследовали видео, смотрели замедленную съемку. И там непосредственно видно, как после удара Соловчука «отлетает» голова Павла. Удар примерно был в челюсть.
— То есть, все это уже вы видели по видео?
— Да. А еще я верю Павлу, у меня нет оснований ему не доверять.
— Это было в этот день?
— Это уже было в СИЗО.
— 8 октября Мамаев вам об этом не сообщил?
— Мы не разговаривали на эту тему.
— Об ударе Кокорину-младшему сообщали следователю?
— Я не помню, что я говорил.
— Вы видели удар?
— Я не могу точно это утверждать, потому что много раз видел видео. Но мое мнение, что это был удар.
— В момент, когда Соловчук лежал, наносили ему удары?
— Нет.
— Видели, чтобы это делал Мамаев?
— Подойдя туда, я склонился, чтобы помочь ему встать. Удары были, но я вам точно могу сказать, что ни он, ни я, не могли бы понять, кто и в каких кроссовках это делал.
— Дальше вы держите его рукой, когда ведете. В чем необходимость?
— Я вел его до машины. Помогал ему идти. Принял такое решение.
— Он вас об этом просил?
— Нет.
— Вы говорите, что он вырвался.
— Он делает шаг в сторону. Я это так назвал.
— Когда он назвал вас нецензурно?
— Когда я развел руки в стороны, он и назвал.
— А почему не говорили об этом, когда видео смотрели?
— Я спрашивал Виталия об этом здесь.
— Зачем нужно было дважды бить Соловчука?
— Я не могу четко сформулировать ответ. Но в момент принятия решения нанести, скажем так, физический контакт, это был результат секундной агрессии с моей стороны.
— После того, как вы уже приехали в «Кофеманию», Гайсин вас оскорблял?
— Нет, других тоже. Я этого не слышал. Если это и было, я не слышал этого.
— Почему два человека в двух разных местах спровоцировали вашу компанию на нанесение телесных повреждений?
— Стечение обстоятельств. Это была реакция на оскорбления
— На любое оскорбление должна быть такая реакция?
— Безусловно нет. Я, как и мои друзья, раскаиваемся. Впредь мы будем учитывать все это. Всегда есть общение, не обращать внимание и так далее.
— Очная ставка была со всеми?
— Да.
— То же самое говорили?
— Уверен, что все было похоже.
— На видео вы?
— Везде я.
— Какого цвета кроссовки на вас были?
— Черные.

Продолжение допроса Протасовицкого. Вопросы задает его адвокат Прилипко.

— Ни от Александра, ни от Кирилла не исходило никаких агрессивных действий.
— Дальше?
— Стал скапливаться народ, как оказалось, и Сергей Владимирович Гайсин там появился. В какой то момент я счел нужным забрать Павла оттуда. Кирилл стоял немного в стороне. Я подошел туда. Павел стоял напротив Гайсина и в какой-то момент туда подошел Александр, потом произошла вспышка мимолетной агрессии. Я увидел, что Гайсин отодвигает Мамаева от себя, взяв за одежду. Я стал лицом к Гайсину между ним и Мамаевым. Потом Гайсину прилетел удар открытой ладонью. Не могу сказать, что это был Павел, потому что Павел стоял за мной. В итоге Гайсин схватил его за правую руку, заломил ее и Павел прилег на стол. Я схватил Гайсина за шею, чтобы конфликт не продолжался. Он отпустил Павла. Мы пообщались с Гайсиным, сказал, что не нужен никакой конфликт, а он сказал, что тоже разнимает. Мы переместились в другой зал, находились там какое-то время. Потом пошли обратно. Александр общался с мужчинами, там был и Пак, и Гайсин. Они попросили прощения друг у друга, Пак и Кокорин извинялись. Пак говорил, дословно: «Извиняюсь, если я вас чем-то обидел или оскорбил». Я счел нужным уйти последним. Уходят, пожал руку Гайсиным. И сказал Паку: «Зачем было это нужно, я перед вами извинился!»
— Вы Гайсину наносили удары?
— Нет, конечно! И в мыслях не было ни ему, ни Паку наносить удары. Там была масса возможностей сделать это, если бы я хотел. Но ни к кому агрессивным я не был.
— Вас разыскивали после этого?
— Нет, абсолютно. Мне позвонил Куропаткин, который сказал: «Подъезжай в ГСУ». Я уточнил, по поводу чего. Хотя новости уже читал. Куропаткин передал трубку оперу, тот уточнил, планирую ли я скрываться. Ответил, что планов нет и могу приехать к вечеру, но из Подольска для этого потребуется время. И в районе 9-10 вечера 11 числа приехал.
— Извинения приносили?
— Безусловно, и не раз. Последний раз это было тогда, когда Виталий был здесь и давал показания. Я не имел права наносить ему эти два удара, не нужно было так реагировать. Вы видите, к чему это привело. Я раскаиваюсь.

Начинает по регламенту личный адвокат.

— Павла давно знаете?
— В районе 20 лет. Очень люблю и уважаю этого человека, как своего близкого. Об Александре у меня тоже только хорошее впечатление, а Кирилла знаю хуже в силу возраста.
— У кого-то из них есть агрессивные качества?
— Безусловно нет. Никогда до этого ничего подобного не происходило. Это была спонтанная реакция на оскорбления в обоих случаях.
— Когда вышли из «Эгоиста»?
— В районе 6 утра. Я выходил одним из последних. Вышел на улицу, стояли ребята из нашей компании, одни между собой общались отдельной группой лиц.
— Вы подтверждаете показания других по поводу того, как вы встретились и вышли из «Эгоиста»?
— В полном объеме. Мы ждали вторую машину, так как коллектив был большой. Услышал, что водитель назвал Кокорина петухом. Я находился около мерседеса Кирилла, увидел Павла и Александра, они общались с водителем, я стоял за спиной. Я слышал, что они говорили. Были вопросы за что назвали петухом. На что он ответил, что это его личное мнение, что он вправе его высказывать.
— Как держался Соловчук в конфликте?
— Я был сильно удивлен его реакции. Перед ним стояли спортивные люди. А от его прямолинейность в лоб. Думаю, он понимал, что это не приведет ни к чему хорошему.
— Правильно ли я понимаю, что он подтвердил свои первоначальные слова фразой «Я имею на это право»?
— Да.
— Что было дальше?
— Я у охранника спросил, кто это и почему он себе это позволяет. Тот ответил, что не знает. К тому моменту Кокорин и Мамаев беседовали, на мой взгляд, мирно. Постоянно звучали вопросы «зачем», «за что» и «почему», В какой-то момент Павел взял Соловчука в области шеи. На что ответом был удар по Павлу.
— Сильный?
— Достаточно, Павел отшатнулся, Александру пришлось его удерживать. Соловчук начал пятиться, ответные удары Павла не достигли цели. Дальше Соловчук побежал. Я не счел нужным бежать за ним, побежали Павел и Кирилл. Мы с Александром направились в ту же сторону. Они от нас было метрах в 10-15, когда упал Павел, запнувшись. Никакого контакта там не было, он сам упал. А потом Соловчук остановился, и я бы назвал ударом то, что он сделал с Кириллом Кокориным. Не в лицо, а в область груди. Кирилл упал, мы с Александром направились туда.
— Удар Соловчука получился навстречу Кириллу?
— Соловчук остановился почему-то, Кирилл с ним поравнялся и получил удар в грудь. Дальше Павел успел подняться и направился быстро к Соловчуку. Помню лесенку невысокую, возле которой произошел контакт Павла с Соловчуком. Не верю, что Павел мог бы сбить Соловчука ударом. Думаю, ступенька сыграла свою роль, Соловчук запнулся и упал на крыльцо.
— Что делали остальные?
— В тот момент все так быстро произошло… В этот момент там оказались все. Моя цель и задача была не допустить избиения. Я хотел поднять Соловчука, знал, что если он упал, ничего хорошего не произойдет. Мне удалось это сделать. У Кокорина сложилось впечатление, что я хочу его бить, но я ответил, что хочу предотвратить конфликт. В какой-то момент я все-таки помог Соловчуку встать и попытался быстрее посадить в машину, чтобы он уехал. Я метров двести шел с ним по дороге. Это было не быстро, и кто-то из компании с нами поравнялся. Напротив своего автомобиля Соловчук вырвался. Я подумал, что конфликт может продолжиться. Дальше такая ситуация, что я раставлял руки в сторону, не пуская ребят к нему. В какой-то момент он в мой адрес произнес оскорбление на букву п, меня это очень задело, потому что я все это время пытался ему помочь. Я не сдержался, и нанес ему два удара в челюсть левой рукой. Когда бьют в челюсть сильно, человек просто падает и теряет сознание. Тут человек остался на ногах.
— Был ли сговор между вам?
— Нет, конечно. Не могу уже вспомнить, кто сообщил мне, что Александра оскорбили. Но к тому моменту уже шел диалог у ребят с Соловчуком.
— Хулиганские побуждения были?
— Не было.
— Почему его ударили ребята, а потом вы?
— Я считаю, что это реакция на оскорбление.
— Вы считаете ситуацию с Соловчуком стечением обстоятельств?
— Конечно. У нас в мыслях у этого не было.
— Соловчук уехал сам?
— Да, одна девушка предполагала, что я продолжу наносить удары, она меня обняла, чтобы я ничего не делал, стоял с ней. Никто уже после всего ударов Соловчуку не наносил, он спокойно уехал. Я обратил внимание, что разбито стекло.
— Потом вы приехали в «Кофеманию»?
— Я, Павел, Кирилл и пару девушек приехали сначала не в ту «Кофеманию».
— В зале, где вы сидели, было много народу?
— Кроме нас никого не было.
— Какое время вы пробыли в «Кофемании» до прибытия Пака?
— Я не отслеживал эти моменты, мы сидели, общались. Мне было неинтересно.
— Было ли шумно?
— Общение такого количества людей предполагает громкость.
— Кто-то просил быть потише?
— Нет.
— Что привлекло ваше внимание к Паку, а его к вам?
— Первый раз обратил внимание, когда пересеклись взглядами, пошла шутка про гангам стайл. Это была шутка в нашем кругу. К Паку она не имела отношения. Мы смеялись между собой, ни к кому не обращаясь.
— Был умысел его оскорбить?
— Я даже о его присутствии не знал.
— Как узнали?
— Мы смеялись, в какой-то момент я пересекся с ним взглядами. Он спросил, в его ли это адрес. Я понял, что человек с такой внешностью может предпринять это на свой счет. И извинился, сказал, что это просто шутка. В ответ услышал оскорбление.
— Как он это произнес?
— Со злобой. Мои извинения его не устроили, он явно решил, что раз извиняюсь, то это в его адрес.
— Что было дальше?
— К его столику, кажется, пошел первым Кирилл. Александр сначала был рядом со мной у дальнего от Пака торца стола. Кирилл подошел к Паку, дальше Александр пошел и взял стул. Мне казалось, что он делает это, чтобы отставить и сесть. Александр уточнил, кого Пак назвал так. Услышал в лицо, что его и нас. И последовал удар. Стул в голову не попал, это я видел четко. В основном удар пришелся на левую руку и плечо.
— Дальше?
— Александр с этим стулом отходит. Я думал, будет продолжение, но его не последовало. Александр поставил стул и подошел ко мне.
— Никакой агрессии от Александра?
— Нет, нет. Он стоял со мной общался.
— Дальше?
— В какой-то момент там оставался Кирилл, он был с краю, ближе к выходу, потом Павел встал с места, где лежал.
— Никто не устраивал дебошей?
— Все верно. Потом начали скапливаться другие люди, сотрудники заведения. Назовем их так.
— В костюмах?
— Я не идентифицировал, понимал, что Кокорин рядом со мной, Куропаткин тоже. Ближе к Паку оставался Кирилл и Павел. По-моему, у них даже был какой-то диалог. По внешнему виду, мирный.

Вопросы адвоката Александра Кокорина Андрея Ромашова, адресованные Кириллу:

— Следователь вопросы задавал?
— Задавал.
— В протокол заносились вопросы?
— Наверное, там была такая форма допроса, что сначала он просил рассказывать вкратце, что было. Потом он говорит — я знаю другое. Я говорю, что рассказывал, как я вижу. Мы посмотрели видео, потом он сказал: «Рассказывай, как все было».
— То есть ваши показания внесены с искажением?
— Да.
— Вам давали прочитать?
— Да. Я не обратил внимание на разночтения, потому что я ведь не юрист, я мало что понимаю. Не думал, что меня посадят на 7 месяцев. Я же ничего не понимаю в этом, я отдал государственному адвокату, тот за 20 секунд его посмотрел, и сказал — нормально, подписывай.

Вячеслав Барик задал вопросы своему клиенту:

— Правильно я понимаю, что ночью был обыск, вы уехали в отдел, ждали допроса и с приездом адвоката начался допрос?
— Да, так и было. И до этого я же не спал. Мы уехали из дома в 1-2 ночи. Приехали в отдел, думаю, через полчаса. Дальше я посидел в одном кабинене, потом в другом. И ждал допроса.

Прокурор заканчивает допрос стандартным вопросом:

— То, что на видео, которые мы просматривали, отображены вы, вы не отрицаете?
— Нет.

Допрос Кирилла Кокорина закончен.

Судья призвала Кокорина-младшего быть вниматильнее: «Кирилл, вы слушайте, не отвлекайтесь. Там небольшой объем текста».

Прокурор обратилась к Кириллу:

— Слышали показания?
— Да.
— Вы подтверждаете?
— Частично.
— В какой части не подтверждаете?
— Там достаточно моментов, на самом деле. Что все побежали и стали наносить удары — я этого не говорил. Меня следователь спрашивал: «Все же здесь?!» Я и отвечал: «Все».
— А как можно объяснить тот факт, что почти сразу после событий вы даете показания, которые согласуются с другими материалами дела, а потом меняете защитника и в корне модифицируете свою версию?
— Потому что приехал госадвокат, которого я не знал. Он приехал и жаловался мне, что приехал после клуба. Он сел и копался в телефоне. В деле видео допроса вроде нет, хотя на камеру снимали. И у следователя были вопросы с уклоном в обвинение. Я поворачивался к этому адвокату и спрашивал: «Это нормально? А он кивал».

Судья поинтересовалась у Кирилла Кокорина:

— Вы считаете ваши действия оправданными в той ситуации?
— Нет, но я извинился перед каждым несколько раз. Все потерпевшие были старше, для меня это стыдно. Но я не сдержался. Я извинился, не знаю, нужны ли им мои извинения. Я готов отвечать за свои дейтсвия, нести наказание. Но нужна соизмеримость.
— Вы зачем за Соловчуком побежали?
— Было очень обидно за друзей. Если я дружу, то искренне. Друзья для меня много значат. За таких людей в огонь и воду. Мне было обидно, что Соловчук их так назвал, а потом еще и ударил первым.
— Так зачем побежали?
— За сатисфакцией.
— Что делать собирались?
— Поинтересоваться. Он меня ударил, я хотел ударить в ответ. Мужская реакция
— Вы не отрицаете, что хотели ударить его?
— Когда ударил меня? Да.
— Нет, когда бежали.
— Тогда это был обсуждаемый вопрос.
— Вас не смущало, что Соловчук один, а вас как минимум шестеро?
— Я действовал от себя и побежал за ним один из первых. Бежали не все.
— С вами побежал Мамаев, это уже 2 против 1.
— Все верно.
— Вас не смущало, что вас больше?
— Нет, я думал, что один, потом увидел Пашу, ну двое. Потом я нанес удары, сорвался. Конечно, мне стыдно, это все неправильно…

Прокурор нашла противоречие по поводу удара Соловчука, также про толчок (раньше он говорил, что избивал ногами, а не толкнул). И что Александр Кокорин не в стороне стоял, а побежал за ними.

Прокурор просит огласить показания.

Адвокат Ромашов говорит, что были и другие допросы, в которых Кокорин говорил другое. Про удар Кириллу Соловчук сам говорил.

Стукалова поддержала коллегу: «Мы что, будем сейчас устранять глагол «побежать?».

Судья частично удовлетворила ходатайство прокурора.

У прокурора много вопросов к Кириллу Кокорину.

— Сколько раз Бобкова пыталась лечь на Соловчука?
— Я помню один раз.
— Как поднялся Соловчук?
— Я не помню. Поднял кто-то.
— А около машины что было?
— Начался тот же разговор, почему и что.
— А свой голос вы не узнавали?
— Я — нет. Там голоса, которые на мой не похожи.
— Когда вас первый раз допрашивали, кто допрашивал?
— Имя и фамилию не помню, мужчина. Если приведете, я его узнаю. Лет 30 ему было, наверное.
— Адвокат был на допросе?
— Государственный.
— Вы тогда говорили следователю. Помните что говорили?
— Помню.
— Есть отличия?
— Я не читал протокол первого допроса, но говорил примерно тоже самое, что сейчас.
— Когда вас допрашивали?
— Этой же ночью.
— Кто-то пытался остановить драку с Соловчуком?
— Я не помню, был шум, кричали остановитесь, но кто — не помню.
— Вы как поехали от «Эгоиста» в «Кофеманию»?
— На машине, не помню, на какой.
— Вы не были за рулем?
— Не был.
— Вы сказали, что в «Кофемании» Пак выражал агрессию.
— Смотря что вы имеете ввиду под выражением агрессии.
— Что побудило вас к нему подойти?
— Нн обозвал меня, моих друзей и моего брата.
— Как Пак вас обозвал?
— Прям назвать?
— Можете не называть…
— У.Е.Б. Аны.
— Вы танцы изображали?
— Я этого не помню. Танцевать я не танцевал. Движения из танца имели место быть, когда мы обсуждали это с Протосовицким. Был ли Пак, я не знаю, не обращал внимание. Мне люди за соседними столами нентересны.
— Гайсин вас как-то оскорблял?
— Меня нет. Кого-то из нас — не знаю. Он пытался растащить и это было, может, в чуть грубоватой форме. Мне страшно не было.
— Когда допрашивали Гайсина, он выдели вас как самого агрессивного…
— Активного. Я вам объяснил почему. Потому что не хотел, чтобы футболисты разбирались и участвовали в каких-то ссорах.
— Андрацкий тоже вас выделил, как самого агрессивного.
— Это их личное мнение.

Вячеслав Барик вмешался: «Тысячу раз тебя, Кирилл, спросят, тысячу раз отвечай».

— Рукопожатие было?
— Мой брат пожал руку. Для меня это примирение.
— Почему Пак отрицает? И вы не задали вопрос, что он врет?
— Здесь 5 защитников… Я предоставил право им.
— По поводу повреждений кому-либо, включая потерпевшего. Ваше мнение — какое-либо оскорбление в ваш адрес должно повлечь насилие физическое с вашей стороны?
— Конечно, нет. Но бывают такие моменты, когда факторы сходятся, искра зажигается. Но нет, не должно. Но такое бывает. К сожалению.

Перерыв завершен. Вопросы Кириллу Кокорину задает прокурор.

— Когда Соловчук начал убегать, кто побежал за ним?
— Я и Паша.
— Где был Кокорин старший?
— Сзади, видимо, я его не видел в этот момент.
— Соловчук вас в челюсть ударил и в ключицу. Раньше об этом сообщали?
— Я говорил следователю.
— А почему удара нет на видео?
— Я на два метра улетел, как не видно.
— Он падает. Как вы ему удары наносите?
— Руками. Один раз тронул ногой. Когда он упал, сказал: «вставай».
— По поводу этого толкания ранее говорили?
— Следователю говорил.
— Мамаев наносил ему в это время удары?
— Скорее всего, да.
— Когда увидели Кокорина-старшего?
— Когда он схватил меня за руку и сказал: «успокойся».
— Когда упал, кто начал наносить удары?
— Вроде Паша. И я в корпус пару раз.

После такого насыщенного допроса от Вячеслава Барика судья решил прерваться. Перерыв 5 минут и свои вопросы Кирииллу Кокорину задаст прокурор.

Вопрос про своего подзащитного задал Кириллу Кокорину Андрей Ромашов:
— Александр Кокорин хотя бы один удар Соловчуку нанес?
— Он меня оттаскивал, кричал: «уйди». Зачем ему было меня оттаскивать и бить?

— Мы читали многочисленные протоколы допросов, которые почему-то отличаются от реальных допросов. Но все говорят, что ты вел себя очень активно. Что это было?
— Я не был агрессивным, но я не хотел, чтобы люди, которые сделали мне столько добра, занимались каким-то выяснением отношений. Переживал за них, что увидят и напишут чушь.
— Как закончился инцидент с Паком?
— Мы все успокоились, стали уходить. Саня сказал, что хочет пойти поговорить с мужиками. Сначала пошел к сотруднику «Кофемании». Хотел к Паку подойти, но его не пускали люди из «Кофемании». И Саня через этого человека протянул руку и извинился. Тот тоже сказал: «Извиняюсь».
— Как Пак чувствовал себя после инцидента?
— После моей пощечины в его адрес, я пытался к нему пройти, но даже не видел его. Потом он спокойно стоял, руки в боки, и никаких следов удара не было.
— Для твоего брата характерна тактильность? Обнять, взять за руку.
— Да, это про него. Постоянно обнимается. И я такой же.
— Пытался ты призвать людей, чтобы рассудили?
— Да. Я мужчине начал объяснять, это прям на видео видно.
— Как оцениваешь свое поведение?
— Конечно, плохо. Я жалею. Если бы я не подошел к нему, может, ничего бы и не было. Он спровоцировал, я не сдержался. Я раскаиваюсь. Я не только себя подставил, но и свою семью.
— Тебя кто-то уведомлял, что надо явиться куда-то?
— Нет, если бы мне хотя бы смску прислали: «это полиция, приезжай». Зачем мне скрываться? Они говорили, что звонили мне, но мне в то время нереальное количество звонков было. А у сотрудников еще номер очень «красивый». Не думал, что это они.

— Что потом было?
— Подбежали ребята, официанты, менеджеры. Начали ругаться, спрашивать что твориться и так далее.
— Ты Пака спрашивал о причине оскорблерия? Когда уже все подошли туда.
— Его сразу окружило много народа, я хотел спросить. Хотел бы ударить сильно — ударил бы кулаком, но я ударил ладошкой.Я объяснял, что не хочу его трогать. На видео видно, что я сложил ладони перед девушкой-менеджером, потмоу что было неудобно перед ней. Я никого не мог оскорблять, потому что меня никто не интересовал. Мне хотелось протиснуться к Паку и поговорить с ним. Силу я не применял и не угрожал применением силы.
— Помнишь ли ты, как тебя кто-то толкал за этой группы людей?
— Там был мужчина в пиджаке, он оттолкнул. Я его не бил в ответ, спросил: «чего ты меня толкаешь». Он мне сказал, что он мастер спорта по боксу. И добавил: «уйди».
— Легко он тебя толкнул?
— Он был из тех, кто разводил людей в конфликте.
— Как появился Гайсин?
— Я разговаривал с этим мужчиной, а за ним была эта куча, и Протасовицкий держит мужчину, который хотел дойти до Паши.
— Удары ему наносил?
— Нет, зачем.
— Рядом с тобой был кто-то?
— Я тогда отшагнул от мужчины и хотел схватить Гайсина. Не видел, что было вокруг. Потом услышал, что кто-то сказал: «снимают». Увидел человека, который стоял и снимал. Я подошел к нему, так как волнуюсь за успехи брата, имидж. Он мне рассказывал, что постоянно что-то пишут про него. Даже сейчас всех интересует только чек. Я переживал. Я подошел к человеку, который снимал, он после этого убрал телефон в карман и ушел, я подошел и попросил удалить запись. Он сказал, что у него нет видео. А я сказал, что видел же, что он снимал. Я его не оскорблял, не угрожал. Было незачем.

Кирилл Кокорин об инциденте в «Кофемании»

«Мы сразу извинились перед Паком, когда он уточнил, смеемся ли мы над ним. Никто не хотел издеваться. Пак начал что-то говорить Саше Протасовицкому, мой брат пообещал, что мы уходим и попросил внимание не обращать. А Пак демонстративно хлопнул ноутбуком и навал нас тем самым словом на «у». Я не сдержался — второй конфликт за утро. Я просто к нему подошел, я не хотел даже его трогать. Спросил: «зачем ты так говоришь?» Он ответил, потому что вы… и снова повторил это слово. Саша подошел к нему с вопросом: «это вы нам?» Он ответил — да, и повторил. После этого Саша ударил его стулом. Пак поставил руку. Я бы увидел, если бы стул коснулся головы. Потом он начал вставать. Понятно, что у него появилась агрессия, говорил из серии: «ты че творишь». Я ударил ему пощечину».

— Перейдем к «Кофемании».
— Поехали в «Кофеманию». Там уже сидел брат, и половина компании уже была. Все быстро хотели покушать и разъехаться.
— Алкоголь заказывал?
— Я сам не заказывал, но все заказывали. Передо мной стоял бокал пива.
— С посетителями разговаривали?
— Нет, мы не вели себя по-хамски, никто не делал замечаний.
— Внимание на вас обращали?
— Напротив вроде вообще не было народа.
— Конфликт с Соловчуком обсуждали с братом?
— И не только с братом.
— Брат ругал тебя?
— Да, неплохо так поругал. Он умеет это делать, поверьте.
— К образу PSY как относишься?
— Я вообще ко всем достойно отношусь.
— Шутка про сходство имела обидный характер или это шутка без задней мысли?
— Почему издевка? Это не обидно, там более в этом случае. Это знаменитый певец.

Адвокат Барик допрашивает Кирилла Кокорина

— До «Кофемании» как решили добираться?
— Приехала машина. Кто-то сел в мою машину, там за рулем был водитель. Кто-то сел в такси.
— По дороге обсуждали?
— Да. Я говорил, что это неправильно. Когда человек голословно обзывает, не зная другого.
— Как оцениваешь свое поведение?
— Неправильно. Но сыграло много факторов, и он себя так вел… Я себя не оправдываю, признаю вину, нельзя руками решать словесные конфликты.
— Сожалеешь?
— Да.
— Раскаиваешься?
— Да, он все-таки старше. Неудобно перед ним.
— Извинялся?
— Да, когда была очная ставка, причем не на протокол еще.
— Если потребуется помощь, готов помогать?
— Да, помогу тем, что в моих силах.

Адвокат Кирилла Кокорина начал допрос подзащитного в свойственной манере.

— Наша с вами лошадка самая темная в этой гонке. У вас больше всего обвинений, у меня меньше всего опыта. Но я надеюсь, что правда на нашей стороне. Показания других подсудимых слышали. Подтверждаете?
— Да.
— Немного о себе расскажите.
— Занимался футболом, потом в университет, перевелся в другой. Там учился, попал в тюрьму.
— Расскажите об отношениях с братом.
— У меня нет людей ближе чем он. Я иногда думаю — он старше меня на 8 лет, он везде меня зовет. Не всегда это праздный образ жизни, может и поругать.
— А в семье какую роль играет?
— Все было вокруг него, чтобы он играл, тренировался. И я стараюсь что-то для него делать. Сейчас он перешел в Зенит, и возможностей стало чуть меньше.
— А с Павлом какие отношения?
— Пашу тоже давно знаю. Лет 8.
— Расскажи хронологию того дня.
— Это было воскресенье, у меня это единственный выходной. В субботу была игра, я любительски занимаюсь. Не было особенных планов, брат просил их встретить.
— А теперь про хронологию вечера.
— Я встретил ребят на Ленинградском вокзале где то в 0.40. Мы поехали дальше, в ресторан-кафе «Дружба». Я не пил, потому что был за рулем. Потом ребята сказали, что они вызовут такси и поедут в «Эгоист». Там было тоже весело, слушали музыку и общались. Была дружеская обстановка. Там я выпил порцию виски. Я был в адекватном состоянии. Мы вышли в районе 6.30 утра. Кто как выходил-не помню, было много человек, выходили разными группами. Я вышел вместе с Кареном, мы стояли сзади этого белого мерседеса, потому что Карен вызвал такси, а я ловил его на дороге.
— Что потом?
— Я развернулся и увидел ребят, они что то обсуждали, и стоял незнакомый мне человек впереди машины. Я подошел, встал на бордюр послушать. Разговор был такой: «кого ты назвал петухами и за что?» Когда я подошел, я вошел в этот круг. Потрогал по плечу и говорю «мужчина, а ты их так назвал»? А он сказал: «ты вообще иди отсюда».
— Соловчук отрицал свое выражение?
— Он говорил, что он так считает.
— Как ты понимаешь выражение «петух»?
— Это мужчина, которого унизили в сексуальном плане в тюрьме.
— Было обидно за брата?
— Я вообще чувствительно к таким моментам отношусь.
— Считал, что это несправедливо?
— Да, очень.
— Что дальше?
— Я подошел, он сказал: «иди отсюда». Там особо даже разговоров не было, только просьбы объяснить. После этого я так и не понял, то ли Паша взял либо за грудки, либо за шею, чтобы он успокоился. А тот его ударил. Получается, удар прошел через меня. Паша отклонился, потом тоже попытался нанести удар. Он стал пятиться, потом развернулся и начал убегать.
— У кого было физическое преимущество?
— Ну конечно, у него.
— Ты боялся, что Паша мог пострадать?
— Он уже пострадал. А водитель вел себя очень уверенно. Мы побежали за ним, я и Паша. В тот момент, когда мы бежали, Паша упал, а я побежал за водителем. Он резко развернулся, я даже не понял, что он остановился. И ударил по касательной. Не сильно, но зацепил челюсть и ключицу. Я упал, когда начал подниматься, видел Пашу рядом с ним. Там была ступенька, пристроенная к дому, водитель споткнулся об нее, когда пятился задом, и упал.
— Куда пришелся удар?
— В область ключицы.
— Обидно было? Хотелось ответить?
— Мне было обидно за то, что моих старших товарищей оскорбили. Человек голословно вышел и сказал, а потом еще и ударил. Понятно, что когда он ударил меня, захотелось справедливости.
— Когда он лежал, удары ему наносил?
— Да, пару ударов рукой в корпус.
— А когда потом он встал и был на ногах?
— Не помню. Помню, что хотел дотянуться и ударить с ноги. Не попал.

Судебное заседание возобновилось допросом Кирилла Кокорина. Вопросы задает его адвокат — Вячеслав Барик.

Игорь Бушманов рассказал о планах по суду над Кокориным и Мамаевым.

«Завтра заседания не будет. Планируем всех подсудимых допросить сегодня. Попросили судью сделать перерыв до 6 мая».

Судья объявила перерыв.

Андрей Ромашов уточнил:

— Следователь вас оскорбил на первом допросе?
— Да.

Судья продолжила допрос Александра Кокорина.

— Вы узнали об оскорблении Соловчука от кого?
— От Павла. Он сказал, что водитель нас или меня оскорбил, назвав петухом. Я так понял, что это касается меня. Честно, не помню, как Паша сказал, но воспринял я это именно так.
— Кто еще это воспринял на свой счет?
— Думаю, что Паша, раз он об этом мне сказал. Другие, думаю, уже потом узнали, что произошло. Кирилл и Протасовицкий подошли, когда мы уже разговаривали с Соловчуком.
— Чего вы хотели от Соловчука?
— Объяснений.
— Вам не все равно его мнение? Он вам кто?
— Никто.
— Вам не все равно?
— Сейчас бы я к нему не подошел. Тогда был уставшим и выпившим.
— Когда у вас получился не удар, а толчок, что Пак сказал в этом втором эпизоде?
— Он сказал, что вот тот футболистишка меня ударил.
— Вас оскорбило? А оскорбили бы в ответ, зачем бить?
— Сошлись все факторы, я не удержался. Мы были в двух заведениях, игра, после другого конфликта. Все сошлось.

Прокурор

— Вы не отрицаете, что на всех видео вы?
— Нет.

Продолжается допрос Александра Кокорина прокурором.

— Охранники в момент начала и до конца наблюдают за всем?
— Я видел, что один из охранников находился рядом в какой-то момент. Потом кажется они поменялись, это были разные люди.
— В каком состоянии вы находились в момент, когда Соловчуку наносились телесные повреждения?
— Я думал только о том, что у меня упал брат. Я из-за этого переживал. Я не видел, кто куда попадал Соловчуку возле лестницы. Он не кричал слово «хватит», была нецензурная лексика. Когда его довели уже до машины, я ему сказал, что его никто не будет трогать, я спросил почему он так считает. Он сказал, что он не знает, он просто извинился и все.
— Это нормально, что после драки просят пояснить?
— Я драки не люблю, я видел на нем кровь. мне было его жалко по-человечески.
— Перейдем к «Кофемании». Расскажите логическую цепочку.
— Я сижу спиной к Паку, не обсуждаю и не обзываю. Увидел его только во время его разговора с Протасовицким. Уже хотел уходить, когда услышал, что мой брат выясняет с ним отношения. Подошел к нему, взял стул. Я просто не понимал, что случилось и задал Паку один вопрос о том, что случилось.
— Вы взяли стул, чтобы сесть?
— Не для удара. У меня не было цели бить Пака.
— Вы берете стул, вас оскорбляют и вы…
— Я ему попал, думаю, по всей боковой части тела. В левую руку.
— На видео видно, что это была голова.
— Как спортсмен, могу объяснить, что в момент удара все-таки руку приложишь к голове, чтобы понять произошедшее.
— При вас допрашивали Пака, который говорил, что вы били его стулом по голове. Почему вы не опровергли это в его присутствии и не спросили об основаниях оговора?

Андрей Ромашов: «Возражаю. Пак утверждал, что ему удар пришелся по руке и плечу».

— Является ли для вас нормой, что после оскорбления в ваш адрес, идет физическое воздействие?
— Никогда в жизни такого не было, никогда в жизни я бы больше не взял стул или ещё что-то, чтобы так поступить.
— На каком расстоянии вы стояли от Пака?
— Три четыре метра, передо мной были люди.
— Вы слышали, что он вам что-то сказал?
— Я слышал, что он мне произнес, а не то, что они говорили.
— А почему сведители говорят, что все кричали?
— Каждый говорит по-разному. Это шум, никто не кричал.
— Про примирение теперь. В суде Пак отрицал примирение, говорил, что градус агрессии снижен не был, и что младший брат его оскорбил. Почему вы не спросили его про то, что он вас оговаривал?
— На первых показаниях этого не было, здесь он об этом сказал.
— По поводу слова «петух». Для вас почему это оскорбительно, для ранее не судимого футболиста?
— Это для любого мужчины оскорбительно. Если бы я считал его чересчур оскорбительным для себя и хотел нанести телесные повреждения, я бы это и сделал. Мне же было интересно, почему он так сказал.
— То, что Куропаткин садился на вас сверху, это нормально?
— Нет. Я уже об этом сказал.
— Как вы можете объяснить тот факт, что два человека в совершенно разных местах спровоцировал вашу компанию на агрессивные действия?
— Было много факторов, которые в ту ночь сошлись. Мы должны были быть в разных местах, должны были разъехаться. Мне было непонятно, почему в мой адрес и в адрес моих друзей заучат оскорбления. Мы ничего не планировали. Не распределяли роли. Это смешно.
— Я не про это спрашиваю.
— Меня спровоцировал только Денис Пак. В ситуации с Соловчуком я его не трогал.
— Только он говорит обратное.
— Он три раза поменял свои показания.
— Мы смотрели видео со всеми эпизодами. Везде видно, что вы улыбаетесь.
— На видео с Соловчуком моего лица не видно.
— Видно. Так почему вы улыбались?
— Я с рождения такой. Пак тоже с улыбкой из кафе уходил.
— Какие вами предпринимались попытки по заглаживанию вреда Соловчуку?
— С момента 8-го числа, вечером, я пытался найти номер Пака. Еще двух друзей просили понять, как можно выйти на Соловчука. Мы не знали, кто это и где находится. Потом узнали, что он находился в больнице, пытались найти эту больницу. Я не понимал, в чем нас могут обвинить. То, что мы нанесли побои, я понимал, и хотел примириться.
— Гайсин высказывался оскорбительно в ваш адрес?
— Нет.

Прокурор присоединилась к допросу Александра Кокорина:

— Кто у вас в компании из вас четверых доминирует?
— В каком смысле?
— Кто лидирует?
— У каждого свое мнение и все его высказывают.
— Чье мнение наиболее важное?
— Наших семей и родственников.
— Причем тут они?
— Не понимаю, к чему этот вопрос.
— Вернемся к Соловчуку. Про удар Мамаеву на первых показаниях что говорили?
— Не помню. Думаю, что говорил, что началось толкание. Я просил предоставить мне видео, потому что многого не помнил.
— Мнение, что это был удар, сложилось из видео?
— Да. В какую часть тела — я не видел. Я видел, что Соловчук сделал движение в сторону Паши, но не видел, куда он попал.
— Задам вам тот же вопрос, что и Павлу, про открытые ладони.
— Для меня этот жест значит: «я так считаю».
— Когда человек проявляет агрессию, он делает шаги вперед или назад?
— По-разному.
— На видео мы четко видим, что когда вы стоите, Соловчук делает шаг назад с вашим жестом. Можете это обьяснить?
— Не могу.
— Когда Соловчук начинает убегать, на видео видно, что вы наступаете. Как вы это объясните?
— Видно, что я протягиваю руки к Паше и пытаюсь его остановить.
— Почему вы не удержали Павла?
— Так получилось.
— Что именно вам не хватило?
— Не рассчитал силы, может, сил не хватало.
— Вы пытались Соловчука трогать до того, как это сделал Павел?
— Нет.
— Вас Соловчук толкал или ударял?
— Нет.
— Угрозу от него испытывали?
— Нет, мы разговаривали, когда он говорил с Пашей, я уже старался туда не лезть.
— Когда они побежали, что вы делали?
— Я пошел в сторону ребят, когда я увидел, как упал сначала Паша, потом мой брат.
— На видео виден факт, что Бобкова удерживает вас, пытается вас остановить. Поясните.
— Я пытался забрать оттуда брата. От чего меня удерживать? Такого не было. Есть нормальное видео.
— Я тоже его смотрела.
— Вы смотрели, но не показали.
— Мы при вас допрашивали Соловчука, который четко указал, что вы наносили ему удары. Можете прояснить, почему он так говорил?
— Судя по его показаниям, у него нет конкретной позиции.

Андрей Ромашов попросил снять вопрос: «Подсудимый не может полагать, что думал потерпевший. И говорит, что не сможет оценить показания Соловчука».

— Мне кажется, что Соловчук менял показания, потому что сам до конца не понимает, кто его бил и кто ему угрожал.
— Потерпевший, на вопрос Прилипко Соловчук сказал, что ему были видны лица.
— Мне вас плохо слышно.
— А мне вас плохо слышно из-за ваших защитников. Почему он вас оговаривает?
— Он в процессе допроса менял показания в отношении меня, и в конце сказал, что мог неправильно что-то видеть.
— Почему вы не задали этот вопрос Соловчуку?
— Я спросил.

Татьяна Стукалова: «Уважаемый государственный обвинитель, как хорошо, что у нас на столе лежит диктофон!»

— Фраза «Мы запомнили твои номера» была произнесены не вами?
— Сто процентов нет. Это был Григорян.
— Вы предпринимали активные действия по предотвращению телесных повреждений Соловчуку?
— Изначально держал у машины Пашу. Около лестницы тоже предпринимал. Оттаскивал своего брата, либо Пашу. Точно сказать не могу.

Адвокат Вячеслав Барик:

— Вы когда с иждивенцем своим, братом, в «Кофемании» были, инцидент обсуждали?
— Да.
— Что ему сказали?
— Ругал за всю эту ситуацию. Для меня такое поведение, когда бегут толпой за человеком, неприемлемо.

Адвокат Игорь Бушманов:

— Как охарактеризуете ваши отношения с Павлом?
— Пашу знаю уже 11-й год. Мы друзья.

Адвокат Татьяна Стукалова продолжила допрос.

— Что за ситуация была со съемкой, которую пытались предотвратить?
— Я в ней участвовал. Кто-то сказал, что мы те самые ребята из Монако. Хотел это предотвратить, сказал, что лучше бы он помог, чем просто достал телефон.
— Что за ситуация с Монако?
— Здесь все понимают, о чем идет речь. К делу это никак не относится.
*- Я правильно понимаю, что ничего страшного там не было?
— Так же, как и ситуация с тем, что мы потратили за ночь 2 млн. Стол в SecretRoom стоит 250 тысяч, это был депозит.
— Сколько там было народу?
— Много. Там было еще две компании спортсменов.
— Давайте вернемся к ситуации с Соловчуком. От него исходила агрессия, или он сложил лапки, а вы на него набросились?
— Он был очень уверен в себе. Мы подошли к нему выяснить один вопрос, а он говорил, что это его мнение. Не знаю, что он этим хотел сказать. Мне кажется, это наглость. Мы стоим с Пашей, а он повторяет это нам в лицо.
— Теперь к ситуации с Паком. Когда шла потасовка уже после удара, как он себя вел?
— Выражался нецензурно, но не в наш адрес. Вел себя агрессивно, эмоционально.
— Вы когда-нибудь говорили, что восхищаетесь корейским певцом в интервью?
— У меня есть видео, как я танцую этот танец. Я с 17 лет играю с разными национальностями. У меня нет никаких проблем с этим.
— Кто у вас на иждивении?
— Маленький ребёнок, супруга и брат.
— Сыну сколько лет?
— Два года будет.

— Какое количество спутников было?
— Я приехал туда первый, и после этого только узнал, что ребята уехали в другую «Кофеманию» на Кутузовской. Я неоднократно был в этой «Кофемании» (речь о Никитской). Я прошел в самый конец и сел за этот стол. Людей было немного.
— Громкие нецензурные выражения допускали?
— За себя могу сказать. Могли повторить те оскорбления, которые говорил Соловчук.
— Ноги на стол клали?
— Да.
— С какой целью?
— Могу предположить, что это связано с ногой. Стулья там не очень комфортные.
— Почему Бобкова садилась на вас?
— Это самый лучший вопрос. Потому что когда я пересматривал видео, мне тяжело было объяснить, почему Куропаткин и Бобкова на меня постоянно залазили. Мне было настолько все равно, что происходит… Я был уставший, я хотел позавтракать и отправиться спать.
— Целовались с ней? Кто проявлял инициативу?
— Сто процентов она. Если речь об имитации. Я никуда не опускался и ничего не делал. Это лучше у них спросить.
— Вы заметили приход Пака?
— Нет.
— Когда вы заметили, что он там сидит?
— Когда Протасовицкий начал перед ним извиняться. На видео потом увидел, что Григорян изображал танец.
— Вы клип знаете этот?
— Да. Не могу сказать, что мы сидели и обсуждали, как Пак на него похож. Кто-то вскользь об этом сказал. Возможно, Григорян.
— Дальше что было?
— Протасовицкий извинялся перед Паком. Было видно, что ему неприятно, поэтому Саша объяснил ему всю ситуацию, извинился. Саша встал, я положил ему голову на плечо…
— Дальше что было?
— Я помню, что потихоньку начал выходить в сторону выхода. Услышал голос своего брата, и услышал оскорбление, но не понимал, с кем он разговаривает. Развернулся, понял, что говорит он именно с Паком. Я подошел, взял стул, хотел подсесть и поговорить. Я слышал оскорбление, и спросил, кому Пак это сказал. Он ответил, что он сказал это мне и повторил снова. После этого я машинально… Я не целился ни в тело, ни в голову. Это секундный момент. Я махнул в его сторону, попал ему по руке и спине. После этого Кирилл ударил его ладонью по щеке. Я забрал обратно стул и отходил обратно. Куропаткин попытался стул сразу выхватить. В зал подтянулись сотрудники «Кофемании», пытались выяснить, что происходит. Потом через какое-то время я снова подошел к этой компании, там был разговор о том, почему я его ударил. Пак отвечал, что я его ударил стулом так и так. Я попытался через него дотянуться и ударить его, чтобы он замолчал.
— Попали?
— Не попал, была открытая рука. Не знаю, как трактуются тут удары. Сначала он сказал, что удар был в голову, а здесь он про него забыл. Я толкнул в грудь, видно, что он шевельнулся, или уклонился
— Вы потом с Паком помирились?
— Мы отошли всей компанией и пытались понять, где Пашин телефон. Вернулись к столу. Мне было неудобно за всю ситуацию. Я извинился перед администратором, а затем перед Паком. Мы постояли спокойно. Он тоже сказал, что извиняется, потому что не хотел таких последствий. Пожали руки.
— На видео этого нет, видно только похлопывание.
— Там есть соответствующие движения. Я обнимал одной рукой за плечо, другой жал руку. Как и с администратором. Мы вышли на улицу через второй выход.
— Перед Паком сколько раз извинилсь?
— Раза четыре.
— Чувствуете виновным себя?
— Да, конечно. Я уже говорил, что искал его номер после инцидента, писал смс.
— Без ответа?
— Да, только если не ответил в то время, пока я в СИЗО.

— Мамаев где находился?
— Рядом со мной.
— Ситуацию с девушкой видели?
— Только с видео.
— С какого момента узнали про слово петух?
— Паша сказал, что нас осклабили, какой-то водитель сказал слово «петух». Я не видел даже, что в этой машине кто-то находился. Я начал выяснять у Паши. Мы подошли к этой машине с целью пообщаться. Там было видно, как я попытался открыть дверь со стороны Соловчука. В тот момент он открыл дверь начал обходить машину, мы подошли и пересеклись в этом маленьком коридорчике между перилами и машиной. Я задал ему вопрос, почему он назвал меня петухом? Он четко сказал: «Это мое личное мнение. Я так считаю». При этом он показывал на себя. После этого я попросил его объяснить конкретнее. Дословного содержания не помню, но он настаивал на своем. Мы ни к чему не приходили.
— Какие то физические действия хотели применять?
— Нет. Хотел чтобы извинился или объяснил, почему он так считает.
— Что дальше?
— Общались на повышенных тонах. Паша взял его за подбородок, он отмахнулся и ударил. Удар был снизу вверх.
— Павел ударил в ответ на удар или на оскорбление?
— На удар сто процентов. Если бы он вышел и сказал, что это не его мнение, то ничего бы не было. Если бы он извинился, тем более ничего бы не было. Никто не планировал оказывать на него физическое воздействие.
— Вы заметили испульсивность со стороны Мамаева?
— Я не думал, что что-то произойдет. В нашей жизни есть много оскорблений, но я не встречал людей, которые говорят, а потом и подтверждают свои слова.
— Был какой то сговор?
— Сговор только в одном: поехать позавтракать. единственное, чего мы ждали — это такси. И то, мы так договорились, что разъехались по разным «Кофеманиям»
— Вы с Протасовицким пошли в сторону?
— Пошли туда, где ребята упали. Пока подошли, все уже поднялись, побежали к Соловчуку. Насколько я помню, он в итоге упал.
— Его сбили или он сам упал?
— Он вроде сам сказал, что повредил ногу, если я правильно помню.
— Сколько по времени лежал Соловчук?
— Не могу ответить.
— Удары ему причиняли?
— Только на видео, на замедленном видео разглядел, что Паша и Кирилл его били. Сам же помню, что когда подошел к ним, то оттаскивал. Насколько я помню, не было такого, что Соловчук просто молча лежал.

— Первый раз что говорил?
— Я у него на очной ставке спросил, уверен ли он, что я его бил. Он сказал, что помнит, как я бил его в область груди. И говорил, что я был в белых кроссовках, хотя я был в коричневых с оранжевыми вставками.
— Когда вы подошли, Соловчук уже лежал или встал?
— Он лежал.
— А Бобкова?
— Я ее не видел, этого не помню.
— Вы пытались оттащить ребят. Он мог увидеть ваши ноги и подумать, что они для удара?
— Он не мог, потому что он лежал и смотрел не на мои ноги. Я не мог его ударить.
— Но в суде он сказал, что вы его ударили.
— Он сказал, что мог ошибаться.
— То есть он что-то путает?
— Он три раза меняет показания, важные про удар…
— Что происходило потом?
— Его подняли.
— Когда начали отъезжать, вы говорили, что запомнили номер машины и что у него будут проблемы, если обратится в полицию?
-Нет, я этого не говорил. Я говорил: «успокойся, тебя никто не трогает». Он в итоге сказал, что извиняется и что был неправ. После этого он был мне неинтересен.
— Уехал добровольно?
— Да. Куропаткин посадил его в машину и он уехал.
— В «Кофемании» обсуждали конфликт между собой?
— Да. В ресторане было обсуждение, почему так получилось. Мы обсуждали то, что произошло, хотя этого не должно было произойти. Вот такие были разговоры.

Вопросы задает адвокат футболиста Андрей Ромашов.

— Вы слышали показания Мамаева?
— Да, подтверждаю полностью.
— Была операция на колене?
— Да, в конце марта 2018 года я получил тяжелую травму. На следующий день я отправился на операцию в Рим. По словам хирурга операция прошла успешно, дальнейшая моя реабилитация зависела от меня.
— Какой период полная реабилитация предполагает?
— Для выхода на поле нужно 6 месяцев. Полный курс — два года.
— Как проходила реабилитация?
— Первые 2 месяца я провел в Риме в специализированной клинике. Начинал в 10 утра, заканчивал в 20 часов. Потом я вернулся к команде.
— В отпуске были до момента происходящих событий?
— Не был.
— Во сколько закончился тот матч?
— Часов в 19. После матча мы выбирали варианты. Либо лететь самолетом, либо поехать на поезде. Взяли более поздний рейс на сапсан. Мы поехали в SecretRoom. Я давно не видел Пашу, а так же брата, из-за того, что не было отпуска и выходных. У меня было 4 дня выходных впервые за этот период. Было 3 часа ночи, и мы поехали в «Эгоист», пробыли там часов до 7.
— В «Эгоисте» употребляли алкоголь?
— Про «Эгоист» не могу сказать, потому что я там кушал. В SecretRoom употреблял.
— Пили для расслабления?
— Да, обычно, если есть такая возможность и выходные…
— В каком количестве вышли из клуба «Эгоист»?
— Я выходил либо второй, либо третий. Ребята на улице уже были. Когда я вниз спустился, я узнал, что мы ожидаем машину. Мне не составляло труда сесть в машину брата и поехать, но я понимал, что мы все туда не поместимся.

Адвокат Игорь Бушманов уточнил у Мамаева пару моментов.

— Литовка говорила, что в диалоге с Соловчуком она называла фамилию Кокорина?
— Не помню, не хочу придумывать. Я бы просто так не подошел к человеку и не спросил, почему человек называет Кокорина петухом.
— Вас задело это?
— Да, в плане того, что это оскорбительно.

Прокурор обратилась к Мамаеву.

— Почему версия Соловчука так отличается от вашей?
— Я не хочу оговаривать человека. И так человек пострадал, что я буду еще…

Допрос Павла Мамаева закончен.

Судья обратила внимание на то, что Кокорин убирал его руки, когда Мамаев пытался дотронуться до Соловчука. Мамаев подтверждает.

— Соловчук говорил, что это факт. Я не хотел мириться.
— Так что он говорил?
— Я не помню. Мне кажется, Саша даже спрашивал: «ты мне объясни, почему так получается». А он говорил «это мое мнение».
— Зачем руки то тянули? Обнять?
— Чтобы после этого он смог поменять свое решение.

Судья тоже задала вопросы Мамаеву.

— Какую фразу произнесла Александра, когда села в машину?
— Она мне сказала, что села в машину и спросила «вы, наверное, водитель Александра или кого-то из ребят?»
— А там мог в принципе оказаться водитель?
— Да. У меня 90% друзей ездят с водителем.
— Кому было адресовано это оскорбительное слово?
— К Александру.
— К какому?
— К Кокорину. Сомневаюсь, что Соловчук знал, что Протасовицкого зовут Александр.
— Вы полагаете, что это слово было обращено к Кокорину, потому что Соловчук его узнал?
— Я полагаю это из того, что первый мой вопрос ему был «Почему ты считаешь, что Кокорин петух?» Если бы это было не так, он мог сказать, но он этого не отрицал.
— Если оскорбление прозвучало в адрес Кокорина, вы то причем? Вы зачем пошли разбираться?
— Я не собирался с ним драться. Я задал вопрос, потому что подумал, что девушка что-то не так поняла.

— Когда мы смотрели видео, я акцентировала внимание на куртке девушки и телефоне. Вы видели людей в этом зале?
— Когда совершал это действия, смотрел только перед собой.
— Самого удара стулом не видели?
— Нет. Я и не слышал, из-за чего все это произошло.
— Гайсин вас оскорблял?
— Нет.
— А кого-то в вашем присутствии? Нецензурно выражался?
— Нет, я не слышал. Ну, нецензурно там выражались все. Понятное дело, 15 мужчин.
— В связи с чем вы приняли решение нанести удар?
— Почувствовал наверное, что могут быть какие-то действия в мой адрес.
— Вы все это как восприняли?
— Не хотел в тот момент получить по лицу. В этой ситуации так воспринял. Все было коротко, эмоционально… Я же ничего не планировал.
— Вы в своей жизни дрались хоть раз?
— Конечно.
— Вы знаете, что за физическим контактом может последовать драка?
— Безусловно.

— До явки в ГСУ вами были предприняты попытки явиться в органы?
— Явиться было некуда, потому что не было дела.
— До того как вы узнали, что возбуждено дело, были предприняты попытки найти Соловчука и извиниться?
— Мы пытались связаться с Соловчуком и Паком. Мы пытались узнать, в какой он больнице.
— Когда это было?
— Это было 8 числа. проснулся в районе 12, меня разбудил телефон, потому что я его не выключал. Мне начали рассказывать про все эти события. тогда же еще не было Соловчука, никто про это не говорил. Мы пытались найти Пака, потом Соловчука, чтобы принести извинения и уладить все.
— Я услышала вас. Но вы на мой вопрос не ответили: каким образом хотели найти Соловчука?
— Обзванивали больницы.
— Сведения сохранились?
— нет. Не только мы звонили, я еще ребят просил помочь. Это было 8 числа.
— Правильно ли я поняла, что 8 числа после того, как вы проснулись, вам позвонили и сказали, что ситуация с Паком уже гуляет по интернету и ей дадут ход?
— Я не говорил, что я думал, что ей дадут ход. Мне пришло оповещение: «Кокорин и Мамаев избили чиновника». Никаких мыслей о том, что эта ситуация даст ход, не было. На тот момент я думал, что надо обязательно встретиться с людьми и принести им извинения.
— Очная ставка провозилась между вами и Соловчуком?
— В СИЗО да.
— Показания такие же давали, как сейчас?
— В принципе, да. Я не могу ничего другого сказать. Следователь не задавал мне так много вопросов, как сейчас.

— Девушку знали недолго?
— С лета 2018.
— Как часто общались?
— Довольно часто.
— Насколько между вами были доверительные отношения?
— Достаточно.
— Она рассказывала вам о своих проблемах?
— Да, делилась.
— Когда вы забрали ее из машины, вы сказали, что она ругалась.
— Она негодовала и возмущалась: «как так можно говорить?»
— В каком состоянии она была в этот вечер?
— Часов в 7 все были уставшие. Ночь провести на ногах, в любом случае она была уставшая.
— Как она приехала к клубу «Эгоист»?
— Со мной. Мы заказали в программе Wheely.
— Это была не машина Кокорина Кирилла?
— Насколько я помню, нет.
— На какой машине ездит водитель Александра?
— Понятия не имею. Он живет в Питере, машин у него много.
— Когда вы вынудили девушку рассказать, насколько вы доверяли ее словам?
— Полностью доверял. Воспринял как истину.
— Допускаете возможность, что она соврала или что-то не так поняла?
— Когда подошли к водителю, мы не предпринимали никаких противоправных действий. Его ответы на поставленные вопросы подтвердили ее слова.
— В чем физически выражалась его агрессия до того, как вы взяли его за подбородок?
— Только словесная. Физические действия не проявляли ни мы, ни он.
— Когда был эпизод с Гайсиным, что означал ваш жест?
— Отсутствие каких-то физический действий.
— До того, как между вами начинается конфликт, Соловчук делает такой же жест. Что это означает?
— Он не такой же. В тот момент его действие было как жестикуляция. Он не пытался никак избежать конфликта. Не было возгласов «это неправда», «вы не так поняли, она не так сказала». Я не буду придумывать и избивать просто так человека.
— Если вас кто либо начнет трогать, какая будет реакция?
— Я бы оценил ситуацию в первую очередь.
— Тогда прокомментируйте эпизод с Гайсиным.
— Я почувствовал для себя угрозу. Человек взял меня за кофту и начал отталкивать.
— Понимали ли вы, что, прикасаясь у человеку, может последовать реакция?
— Безусловно, и она последовала.
— Какое действие рукой Соловчук совершал?
— Я не смотрел за его рукой, я смотрел ему в лицо. Я не мог думать, что он нанесет удар.
— На видео перед тем, как вы берете его за нижнюю часть лица, руки у Соловчука опущены вниз. Какой человек должен был сделать жест, чтобы ударить в подбородок?
— Это самый легкий удар при опущенных руках. Как — я не смотрел на его руки.
— На видео видно, как Соловчук не бьет, а отталкивает ладонью.
— Почему я тогда убрал голову от удара? Я не совсем понимаю, зачем обсуждать то, что является вашей правдой. Мне врать незачем.
— Вы сказали, что он сильно вас ударил. Сколько вы весили?
— 72 килограмма, как и сейчас.
— Находились ли в состоянии алкогольного опьянения?
— Выпивал.

Дальше мамаев объясняет, что удар мужчины, бывшего спортсмена, с таким весом, даже без замаха, не может быть легким.

— Слово петух каким образом для вас был оскорбительным? Почему так оскорбились?
— В обычных мужских отношениях слово петух является оскорблением.
— Вы сказали, что почувствовали угрозу от удара Соловчука. Почему побежали преследовать?
— Я уже говорил, что неправильно оценил ситуацию. Это был эмоциональный всплеск, поэтому побежал да ним. Шоковое эмоциональное состояние.
— От чего испытали шок?
— От удара. Я этого не ожидал.
— В какой момент и от чего упали?
— На полпути между «Эгоистом» и лестницей споткнулся. Потом телефон выпал, и я его подбирал.
— Вы Соловчука с ноги в лицо били в прыжке? Что вы видели?
— Он наклонился, стоял с руками к лицу.
— Когда он лежит, а вы его бьете, кто там был еще рядом?
— Я не видел никого.
— Соловчук что-то говорил?
— Когда я его бил, он говорил «хватит».
— Зачем вы ударили его еще раз, когда он встал?
— Можно что-то придумать, конечно. Но я не могу сейчас ничего вам ответить.
— Вы сказали, что «петух» — это оскорбление. В мужских ли понятиях избивать человека, который лежит?
— Я поступил неправильно, я не оправдываю свои действия. Я не стесняюсь говорить правду, я ничего не придумываю, не юлю.

Далее Мамаев говорит, что отвечает за свои действия, но сговора не признает.

— Из подсудимых кто то пытался предотвратить ваши действия по отношению к Соловчуку?
— Кокорин старший пытался меня остановить, когда я наносил удары Соловчуку, говорил «хватит, остановись».
— Он подходил в тот момент, когда Соловчук лежал?
— В первый раз я его увидел, когда находился не с Соловчуком. Где он находился и откуда кричал — сказать не могу.
— Какая была необходимость наносить удары по машине?
— Насколько я знаю, машина не проходит по уголовному делу.
— Вы видели удары, которые наносили подсудимые?
— Два удара Протасовицкого видел.
— Почему не остановили?
— Я не мог никак повлиять на его действия.
— Были телесные повреждения у вас?
— Возможно, были.
— Какие болевые ощущения были?
— Вот в руку вас ударят, у вас же есть болевые ощущения? Я надеюсь, конечно, что вас не бьют…
— В тот момент я не отслеживал, как долго эти ощущения были.
— А кушать вам они не мешали?
— Покушал. А вам синяк будет мешать?

Возобновляется заседание Пресненского суда.

В заседании объявлен перерыв.

Адвокат Александра Кокорина Андрей Ромашов задал вопросы Мамаеву.

— До конфликта вы видели, чтобы Кокорин кидал что-то стеклянное в машину?
— Нет. Не видел и не слышал.
— Видели, чтобы Кокорин наносил удар Соловчуку?
— На действия других людей я не смотрел.

Вопрос Татьяны Стукаловой.
— Соловчук просил вызвать скорую?
— Нет. Я не слышал.

— Хотите что то еще сказать? Вы пытались помириться?
— Да, на очной ставке. Надеюсь, потом еще встретимся и пообщаемся в дружелюбной форме. Для меня это большой урок. За эти действия я несу наказание, а не сижу дома. Рано или поздно я выйду и надеюсь, что между нами не останется недосказанности и негатива. По большому счету, это обычная мужская ситуация. Можно, конечно, огорчиться и озлобиться на нас, но время лечит. Постараюсь все исправить. Мы нормальные ребята, просто сложилась такая ситуация. Я не вижу смысла ничего больше говорить. Все все и так понимают. Наша работа играть, их дело — вести процесс. Я приму любое наказание, которое определит суд. Но соизмеримость я даже не хочу комментировать или давить на жалость. Конечно, я желаю продолжить спортивную деятельность, все будет зависеть от наказания.
— До какого возраста вы планировали заниматься карьерой?
— Я в тюрьму не планировал садиться.
— Как заключение сказывается на вашей форме?
— Нам в СИЗО представляют возможность заниматься, но многого не хватает.
— Вспомните, как происходила явка к следователю.
— Я по телевизору в новостях увидел, что мы в федеральном розыске. Я позвонил в ГСУ, мне сказали, что никакого дела еще нет. Все мы приехали сами, нет никакого смысла скрываться.

— Что вы делали после того, как приехали в ресторан?
— Мы выехали из «Эгоиста». Приехали, заказали покушать, сидели и разговаривали между своей компанией. Я даже больше слушал. Общался только с той девушкой, которая фигурировала вот недавно…
— Как она себя вела?
— Я никогда ее до этого не видел. Она присела рядом со мной, но я не хотел общаться с ней и несколько раз попросил ее уйти. Она меня не слышала. Я выбросил телефон и куртку и попросил Кирилла забрать ее от меня.
— Вы клали ноги на стол?
— Нет.
— Имитировали нанесение телесных повержений?
— Нет.
— Зал был обособлен?
— Он был в стороне от центрального. По моему там никого не было
— Видели, когда пришел Пак?
— Нет. Увидел только когда после всех событий подошел к нему.
— Слышали, как Пака сравнивали с певцом?
— Нет, лежал в полусонном состоянии на скамейке. Я не видел этого и не слышал.
Момент удара стулом не видел, Я услышал шум и поднял глаза. Сначала не понял что произошло. Встал и пошел, а официант встал передо мной. Я сказал ему «да подожди ты, дай хоть узнаю, что произошло». Он все меня успокаивал. А потом я спокойно подошел к Паку. Я не понял, кто и что сделал.
— О чем общался?
— Да, спросил что произошло. Он сказал что его ударили, был эмоционально взволнован и не мог толком ничего ответить. Ребята сказали, что он обозвал их нецензурным выражением. Пришло много народу, было много шума без причины, я отошел.
— Агрессию совершали в отношении Пака?
— Нет.
— Когда пришел Гайсин?
— Я непосредственно увидели его, когда он был рядом со мной. Все успокоились, а потом снова начался шум. Гайсин отталкивал меня, схватил за шкирку, тогда я нанес ему удар. Почувствовал опасность от того, что человек может нанести мне вред. Никакого сговора и хулиганских побуждений не было. Без его действий не было бы моих действий. Все было спонтанно.
— А какие то слова?
— Он ничего не говорил.

— Что дальше?
— Он меня ударил, я промахнулся, он побежал вокруг машины, я стал догонять. Догнал в районе лестницы. Он стоял, я ударил его в область груди, и он упал. Потом я наносил удары по лицу и по телу. Действие я совершил нехорошее, я уже говорил в процессе всех заседаний, что все было неправильно изначально. Извинения Виталию я приносил два или три раза. Надеюсь, получится с ним примириться, я беру на себя ответственность за его лечение. Потому что я считаю, что я повел себя неправильно, я несу за это ответественность, готов возместить ущерб. Хочется, чтобы все было по-человечески. Я со своей стороны сделаю так, чтобы человек забыл эту ситуацию. Нас было 10 человек, а тут только четверо. Сговора не было.

С квалификацией обвинения Мамаев не согласен, хотя свои фактические действия признает.

— Вы переживаете за потерпевшего и его семью?
— Конечно, у меня у самого супруга и двое детей. Какой бы он ни был, он чей-то сын, чей-то муж…

«Мы не проявили никакого негатива, он меня даже не интересовал. Мне просто стало некомфортно, что она села в чужую машину».

— Как можно объяснить слово петухи? [вопросы задает Вячеслав Барик]
— Мы все взрослые люди, это унижает мужское достоинство. Можно было бы это сказать, если бы ему что-то сказали или поцарапали машину. Я его до этой ситуации вообще не видел.
— То, что это было произнесено при знакомой вам девушке, влияло?м
— Дело не в этом. Это оскорбительно. Я себе не позволяю оскорблять кого-то без причины. Это не по-человечески, тем более, когда такая компания.
— Почему решили подойти к авто?
— Я сказал Саше, что водитель оскорбил, и мы пошли к машине. Не было никакого злого умысла. Мы даже шли раздельно, он шел с другой стороны. Водитель говорил, что это его позиция.
— Извинения произносил?
— Нет.
— Как он себя вел?
— Не совсем правильно в той ситуации. Чтобы произносить такие слова, нужна причина, а ее на тот момент не было.
— Он не оправдывался и не отрицал?
— Он говорил, что это его мнение и все.
— Вы намеревались применять физическое насилие?
— Никто ничего не собирался делать. Мы собиралась ехать кушать, были уставшие после игр. Мне было даже неудобно за то, что девушка наглым образом села в чужую машину. Я когда забирал ее из машины, даже не обращал на него внимания. Если бы Соловчук сказал, что он ничего такого не говорил, мы бы развернулись и ушли.
— Что сподвигло вас взять его за подбородок?
— То, что он говорил, не соответствовало ситуации. Мне это не понравилось. Я сказал: «успокойся».
— Продолжать физические действия планировали?
— Нет. Иначе все бы случилось сразу.
— Что произошло дальше?
— После того, как взял его за подбородок, он нанес мне удар. Я почувствовал шок и угрозу. Мои действия были исключительно ответными.
— Вы воспоминали его как равному вам?
— На тот момент никак его не оценивал.

Павел Мамаев: «Мы приехали, нас встретил Кирилл. Мы решили поехать в этот SecretRoom, я на тот момент был там первый раз. Посидели там, пару часов побыли и поехали в «Эгоист». Там побыли, и в районе половины седьмого хотели поехать завтракать».

Вячеслав Барик задал несколько вопросов:
— Вы спиртное употребляли?
— В SecretRoom пил виски, потом пил пиво.
*- Много?
— Нет, не много. Это понятие растяжимое.
— Это как-то влияло на ваше самочувствие?
— Да нет. Я просто был сильно уставший после игры.
— Поздняковиене давно знаете?
— Поддердивали отношения с 2018 года.
— Когда она сообщила вам о том, что со стороны Соловчука были слова?
— Когда вышли из «Эгоиста», нам надо было подождать такси. Стояли около белого Мерседеса. Александра села в машину, а я уточнил, наша ли это машина. Я подошел, открыл дверь, забрал ее и ушел. По дороге, когда мы шли в машину к Кириллу, она ругалась и я спросил, что случилось. Когда сели в машину, она сказала, что водитель обозвал нас петухами.
— Что вас возмутило?
— Я на тот момент не понял, почему водитель это сказал. Мы никакой агрессии не проявили. Я без крика забрал ее из машины и никаких претензий не предъявлял.

Павел Мамаев — об отношениях с другими подсудимыми.

«На неделе до инцидента у меня было три матча. После этого мне было впервые предоставлено 3 выходных за месяц. Созвонились с Александром, узнал, поедет ли он в Москву. Ехали на Сапсане. Информация в СМИ про проверки РЖД — клевета. Поездка прошла спокойно.

С Александром мы знакомы 11 лет. Общаемся постоянно, это уже даже родственные отношения. Мы ездим отдыхать вместе, часто встречаемся и до этого момента не виделись в том числе из-за Сашиной травмы в районе года.

Кирилла знаю лет с 11, сейчас ему 19. Он для меня как младший брат, я его всегда помню маленьким. Мы не так часто общались, как с Сашей, но часто поддерживали связь.
С Протасовицким тоже знакомы давно. Были в одной футбольной школе в Подольске».

Павел рассказывает о себе, как начинал играть в футбол. Общая информация.

«С 12 лет живу в спортивном интернате, учился в спецклассе. Вся моя юность была связана с футболом, а в 16 лет я дебютировал в премьер лиге. Вся моя жизнь посвящена футболу

Родители на иждивении, содержу семью и частично семью сестры. Профессиональный спорт — единственный источник дохода».

Поиски свидетеля Крысенко не увенчались успехом.

Прокурор: «В таком случае я завершаю стадию представления доказательств».

Судья:
— Водитель говорил, что у него есть дети и просил его не бить?
— Мог такое говорить. Он вообще что угодно мог говорить. Сейчас я не помню.

Пока в таком виде проходит сверка показаний свидетеля.

— За столом в «Кофемании» слышали, что водитель назвал петухом Александра и это послужило поводом для конфликта?
— Ну, я впервые это около «Эгоиста» услышала, а потом мы это обсуждали.
— А следователю почему не рассказали?
— Я не помню, я вроде бы рассказывала…
— Как понимать то, что этого нет в протоколе допроса?

Наносились ли удары ногами — свидетель не помнит, — «руками махали».

Судья попросила уточнить, какие именно обстоятельства Шинкарева в своих показаниях не подтверждает. Она повторяет свое мнение про «массовое избиение».

Шинкарева говорит, что показания зачитали быстро и она уже не помнит. Поэтому судья зачитывает по каждому предложению и уточняет.

Также в показаниях сказано, что Шинкарева видела, как Александр Кокорин ударил Пака стулом.

Прокурор:
— Подтверждаете свои показания?
— У меня есть вопросы.
— Ну, вопросы я задаю.
-Как я могла запомнить фирму толстовки, например? Я также не говорила «массовое избиение». Там драка была, это не избиение.

Андрей Ромашов:
— В конце допроса гособвинитель зачитывала в показаниях выражение о «явно противоправных действиях». Вы такие слова используете?
— Нет.
— В показаниях вы якобы следователю сообщаете, что за Соловчуком побежали все, кроме Кокорина Александра, и где он был, вы не видели. Это так?
— Если я так сказала, наверное так они и было…
— Вы видели, чтобы Александр наносил удары Соловчуку?
— По-моему, нет.

Вячеслав Барик интересуется, говорила ли Шинкарева следователю, кто какие удары наносил.

— Ну я посмотрела видео, и там было видно, кто какие удары наносил.
— А, комментировали по видео. Вопросов нет.

Прокурор грозит уголовной ответственностью.

Адвокаты Барик и Стукалова: «Давление на свидетеля!»

Прокурор: «Ну да, лучше быть как Ромашов».

Прилипко: «Вам бы у него поучиться.»

Ромашов — прокурору: «Что вы там про меня сказали?»

Стукалова: «Что ваша ориентация в прениях будет обсуждаться».

Судья удовлетворила ходатайство прокурора об оглашении показаний свидетеля.

В показаниях свидетель говорит о том, что 7 октября была в клубе SecretRoom, там выпивала и отдыхала, а потом оказалась в большой компании, где были подсудимые.

В показаниях также подробно описывается конфликт с Соловчуком. Шинкарева говорила, что водителя удерживали и избивали. Соловчук просил оставить его в покое.

В какой-то момент к ним подошли двое прохожих, а Мамаев якобы сказал им, чтобы они шли мимо, если тоже не хотят получить. Потом водителю сказал кто-то «вали отсюда», он сел в машину и уехал.

Андрей Ромашов возражает против оглашения — «Она давала показания после просмотра видео, эти показания могут относиться к просмотру видеозаписи конфликта. Ни о каких противоречиях речи и не может быть».

Адвокат Татьяна Стукалова поддерживает коллегу.

Вячеслав Барик: «Я думаю, это не приблизит нас к истине. Нужные вопросы и мы, и гособвинитель всегда можем задать».

Прокурор выступила с ходатайством, найдя противоречия в показаниях свидетеля.

Судья приняла участие в допросе Алены Шинкаревой.

— Что делала компания, когда сравнили Пака с певцом?
— Я не помню, я не буду сочинять.
— Ни в коем случае, не надо. А какие в целом действия происходили?
— Ребята о чем-то с этим мужчиной общались. Потом произошел какой-то конфликт. После того, как в сторону компании он употребил матерное слово.
— В чем заключалось общение?
— Я не слышала.
— Дальше как развивались события?
— То ли кто-то кого-то толкнул… Я не зацкиливала внимание, я по-моему тогда вызвала такси.
— А как закончилось?
— Мы просто ушли.
— Сотрудники вмешивались?
— Вроде нет. Не припомню, не заостряла внимание.
— Кафе все вместе покидали?
— Кажется, да 
— Как уходили из кафе?
— Взяли и вышли… Так же как и входили.
— Конфликт был исчерпан?
— Не помню, не заостряла внимание.
— Чем же вы занимались?
— Очень хотела спать.
— Вы в тот день и познакомились с подсудимыми?
— Да.
— После этого дня продолжали поддерживать общение?
— Нет. Когда была в Москве, хотела встретиться с Екатериной, но так и не встретились. Я улетела.

Адвокат Ромашов подключился к допросу свидетеля Алены Шинкаревой.

— Видели, чтобы у «Эгоиста» кто-то из компании наносил конкретные удары?
— Кто не помню, но у него был разбит нос. Кто именно наносил удары, не видела.
— Ребята договаривались, чтобы избить водителя?
— Нет, конечно.
— А в «Кофемании» договаривались, чтобы избить человека, похожего на корейского певца?
— Нет.
— Следователь видео показывал?
— Да. Во время допроса

Адвокат Игорь Бушманов задал свои вопросы.

— Претензии к Мамаеву имеете в связи с тем, что он бросал вашу куртку?
— Я даже не помню, было ли это и из-за чего.

Возобновился допрос свидетеля. Мамаева вернули в зал суда. Продолжаем.

— Сам удар стулом видели?
— Нет.
— Что дальше происходило?
— Я не помню. Я сидела в телефоне, кажется.
— Видели, чтобы кто-то кому-то наносил удары?
— По-моему, кто-то кому-то наносил. Не помню.
— Следователь сколько раз допрашивал?
— Один.
— В присутствии защитника?
— Да.
— Давление следствие отказывало?
— Странно эмоционировал. Сначала говорил спокойно, а потом мог крикнуть. Давления вроде не было.
— Протокол допроса читали?
— Мне его зачитывали.
— А кто?
— Женщина, которая брала показания.
— Подписывали их?
— Да.
— Следователь заставлял говорить неправду?
-Нет. Но просто когда я говорила, что я чего-то не помню, она говорила «как это вы не помните!»
— Это действительно удивительно.
— Ну извините.

Павла Мамаева вывели одного. Судья тоже вышел.

Мамаев попросил перерыв, сказав, что в помещении очень жарко, ему становится плохо.

Допрос свидетеля Алены Шинкаревой.

— Где в «Кофемании» расположились?
— Прямо и налево, если вам это о чем-то скажет. Мы просто сели за первый большой стол, я не разбиралась в залах.
— Что делаете?
— Кто-то кушает, кто то кофе пьет.
— Алкоголь заказывали?
— Я не помню. Я пила кофе. Кто то воду пил. Все по разному.
— Музыка играла?
— Не помню.
— Посторонние в зале были?
— Кто-то сидел, завтракал.
— Нецензурно кто-то из компании выражался?
— Да вроде нет.
— А на повышенных тонях говорили?
— Не припомню.
— А кто-то обсуждал ранее произошедший конфликт?
— Я сидела сонная, не знаю.
— Ну, вы сидите.Что происходит дальше?
— Сейчас я вспомню… По-моему, человека, который там сидел, стали сравнивать с корейским артистом.
— Кто?
— Не помню, была сонная. Потом от этого человека прилетело нехорошее слово, ругательство.
— Павел Мамаев рядом с вами сидел?
— Ну да, недалеко.
— Не вашу ли куртку и телефон он швырял за соседние столы?
-Не помню.
— Не просил отсесть от него?
— По-моему, я потом ближе к Кате отсела… Но я не помню.
— По отношению к вам как этот человек видел?
— Справа.
— Он один был?
— Не помню. Там еще были люди, не знаю, с ним или нет.
— Что дальше происходило?
— Он сказал что-то оскорбительное, именно матом.
— До этого просил вести себя потише?
— Не помню. Не слышала наверное, не знаю.
— Что дальше, после того, как он произносит это оскорбительное слово?
— Кто-то из ребят встал и подошел к нему, наверное. У меня в памяти отпечатался момент, когда вокруг него много людей стоит, и он тоже стоит.
— А стулом его кто-то бил?
— Я слышала, что что-то куда-то летело…
— Вы слышали?
— Ну грохот.
— Вы где находитесь?
— Я сидела.

Прокурор продолжил допрос свидетеля.

— Сколько все продолжалось?
— Примерно меньше минуты.
— Вы так и стояли у входа?
— По моему я подходила к машине. Потом назад.
— А туда, куда Бобкова подвозила?
— По-моему, да. Но точно утверждать не могу.
— Что там увидели?
— Увидела кровь.
— У кого?
— Я не знаю. На асфальте.
— А у водителя была?
— Была.
— Где? На теле, на лице?
— На лице видела. На теле-я его не рассматривала.
— Что водитель в это время делал?
— По моему сидел. Помню, что кто то из ребят проводил до машины. Кто именно- не помню.
— Как себя вел водитель, когда вы его увидели?
— Не помню. Логически-наверное, вытирал кровь.
— Агрессию проявлял?
— Я не слышала.
— Дальше что?
— Он сел в машину и уехал.
— У машины его кто-то избивал?
— Не помню.
— Протасовицкий удары наносил?
— Я помню только то, что водитель сел и уехал.
— Машину кто-то бил?
— Вроде да.
— Когда он уезжает, вы где находитесь?
— Ближе ко входу, недалёко от машины.
— Подходил кто то из посторонних к машине?
— По-моему, нет. Был охранник, который наблюдал со стороны, и все.
— Один охранник?
— Не припомню.
— Был кто то из посторонних лиц, который пытался помочь водителю?
— Этот момент я не помню. Не знаю.
— Видели момент, когда водитель садится и уезжает?
— Видела.
— Сам сел и уехал?
— Либо его кто-то довел до машины, либо он сам. Я этого не помню, повторюсь.
— Что дальше?
— Мы решили поехать поесть. Кто-то ехал на такси, такую доскональную точность не помню.
— Приехали на машине Кирилла Кокорина?
— Не знаю, чья это машина. Он был в машине.
— За рулем был?
— Не помню.
— Кто то трезвого водителя вызывал?
— Я не следила за ними, не знаю.
— Куда договорились поехать?
— В «Кофеманию».
— Кто туда приехал?
— Почти весь состав. Не помню, кто уехал, людей было немало.

Адвокату Ромашова не понравился вопрос прокурора — «Прошу снять вопрос. Прокурор задает наводящий вопрос, дает показания за свидетеля».

Судья: «Ничего, у вас тоже скоро такая возможность будет».

Андрей Ромашов: «Я таким не занимаюсь».

Прокурор: «О вашей ориентации скажу в прениях».

— Мамаев брал водителя за подбородок?
— Я помню только то, что они начали толкаться. Водитель замахнулся, потом Павел замахнулся и пошло-поехало.
— А что пошло-поехало в вашем понимании?
— Драка.
— Дальше что?
— Водитель начал отходить, а ребята за ним бежали. Водитель не убегал, просто шел. Не было прям такого, чтобы он бежал.
— Далеко ли ушел водитель спокойным шагом?
— Отошел на достаточное расстояние. Метров 150-200.
— Что там дальше происходило?
— Не могу сказать, у меня зрение плохое. Я даже вас не вижу.
— Водитель в итоге упал?
— Да, по-моему.
— Сколько возле него было людей?
— Примерно человек 5.
— А где девушки находились?
— Екатерина побежала туда, остальные стояли.
— Дальше что?
— Екатерина начала защищать водителя, чтобы ребята его не били.
— Как она это делала?
— Собой закрыла водителя.
— Она ложилась на него?
— По-моему, да.
— Вы избиение видели?
— Видела то, что кто-то замахивался, кто-то оттаскивал. Была заварушка.
— Как выглядел тот, кто кого-то оттаскивал?
— Я не буду сочинять, не помню того момента. Выдумывать я ничего не хочу.

Прокурор задает вопросы свидетелю Алене Шинкаревой.

— В клуб я пришла с двумя подругами, мы отдыхали, а потом оказались в общей компании. Стало скучно и мы решили уехать куда-то еще. Одна уехала домой, а вторая подруга осталась со мной. Мы направились в «Эгоист». Кажется, с нами в машине был Кирилл.
— Александр Кокорин был с вами?
— Был.
— В «Эгоисте» употребляли алкоголь?
— Да.
— Все употребляли?
— Не помню, не следила. Я — пила.
— Сколько находились в клубе?
— В «Эгоисте» были 2-2,5 часа. Потом решили поехать поесть. Когда начали выходить, прибежала темная девушка и сказала, что Александра назвали «петухом». Из машины, которая стояла рядом с клубом.
— Марку машины помните?
— Мерседес.
— Помните, как она выходила из машины?
— Этого момента я не видела.
— Дальше что?
— Мы вышли, ребята подошли к машине. Начали спрашивать водителя.
— Водитель в этот момент сидел в машине?
— Не помню, но потом он вышел. Стояло много людей, спрашивал Павел, а рядом стоял Александр Кокорин. Вокруг еще были люди, которые отдыхали в клубе.
— Что спрашивали у водителя?
— Называл он так или нет. Что ответил водитель, не помню. Помню, что он замахнулся на Павла. Я стояла под дверью у входа.
— Что делал Кокорин-старший?
— Стоял напротив.

Судья пришла, начался допрос свидетельницы Алены Шинкаревой по видеосвязи.

Девушка находится во Владивостоке, работает в риэлтерской компании на стажировке. Основной род занятий — модель. Видеовязь не позволяет удостовериться, работает не лучшим образом.

Алана Мамаева: «Мне вся эта ситуация непонятна и неприятна. У нас каждый день идут заседания, а это значит, что скоро свершится приговор. Спровоцировали ли ребят? Все же было слышно, а также все сказали эксперты. Сегодня запланирован допрос свидетельницы из Владивостока, а потом будут доправшивать ребят, послушаем их, будет интересно. Паша умеет хорошо говорить, посмотрим.».

Алана Мамаева: «Я уже ни на что не надеюсь. Просто прихожу и слушаю судебные заседания. Вчера мне Паша звонил, мы 15 минут поговорили. Он немножко заболел, голос был хриплый. Была ли провокация? Конечно, вы что не слышали. Слушайте, что говорят эксперты. Мне больше нечего сказать. Дети? Вы каждый раз спрашиваете. Конечно, скучают».

Начало судебного заседания задержится. У подсудимых есть время подготовиться.

Адвокат Игорь Бушманов: «Сегодня начнется важная стадия — дача показаний подсудимыми. Они раскроют происходившее 8 октября и свое отношение к этому. Обвинение старается из очевидного сделать невероятное, а именно доказать, что все было совершено по сговору группы лиц. Подсудимые будут давать оценку своим деяниям, а не надуманным со стороны обвинениям. Как будем доказывать? Суд оценивает все в совокупности. Показания подсудимых изначально были полными. Никаких разночтений с видео и предыдущими допросами. Не будет расхождений, которые могли бы позволить суду считать показания недостоверными. Сейчас решим, в какой последовательности подсудимые будут выходить на допрос».

Новое слушание по делу Кокорина и Мамаева не будет похожим ни на одно предыдущее. В этот раз в роли допрашиваемых выступят сами подсудимые — братья Кокорины, Мамаев и Протасовицкий.

Ждем огненных вопросов от прокурора! Начинаем в 11:00 по московскому времени.